Вспомним всех поименно. М. С. Лунин

               
                «Один из тончайших умов и деликатнейших»…
                А.И. Герцен.
                «Им резкий Лунин предлагал
                Свои решительные меры».
                «М.С.Лунин – человек поистине
                замечательный».
                А.С. Пушкин


     Небольшой, малоприметный дом на углу Кексгольмской улицы и Рижского проспекта. На фасаде  малозаметная, затерханная временем и  людским невниманием, табличка – Здесь жил декабрист М.С. Лунин.

      Варшава, 1826 год, гостиная во дворце Великого князя Константина. 
     - Ваше Высочество, разрешите на неделю удалиться, хочу поохотиться.
     - Ну, конечно, поезжайте голубчик, отдохните.- Лунин поклонился и вышел. Через несколько минут к князю вбежал запыхавшийся адъютант:
       - Ваше Высочество, дозвольте напомнить, была депеша из столицы:   « Арестовать и препроводить злейшего врага престола нашего»… ведь сбежит,  захочет бежать.
     - Я знаю Лунина, он не убежит. Я дважды предупреждал его об аресте, но он не захотел воспользоваться возможностью побега. Герой Бородино, когда к флешам  генерала Раевского двинулась конница любимца Наполеона  маршала Ланна, их атакова
Кавалергардский лейб-гвардии полк, в котором служил Михаил Сергеевич . В ожесточенной схватке « смешались вместе кони, люди» французская конница была смята и отброшена на исходные позиции, но и наш полк изрядно пострадал, многие погибли. Под ним  убили белую лошадь, верного  Орлика, но Лунин продолжал сражаться. За храбрость  наградили  « золотым оружием «, а после окончания компании, орденом Святого Георгия 4 степени.
     И  мы должны не препроводить его в сопровождении стражи, а по товарищески, проводить. А там, в Санкт Петербурге всё будет, как господь бог даст.

