Сегодня, разбирая утреннюю почту, я заинтересовался одним странным письмом. На красивом конверте плотной бумаги изящным почерком было выведено: «Мистеру Траммпильтону, лично в руки». Обратный адрес был не знаком. Стоило мне только взять письмо, и комната тут же наполнилась запахом ночного сада. Заинтригованный, я торопливо вскрыл конверт и прочел следующее:
«Если тебе когда-нибудь посчастливится побывать в нашем городе, если тебе наскучит бродить по туристическим маршрутам с толпой таких же, как ты, если, осмотрев все достопримечательности, ты захочешь увидеть что-то большее, если у тебя будет несколько часов свободного времени и ты решительно не будешь знать, как их провести получше, и, наконец, если в твоей душе еще жив дух первооткрывателя, я помогу тебе. Я расскажу тебе об улочке, которую не найдешь ни на одной, даже самой подробной, карте города, которой как бы и нет вовсе, но, тем не менее, она существует.
Слушай внимательно и запоминай. Нужно встать спиной к Городской Ратуше, ну той, с Поющими Часами. Прямо перед тобой будет Мост Великих Открытий (ты ведь уже знаешь, что все Великие Открытия в нашем городе встречались со своими открывателями именно на этом мосту?) Если перейти по мосту на другой берег Спящей Речки, то попадешь на улицу Громких Скандалов. Конечно, никаких Громких Скандалов в нашем мирном городке отродясь не бывало, за исключением того случая, когда старый Карл решил, что у него украли голос, и прибежал на Улицу Скандалов разбираться, но так как голоса у него не было, то и поскандалить он не смог и ушел восвояси. Потом выяснилось, что голос он потерял сам, по ошибке спрятав его на антресоль вместе с ненужными мыслями. Очень ему потом стыдно было, извинялся даже перед всеми.
Ой, что-то я отвлеклась. Так вот, если пройти улицу почти до конца, и около дома 14/8 повернуть на право, то окажешься в небольшом тупичке, который тупичком только кажется. На самом деле в нашем городе многое является не тем, чем кажется на первый взгляд, но ты не бойся, это не страшно, нужно просто научиться видеть. Присмотрись внимательнее, видишь, в углу слева в зарослях плюща есть дырка? Тебе туда.
Вот, наконец, ты на Улице Потерянных Душ. В начале этой улицы всегда дождливо – мелкий моросящий дождик, хмурое низкое небо и промозглый ветер неприветливо встретят тебя. Не отступай, ведь впереди столько интересного. Лучше зайди вон в ту кофейню в самом начале улицы. Чувствуешь манящий аромат свежесваренного кофе? Зайди, не пожалеешь. Старинный колокольчик над тяжелой дверью поприветствует тебя своим тихим «дзинь», а на встречу выйдет хозяйка – фрау Берта – румяная толстушка с самой радушной улыбкой в мире. Она, поохав над твоей промокшей одеждой, непременно усадит тебя за лучший столик у камина и предложит самое необычное кофейное меню на всем белом свете. Кофе с ароматом дальних странствий, кофе со щебетом райских птиц, кофе с палящими лучами экваториального солнца… Но я советую тебе попробовать кофе с одной из сказок Шахеризады. Этот кофе каждый раз разный, как и сказка, в которую ты попадешь. Я пила этот кофе никак не меньше ста раз, и ни разу не разочаровалась.
Фрау Берта непременно предложит тебе зайти в соседнюю лавочку к пану Полесски, где продаются зонты, которые улыбаются небу. На Улице Потерянных Душ у каждого есть такой зонтик, поэтому небо не плачет, и сразу за лавкой пана Полесски начинается хорошая погода. Конечно, больше зонтик тебе уже не пригодится, но может стать отличным сувениром.
Обязательно зайди в Лавку Потерянных Иллюзий, возможно, найдешь свою. А в книжном магазине госпожи Тамины можно отыскать любую книгу мира, даже ту, что еще не написана. В Бюро Добрых Советов хозяйка – старенькая миссис Эймонс за чашечкой настоящего английского чая даст тебе какой-нибудь дельный совет, даже если ты не будешь просить об этом. Только ни в коем случае не забудь ее совет, придет время, и он тебе понадобится. Некоторые жители нашей улицы даже набирают советы миссис Эймонс впрок.
Невозможно пройти и мимо лавки Жерома, где продаются традиционные сувениры Улицы Потерянных Душ – ласковые прозвища. Жером сам их придумывает и выдувает из тончайшего стекла, вдыхая в них часть своей души, отчего прозвища становятся прозрачно-чистыми, невесомо-воздушными и улыбчиво-нежными. Но будь осторожен, это очень хрупкий товар, даже нехорошие мысли могут испортить сувениры Жерома.
На этой улице еще много всего необычного, но лучше увидеть это своими глазами. Хочешь, я помогу тебе?
О! Я же совсем забыла представиться!
Сирена – хозяйка туристического агентства Улицы Потерянных Душ».
26 октября 18.. года
Я уже упоминал о письме, пришедшем пару дней назад. Рассказ о странной улице никак не дает покоя, и волнует мою, казалось, уже давно загрубевшую душу. Наконец, я решил узнать, насколько правдива эта информация, и возможно, отправиться в небольшое путешествие. Но для начала, я написал письмо хозяйке туристического агентства.
«Дорогая Сирена, мне симпатично Ваше агентство и очень захотелось побывать на этой Улице. Но прежде, чем решиться на столь обаятельную поездку, я хотел бы прояснить несколько вопросов.
А в кофейне у фрау Берты подают кофе с ароматом прекрасного тихого вечера? Или кофе с безоблачным небом? А кофе с заливистым смехом ребятишек? Еще мне хотелось бы попробовать кофе с мечтой о влажном дыхании джунглей.
Советы миссис Эймонс можно записывать на бумагу?
Еще меня интересует - в Лавке Потерянных Иллюзий мог бы я отыскать иллюзию для своего друга?
Ну, вроде все. И без этих вопросов я собираюсь в дорогу. Но если Вас не затруднит ответить, что мои вопросы беспочвенны и все это действительно существует на, безусловно, чудесной, Улице Потерянных Душ, то я незамедлительно отброшу от себя полупустой саквояж и первым же экипажем полечу в сказку на крыльях счастья и радости.
С уважением м-р Траммпильтон».
28 октября 18.. года
Как это ни странно, Сирена мне ответила.
«Дорогой мистер Траммпильтон, (надеюсь, Вы не будете возражать, если я назову вас именно "дорогим"? Мне дороги и сердечно близки все мои гости и клиенты, пусть даже потенциальные).
Так вот, дорогой мистер Траммпильтон, отвечая на Ваш, вполне закономерный, вопрос о сортах кофе в кофейне фрау Берты, заверяю Вас, что в этом заведении есть все, о чем только можно мечтать. Открою Вам небольшой секрет, кофе фрау Берты способно принимать любой вкус по желанию клиента. Все зависит от широты Вашей фантазии.
