Лето в самом разгаре. Мы в деревне проводим каникулы. Мне девять лет. Я самая старшая из трёх сестёр, кроме нас в доме только бабка, - злая, высохшая, как огромный сухарь, с длинным крючковатым носом и большой бородавкой на кончике. Она всё-время пьяная или с похмелья, когда пьяная, - весёлая и добрая, всегда зовёт в пляс или раздаёт нам последние деньги. Последними они оказываются, когда она трезвеет, называет нас «огрызками», и, причитая, начинает эти деньги отнимать, говоря, что именно эта мелочь у неё в кармане последняя и ей теперь не хватит на бутылку, а мы «твари малолетние её украли», а ещё хуже начинает материться и выгонять нас из дома. Вот так мы и жили всё лето, но случались с нами и весёлые истории.
История первая: ТУШЁНКА.
Это был один из тех дней, когда бабка мучилась с похмелья, постанывая в своей тёмной каморке, а мы с сёстрами сидели на кухне и подсчитывали мух, убитых скомканной газетой. Телевизор «сгорел» ещё неделю назад, мы не знали, что на самом деле с ним случилось, только бабушка сказала, нажав, как-то вечером кнопку включения и после треска и дыма у телевизора сзади: « Предохранитель, мать его. Дед приедет, починит». Больше мы к телевизору не подходили. Ждали приезда деда. Деда мы любили, но он часто уезжал к каким-то знакомым и неделями не жил дома. Родители в городе работали и только «баба Маша» была с нами всегда.
… За окном сутра зарядил ливень, и, судя по затянутому серыми тучами небу, прекращаться, не собирался.
Мы сидели и скучали, а от безделья думалось только о еде.
- Очень есть хочется.
- Время обеда, а мы ещё не завтракали…
- Может, в огород пойдем, морковь надёргаем, петрушку, .салат?
- Неохота зелень жевать. Хочется чего-то… Мяса, например, - я понимала, надо что-то придумать, но ничего не придумывалось.
Мы сидели на кухне и поглядывали вокруг.
- Будет еда, - я вскочила со стула и стала лазить по шкафам, но, к моему огорчению, кроме пустых кастрюль, мисок и сковородок ничего там не было.
- Соль нашла!
- Зачем нам соль?! – Солить-то нечего, - Юля хмыкнула, было видно, что она вот-вот расплачется,- на лице от напряжения ещё ярче выступили веснушки. Уши тоже покраснели и торчали, как ручки на сахарнице. Ей было семь, и поесть она очень любила,- это было видно по её пухлым щекам и круглому животику, который игриво торчал из-под майки.
Наташа, младшая пятилетняя сестра, встряхнув свои белокурые вихры, решила залезть под шкаф. Она единственная из троих могла пролезть туда.
- Нашла! – девочка вылезла из под шкафа довольная. В руках она сжимала заветную банку тушёнки.
- Как она туда попала?! – удивилась и обрадовалась я,- а открывалка есть?
Открывалку отыскали быстро среди ложек и вилок, только вот банку-то открывать не умел никто, да и не пробовал. Девчонки загрустили. Первая очнулась Наташка:
- В подполе, наверное, картошка есть. Я полезу, посмотрю, - Наташа сняла одну из выступавших досок на полу. Вниз вела лестница, аккуратно переступала она по самодельным ступеням. Наташа была, пожалуй, самой умной из нас троих. В её голове всегда вовремя созревали маленькие, но полезные мысли.
Вот и теперь она вылезла из подпола с полной миской картофеля!
- Картошку меня чистить учили! – обрадовалась я, ополоснула её, взяла нож и принялась за дело.
Через полчаса кастрюля с картошкой стояла на плите.
Тут из комнаты появилась помятая, взъерошенная бабка,- как ходила в платье, так в нём и спала. От неё исходил ужасный запах.
- Барматуха есть?
- Пустая бутылка под столом, - ответила я. Про еду с бабкой лучше даже и не заговаривать, сейчас она была особенно злая, вот если бы полная бутылка нашлась… Баба Маша косо посмотрела в нашу сторону, попила воды из-под крана и, икая, вернулась в комнату.
- Давайте ещё попробуем тушёнку открыть,- Юля немного взбодрилась, запах варившейся картошки её оживил.
