Он не хотел умирать. Ему было до тошноты страшно.
Лёжа на больничной койке и глядя в потолок, Георгий думал о том, что же с ним произошло в последние годы, почему он так изменился? Ведь не молодой уже, если честно, из зеркала на него давно смотрел седой человек, а в паспорте так вообще стояла цифра от которой по спине бежал холодок. "Столько не живут",-- саркастически шутил он в ответ на вопросы "сколько тебе стукнуло"?
Стукнуло. Вот уж правда. Ночью сердце придавило. Перед этим посидели, отметили немного с друзьями. Да и разошлись. С утра на работу. Возраст возрастом, а дома сидеть невмоготу было. Он уже давно был один. Жена лет пятнадцать как ушла к другому, кого-то чужого рядом долго вынести не мог. А может быть просто боялся опять привыкнуть и потом получить плевок в душу? Дети приезжали редко. Да и он их визитами не баловал. У всех свои дела, проблемы, семьи.
Чего бояться? С пацанами дрался до крови в юности -- не боялся, такой задиристый был. С девчонками знакомился с полувзгляда, никогда вокруг и около не ходил, понравилась -- напролом. Всю жизнь на службе. И автоматные очереди над виском свистели, и друга от пули грудью закрыл, да мало ли чего в жизни не было, ничего не боялся. Всё казалось, жизнь играет, на вшивость проверяет -- смогу, не смогу. А жена ушла, как сломалось что-то. Но нашёл в себе силы, научился жить по-другому. Правда, пить иногда стал. Придёт с дежурства, откроет бутылку и сидит, смотрит на прозрачную слезу в стакане, и плачет. Тихо, без слёз. От одиночества ли, от жалости к самому себе? Да нет, он себя жалеть не умел. Скорее, наоборот. Поплачет, потоскует, разозлится, опрокинет пару стаканов и спать. Может быть и не спился как многие из бывших сослуживцев только потому, что не получал от водки ни радости, ни забвения. Выпить -- выпьет, а легче не становится.
Потом появился у него четвероногий друг. Случайно. Возвращался ночью домой, нашёл на дороге пса. Мокрый, грязный, тощий. Лежал и смотрел на проезжавшие мимо машины. Георгий позвал за собой, тот и побежал рядом. С тех пор живут вместе. С работы стало радостнее возвращаться. Как-никак, дома живое существо тебя ждёт. Ответственность опять же, покормить псину нужно. Так и жили.
Стукнуло... И так хочется жить, что Георгий еле сдерживал в горле стоны. Только зубами скрипел. А зачем тебе жить? Кушать, спать, ходить на работу? Ни куража, ни радости не осталось. Раньше сам любил, чувствовал, что нужен, что семья есть, что его любят. Детишки маленькие были. Встречали, когда возвращался домой. На шее висли. А теперь... Пусто вокруг. Улыбаешься по привычке. Ешь, что придётся, не заморачиваясь на готовку. Друзей почти не осталось. Да и семьи у всех. Что людям со своей тоской навязываться? За что тебе цепляться в этой жизни? Разве что собака? Иногда Георгию казалось, что она его понимает, как никто другой...
Лохматое чудо лежало на снегу. Напротив калитки. Какой день не сводя с неё глаз. С тех самых пор как хозяина увезли на машине какие-то люди, неприятно пахнувшие лекарствами. У прошлого хозяина собаки всегда на тумбочке стояли пузырьки с такими же неприятными запахами. Было голодно и холодно, декабрьские морозы в этом году не шутили. Но она этого не замечала. Соседка проходя мимо кинула кость:"Ешь, дурёха, подохнешь ведь." Но есть не хотелось. Ей было всё равно. И потом, что такое подохнешь? Она не знала.
Новый хозяин её не бил. Не выгонял на улицу. Даже тёплый дом ей сделал. По вечерам они вместе гуляли. Или сидели обнявшись на лавке и разговаривали. Говорил, конечно, хозяин. Собака слушала. Кто, как ни она, поймёт его лучше? Иногда он что-то у неё спрашивал, глядя в глаза, и потом громко смеялся и тормошил ей шерсть на спине. А она виляла хвостом. Но чаще у него был очень спокойный и грустный голос. Тогда собака поднимала морду и быстро лизала его, пока он не успевал увернуться. И ещё собаке нравился стук его сердца. Она готова была вечно лежать, засунув нос хозяину за пазуху и слушать, как оно мерно стучит у него в груди.
Подохнешь... Что это такое? И что в этом плохого? Может быть, тогда она встретит своего хозяина? Он уже должен был вернуться. Она это точно знала. Уже несколько раз луна поднималась ночью на небо. А днём было пасмурно и зябко. Иногда шёл снег. Собака лежала неподвижно, положив морду на лапы. Снежинки покрывали собачью шерсть ажурным покрывалом всё плотнее и плотнее. Она знала, ещё немного, и она услышит шум его шагов, скрип калитки, знакомый голос, обязательно. Она его дождётся. Это собака умела в жизни делать лучше всего. Она не умела только бояться.
...моему рыжему другу посвящается.
Фото Людмилы Багинской.
г. Боровичи.