Отрывок из http://www.proza.ru/2013/02/14/340
Чтобы веселее c Манькой было нам идти,
В кабачок к Лохматому решили мы зайти.
Выпили мы пиво, а потом по сто
И заговорили про это и про то.
Не будь же, Манька дурой, полюби меня!
Что опять не в духе? Тогда люби сама себя!
Али я не весел, али не красив,
Иль тебе не нравится мой креатив?
Действующие лица
Манила, московская лохотронщица
Ванюша, бывший работник, коллектор
Нюша, пряха с герба г. Иванова.
Горыныч, змей с герба г. Москвы.
Молва Ивановна, народная, неуловимая сказительница
(учительница на пенсии).
Призраки и другие жители Москвы.`
Первый проезд (пролог......)
На Косой улице, в заброшенных садах села Воробьёва, начинается територия свободной любви, где встречаются мужское и женское начала Москвы, далее, мимо Живоначальной Троицы, по прямым дорожкам и извилистым тропинкам крутых склонов Воробьёвых гор влюблённые спускаются к лужайкам и перелескам речных террас и берегам прудов. Покрытые лиственными лесами некоторые участки этих гор до сих пор сохраняет свою первозданнную прелесть и летом заманивают влюблённые парочки в свои тенистые чертоги, только здесь их встречи протекают легко и непренуждёно, по любви, как на сеновале. Затем, то взбираясь на пригорки, то спускаясь в непролазные чащи, они выбираются на Воробьёвскую набережную Москвы-реки и с вожделением смотрят на Овальную чашу на другом берегу.
Стадион в Лужниках появился относительно недавно к Международному празднику любви - Молодёжному фестивалю 1957 года, но Лужа в зелёной чаше Воробьёвых гор была всегда! По предварительной оценке она образовалась 100 млн. или более того лет тому назад, когда небольшой астероид врезался в Землю в районе Лужников, выбросил на край ударного кратера осадочные породы, образовав полукольцо крутых отвалов, которые за миллионы лет денудации превратились в невысокие Воробьёвы горы с крутым спуском к Москве-реке. Чаша кратера постепенно заполнилась осадками, принесёнными рекой. По меньшей мере, должна быть ещё одна космическая тайна Лужи - центральное поднятие - холм на месте удара астероида, как результат обратной реакции Земной коры. Как известно, Москва располагается на семи холмах, но какой из них главный надо ещё уточнить.
Посмотрите на Луну и увидите множество ударных кратеров от астероидов, которые, как женихи, атаковали нашу ночную красавицу и слегка попортили её личико. Учитывая более сильное притяжение, на Земле ударных кратеров должно быть ещё больше, но большинство их стыдливо прикрыто осадочным чехлом и только окружающие крутые берега и небольшие кольцевые горы тайну их происхождения. Можно сказать, что падение астероидов в некотором роде сексуальная история Земли и образование Лужи лишь небольшой её эпизод, но для понимания сущности города Москвы очень важный. Например, во времена монгольского ига тиуны Ивана Калиты, да и других московских князей, со всех подвластных деревень именно сюда в Лужники насильно волокли несчастных девиц, которых затем отправляли вместе с данью к татарским ханам для сексуальных утех. В честь печального прошлого эту местность назвали Девичьем полем и лишь много позже появился Новодевичй монастырь.
Ближний к Кремлю, лес на Воробьёвых горах долгое время был местом народных гуляний и вольной, нескучной любви. Издавна здесь, оторванные от своих деревенских семей, работные люди бояр и ямщики из других городов, иностранные мастера и молодые подмастерья, неженатые стрельцы и холостые солдатики, пришлые купчики и местные пройдохи-приказчики встречались и крутили любовь с разбитными девками-шалавами из села Шаболово. До конца 18 века в кабаках, выгонах и кустах Нескучного сада лилось вино и звучала музыка, кривлялись скоромохи и выпрыгивал из-за занавески Петрушка, начинались танцы и то-тут, то-там возникали драки, т.е. были развлечения на любой вкус и никому не было скучно. Но общественный нескучный лес на берегу Москвы-реки захватили Трубецкие, Голицыны и прочие жучки-приватизаторы, разбили газоны, поставили беседки, кастрировали кущи и выхолостили народный дух, а в результате, восточная часть Воробьёвых гор стала скучнейшим местом на земле и вовсе не случайно здесь в 19 веке появилась Первая Градская больница. От прежнего Нескучного сада остались лишь призраки бывших возлюблённых москвичей, которые подлетают к парочкам, случайно забредшим в морозную Рождественскую ночь к Летнему дворцу графа Орлова.