Миссис Эймонс, конечно же, не будет возражать, если Вы запишите ее советы, однако, по своему опыту могу сказать, что сделать это практически невозможно. Миссис Эймонс - ужасная болтушка. Конечно, если Вы имеете навыки стенографирования, это будет Вам большим подспорьем.
По поводу Потерянных Иллюзий, могу сообщить лишь то, что, как показывает жизнь, чаще всего теряются примерно одинаковые иллюзии, так что если мы не найдем иллюзию именно Вашего друга, то вполне сможем подыскать что-то подходящее.
Надеюсь, что смогла развеять последние призрачные сомнения в Вашей душе. С нетерпением ждем Вас на Улице Потерянных Душ.
С уважением, Сирена».
31 октября 18.. года
Итак, я принял решение ехать, о чем незамедлительно написал Сирене.
«Конечно же, милая Сирена, я нисколько не возражаю против такого обращения. Со своей стороны, надеюсь, и Вы простите мою фамильярность. Я называю Вас милой, потому что мне симпатично Ваше отношение к обычным людям и то, какая теплота веет от Ваших писем.
Все мои ничтожные сомнения развеялись и, пообещав другу сюрприз, я отправляюсь на стоянку дилижансов.
Я все-таки передумал и взял с собой саквояж, вместе со своей неизменной тростью, которая пригодится в пеших прогулках.
Цель моя в этой поездке - насладиться душой на сказочной Улице, познакомиться с очаровательной хозяйкой туристического агентства и записать каждый шаг моего путешествия, чтобы как можно больше людей узнали об этом прекрасном месте.
Все, в путь! Все приготовления закончены - пациенты предупреждены, что я буду отсутствовать несколько дней, для экономки составлен список дел на ближайшую неделю (что исключает мое волнение по этому поводу), и я впервые закрыл свой кабинет на ключ.
С теплотой, Ваш м-р Траммпильтон».
***
Колеса дилижанса мягко постукивали по мостовой, разбавляя цокот копыт четырех тяжеловозов. Утро случилось туманным и прохладным. Капельки влаги, как жидкие жемчужины, ползли по стенке, собирались в маленькие ручейки и стремительно скатывались вниз. Я потеплее закутался в твидовую накидку и стал смотреть на проплывающие мимо темные окна. Мой путь лежал на Улицу Потерянных Душ.
Про эту улицу с красивым названием я прочитал в письме, которое пришло на мой почтовый адрес. В письме некая г-жа Сирена, хозяйка туристического агентства, рассказала, как добраться до, неизвестной мне доселе Улицы, и что ожидает там любопытного путешественника.
Я заинтересовался, но будучи врачом-практиком, а значит человеком прагматичным, решил выяснить, насколько все соответствует действительности. В течение последующих двух дней мы, с г-жой Сиреной обменялись несколькими письмами. И с каждым новым письмом моя уверенность в необходимости поездки росла и крепла, и достигла таких высот, что я не представлял себе дальнейшей жизни, если не увижу эту прекрасную Улицу. В тот момент я лукавил себе: кроме чудес и сказок Улицы Потерянных Душ, мне невыносимо хотелось повстречаться со своей неожиданной собеседницей - г-жой Сиреной.
В первом письме, где расписывались увлекательные приключения, было подробное описание маршрута на Улицу Потерянных Душ, и мне казалось пустячным делом найти ее. Но когда дилижанс отдалился от крыльца моего дома на приличное расстояние, когда туман немного рассеялся и утренние лучи коснулись хлюпающей мостовой, возница обернулся и немного смущенно спросил меня, куда ехать. Вопрос показался неуместным: мне казалось, что возница должен знать, куда мне надо. Но, подумав немного, я попросил его отвезти к Ратуше с Поющими Часами. Он как-то странно посмотрел на меня и, промолчав, стал поворачивать фыркающих коней на мост.
Через час с четвертью мы выехали на городскую площадь, пересекли ее и оказались возле старой ратуши, по бокам и карнизам которой стремительно выступали вверх тонкие, острые шпили. Под углом чердака блестел, выжженный на солнце, циферблат часов. Стрелка подбиралась к завтраку, и я почувствовал, что проголодался.
Рядом со старой ратушей строилась новая. Среди горожан ходили слухи, что она будет выше, шире и современней своей предшественницы, и в ней будут стоять часы, не требующие каждодневного завода и способные боем курантов сообщить время всему городу, тогда как на старой ратуше часы звучали в последний раз, когда я мальчишкой гонял голубей в округе.
На стройку постепенно приходили рабочие и тут же принимались колотить, долбить, строгать и пилить. Я повернулся спиной к ратуше с безмолвными часами и зашагал вперед, пересекая площадь. Сзади раздавался стук молотков, визг пилы и крики строителей. Не дойдя и до середины площади, я услышал, как через рваные, неравномерные звуки строительства, просачивается музыка. Глухие, немного натянутые минорные ноты заставили меня обернуться в поисках источника шума. Каково же было мое удивление, когда я понял, что музыка доносится от старой ратуши. Поющие часы! Мне стало так хорошо от давно забытых кашляющих звуков, что из уголка глаза скатилась сентиментальная слеза.
Я снова повернулся и пошел. Только теперь, вместо городской площади впереди был маленький, изогнутый словно радуга, мостик через узкую тихую речку. Музыка часов на старой ратуше становилась громче и чище.
Я удивляюсь теперь, когда записываю на бумаге свои впечатления, неожиданно возникшему мосту, пусть и маленькому, посереди города, где отродясь не было ни рек, ни речек, ни речушек, только площадь, большая и широкая, с добротной брусчаткой.
Но в тот момент я ничему не удивлялся и твердо знал, что Мост Великих Открытий и Спящая Речка всегда были в этом месте, просто я их не замечал.
Перейдя на другой берег Спящей Речки, я ступил на мостовую Улицы Громких Скандалов. Это интересное название, и историю его происхождения, я узнал из письма г-жи Сирены. Меня поразила чистота и ухоженность домов, беззаботные кошки, греющиеся на карнизах окон, нежно-зеленые щупальца плюща, ползущие по кирпичным стенам к солнцу. И еще люди, которые не спеша прогуливались взад и вперед. Некоторые в полном одиночестве, но многие все же были в парах. Шли чинно, в начищенных лакированных туфлях и отглаженных фраках. Тихонечко, чтобы не мешать остальным, переговаривались с дамами, шутили. Отовсюду доносился беззаботный смех. Невдалеке стоял мальчик-подросток в большущей кремовой кепке и играл на скрипке, с ленивой грацией подперев ту подбородком. Вокруг него столпились нарядные ребятишки и, открыв рты, заворожено слушали скрипача. Все на этой улице напоминало праздник и никак не вязалось с названием. Слегка ошеломленный я зашагал мимо гулящих людей.