    Мы ехали по России. Польша с ее аккуратными двориками и  невероятным, сверх избыточным количеством  горделивых панов и паненок осталась позади. Моя судьба, моя дорога, властно взяв за руку, вела  в неведомые дали,   где меня ждали физические страдания, но и туда, где все мои помыслы будут посвящены одному – движению к истине, к непознаваемой истине. Господи, помоги мне, спаси и сохрани. Не гордиться, позволять себе только вознестись мыслью, Древний философ Диоген жил в нищете, питался какими то объедками, ходил в грязных, заношенных обносках,  всё жалкое жилище было испачкано продуктами рукоблудия, и какое величие духа: заявить властителю половины мира Александру Македонскому- Отойди, ты заслоняешь мне солнце.
     Я с благодарностью вспоминал Великого князя Константина, который не дал  пропасть и погрузиться в пучину безвестности, когда после последней дуэли, меня уволили со службы. И главное, я имел счастье, оставаться самим собой.. Следуя обычаям своего времени у меня было несколько дуэлей. В молодости, как и многими другими, нами овладела неуемная, молодая  взбрыкливость. Веселье, шумные встречи с друзьями, многочисленные дуэли.  Я, даже ,умудрился вызвать на дуэль своего благодетеля, великого князя Константина. Хорошо, что их высочество, со свойственной ему уму и  такту,  смог все это предотвратить, а то, до конца жизни, за спиной, на меня показывали  бы пальцами: : Вон  идет тот самый, который… . Были и другие, увы, состоявшиеся ….  Однажды за обедом, один из присутствующих высказал мысль, что никто не пожелает стреляться с графом Алексеем Орловым, так как он за сто шагов, выстрелом, тушит свечу. Разумеется, я вызвал его на поединок, не люблю фанфаронства.  Метким выстрелом соперника мне оторвало от головы полоску кожи с волосами. Пришлось поменять прическу, чтобы не было ничего видно.
      Мои милые друзья. такие разные, С Александром Сергеевичем , хоть и виделись редко, всегда радовались друг другу.
     - Для других Александр Сергеевич, для  тебя, всегда, Сашка. Обо мне писал:
    - « О друге Марса, Вакха и Венеры». Все  улыбался своей жизнерадостной, африканской улыбкой.  Он писал ,с беспредельной храбростью: -« И на обломках самовластия, напишут наши имена». Как было больно, когда его не стало, нашей «звезды пленительного счастья». Жаль, меня не было в Петербурге, я бы закатил этому мерзавцу Дантесу такую пощечину, от которой он бы не отмылся никакими дуэлями. Удрал в Париж, иначе получал бы это от каждого встречного.Появился новый великий поэт с таким  любимым мною именем- Михаил, Миша.
     Я становился старше. Весь накопленный  нравственный опыт, честь, достоинство, свобода, неразделенность слова и дела, все это становилось тем, к чему я стремился.
    И самое тяжелое из всех испытаний, что мне будут неведомы радости  супружества и отцовства. Наталья  Потоцкая, юная, 17 летняя красавица,  о божественная  Натали, прекрасная  и недостижимая, прямая наследница  королевского дома. Мне незамедлительно дали понять, чтобы я  могу быть только в свите сиятельной пани. Помню ее маман – равнодушный взгляд и брезгливо поджатые старческие губы. И наши  две встречи.  В холодный, дождливый вечер мы гуляли по галереям замка и говорили обо всем. На ней было черное платье, золотая цепь на шее, на руке браслет со стразами и портретом предка освобождавшего Вену. Мы гуляли по пустым залам дворца, я предложил Наташеньке отдохнуть в глубоком, похожем на трон, кресле.  Не выдержав, уткнулся своим пылающим лицом, в эти теплые, любимые колени, и  нежная рука,  погладившая мои волосы, была так легка и невыразимо приятна.  Я услышал  ее серебристый, взволнованный голос:
     - Мишель, нельзя, нас могут увидеть.
     Потом, последний раз, я видел ее в католическом храме. Под необъятным куполом звучала божественная Стабат Матер   Перголезе. Великая музыка, воспитывающая покорных рабов. Натали сидела впереди меня, не поворачивая своей точеной головки, но мне казалось, что она чувствует мой взгляд. Я готов был положить к ее ногам всё,  всё, кроме чести. Какая у нее была тяжелая судьба. Замужество, рождение двух сыновей и такая ранняя кончина в 1830 году. Возлюбленная, мир праху твоему.
    По мере приближения к Петербургу, лица сопровождающих меня караульных офицеров,  становились все более сухими и официальными. И вот арестный дом.  Утром меня повезли на допрос к Николаю 1. Он не только руководил следственным комитетом, но и  «соизволил» сам допрашивать арестованных. Подойдя к входной двери, я услышал:
     - Ваше Величество, разрешите пригласить арестованного войти…
    - Не пригласить войти, а ввести преступника.
    Разумеется, меня не пригласили сесть, и  Николай 1  сухим, отрывистым голосом стал задавать вопросы:
     – Отвечать должно, правдиво, без утайки.
   Я что, не догадываюсь, к чему все Ваши мысли. Сам за свободу, но за свободу дозволенную, не абы какую,  а необходимую для управления Государства  Российского.  Нравственный полигон после войны 1812 года был велик, и даже император Александр 1, брат мой, на открытии варшавского сейма 15 марта 1818 года счел нужным обещать, что «дарует конституцию русским, коль скоро они смогут оценить ее пользу». Обещать, чего же не обещать, я  и сам люблю такие штучки, для дурачков.
     Я Вам покажу, как бунтовать, не посмотрю на знатные фамилии.-
  Еще ранее, Лунин поставил себе неизменным правилом, никого не называть поименно.
      - Ишь ты, герой, на все отвечает коротко, не величая меня, государя своего, титульно. Говорит дерзко. Для наказания злодеев, посягнувших на особу Государя Императора и государственное устройство России повелел я учредить пять разрядов. Твое счастье, что не был на площади, а то бы пошел первым разрядом. И наказан будешь, наиглавнейше, не за шалости декабристские, а за то ,что еще в 1819 году замахнулся на жизнь мою, государя  своего,  с этим красавчиком Анненским, он, тоже, свое получит.  Хотел главнейших злодеев, как того заслуживали, четвертовать, на манер Пугачева, а по второму разряду числом 31 человек, повесить, но   потом смилостивился, родственники, просвещенная Европа, то сё, да еще  Мария Федоровна бегала по всему дворцу и восклицала:
     - «Господи, что скажет Европа».-   
     Всех, осужденных по второму разряду, повелел отправить на вечную каторгу, в сибирские рудники
   
      - Смертная казнь была отменена в России еще во времена Елизаветы,  Екатерина Великая изволила издать жалованную  грамоту запрещающую заковывать дворян в кандалы. Ишь бабы, раскудахтались.  Я сам себе,  и моим подданным, закон. Как повелю, так и будет. Отправляя преступника в Петропавловскую крепость, отписал коменданту генерал – адъютанту Сукину:
     - «Заковать в железа, содержать наистрожайше».-  Когда заковали в кандалы, Лунин заметил:
      - «Видно, что государь любит музыку, потому  привязал такие куранты».      
 