Теперь я взяла открывалку, приставила её сверху на банку и стала по ней рукой долбить, пытаясь проделать в банке дырку, но от такого открывания только рука разболелась, а банке хоть бы что.
Картошка уже давно сварилась, но злосчастная банка настолько захватила нас, что не о чем теперь думать мы не могли, - думалось только о банке.
Юля принесла молоток.
-Не надо. Так мы вообще стол разломаем!- крикнула Натка и забрала молоток.
Юля вздохнула и взяла открывалку, но настырная банка всё время выскальзывала из рук. От частых падений она помялась с одной стороны, и открывать её кривую стало ещё тяжелее.
- Может, просто, картошки поедим? Она уже остывает,-
я сглотнула слюну.
- Нет. Мы должны открыть банку, - настойчиво сказала Наташка.
Мы продолжили открывать злосчастную банку. Тут из своей тёмной каморки опять появилась бабка. Мы все подпрыгнули от неожиданности все одновременно.
- Я, это, к Зойке схожу, может у неё барматуха есть!- Баба Маша опять икнула и скрылась за дверью. За окном не унимался дождь, теперь ещё и гроза стала греметь. Свет отключили, так часто делали в грозу. В кухне стало совсем темно, горела только газовая плита.
-Куда это бабушка пошла в такой ливень?! Дома то страшно, а на улице вообще! Я вздохнула и снова взяла банку. Про неё мы ни на миг не забывали. Теперь я более настойчиво стукнула по железной крышке открывалкой. Вдруг банка зашипела.
- Наконец-то проковыряла дырку! А теперь надо по кругу, - я стала ловко двигать открывалку. Но открывалка затупилась и настойчиво не поддавалась. Юля взяла банку и начала давить на открывалку. Наконец открывалка сдалась, но стала двигаться не по кругу, а по центру крышки. Мы теперь ощутили аромат тушёнки, исходящий из узкой щели, дразнящий и вызывающий ещё более острый аппетит.
Натка взяла нож и попыталась воткнуть его в банку, но чуть не порезалась. Тут же на помощь поспешила я.
- Отдай! Этот нож больше тебя!
Я аккуратно надавила на нож, и железная крышка затрещала, открывая взгляду небольшой островок мяса.
Юля взяла чайную ложку и стала выковыривать этот кусочек и класть в миску. Постепенно выложили всю банку.
Мы разложили по тарелкам уже остывшую картошку и по небольшому кусочку тушёнки и теперь торжественно расселись за столом.
Вдруг входная дверь отворилась, - на пороге стояла Баба Зоя, - соседка, такая же тощая, как наша бабка, да ещё и с длинной седой косой на голове, казалось, что она заплела её в прошлом году, а расплести забыла. Лично для меня было загадкой, как она её мыла.
По бабке Зое сразу было видно, что она подруга,- тот же запах, та же хромовая походка. С неё стекали лужицы воды ...Баба Зоя часто угощала нас клубникой и макаронами, которые у неё всегда слипались и походили на непонятную кашу. Она улыбнулась беззубой улыбкой, икнула и сказала:
- Здорово, девки! Машка где?
- А бабушка к Вам пошла. Только недавно, - растеряно ответила я.
Баба Зоя опять икнула и поставила на стол новую бутылку бормотухи.
«Наверное, сейчас бабка придёт. Она вино за километр чует», - подумалось мне.
И правда, почти сразу открылась дверь и на пороге появилась сырая, взъерошенная и злая бабка.
Она оглядела кухню, и её взгляд остановился и замер на столе. Тут же она изменилась в лице, - теперь бабка просто цвела и пахла, к сожалению не цветами.
- Просто праздник какой-то! – баба Маша подошла к столу и облизнулась, как голодная кошка, - а у вас и закуска готова!? – Молодцы! – бабка похвалила нас за картошку. Я поняла, - сегодня будут танцы и раздача денег. Настроение улучшилось. Вдруг, бабка достала из кармана своего необъятного платья ещё одну банку тушёнки, и, ловко орудуя открывалкой, за минуту её открыла. Я так и не поняла как…
Наступил вечер. Мы впятером с аппетитом уминали содержимое тарелок. Это был самый вкусный обед-ужин в нашей жизни...