Улица была короче, чем казалась, и уже скоро я свернул за угол и остановился перед стеной плюща. Стена, конечно же, была каменная, но ковер плюща почти скрыл ее плотным покрывалом. Только приглядевшись внимательней, я заметил маленькую калитку из кованной чугунной решетки.
В этом месте я на время прерву рассказ о своем путешествии до утра. Пойду, накоплю сил для следующей части в спокойных и счастливых снах.
***
Заглянув сквозь узор калитки, я увидел обычную городскую улицу, скорее напоминавшую переулок. Единственное, что бросалось в глаза, была безлюдность, царившая по ту сторону стены. Особенно это бросалось в глаза после оживленной и праздничной Улицы Громких Скандалов. Никакой непогоды на вожделенной мной Улице не было. Мостовая была сухой. Сухой до такой степени, что создавалось впечатление многолетней засухи.
Я в нерешительности потоптался, обдумывая свои действия. Странно, но чувства, что меня обманули не было. Может я просто не готов видеть, что на той стороне? Ведь сказано же в письме: "...многое является не тем, чем кажется... нужно просто научиться видеть".
Ну что ж! Я учусь. Я уже увидел речку и мост, услышал давно позабытое пение часов на ратуше. Значит, увижу и все остальное, что скрывалось от моих глаз, моего разума и моего сердца. Я уже сделал первый шаг, поверив в сказку. Теперь осталось сделать следующий, чтобы сказка продолжалась.
С этими мыслями я уверенно толкнул калитку и протиснулся на Улицу Потерянных Душ.
Какое все-таки название интересное! Неужели здесь собираются только Пропавшие Души? Люди, кто не видел и не верил в сказку, у кого душа действительно потерялась в обыденности, но потом, неожиданно нашла покой и уют на этой улице? И не значит ли это, что я сам, моя душа нашлась только сегодня?
Как я ни готовился, но резкая, как вспышка молнии, смена погоды застала меня врасплох. Сильный порыв ветра сорвал с головы шляпу и чуть не укатил ее по лужам, прочь от стены. Выронив из руки саквояж, я успел схватить вспорхнувший котелок. Да уж, знакомство с улицей началось неприятно. Моя непокрытая голова мигом вымокла, и коварные струйки потекли за шиворот. Одежда быстро набухала от сырости и становилась тяжелой. Я стоял и не знал куда идти - вперед, искать среди серой водяной пыли, падающей с неба, кофейню фрау Берты или же назад, домой, к обычной и размеренной жизни врача-практика? Днем вправлять вывихи горожанам и зашивать ножевые раны разбойникам, а по вечерам ворчать на свою, излишне послушную, экономку? Выбор был непрост, да к тому же капли дождя, с ветром хлеставшие в лицо, мешали сосредоточиться. Я чувствовал, как где-то на задворках подсознания, в самом темном уголке на уровне инстинктов, притаился маленький комочек уверенности, который сообщал мне, что нужно пройти Улицу Потерянных Душ до конца. И что если сейчас я пойду обратно, то с каждым шагом назад сказка будет истончаться, таять, рассыпаться. И когда я буду в самом начале пути - возле старой ратуши под часами, тогда сказка закончится, и я все забуду. Моя душа никогда не найдет свою Улицу.
Я хочу прерваться и забежать вперед по времени в своем повествовании.
Сегодня вечером пошел первый осенний дождь - слякотный, промозглый и тягучий, и моя экономка Эмма, собираясь на ночь домой, запричитала на непогоду и даже пригрозила кулачком серой тряпке вместо неба.
Я вспомнил про сувенир с Улицы Потерянных Душ и поспешил достать его из саквояжа и подарить Эмме. Она слегка засмущалась, а потом горячо поблагодарила и пообещала вернуть не позже завтрашнего утра. Я промолчал. Она вышла в мокрый город и раскрыла подаренный зонт. Я смотрел на удаляющуюся фигурку доброй женщины, почти невидимой под сказочным зонтом, который улыбался мне и Небу.
***
Среди шелеста дождя я расслышал, как над одной из темных дверей прозвенел колокольчик. Наверно его качнул особенно сильный порыв ветра. Стоять дальше и мокнуть не имело смысла. Нужно было выбирать направление и я, заглушив голос разума и отбросив сомнения, пошел на затихающий звон.
Дверь, с красивой вывеской "Кофейня", оказалась незапертой. Я потянул ее на себя, шагнул внутрь и оказался в теплой комнате. У дальней стены, потрескивая поленьями и освещая полумрак, находился большой и красивый камин. Несколько столиков, под ажурными скатертями, стояли вдоль стен. Весь интерьер создавал впечатление домашнего тепла и уюта. За моей спиной снова звякнул знакомый колокольчик, задетый дверью, и на его протяжный, веселый "дзинь" из кресла, стоявшего чуть сбоку камина, встала и подошла ко мне женщина с доброй улыбкой и нежным взглядом. Но, разглядев, что с моей шляпы и одежды стекает вода, она всплеснула руками и, не слушая возражений, потащила меня ближе к камину. Потом поставила напротив огня кресло, в котором сидела до моего прихода и наказала заботливым голосом сидеть здесь и греться, пока она не сварит мне кофе.
Обескураженный таким приемом, я присел в мягкое, на ощупь плюшевое, кресло. Затем немного расслабившись от мягкого тепла камина, я снял влажный пиджак, повесил его на спинку кресла и приготовился ждать необычный кофе фрау Берты.
Я не успел ни соскучиться, ни высохнуть как следует, а добродушная хозяйка уже подкатила к моим ногам сервированный столик. Фрау Берта с улыбкой посмотрела на меня и сказала:
- Мистер Траммпильтон, я рада, что вы почтили пожилую женщину своим визитом. Сирена предупредила меня о прибытии гостей, но не сказала, что это будете именно вы.
- Вы меня знаете? – удивился я.
- Конечно, мистер Траммпильтон. Но не нужно задавать вопросов. Ответы сейчас вас запутают, поэтому просто послушайте скучающую Берту, - она вытерла руки о простенький домашний фартук и улыбнулась.
Чем-то она напомнила няню, которая воспитывала меня в детстве. То ли милой улыбкой, с родственной теплотой, то ли движениями пухлых белых рук. А может все вместе: и тепло кофейни, и потрескивание дров в камине, и радушие хозяйки, всколыхнули во мне воспоминания детства? Я постарался сосредоточиться на разговоре и не думать об этом.
