"Зачем он тебе?" — недоумевали мои подруги. Почему из всех известных мужиков страны ты выбрала..
Моя новая история, девочки. Изучаю по нему все заново.
Он так трогателен и простодушен, какими мужчины потом уже не бывают. И если в моей молодости все этапы пройдены, то в его все еще начинаются. Я забрала его, чтобы никто не испортил это создание.
- У тебя кто-то появился, сколько ему, пятьдесят? — интересуется бывший герой этих страниц.
- Знаешь, я уже в таком возрасте.. — Шестнадцать??
Семнадцать.
Ему было семнадцать, когда мы переспали. А до этого месяц просто так.. лежали, смотрели кино, я рассказывала ему все свое непристойное прошлое, в обнимку засыпали.
Я попросилась к нему переночевать после работы, чтобы не ехать за тридевять земель домой на такси. Переночевать у него было не страшно — скромный, воспитанный, приятный.
Но мне тогда чертовски не спалось. Мысли о том, как бы эта ситуация выглядела не будь я арт-директором в клубе, а к примеру, его учительницей литературы в 11 классе.
А через два дня он потребовал, чтобы я снова осталась у него, сбегал за зубной щеткой, выдал футболку, штаны, носил мне кофе и бутерброды. Происходящее никак не комментировал.
- Мне просто понравились женские ноги в моей постели, — отмазывался.
Мы сдружились на том, что я помогала ему в сердечных делах со сверстницей. Он вел себя, как ведут все влюбленные идиоты, звонил по сорок раз в день, привозил ей домой ящик доктора пеппера, килограмм роллов филадельфия, собирался покупать кольцо к восьмому марта, но я останавливала. Я ходила с его телефоном и писала ей от его лица сообщения, она таяла и больше не выпендривалась. Уж я то знала как надо с девочками, мои бывшие в этом деле профессионалы. Так и перешел мяч на мое поле.
Я чувствовала себя в самом глупом положении. Восемь долбанных лет разницы, которых он не чувствовал, в упор не замечал. А для меня за это время мир как минимум дважды переворачивался. О чем нам только с ним разговаривать. Интересы семнадцатилетних: гта, кока кола, мдк юмор. Ну да, музыка. Он же талантливый музыкант. Но и здесь наши вкусы разнились под натиском поколений.
Через месяц мы жили вдвоем у его бабушки. Бабушка уехала оставив нам ключи от своей квартиры.
- Я хочу есть. Покорми меня. Ты готовить умеешь?
Жизнь меня к такому не готовила. Но женская природа пошла на уступки и я варила ему макароны целыми днями.
- Ты очень вкусно готовишь. Вкуснее, чем моя мама. Я бы всю жизнь ел твои макароны.
Вляпалась.
Так и засосал меня в свое логово. И мы пропали из виду, словно исчезающие на планеты животные, встречающиеся в самой дикой местности, выныривающие из своих норок только в ночное время суток. Я заразилась от него социопатией.
Он отчитывал меня за мое отсутствие принципов. Плакал мне в ладони и терял сознание в приступе эпилепсии. Я обещала ему научиться быть нравственной.
Я перестала щеголять в неприлично коротких юбках, безбожно подводить глаза и переобулась в кеды. Бабушки во дворе считали нас одноклассниками.
Втайне катал меня по ночам на маминой машине, опрометчиво оставившей дома ключи. Я соглашалась нарушать правила, лишь бы не выглядеть в собственных глазах занудливо-взрослой.
Таскал меня по всем злачным шаверменым Питера, оценивая лучшие предложения, на что я обещала ему открыть самую классную шаверму в городе.
Он красил мне волосы. Я покупала ему сигареты в супермаркетах со своим паспортом. Я делала это только затем, чтобы всякий раз выслушивать комплименты на кассе.
Я уговорила его покурить со мной травку и познакомилась с его космосом. Он принимал меня за чужих женщин, посылал и выставлял вон из кровати. Называл меня ласково своей жигули пятеркой. Так он был верен мне в своих самых адовых трипах. Не верил мне, но я то записывала все на видео-аудио.
Мы дошли до отношений таких, когда в туалет, простите, ходят парочкой, я бабочками и радугами, он — в раковину.
Он смешил и бесил меня своими подростковыми шутками, песнями, дурачествами и спектаклями. Я мучала его своими заумными фильмами, книгами, фразами, кармическими связями.
Ему позвонили все его бывшие, хотели встреч, требовали внимания, спрашивали обо мне. Ей же 25, как так? А я лежала рядом с трубкой, голая, слушала, прикрыв улыбку руками.
Я проверяла его чувства, отправляя его в аптеку за прокладками.
Он мыл посуду, мыл плиту, мыл окна, мыл меня, потому что иной раз я просто плакала.
Он никогда не понимал, почему женщины такие странные.
Он отпустил меня на две недели к родителям, проводил, забрал все мои вещи к себе домой, ждал меня.
А я уже второй месяц торчу тут.
А ему сегодня исполнилось восемнадцать.
Ноябрь, 2013