Дождались субботы и пошли в баню. Всего трое. С собою взяли квасного напитку, полотенец и исподней одежды. Баню зажгли слишком. Вода накалена добела, бурлит пузырями и снабжает помещение отрадой. Вошли голые и сели. Сели и сидят, радуются. А сидеть – это говорить надо. Поэтому один голый говорит:
- А холодно.
Другой ему спорит:
- А, - говорит, - у котла сядь.
- Теперь еще рано у котла сидеть – он не слишком-то, видать, разошелся... Ты на каком топливе разжигал?
- Что у свинячьего сараю свалено. Сухое, аж звенит.
- Дык давно ли натопил?
- Часа два как. Щас проберет - вылезешь отседова со звуком!
- Это я ж-то? Не, меня это не берет! Мне надобно, шоб аж котел плавился – тогда, может, чего и замечу.
- Э, каков звенеть! А когда котел обплесну? – он взял воды и подался к котлу. Первый немного отпрянул, отсел.
- А, куда-йто? – говорит второй. – А то я не стану плескать...
- Погодь, плескай!.. Пар – предмет хороший и нужный. Я-то от котла чего отсел? Я-то знаю, что самое хорошо по мне теперича пройдет!
- А я и вижу сейчас, что такое для тебя хорошо! На середине сел: тама тебе и прохладно, и хорошо. А самое горячо поволочётся по стене, где и я.
- Поменяйтесь, - третий говорит, - попами.
- Ну, дай котёл ощутить, – настаивает первый. – Ливай!
Ш-ш-ширк-с-с-с!
- Ао-охр-р-раш-ш-о-о-о!
Трое сидят, чешутся, молчат. Первый запел:
- Ехал – ехал ра-а-аз изво-ощик,
Ехал – ехал, да взгуснул!
И сле-еза ево гарюча д-пакатилась на щаку-у!..
- Во-во, щас запоёшь полносильно! – обрадовался второй. – Я и не таких песняров открывал! А под веником особливые таланты обналичивались… - и он выхватывает из кастрюльки веник и хлещет по камням.
- Дык я как раз-то об веничке вспомнил: где-то он, думаю, веничек!.. – и первый сжался, таращась на орудие.
- Кладись, - сказал тут второй третьему; а первый будто чуть расслабился.
Третий лег, второй третьего покрыл веничком, не касаясь, прямо мастерски покрыл. Первый ещё чуть отсел, запел:
- Со щаки слеза упа-ала,
И папала-д на кафтан…
С кафтана-то соскочила, и папала-д на портки!..
- Во-во, талант пробудился! – заметил второй; а третий только ухал из-под веничка.
- Эта песня, - говорит первый, - моего прошлого песня, дорогая мне, люблю её! Люблю эту песню!.. Да… - он наклонялся, распрямлялся, тёр ладонями ноги, тёр бока.
Меж тем второй с третьим поменялись. Третий хлестал не на том уровне, но всё ж аромат и жар начали распространяться.
- Скро-озь падмётку просочилась,
И упала-д на пясо-ок!.. Да… Печку надо уж чистить… Печка уж не та. Дровишек что ли подбросить… - и первый чуть поднялся, но словно как передумал, и сел.
- Ты подбрось, подбрось, - прогудел второй из-под веничка. – Давай, ага… повыше… от-ано, ага!.. Подбрось-ка; а то - проветрись… ага, выше… шейку… о-от-ано!..
- Ну, дык я этого, подкину, уж по совести! – и он вышел.
Через несколько минут вернулся, сел; голова мокрая. Третий уже сидит, второй как раз веничек готовит о камни.
- Обливался? – говорит он первому. – Оно так не делается: кожу драть будет. Веничек после холодной воды – помимо удовольствия.
- Я, - говорит, - так, одну голову помыл, а то голова у меня уж чесалась… Вот сейчас должно разойтись! А вообще – печь уж не та… Да, не та… – и он сел.
Сел – и опять встал. И вышел.
Он вышел, взял ковш, черпнул с корыта, намылил голову, намылил себя. Стал мыться. Помылся, обтерся, вышел в предбанник, сел к столу, квасного напитку налил себе полстакана. Отпил, встал, походил по предбаннику. Опять сел, допил стакан, хотел налить ещё, но не стал, а запел громко, да опять стал ходить.
Скоро двери открылись, голые вышли в предбанник - двое розовых, - и сели за стол.
Первый им говорит:
- Что, вареные раки? А-ха! Наливай квас.
- Ты, - третий говорит, - обидел общественный порыв. Чего-то ушёл заранее?
- Я-т чего ушёл?.. Пойду, думаю, мыться. Париться надо с правилами – с мытьем! Да и скучно. Прохладу я не люблю, не тех кровей! Я люблю, если температура присутствует. Разве ж это баня – когда никакой отрады не ощущается? Сидел-сидел, а душевного покоя так и не достиг.
И он ещё говорил, и сел к столу, и пил со всеми квасной напиток, и принимал участие.
А того он не видел, что спина у него слезла.
2014