- Наверно Сирена наговорила вам о самом необычном кофейном меню, которое я подаю гостям? Наобещала аромат дальних странствий, пение птиц и сказки Шахеризады? Если так, то спешу вас успокоить - все это в моей кофейне есть. Но сегодня вы этого не увидите, уж простите. Как вы наверно заметили, я не принесла меню, но взяла на себя смелость и приготовила кофе на свой вкус. Это очень редкий сорт и готовлю я его тем людям, которых давно жду, - с этими словами она наполнила фарфоровую чашку, ловким движением опустила туда же коричневый кубик сахара. Заметив мой удивленный взгляд, она пояснила:
- Этот карамельный сахар - очень редкая сладость. Он подчеркнет оригинальность вкуса.
Я не возражал. Дождался, пока она закончит нехитрые приготовления, и взял горячую чашку в руки. Тепло, исходящее от фарфора, перекинулось на руки и разлилось по телу, приятно пощипывая кожу. Я принюхался, ожидая невообразимых ароматов, но пар, поднимающийся от черной жидкости, имел запах обычного кофе. Я посмотрел на фрау Берту, неподвижно сидящую напротив. Она, наверное, прочла огорчение в моих глазах и быстро проговорила:
- Пейте, пейте, мистер Траммпильтон! Чтобы понять оригинальность этого кофе, вам нужно согреться не только снаружи, но и изнутри. Пейте маленькими глоточками, они быстрее прогонят холод.
Я послушно отпил, слегка обжигая язык.
- Наслаждайтесь, мистер Траммпильтон, не буду мешать. Когда вам наскучит одиночество, то зовите меня. Я буду рядом. Но ни в коем случае не уходите не попрощавшись.
С этими словами она поднялась, поправила сбившийся фартук и ушла в другую половину комнаты.
***
Я остался один. Разочарованно прихлебывал обычный на вкус кофе и смотрел на полыхание огня в камине. Я думал о том, что же меня побудило совершить путешествие, что заставило меня бросить, нужную людям работу. И не находил ответа. Все это время, начиная с первого письма, я был уверен, что должен пойти. Должен испытать на себе все чудеса улицы. Но рационального объяснения не было.
Я быстро согревался. Кофе и впрямь был восхитительный, даже Эмма, не умела варить так превосходно. И тут мне показалось, что треск огня в камине сменился шумом аплодисментов. Звук был так похож на овации зрителей в театре, что я не мог ошибиться. Потом произошло что-то очень странное. Свет от пламени стал меркнуть, видоизменяться и, спустя несколько секунд, превратился в свет рампы, падающий прямыми лучами на мою сидящую фигуру. По бокам, от пола до потолка зажглись яркие софиты. Рукоплескания стали громче, и я уже мог определить, сколько пар рук находятся в движении. Но я по-прежнему не видел людей. Я сидел все в том же плюшевом кресле, но вместо чашки кофе, в руке была толстая бразильская сигара. Она испускала сизый дымок, который щекотал мне нос. Я счастливо улыбался, наслаждаясь окружающим. Понимание происходящего не оставляло сомнений - я сидел на сцене, после удачно завершившегося спектакля и наслаждался овациями зрителей. В главной, и, похоже, единственной роли был я.
Наваждение, принесшее мне радость и удовлетворение, исчезло так же плавно, как появилось. Кофе кончился, оставив на стенках чашки коричневые разводы. Дрова в камине превратились в дышащие жаром красные угли. Я поставил чашку на столик и позвал фрау Берту.
Хозяйка подошла, бесшумно опустилась напротив и внимательно посмотрела на меня.
- Вам понравился мой кофе, мистер Траммпильтон?
- Безусловно! Это самый замечательный напиток, который я пил за свою жизнь! - я искренне прижал руки к груди. - Но почему же вы не сказали, что этот кофе с ароматом хорошо исполненного спектакля?
Фрау Берта молчала, наверно решая, стоит ли отвечать на мой вопрос. Я вовремя спохватился:
- Извините за бестактность, фрау Берта, но я слишком впечатлен, чтобы не задавать вопросов.
- Ничего страшного, мистер Траммпильтон. На этот вопрос я вам отвечу. Как я уже говорила: это редкий сорт кофе и подается он только тем гостям, которых я давно жду. Вас я ждала.
Мистер Траммпильтон, я не знала заранее, какой именно аромат почувствуете вы. Здесь нет моей вины, ведь каждый человек индивидуален.
Я называю этот сорт - Кофе Забытых Желаний.
***
Фрау Берта замолчала, давая понять, что разговор окончен. Я тоже молчал и обдумывал услышанное.
Вспомнилось, как в детстве мы с другом бегали на представления бродячих комедиантов. И я, как завороженный, смотрел на загримированных артистов и слушал хорошо отрепетированные диалоги. Однажды, когда мама узнала о моем увлечении, мне устроили выволочку. Папа ругался, что я придумываю себе любое занятие, лишь бы не учиться и запирал меня в чулане, предоставляя кучу времени подумать и образумиться. Папа был врач, самый лучший в нашем городе, и как любой родитель хотел, чтобы сын пошел по его стопам. Я злился, сидя в темном чулане, вдыхал многолетнюю пыль и даже подумывал сбежать с бродячими артистами. Но труппа собрала сцену и реквизиты и укатила в другой город, а меня еще долго держали под домашним арестом и вдалбливали премудрость медицины.
Прошло время, мы с другом выучились на врачей и стали сами зарабатывать себе на пропитание. Родители мои постарели, и обида к ним сменилась благодарностью. Я больше не вспоминал театр, полностью погрузившись во врачебную практику. Потом отец отошел от дел, и работы у меня прибавилось. В тайне я радовался, что благодаря авторитету отца, стал врачом-практиком. В то время как мой друг, не имея известных родителей, стал продавать никому не помогающие лекарства.
Кофе Забытых Желаний напомнил мне мимолетное увлечение, всколыхнул давно забытую страсть. И добродушная хозяйка кофейни, не желающая отвечать на вопросы, была этому виной. Ну почему она не предупредила? Зачем мне теперь щемящее в груди чувство тоски? Я ведь пришел на эту Улицу, чтобы прикоснуться к сказке, отдохнуть душой от однообразных будней, а теперь сгораю от желания вновь испытать волшебное чувство благодарности зрителей, услышать шум восхищенных оваций, зажмуриться от яркого блеска софитов. Я снова хочу на сцену!
Охваченный чувствами, сдавившими грудь, я поднялся и одел жилетку.
- Я... я наверно пойду.... прогуляюсь по Улице. И, фрау Берта... спасибо вам... за все.
- Пожалуйста, мистер Траммпильтон. Приятно было вас увидеть.
Она подала мне трость с саквояжем и проводила до двери.
- Мистер Траммпильтон, снаружи все еще пасмурно, поэтому зайдите к моему соседу, пану Полесски. В его лавочке вы можете приобрести зонтик, который непременно спасет вас от непогоды.