Настали новые времена и в поисках укромных мест любви неопытные юницы и влюблённые юнцы, простодушные ткачихи и сексуально озабоченные токаря из КырПыра и завода Орженикидзе, ленивые студентки и подтянутые преподаватели универа и "Керосинки", благодушные доктора и хитрющие аспирантки РАН, и прочие, прочие парочки, как стаи воробьёв, весной стремятся забраться в чащи западной части Воробьёвых гор за Третье кольцо. Как будто это место мёдом намазано и манит всех жаждущих насладиться жизнью, хоть на короткий миг.
Второй проезд (пролог......)
Расползлась Москва вокруг Красной площади, Кремля и краснокирпичных фабрик, обросла серым костяком советских министерств и учреждений, желтовато-розовыми мускулами сталинских застроек и салом спальных районов времен застоя. Стала Москва самодовольной неповоротливой Хрюшей. На московскую халяву подтянулись другие советские граждане и те, кто пошустрее, получили квартиры, а остальные - нет, так и суда в ней тоже нет! Под лежачий камень коньяк не течёт. При новой демонической власти московскую собственность: здания детсадов и институтов, фабрик и заводов быстро захапали старые мамоновцы-бюрократы и новые демокрысы-приватизаторы, но и сами не заметили, как сгубили заводы и фабрики, КБ и институты и подрубили корни питавшие Москву. Властьоседлавшие мамоновцы выдвинули лозунг: «Москва для богатых», чтобы оставить в ней только бюриков с домочадцами, олигархов-приватизаторов с приближёнными крысами, офисный планктон и бесправных бедолаг-гастеров для обслуживания. И снова пухла Мамона за счёт массового заезда приватизаторов с семьями и приближёнными со всей России и гастеров с бывших советских республик. Новым мамоновцам требовалось всё больше мест для парковок, торговли и жилья для себя любимых. Вместо больниц и детских садов - нагромоздили многоэтажные пентхаусы, на месте заводов и стадионов - по-бабьи развалились оптовые рынки, скверы замостили автостоянками, а старинные здания поглотили новоделом. Хотелось все переделать на свой вкус и цвет, но на это товарищей нет. Начались бестолковщина, бесовщина и новое живодёрство - пожирание мамоновцами жизненного пространства москвичей.
Москва вскоре отомстила и забрала у новых хозяев жизни и офисных крыс свободу передвижения по забитым пробками улицам. Процесс распухания зашел так далеко, что не выдержал и лопнул сначала поясок Кольцевой дороги, а затем даже корсет МКАД с вставками подмосковных Мытищ, Люберец, Химок и прочих подолов. Москва, как город, оказалась серьёзна больна: появились метастазы Жулебино, Митино, Переделкино, Бутово и так далее вплоть до самой калужской границы. Даже на карте России она из почти круглого мегаполиса превратилась некую замочную скважину, в которую все любопытствующие могли заглянуть: "А как там живут мамоновцы?". Через эту скважину они могут увидеть, по меньшей мере, три разных города: Историческую Москву, Мамону с Рублёвкой и бесконечные и бессмысленые кварталы жилой застройки - сало Москвы.
Манилов из "Мертвых душ" только мечтал мост через пруд построить, так московский градоначальник все его мечты воплотил в жизнь и сплавил мосты по Москве-реке от Воробьёвых гор к парку Кой-кого и на площадь Евр-опы.
Третий проезд
Молва Ивановна: На грани тысячелетий разбогатели мамоновцы, каждый вечер в ресторан или ночной клуб, а затем, ещё не протрезвев, садятся со своими дамками в авто, но короткий секс на заднем сиденьи не может удовлетворить и потому они едут кататься по залитой эл.светом Москве. Все ночи полные огня, пьяные автоподонки гоняют по московским улицам, преследуя случайных прохожих. Утром, еще не продрав глаза, мамоновцы едут показаться в офис, но и тогда охота пуще неволи, наезжают на своих скоростных иномарках на других водителей по встречке или на пешеходов на переходах и остановках. Да и чего им бояться, деньгами или сексуальными связями отмажутся от дэпэсников, и видеокамеры замажут на Ленинском, если как следует попросить. Главное надо уметь просить, а не требовать наказаний. Да воздастся слугам по заслугам, и грехи их не будут забыты. Мамоновцы уж и не знали, как самим себя защитить от этих наездов и переездов, и потому всё чаще стали набирать и в охрану, и в ментовку безработных с Ивановской и ближайших областей, которые ещё больше обезлюдили.
Недолго просидел Ванюша в охране фирмы на стульчике, много разных бухгалтерш и офисменеджериц пыталось с ним заигрывать, чтобы соблазнить и женить на себе, но он кремень, мол ни за что на свете свою ивановскую красавицу Нюшу не хочет менять на московский неликвид.
Дела идут, контора пишет,
А ночь корпоративная была,
Одна возлюбленная пара
Всю ночь проспала у стола.
А утром охранники проснулись,
Подняли, бр-р-р и с утра,
Контрактом их связали навсегда!
