«Используй все возможности.
Всегда важно знать, что ты
сделал всё, что мог».
(Чарльз Диккенс)
— Ванюша, прикрути телевизор, голова раскалывается! Такой трудный день был! Ты слышишь, сынок?
Муза Евгеньевна заглянула в комнату сына.
— Ну, сынок, сделай потише…
Мать хотела развернуться и уйти, но её внимание переключилось на дикторшу, которая объявила, что прощание с убитым три дня назад, известным в городе бизнесменом и меценатом Ростиславом Григорьевичем Шляпиным состоится завтра, во дворце железнодорожников в 10 часов утра.
Муза Евгеньевна разволновалась.
— Этого не может быть! Я сегодня, совсем недавно говорила с этим, как его… Шляпиным! Выходит, он жив? А кого же тогда завтра хоронить будут?
…Уже несколько лет подряд Шляпин помогал детскому дому «Звёздочка», в котором Муза Евгеньевна работала заведующей. И действительно, именно сегодня у неё с этим самым Шляпиным состоялся серьёзный разговор. Меценат наконец-то подписал чек на покупку новой мебели, большой партии зимней одежды, игрушек и продовольствия. Муза Евгеньевна, как могла, благодарила Шляпина, утверждая, что «теперь этих денег хватит интернату надолго».
На её вопрос:
— Вы, Ростислав Григорьевич, лично проследите за дальнейшим продвижением и использованием ваших денег? — меценат ответил:
— Я, Муза Евгеньевна, не первый год помогаю и верю вам, как себе самому. Вы честны и порядочны. Кредитом доверия нельзя размениваться, — им надо дорожить. На этот раз сами, без меня, пожалуйста.
— Так, ведь сумма огромная!
Увидев непреклонность мецената, заведующая, с теплотой взглянула на мужчину.
— Ну, хорошо. Как скажете. Пусть вас бережёт бог!
Шляпин вздохнул и, посмотрев на женщину, грустно сказал:
— Мне советовали послать вместо себя помощника, но, как говорится, если хочешь, чтобы дело было сделано хорошо, сделай его сам. Не пытайтесь ничего понять. Я уже за бортом, и ничем не могу себе помочь. Похоже, вся моя жизнь была ошибкой. И, вообще, человек полагает, а бог располагает. На него у меня уже надежды нет, и быть не может…
…Муза Евгеньевна протрусила на кухню и включила маленький переносной телевизор. Может, она ошиблась и запуталась в датах? Но если она сегодня видела Шляпина утром живым и здоровым, как он мог умереть три дня назад?
Женщина позвонила своей приятельнице.
— Лиза, ты видела утренние новости?
— Сейчас смотрю. Ты о Шляпине? Жалко беднягу.
— Что ты о нём, как о собаке…
— Я говорю, хороший человек. Был. Мой муж приятельствовал с ним. Такое горе для семьи и, вообще…
— А когда он умер, Лиза? Конкретную дату сказать можешь? Я что-то не поняла.
— Музочка, точно не помню, три дня назад, кажется. А похороны завтра. Пойдёшь?
Муза Евгеньевна молча кивнула, как будто её подруга могла этот кивок видеть. Боже мой! Не с ума же она сошла в самом-то деле!
Женщина схватила сумку и стала вытряхивать из неё всё содержимое прямо на кухонный стол. Её интересовала только одна бумажка, а, вернее, чек на огромную сумму, подписанный сегодня Шляпиным. Проведя целый час в бесполезных поисках, Муза Евгеньевна в изнеможении села на плетёный бамбуковый стул и заплакала. Она ведь держала этот чек в руках. На нём синим по белому была написана сумма, проставлены дата и подпись Шляпина.
— Короче, конец мне, — подумала Муза Евгеньевна. — Ведь я уже позвонила вышестоящему начальству и назвала сумму, которую «завещал» меценат. Меня ждут с отчётом о проделанной работе и планами на будущее. Вот что теперь делать? Как она объяснит отсутствие у неё чека? Ведь просила же Шляпина просто-напросто перевести деньги на банковский счёт интерната, но тот сказал, что всё объяснит при личной встрече.
Муза Евгеньевна задумалась.
— А, может, и не было никакого чека? Нет человека, не может быть и чека? Разве не так?
В интернат Муза Евгеньевна приехала ни свет ни заря. Перерыла весь стол в поисках заветной бумажки, но тщетно. Тогда она, немного успокоившись, заявила секретарше, что в связи с похоронами олигарха все сегодняшние совещания отменяются. В городе день траура.
На всякий случай заведующая спросила у помощницы, посещал ли их на днях Шляпин.
Та сделала большие глаза:
— Здрасьте, Муза Евгеньевна. Вы же сами меня откомандировали в Святошино узнать об усыновлённых детях — бывших наших подопечных Маркиных — Сонечке и Костике. Некого было послать, вот вы меня и послали. А отчёт о проделанной работе я оставила у вас на столе.
Молоденькая, но хваткая секретарша удручающе покачала головой:
— Совсем вы заработались, Муза Евгеньевна. Вам срочно в отпуск надо.
На кладбище собралась огромная толпа народа. Кровавыми зловещими пятнами на свежей могиле смотрелись многочисленные букеты цветов. Выступления следовали один за другим. Все говорили, какой умный, справедливый, щедрый человек был покойный. Прокурор города, пряча и без того глубоко посаженные свиные глазки, вообще, голову свою дал на отсечение, что в самое ближайшее время найдёт и накажет обидчиков своего «друга».
Муза Евгеньевна терпеливо ждала окончания панихиды.
— Скоро все разойдутся и я, наконец, посмотрю на дату его смерти. Надеюсь, дата будет верной, — подумала она.
Толпа потихоньку рассосалась, и женщине удалось-таки увидеть под фотографией число.
— Значит, умер он всё-таки три дня назад.
Тряхнув головой так, что с неё слетел мрачной расцветки обязательный в таких случаях платочек, Муза Евгеньевна поправила его и почти побежала в автобус, который ждал практически её одну. Только к концу дня она попала на работу. В кабинете мыла полы уборщица тётя Дуся. Увидев начальницу, женщина заволновалась, и зачем-то выбежала из комнаты. Через пять минут она вернулась с фиолетовой папкой, которую протянула заведующей.
— Муза Евгеньевна, вот возьмите.
— Что это, тётя Дуся?
— Это папка, которую оставил у вас вчера тот важный господин. Вы её забыли положить в сейф, вот я и спрятала до утра, чтобы не дай бог, не пропала со стола! Вдруг здесь что-то важное внутри!
Муза Евгеньевна беспомощно посмотрела на уборщицу, пытаясь справиться с болью, застрявшей у неё в голове.
— Какой господин?
— Ну, тот, меценат наш. Это его папка...
Заведующая, с испугом протянув руку к папке, потерянным голосом произнесла:
— Хорошо, давайте…
Она отпустила уборщицу, и раскрыла папку. В ней лежали важные бумаги и документы, за которыми, видимо, и охотились убийцы Шляпина. В потайном кожаном карманчике заведующая нащупала чек с гербовой печатью и подписью олигарха…
Автор: Надежда Бойер