Я кивнул в знак благодарности, надел шляпу и вышел под моросящий дождь.
***
Как и обещала в письме г-жа Сирена, за лавочкой пана Полесски плохая погода сменилась солнечным днем и зонтик, любезно предоставленный паном за весьма символическую плату в несколько добрых слов, не успел даже намокнуть.
На Улице стали появляться люди, хорошо одетые и большей частью счастливые. Небольшая группа горожан сидела в маленьком закутке на изгибе улицы и с умиротворенными улыбками слушала пожилого рассказчика - крупного румяного мужчину с пышными усами, свисающими до могучей груди. Я остановился послушать. Но неторопливая речь и взмахи крепких рук ускользали от моего понимания.
- Чтобы понять деда Тараса, нужно слушать сидя, - донеслось из-за спины.
Я обернулся и увидел джентльмена в безукоризненно белой рубашке и в галстуке-бабочке.
- Меня зовут Томас, - он с достоинством кивнул и добавил, - Вы впервые на нашей Улице?
- Вы правы, я здесь впервые. Мое имя - мистер...
- О, мистер Траммпильтон?! Рад знакомству! Сирена про вас рассказывала, - перебил он и заулыбался, будто увидев старого знакомого.
Если сказать, что я был смущен таким узнаванием, то это не отразит всю полноту чувств, которые захлестнули меня в тот момент.
- Я тоже рад, - сдержанно вымолвил я и приподнял шляпу.
- Сирена говорила, что вы ищете иллюзию для своего друга? Я мог бы вам помочь найти подходящую. В моей Лавке очень большой выбор,- сказал он и широко улыбнулся. Показалось, что при слове "подходящую", Томас подмигнул, но я не берусь утверждать.
- Было бы неплохо, учитывая, что я пообещал Джеральду сюрприз по возвращении домой.
- Вашего друга зовут Джеральд? Это же замечательно! Это облегчает нам задачу! - с этими словами он поспешил на другую сторону Улицы к приоткрытой двери, с непримечательной вывеской "Лавка Потерянных Иллюзий".
- Быстрее, мистер Траммпильтон! Нельзя терять ни минуты!
Он заражал своим энтузиазмом и бьющей через край энергией и я, не совсем понимая причину спешки, торопливо пошел следом.
- Джеральд... Джеральд... - монотонно повторял Томас, суетливо заглядывая в массивные сундуки, стоявшие вдоль стен. - Кто по профессии ваш друг? - спросил он, продолжая искать.
- Врач, - ответил я, - То есть, аптекарь.
- Замечательно... Превосходно... Вот! Нашел! - с довольным видом он вытащил небольшой мешочек и для убедительности встряхнул. Мешок, из простой серой ткани, выглядел полупустым.
- Это и есть иллюзия для моего друга? - я с сомнением смотрел на счастливого Томаса.
- Ну конечно! Она самая! - он рассмеялся и протянул мешочек мне. - Держите, мистер Траммпильтон. И передайте его Джеральду, с моими искренними пожеланиями лучшей жизни.
Я взял из его рук мешочек, похожий на уменьшенную копию крестьянской торбы, и аккуратно положил в саквояж.
- Мистер Томас, что я вам должен за доставленные хлопоты? - Мне захотелось отблагодарить веселого Томаса и, видя его замешательство, я уже было собирался на этом настаивать.
Но он опередил мое благородное устремление:
- Сущие пустяки, мистер Траммпильтон, сущие пустяки! Мне хочется самую малость - пообещайте, что в числе первых приглашенных к вам в гости, будет и моя скромная персона.
Мне показалось, что он так шутит - гости в моем холостяцком доме большая редкость, но, подумав, я согласился, решив, что таким образом смогу отблагодарить жизнерадостного Томаса.
Томас кивнул, принимая приглашение и, не переставая улыбаться, спросил:
- Мистер Траммпильтон, вам интересно, что за иллюзию я нашел для Джеральда?
Завтра ко мне придет Джеральд. Я с нетерпением жду друга, чтобы выпить с ним традиционный бокал вина и в торжественной обстановке вручить привезенный сюрприз - его иллюзию.
Я слышу, как Эмили позвала к обеду. Мне жаль покидать эту милую женщину, почти заменившую мне мать. Я представляю, как она расстроится, услышав неприятные, для нас обоих новости. Но это будет завтра. Вечером. Скорей всего я оставлю ей записку. Да, это будет легче для нас обоих. Я положу ее внизу, на обеденный стол, вместе с приглашением в гости.
***
Мы вышли на крыльцо. Легкий ветерок освежил кожу и унесся дальше, взлохмачивая прически гуляющим парочкам. Томас рассказал про иллюзию для Джеральда, чем несказанно меня порадовал. И, оказавшись на Улице, я чуть не поддался искушению отправить драгоценный мешочек другу, вместе с почтальоном, вышедшим из-за угла.
- Мистер Траммпильтон, всему свое время. Иллюзия должна окрепнуть, - сказал Томас, придерживая меня за руку.
Я посмотрел в его серьезные глаза и согласился, подумав, что будет лучше, если передать сюрприз лично. Почтальон махнул нам рукой, в знак приветствия, и прошел мимо.
Дед Тарас сидел в одиночестве и раскуривал трубку с длинным мундштуком. Лицо его еще больше покраснело, а щеки вздулись.
- Откуда он? И о чем рассказывает? - спросил я Томаса, кивая на, пускавшего дым, деда.
Томас на минуту задумался и, не меняя серьезного выражения, стал рассказывать:
- Никто не знает, откуда пришел дед Тарас. Однажды я вышел погреться на солнышке, а он уже тут сидел, собирая вокруг себя любопытных. Я подошел ближе, когда люди расселись вокруг и дед начал рассказывать. Это оказалась сказка.
С тех пор он всегда сидит здесь и рассказывает сказочные истории, лишь изредка прерываясь, чтобы выкурить неизменную трубку. Слушателей у него хватает. Насколько я знаю, дед Тарас ни разу не повторился. Эти сказки имеют еще одну странную особенность - их начинаешь понимать, только когда сидишь и не отрываясь смотришь на рассказчика.
Я с интересом посмотрел на крупнотелого старика. Дед Тарас привалился к стене, медленно пускал изо рта сизый дым и, зажмурившись, подставлял лицо солнцу.
- Мистер Траммпильтон, если вы захотели послушать дедовские байки, то приходите не раньше, чем через час. Трубка у него глубокая и табака в ней изрядно. - Томас вновь заулыбался, приглашая и меня разделить с ним веселье.
Я тоже улыбнулся. Странная тоска по сцене притупилась. Негодование, на скрытную фрау Берту, совсем иссякло. Радость, исходящая от Томаса, окутала меня тонким покрывалом из нежного шелка. Счастье, ласковой рукой провело по щекам, разглаживая мелкие морщинки.