     Поначалу  поместили в одиночную камеру Алексеевского равелина. Маленькая сырая камера, с тусклым, забеленным окном, почти не пропускающая свет. Обычно, из за пронизывающего холода, я просыпался рано утром, какие- то серые тени нехотя соскакивали с постели и, противно попискивая, возились в углу. По мокрым стенам ползала всякая многочисленная мерзость: пауки, всякие жучки, мухи.
      Свободный образ мыслей образовался во мне с тех пор, как я начал мыслить. К укоренению же оного способствовал естественный рассудок.      От нас отняли всё: звание, имущество, здоровье, отечество, свободу, но не смогли отнять любовь народную

     - Моя любимая сестра графиня Е.Уварова позже писала:
     - «Перенес свои ужасающие несчастья с  совершенным стоицизмом и героизмом христианина».
     В юности моим воспитателем был аббат Вовнье. Учил всему, весьма своеобразно, почти  не заставлял, как все, учить правила, изучать грамматику, он просто подавал   пример постоянной жажды познания, всем образом своей жизни.
     В тяжелые дни испытаний большой поддержкой стала для меня семья Волконских. Добрейший Сергей Николаевич, спокойный и благородный, обладал поистине энциклопедическими знаниями. Это так важно, когда тебя понимают, и это доброжелательное внимание. Иногда он рассказывал о себе и своей семье.
     - Серж,  расскажите, если можно, как Вы познакомились с Марией, где нашли такое сокровище?
      - На балу, во время одной из фигур Экосезе, я коснулся ее руки и увидел этот  правдивый, робкий взгляд. Не знаю почему, но я сразу понял, что нашел то сокровище,  лучшее  из лучших, которое искал. Мы посмотрели друг другу в глаза и все было решено,-  быть вместе,  всегда, всю оставшуюся жизнь. Что там слова, они были не нужны.  Ничто в жизни не может сравниться с любящим взглядом, никакие другие радости. В ее глазах, я увидел свое счастье. Вся моя последующая жизнь озарялась ласковым светом ее любви.      Не знаю, может быть, я излишне откровенен.
           - Серж, я так благодарен Вам за доверие…
     И знаете Мишель, самые лучшие мгновения моей жизни связаны с детьми.  Вот Маша берет меня своей теплой рукой и ведет за занавеску, где  они спят.  И тихонько так, неслышным шепотом:
     - Сережа, смотри, дочка спит как и ты, накрывшись одеялом с головой , а Миша, даже во сне, думает о чем то, о своем,  крепко сжав губёшки. Раньше он сжимал кулачки, а теперь разжимает пальчики, как все взрослые.
    Когда нас бедолаг, самых »достойных», отправили в Сибирь, на каторгу,  13 жен декабристов  приехали к нам .  По приказу императора, жены,  даже, не могли взять с собой  родных детей. Какая низость. Там Маша, увидев меня, похудевшего, в какой-  то грязной шубе,  рухнула на колени, и стала целовать  истертые кандалами ноги.
     -Николай не только жалок и жесток, он просто бессердечен, и его не то,  что убить, надобно казнить . Княгиня Трубецкая, первая приехавшая к мужу и родившая в неволе 5 детей, жила в  ссылке в таком глухом месте, где невозможно  не только обучать детей, но  не было самых простых лекарств, дважды просила перевести семью, в другое место…Монарх ответил:
     - Дети каторжника,- сами каторжники и всегда будут достаточно образованы. Ее муж, князь Трубецкой должен был руководить восстанием на Сенатской площади, но не явился, и  так спрятался, что не могли найти. После этого, в высшем свете, ему бы никто не подал руки, а здесь, в ссылке мы всё простили друг другу.
      - Единственное, что может помочь Мари и детям, это моя смерть . Кто вспомнит, вздохнет обо мне, кроме родных и друзей.  Мы оба с грустью помолчали.
   Часто, вечерами, мы сидели вдвоем с Мари,  и говорили обо всем на свете.
    - Серж, как ты считаешь, за что мы так уважаем и любим Михаила Сергеевича…
    - Лунин храбр, дерзок, остроумен, мечтает о свободе для народа на основе твердых законов. В тоже время имеет глубокие, нравственные познания, которые так восхитили социалиста  Сен-Симона и реакционера Джозефа де Местра. Он один из немногих, кто при допросах, не назвал ни одной фамилии, никогда не унизил себя ни единой просьбой, не показал  слабости и здесь, в невыносимых условиях, питаясь чаем без сахара, хлебом и, иногда, кашей, не писал, как все, мемуары,  не переставая думал о судьбах Родины. Прекрасно знает французский, английский, польский, латинский, греческий языки. Михаил Сергеевич мечтает о новом уложении, освобождении крестьян от крепостной зависимости, реформе судебной власти, преобразовании войска, уничтожении  аракчеевских военных поселений, свободе торговли и промышленности, коренном улучшении образования и многом другом. Самодержавие уже не соответствует настоящему содержанию России.
