Отблеск багровых угольков костров около палаток, запах дыма и, жареной на решетке, селедки смешались со сполохами заката и треском поленьев в фантастическую картинку на лакированных боках японских внедорожников. Вздох гитары и писк подруг вокруг костра и в палатках к вечеру стушевались, как под карандашом умелого художника. В темноте, блестящая, черная, как уголь, вода разговаривает с Вечностью шепотом волн между собой под ласковый пересвист местных пернатых аборигенов.
Гулкая, как бездонный колодец, ночь своим страстным плеском о заросшие берега навевает мысли о превратности событий жизни. Из - под брезентового пола палатки какой-то острый, зловредный корешок давит в ребро и бок, будто надоедливый комар, зудит в самом неудобном месте. По закону подлости поставили временное жилище так, что не только спать, просто лежать больно.
Вылез из теплого гнездышка на воздух. С ворчанием отпустил шнурок с колышка. И вынул из земли… кусок старой древней автомобильной фары…. Раритет. Отковырял грязь, помыл в озере и, после некоторого ковыряния в ржавых потрохах, достал … целую лампочку.
Смеха ради показал находку друзьям. Они, с веселым гоготом изучали насквозь проржавевшую находку. Подсушили на угольках костра,зачистили песком до металлического блеска. Участники, внезапно возникшей археологической компании, присоединили кусками провода от переноски древнее изделие к аккумулятору Тойоты и вспыхнул необычайно яркий, даже для привыкших к неону и светодиодам водительских глаз, свет от изделия, маркированного сорок третьим годом прошлого столетия. Смех и шутки как-то сразу угасли. Кусочек стекла, чудом сохранился и сберег свою возможность дарить свет.
Говорят, что пустыня Сахара - это результат развития человеческой цивилизации. Чтобы выплавить медь из руды, нужен жаркий огонь из углей пальмовых дров. На меч из бронзы уходило около половины гектара могучей растительности. Благо, что труд рабов при любом общественно-экономическом строе никогда не учитывали и не жалели.
Горбатые корабли пустыни не думают о таких мелочах. Они на них плюют. Размеренный ход верблюжьих караванов, подобно течению времени, ногами переворачивает страницы столетий.
Не менее жаркий, чем древние пальмы, огонь дают твердые породы прекрасной колымской лиственницы. Лесотундра вокруг Магадана полностью результат античеловеческой деятельности далеко не местных жителей. В трудные предвоенные годы по узкоколейкам районов сновали поезда с американскими паровозами во главе.
Топки котлов непрерывно горели. Дрова производили женщины на лесоповале в поймах рек Уптара, Сердяха и Дукчи. Специальные машинки оцилиндровывали длинные чурки. Полученные дрова вставляли в обойму, похожую на револьверный барабан, только огромного размера, зажигали и… вертели при помощи пара из котла в свою нужную сторону колеса истории. Остатки реликтовых деревьев, березки и кустарники зачастую, просто сжигали на местах переработки. Так просто... вокруг лесоповалов формировалась тундра и лесотундра. Чтобы вырасти до товарного размера лиственнице нужно две сотни лет. Чтобы ее уничтожить,время почти не требуется. Дым и боль: два извечных результата от расхода невосполнимых ресурсов.
Звонкий свист американца на узкоколейке от Дукчи до Палатки честно отмечал каждый полустанок и стрелку. Маленький шустрый паровозик бойко тащил за собой состав из платформ по гулаговской узкоколейке со всякими разными грузами.
Наиболее жаркая часть древесины шла в топки стеклоплавильных печей во вновь построенном поселке с прозаическим названием «Стекольный». Идеально подобранный состав из чистого песка и соды с примесью золы морских водорослей даже с организованным дутьем и примесью местного угля давал на выходе мутное синеватое стекло с огромной натяжкой подходящее для подслеповатых окон зековских и конторских построек Гулага. Продукция получалась в полном соответствии с действующей в те времена технологией.
Ее величество Вторая Мировая Война была войной машин. Для приборов и лампочек нужно было супертонкое и суперпрозрачное прочное и термостойкое стекло. Враги умели такое стекло делать, но делиться секретами и материалами не хотели, а союзнички драли за изделия огромные денежки. При этом скидки на тяжелые условия и военную разруху во внимание не принимали.
Советские механики умели вручную напильниками шабрить подшипники блоков и коленвалов, определять температуру и давление в двигателях без приборов: на ощупь, но без освещения дорог далеко не уедешь. Карбидные светильники-коногонки светили ярко, но были неудобны, дороги и ненадежны. Более того, просто опасны.
В прекрасных приколымских местах, около Магадана, никогда не было вулканов. Никаких. Совершенно случайно, рядом со Стекольным геологи нашли огромную гору вулканического пепла. Его происхождение до настоящего времени не известно, есть предположение ученого люда, что этот материал прилетел на Землю с Марса. Когда чужая планета умирала, она, из последних сил, плюнула в нашу строну.
Благодарные земляне нисколько не были обижены таким подарком. Из пепла легко получалось искомое стекло с минимальными затратами труда и энергии.
В трудные военные годы рельсы с Колымских железных дорог, как и с БАМа, были сняты и отправлены на устройство ежей около Москвы. Оставшиеся в живых ветки работали на перевозке угля по линии «Уголь-Эльген» для выработки энергии на Тасканской электростанции для золотодобывающих прийсков вокруг Ягодного и … на Стекольный.
Мало кому известно, что почти все лампочки в автомобильных и самолетных фарах военной советской техники были изготовлены в секретном цехе стекольной фабрики одноименного поселка, входящего в список подразделений ГУЛАГа. Так уж сложилось, что все исходные материалы, включая дефицитный металл для нитей, цоколей и прочих соединений были под руками. Рядом, в горном штреке Карамкена.
Легких и прочных светлячков вывозили на Материк наравне с другими стратегическим грузами: золотом, вольфрамом, оловом, ураном…. Места занимали немного и весом огромным не обладали.
Налаженное производство со временем расширилось. Увеличилась добыча исходного материала. Закончилась война, закончился доступный пепел. Деревья доблестным способом сожгли и паровозы порезали на металлолом. Остались насыпи узкоколеек: местные власти на них построили нефтепровод от Торгового порта из Нагаевской бухты до Атки, кое-где до сих пор, еще не растащили лесоповальные базы, обитательницы которых старались при жизни не вспоминать с ужасом жаркие дела минувших лет, и делали все, чтобы думать забыть про страшную работу с пилами и топорами на мокрых и холодных, продуваемым всеми ветрами, делянках.
Там, где была небольшая пепельная гора, сейчас раскинулась рябой гладью мелких волн, огромная, обросшая мелким северным кустарником, беспепельная дыра, диаметром неровных берегов около сотни, с глубиной более полусотни метров, которую северная Природа заполнила своими слезами: дождями и талыми водами. Уютное озеро заселили местные птицы, которые притащили икру мелких рыбешек и комаров-ручейников.
На Пепельном озере отдыхают местные жители и любители неожиданных красот в неподходящих местах, которым не в труд преодоление опасного, длинного и крутого подъема по каменной осыпи лесной дороги с берега реки от поворота к вожделенному месту купания.
Серо-зеленая и рябая от ветерков жидкость на поверхности летом теплее парного молока. На глубину опускаться не рискуют даже в аквалангах: холодно. Изредка сквозь хмурые, свинцовые снеговые тучи неба Охотского моря, скромно укрываясь между тусклыми звездами, подмигивает землянам загадочная Красная Планета.
Старая лампочка пылится на полке в гараже. Маленький лучик света от далекого родственника нашей Планеты. Кусочек нашей Истории.