Через минуту мы с Томасом весело смеялись и вытирали, выступившие в уголках глаз, слезы. Настроение у меня поднялось выше шпилей ратуши, и, отсмеявшись, я попрощался с новым другом. Напоследок я напомнил Томасу, чтобы тот готовился, и ждал приглашение в гости.
- Зайдите к тетушке Эймонс! У нее всегда есть отличные советы! - прокричал вдогонку Томас и помахал на прощанье рукой.
***
Бюро Добрых Советов оказалось красивым, будто кукольным, домиком, который стоял на невысоком холме, чуть в стороне от мостовой. Я прошел по тропинке, из желтого камня, петляющей между ровно подстриженных кустиков и оказался перед открытой дверью. Из дома доносилась приглушенная музыка и слова незнакомой песни. Я потоптался перед крыльцом, не решаясь прервать столь чудесный голос.
Прошло совсем немного времени, песня кончилась и на крылечко вышла, нет, выпорхнула молодая особа. Девушка была в легком платье и с собранными в замысловатый пучок волосами. Она счастливо улыбалась и вдыхала прозрачный воздух полной грудью. Потом с кошачьей грацией спустилась со ступенек, легко побежала и скрылась в кустах акации, примыкающих к дому.
Она буквально дышала здоровьем и лучилась счастьем. Я невольно засмотрелся и даже порадовался, что остался незамеченным. А вдруг мой потрепанный дорожный вид смутил бы прекрасное создание и, не дай бог, омрачил бы ее радость?
Входная дверь осталась открытой. Я поднялся, постучал, сообщая о приходе гостей, и вошел внутрь. В прихожей царил полумрак и ненавязчивый запах сухой лаванды.
- Миссис Эймонс?! - негромко позвал я, стараясь не испугать хозяйку Бюро.
В соседней комнате зашуршали тапочки и, спустя секунду, в прихожую вышла пожилая женщина.
- Здравствуйте, мистер! Вы появились так неожиданно... - ее голос, совсем непохожий на старческий, прозвучал ласково и дружелюбно.
- Здравствуйте! Меня зовут Ричард Траммпильтон. Извините, что ворвался в ваш дом.
- Ничего, ничего! Я всегда рада гостям! Проходите же, Ричард, не стоите в дверях! - она сделала приглашающий жест рукой и посторонилась, пропуская меня вперед. - Проходите, проходите! Располагайтесь на диванчике, а я пока чай заварю!
Я вошел в гостиную, освещенную двумя большими окнами, с белым роялем по середине и мягкими диванчиками возле камина, более скромного в размерах и помпезности, чем в Кофейне фрау Берты. Я присел и осмотрелся внимательней. Диванчики, рассчитанные на двоих, были обтянуты чехлами с разноцветным узором, то ли вязаными, то ли плетеными - было не разобрать. На стенках камина отсутствовала копоть, а на полу не было, обычной для домашних каминов, золы и углей. Я сделал вывод, что камином ни разу не пользовались и дровница, с березовыми поленьями, присутствовала здесь как деталь интерьера.
В дверь постучали. Эмили ушла домой и мне придется спуститься, самому открыть дверь и впустить позднего гостя. Наверно это какой-нибудь ночной воришка, который сорвался с водосточной трубы и сломал себе руку. Пойду узнаю, возможно внизу меня ждет последний пациент.
***
Миссис Эймонс вошла в гостиную с широким подносом. Поставила его на низкий столик и сказала:
- Ричард, я подумала, что вы голодны и принесла вам перекусить, пока готовится луковый суп.
На подносе, в ансамбле чашек и пузатого чайничка, была глубокая тарелка с поджаренными гренками. Оттуда поднимался изумительный запах. Выглядели они очень аппетитно. Хозяйка разлила по кружкам душистый чай и подвинула ко мне тарелку.
- Угощайтесь, пока горячие!
Я поблагодарил. Гренки были и впрямь горячие. Они почти выпрыгивали из рук, обжигали губы и язык, но поджаристая корочка, в сочетании с настоящим чаем, имела неповторимый домашний вкус и я не заметил, как съел половину тарелки. Налил еще чая и отодвинулся от столика.
- Миссис Эймонс, вы готовите просто замечательно! Давно я не пробовал таких вкусных гренок!
- Вы еще не пробовали мой луковый суп! - она улыбнулась и продолжила: - А пока давайте поговорим!
- Давайте!
Она подложила под поясницу подушку, отпила чай и с интересом спросила:
- Расскажите мне о себе, Ричард.
И я начал рассказывать. Не знаю, что на меня нашло в тот момент, но говорил я не переставая, пока пожилая миссис не остановила меня взмахом руки и не ушла на кухню.
Я рассказал все - начиная от детских воспоминаний и заканчивая счастливой девушкой на крыльце ее дома. Внутри меня было пусто, как в кувшине, который залпом осушил страдающий от жажды. Я выложился весь, без остатка излил на пожилую женщину все, что скопилось на душе. Я жадно вдохнул тягучий воздух, напитывая им себя, как ловец жемчуга после ныряния.
Миссис Эймонс вошла в гостиную. В руках у нее была кастрюля, обмотанная полотенцами, из которой исходил аппетитный запах супа. Мы с удовольствием покушали. Я вытер губы салфеткой и сказал:
- Спасибо, миссис Эймонс! Я никогда не ел такого вкусного супа!
- Пожалуйста, Ричард! Я рада, что вам понравилось! Хотите, открою вам секрет? Все дело в луковицах, которые я выращиваю сама! - она хитро улыбнулась и неожиданно сказала, - Уже темнеет, Ричард. Вечера на Улице длинные, но вам не мешало бы заранее найти ночлег. Я знаю одно хорошее место, где можно скоротать ночь. Давайте я вас провожу до мостовой, - она встала и пошла в прихожую.
Я в смятении двинулся следом. На улице, и правда, темнело. Сумерки, мягким покрывалом, опускались на дома, заставляя хозяев зажигать в комнатах свет. По мостовой шел человек в темной одежде и с помощью горелки, на длинном шесте, разжигал уличные фонари. Мы остановились. Миссис Эймонс показала рукой куда идти и сказала, что меня там встретят и проводят.
- Миссис Эймонс, вы так и отпустите меня без совета? - спросил я, неожиданно вспомнив, чем занимается женщина.
- Ричард, ну как вы могли забыть?! Я же посоветовала вам заранее найти ночлег!
Я смутился и, кажется, покраснел.
- Но если этого мало и вы хотите еще, то, пожалуйста - прислушайтесь к себе, поверьте, сердцу и сделайте, как хочется душе! Если вам сразу не понятно, Ричард, то не торопитесь, пусть это станет ясным, как Божий день! А теперь ступайте, а то Сирена вас заждалась! – голос ее звучал возмущенными нотками, но глаза смотрели по-доброму.