      В будущем Герцен и Огарев говорили о первых декабристах, как о «фаланге героев, богатырях, кованных из чистой стали, с ног до головы».
   Существующие вопросы конституционного порядка были им так объяснены, что их решение, в будущем, станет неизбежным.
       Мария Петровна, тоже, во многом помогала мне. Она, одна из тех немногих, кто озаряет все вокруг светом любви и добра. Когда губернатор запретил мне писать, в течение года и одного дня, свои письма сестре я диктовал Мари. Я немного был влюблен в нее, но она была преданной женой друга и  никто, никогда бы не посмел ни единым словом или взглядом, нарушить «ее покой».
Их сын Миша, какой живой и умненький мальчик. Мы с ним, по взрослому, переписывались, и я стремился помочь, направить  его ум в направлении познания мира и всего, что происходило вокруг. Я писал ему:
     - Дорогой Миша, ты должен до 16 лет безукоризненно владеть латынью и греческим.  Французский, английский, немецкий, латынь, это ключи современной цивилизации.
     - Мишель. а для вас, что самое дорогое?
          - Для меня самое дорогое, как и для Сократа, это свобода, она поистине бесценна. Я понимаю, что при жизни не будет опубликована ни одна моя работа. И только в  письмах к любимой сестре, кроме всяких домашних дел, я не мог не писать о моих предложениях по благоустройству России. Письма, разумеется, перлюстрировались и все же, что-  то прорывалось на волю. В жандармских папочках, до поры, до времени , бережно сохраняются мои бумаги. Придет время, и они будут востребованы.
      Много  внимания, я уделял своему здоровью, купался в проруби до глубокой осени, одной рукой поднимал девять пудов.
      В 1836 году был выслан на поселение в село Урик. По дороге удалось попрощаться с друзьями: с Марией и Сергеем Волконскими, Артомоном  Муравьевым, Якубовичем и Пановым. Я крепко пожал дружественные руки, понимая, что больше, никогда не увижу лица, любезных сердцу, друзей. Последней поцеловал  ее теплую ручку и назвал   Машенькой. Это единственное, что я мог себе позволить. И она это прекрасно понимала. 
     На поселении мои беседы с окружающими: моим духовником ксендзом Галицким, учителем иркутской гимназии Журавлевым, его женой, казачьим офицером Черепановым, учителем Крюковым, священником Добросердовым и другими, стали известны руководителю жандармского управления Бенкендорфу, и в ночь с 26 на 27 марта 1841 года меня вновь арестовали и сослали  на самый край России, в Акатуйскую тюрьму. Снова тесная камера, зато мыслям просторно. Только мысли, только они, дают лучшее, что есть в жизни, - гармонию и независимость.  Кое что удалось сделать, но так много еще хотелось бы успеть. Что самое главное, нужное для России? Это, конечно, конституция, собрание основных законов, обязательных для исполнения. Права и обязанности всех без исключения, управление государства нашего, на ее основе. Принять ее нужно наискорейше, сейчас и здесь.
     К сожалению, моя жизнь неспешно двигалась к своей окончательности. Я ухожу из этого волшебного мира, как жаль. 3 декабря 1845 года  наш Михаил Сергеевич Лунин скончался. Яркая, дальняя звезда померкла, но ее лучи еще много лет будут освещать нашу жизнь.
       Меня влекло  к дому Лунина. Может быть жильцы, что- то помнят, хотя бы знают, в какой квартире он жил. Я разговорился, со студентом ЛГУ,  из  этого дома. Естественно, как и вся современная молодежь, он ничего не знал.
       Слабо скрипнула дверь, и из второго подъезда вышел…Лунин.  Он крикнул:
       - Господа, подождите, я с Вами.- И мы пошли  рядом, совсем рядом, плечами  приязненно касаясь друг друга.
    - Так не бывает…
    - Еще как бывает… Он жил для нас, и сейчас он здесь, всегда, рядом с нами…
    Небольшой, скромный домик с табличкой: Здесь жил декабрист Михаил Лунин. Прохожий, замедли шаг, вспомни, задумайся.