- Сирена? – я подумал, что ослышался. – Та самая Сирена, которой я писал письма?
- Да! Кто ж еще? На нашей Улице Потерянных Душ только одна Сирена, хозяйка Туристического Агентства! Да иди же ты, не стой столбом!
Хоть она и была ниже на целую голову, это не помешало ей меня развернуть и легонечко подтолкнуть.
Немного не в себе, я побрел по мостовой. Мысли метались, как мотыльки вокруг фонарей: «Сирена?.. Ждет меня?.. Меня?! Значит, я увижу ее?.. Конечно, увижу! Ну конечно! Надо идти быстрей! Сирена!»
Я осознал предстоящую встречу с Сиреной и пошел быстрей. Потом вспомнил, что не попрощался с миссис Эймонс и не пожелал ей спокойной ночи. Обернулся, но Улица и отходящая от нее тропинка к домику были пустынны.
***
Я дошел до конца улицы и в недоумении остановился. Меня никто не встречал; более того - единственный дом, стоящий в тупике, казался заброшенным. Черные провалы окон безразлично рассматривали меня и вечернюю улицу. Широкое крыльцо и тропинка поросли чертополохом.
В легкой панике я подумал, что Сирена меня не дождалась. Ушла домой? Или сидит в темноте комнат заброшенного дома? Последняя мысль была абсурдной, но в таком расстроенном и взволнованном состоянии, как у меня в тот момент, такие мысли приходят незамедлительно, и есть единственный способ от них избавиться. Я поднялся на крыльцо и достаточно громко постучал. Тяжелая дверь поглотила удары, и тут же вернула их обратно, отрывистыми глухими звуками, не пропустив вовнутрь. Я попробовал сильней, но эффект повторился. Дверь не пропускала ударов, сохраняя в доме тишину. Очень удобная штука, если не ждешь гостей. Я подошел к окну и уже поднял трость, чтобы постучать в стекло, как меня окликнули.
Должен вам сказать, когда вы пытаетесь проникнуть в чужой дом, со странными дверями, когда вы считаете этот дом заброшенным, но все равно стремитесь попасть внутрь, чтобы опровергнуть бредовые догадки, то первая ваша реакция на неожиданный голос из-за спины - будет слабость в ногах. Потом вы, либо без чувств опуститесь на землю, либо броситесь бежать как можно быстрей. По крайней мере, еще недавно я бы сделал именно так. Но, видимо, улица и ее жители успели внушить мне свою доброту и иссушить беспочвенные страхи.
- Мистер!
Я обернулся и увидел юношу в темном плаще и цилиндре, одетом на оттопыренные уши. Он стоял, опираясь на длинную палку с зажженной горелкой на конце, и вглядывался в темноту, пытаясь меня рассмотреть.
- Добрый вечер, сэр! - поздоровался я и медленно пошел на освещенное место.
- Зря вы стучите, мистер. В этом доме никто не живет.
Мустафа, так звали юношу, рассказал о том, как появился дом и почему его парадная дверь не открывается. Все оказалось более чем странным, и я на время позабыл о Сирене.
Этот дом появился неожиданно. Вечером, когда отец Мустафы зажигал фонари, Улица Потерянных Душ заканчивалась зарослями шиповника, а утром, когда он погасил последний фонарь, в тупике стоял этот дом. Отец юноши тут же пошел к тетушке Эймонс и рассказал о странном происшествии. К полудню возле дома собрались все жители улицы. Горожане возбужденно обсуждали невероятное событие, выпытывали детали появления у Али, смотрителя за фонарями. Везде стоял гомон, горячие споры переходили в крик, но никто не решался подойти к двери. Миссис Эймонс, как самая мудрая, молча поднялась на крыльцо, постучала в дверь, прислушалась. Повторила еще раз, а потом повернулась к людям и попросила внимания. Когда стало тихо и последний спорщик умолк, одернутый соседом, миссис Эймонс сказала, что дом этот закрыт и без хозяина попасть внутрь невозможно. Еще она сказала, что дом появился не случайно и это означает, что скоро на улице появится новый житель.
Напоследок она посоветовала всем идти по домам и ждать известий о новых жильцах.
По словам Мустафы, выходило, что это было тогда, когда он еще не появился на свет, а историю эту ему рассказал отец.
- Если вы не верите этой истории, то посмотрите вот туда! - Мустафа показал рукой мне за спину.
Я обернулся и сначала не понял, что он имел ввиду. Дом стоял все такой же. Такие же темные окна, то же крыльцо, поросшее травой, но вот тропинка чем-то изменилась. Я присмотрелся и обратил внимание на фонари, стоящие между мной и домом.
- Вы заметили их, мистер? А ведь когда мы с вами начали говорить, ничего такого здесь не было.
Я припомнил, что до этого и вправду не видел здесь никаких фонарей.
-Теперь мне придется их зажечь, - с этими словами Мустафа высоко поднял горелку над головой и пошел выполнять свою работу.
***
Фонари вспыхнули, один за другим, и разлили вокруг мягкий желтый свет. Мустафа удовлетворенно посмотрел по сторонам, оценивая широту освещения и сказал:
- Эти фонари неплохо расположились, мистер. Видите, они освещают большую часть лужайки и весь фасад дома, включая второй этаж.
Я присмотрелся и заметил еще одну странность - ступеньки крыльца, еще недавно заросшие травой, теперь блестели отполированным деревом.
- Да уж, весьма странная история. За одну ночь здесь появляется дом, который не пускает никого внутрь. Проходит несколько десятилетий и, в течение нашего разговора, за моей спиной вырастают два действующих фонаря. И при этом вы, Мустафа, утверждаете, что все ждут хозяина с ключами?
- Правильно, мистер. Я уже заметил, что вы нездешний и все хотел спросить - как вы оказались поздно вечером в конце Улицы? И почему не остановились переночевать в Гостинице Спокойного Сна? - он потушил горелку и посмотрел на меня.
- Миссис Эймонс сказала, что я могу переночевать здесь. Наверно она имела в виду этот дом. К тому же тут меня должна ожидать госпожа Сирена - хозяйка Туристического Агентства. Но наверно не дождалась. Вы ведь знаете ее?
- Конечно я знаю юную госпожу! - Мустафа заулыбался и продолжил: - Если у парадного входа никого нет, то, может быть, она находится на лужайке за домом? Там есть уютная беседка и, насколько я помню, именно там она любит проводить вечера. Не волнуйтесь, мистер, госпожа не из тех людей, что уходят не дождавшись!
Я воодушевился и еще раз оглядел дом.
- Мустафа, но как я туда попаду?
- Там за углом есть проход во внутренний садик. Пойдемте, я вам покажу.
Мы обошли дом и оказались возле ажурного забора. Чугунные прутья причудливо изгибались, создавая замысловатые узоры, разглядеть которые было трудно - свет от фонарей сюда не доходил. Мустафа отпер калитку и сделал приглашающий жест:
- Входите, мистер. Вам нужно пройти немного левее. Скорее всего, у госпожи будет при себе лампа и вы без труда разглядите где она сидит. А я, пожалуй, отправлюсь к себе, спать. Светает нынче рано, и мне нужно проснуться на рассвете, чтобы потушить фонари.
Да, кстати, если госпожи там не будет, то возвращайтесь в Гостиницу, - он прикрыл за мной калитку и, пожелав удачи, пошел домой.
- Спасибо, Мустафа! И спокойной ночи! - крикнул я вслед, но ответом были удаляющиеся шаги юноши.
***
В глубине сада виднелся призрачный огонек керосиновой лампы. Я подошел ближе и различил беседку с сидящей в ней девушкой. На коленях у нее лежала открытая книга и девушка, склонившись, то и дело перелистывала страницы. Я стоял, любовался и не спешил подходить. Сирена, милая госпожа Сирена. Я и думать не смел, что она так юна и прекрасна. То, что я видел, во сто крат превзошло все мои самые смелые ожидания. Я представлял ее богиней на островке света посреди спокойного хаоса ночи. Там, в беседке, было солнце и я, как неразумный мотылек желал обжечь об него свои крылья.
Пока я мечтал, Сирена встала и потянулась. Я разглядел ее стройное тело в легком платье, ее сияющие глаза и улыбку. Она чему-то радовалась и я подумал, что это от прочитанного. Но тут она повернулась в мою сторону и неожиданно громко произнесла:
- Мистер Траммпильтон, вам не надоело еще там стоять?
Я не нашелся что ответить. Слишком много было сюрпризов и удивлений за один день. После неожиданно-прекрасного облика Сирены я расслабился и совсем не был готов к тому, что меня заметят. Я попросту растерялся.
Сирена звонко расхохоталась, заметив мое замешательство, взяла лампу и сама подошла ближе.
- Пойдемте в дом, дорогой друг. Вы, наверное, устали от впечатлений на этой улице? Я знаю, как трудно ничему не удивляться при первом знакомстве с нашими жителями, - она продолжала улыбаться, - пойдемте, пойдемте!
Сирена взяла меня за руку и буквально потащила за собой. Сам, наверно, я бы еще долго стоял и не двигался с места. Ладошка у Сирены была теплая и казалась хрупкой. Было приятно за нее держаться, и я немного размяк, позволив себя вести, как маленького ребенка. Но через несколько секунд я полностью осознал слова Сирены и нашел в себе силы спросить:
- Но ведь в дом не попасть! Мальчишка, смотритель за фонарями, сказал мне, что дверь закрыта для посторонних!
- А вот это сейчас и узнаем - посторонние мы для этого дома или нет, - сказала она, не оборачиваясь и продолжая идти.
Я замолчал, полностью отдавшись во власть ее уверенности. Мы подошли к веранде дома со стороны внутреннего сада и по ступенькам поднялись к двери, такой же массивной, как на парадном входе.
- Открывайте, Ричард! - сказала Сирена и пропустила меня вперед.
Я встал перед дверью и, немного замешкавшись, схватился за бронзовую ручку и потянул на себя. Как и ожидалось, дверь была заперта. Сирена снова засмеялась:
- Ричард, вы, и правда, сильно устали! Неужели вы забыли, что двери, выходящие в сад, открываются вовнутрь дома?
Я машинально нажал на ручку и толкнул дверь от себя. И... она неожиданно легко и без скрипа открылась. Удивляться не было сил. Я не верил, что дверь откроется, и поэтому застыл на пороге, не зная, что делать дальше. Сирена протянула мне лампу и легонько втолкнула через порог.
В холле, куда мы попали, воздух был свежим, и совсем не ощущалось полное отсутствие людей. Сирена прошлась вдоль стен и зажгла все светильники, которые только смогла найти. Холл оказался просторным - раза в два больше, чем кофейня фрау Берты. У дальней стены находилось нечто, что заставило меня снова испытать чувство удивления такой силы, которое затмило все предыдущие неожиданности вместе взятые.
***
Там была сцена! Маленькая уютная сцена, обитая темным бархатом, с удобным плюшевым креслом посередине. Я сразу вспомнил аромат кофе у Берты, и мою беспредельную радость от наваждения - сцена, блеск софитов и я, в плюшевом кресле, принимаю поздравления после спектакля. Театр! Неужели моя детская мечта сбывается?
Я стоял и боялся поверить. Сирена за спиной тихо, но отчетливо сказала:
-Этот дом ваш, Ричард. Дом - театр. Оставайтесь здесь жить, и каждый вечер ваша мечта будет исполняться.
Сирена ушла почти сразу, пожелав мне спокойной ночи, а я еще долго сидел в кресле и раздумывал о происшедшем. Потихоньку я стал понимать слова всех встретившихся мне на Улице Потерянных Душ. И почему они меня узнавали, и даже про загадочную историю дома я понял. Чего же не понять, когда для раздумий целая ночь и полная коробка восхитительных сигар?!
Я дождался утра, так и не сомкнув глаз. Когда первые лучи косо протиснулись сквозь закрытые портьеры, я вышел на улицу и, не задерживаясь, двинулся в обратный путь.
Когда я вручил Джеральду мешок с иллюзией, он посмотрел на меня с недоверием в глазах. Я поспешил успокоить друга и сказал, чтобы он поменьше смотрел на обертку, а лучше поторопился узнать, что внутри. Джеральд медленно развязал горловину и заглянул в мешок. Глаза его озарились радостью, улыбка, сначала робкая, быстро расползалась все шире и шире.
Счастливо смеясь, он встал и энергично потряс мне руку, рассыпаясь в благодарностях. Тут же засобирался домой, говоря, что нужно срочно показать это жене. Я не возражал и мы попрощались.
Я искренне радовался за друга и понимал его состояние. Томас подобрал ему очень хорошую иллюзию. Когда он придет домой и примерит ее, то сразу же станет профессиональным доктором и сможет заниматься врачебной практикой, о которой мечтал с детства. Но есть единственный недостаток - если снять с себя эту иллюзию, то станешь прежним. Но надеюсь, что Джеральд быстро поймет механизм действия, и будет снимать ее как можно реже.
Ну вот, все дела здесь я завершил. Записку с приглашением для Эмили, я положил на обеденный стол. Осталось сложить в саквояж вещи и дождаться почтового дилижанса, который отвезет меня на Улицу Потерянных Душ.
А завтра... завтра у меня первый спектакль в новом доме, в тупичке, куда я пригласил Эмили, Томаса, деда Тараса, Мустафу, фрау Берту и пана Полесски, миссис Эймонс и, конечно же, милую Сирену.