Да и то правда кому нужны офисные крыски, хороших баб москвичи сами разобрали, а остальных гастерам оставили, так те ещё кочевряжутся, не на всех подряд женятся, кастинги проводят, щупают в квартирках шторки и оборки, гладят ножки и мебель, раздвигают дверцы и выдвигают ящички, разглядывают, прицениваются...
Размордел Иван на московских харчах, и когда достиг необходимой степени упитанности, пригласили его поработать ментом, то бишь полицаем, гастеров в метро контролировать. Когда он и здесь показал свое усердие, перевели в ОМОН гонять креаклов по Триумфальной и Болотной, щипать на оптовых рынках мелких торговок и хватать за шиворот лотошников на выворот.
Да вот еще непыльная работёнка: футфанов друг от друга охранять в Луже - овальной чаше стадиона в Лужниках. Несмотря на то, что этот Овал омывают воды весьма прохладной Москвы-реки, попав в него футбольные фанты и инфанты разогревались чем придётся, перевозбуждались и переходили к движухе, почти как при массовом сексе. Небудь ОМОНа эти фантики переколотили или изнасиловали друг друга.
Сам по себе футбол как спорт, когда на поле 20 мужиков придуриваются и пинают мяч, то это никого возбуждает, разве что самих себя, если удаётся загнать мяч в широкую Лузу своих ворот. Но стоит только начать игру в лужниковском Овале, то стадион вместе с десятки тысяч болельщиков испытывают нечто похожее на болезненный оргазм. Ради этого сексуального возбуждения толпы фанатов, повязав разноцветные шарфики и став похожими на сперматозоиды (вид сверху), со всей Москвы стекаются в Лужу, начинают хором кричать, бить в барабаны и гудеть, затем фанатские конвульсии идут по краям Овала и иногда, не находя выхода своей сексуальной энергии, фанаты раздеваются и выбегают на поле, другие, мелкие фраеры зажигают и бросают фаеры, более дерзкие буяны ломают сиденья и бросают их в друг друга. После игры возбуждение спадает несразу ещё долго в метро и на окраинах продолжаются стычки разных шарфиков, пока фанатички не уведут их за собой на окраины Москвы.
Четвёртый проезд
В третьем тысячелетии озарились московские улицы и проспекты светом реклам и подсветок. Мамоновская ночь, в советские времена темная и мрачная, стала вдруг яркой и насыщенной. Ночью на набережных Москвы-реки стало светло, как на закате. Кремль, Президиум РАН и купола храмов горят, как при нашествии Наполеона. Особенно ярко были освещены казино "Город развлечений "Корстон" на Косой, "Фараон в Гаване" или "Наполеон" на Ленинском. Манят и манят они простофиль и игроманов, тративших последние семейные деньги, растратчиков и воров, проигрывающих чужие деньги. Проиграются мамоновцы в пух и прах, садятся в иномарку и давят на газ в пьяном азарте!
Достали мамоновцы-растратчики и игроманы-разорители кого-то там на верху и, как гром среди ясного неба, приказ: закрыть все казино и игровые клубы, одноруких бандитов и игровые автоматы сдать в утиль. Тысячи людей лишились работы, но крупье и их охранники работать на заводах не хотят. Совсем уж стала жизнь мамоновцам и игроманам не мила, одни не знали, куда деньги девать, другие, где их взять. Хоть бери автомат и по барам, но не манит выпивка и жратва без игры! Хочется, очень хочется опять рисковать, играть и проигрывать. Только в игре они видели смысл жизни! Вернулись на московские улицы времена лохов и лохотронов.
Как-то летом, после обеда, Ваню с другими омоновцами послали ловить лохотронщиков в переходе у «1000 мелочей» на Гагарина. Руководила лохотроном худенькая бабенка лет тридцати пяти в потертых джинсах и кроссовках, с сумкой для денег на поясе, но сама стояла в сторонке, на стреме. Стукачек засек всех и, когда омоновцы окружили лохотонщиков, приказали Ванюше схватить её. Он отрезал лохотронщице путь к отступлению на выходе из перехода и протянул руки, чтобы схватить её за грудки, но тут же протянул ноги, когда она, сделав подножку, уложила Ваньку на гранитную лестницу и выбежала на улицу. Другие омоновцы уже накинули браслеты щуплым лохам и здоровенным лохотронщикам и теперь все вместе ржали над Ванькой, мол слабак не справился даже с худенькой девкой. Кровь ударила ему в голову, теперь все всегда будут смеяться над ним, позор на всю жизнь!
Как Ванька-Встанька, он вскочил и помчался за беглянкой, быстро проскочили мимо «Дома тканей» до следующего перехода и выскочили к «Дому обуви» на Ленинском. Ванька прибавил ходу и забежал за проклятой бегуньей за угол. Бежит, задыхается, а в висках стучит кровь и мысль: схватить и уложить девку на асфальт. Проскочили по косой бульвар на Косыгина, наконец-то беглянка тоже начала выдыхаться и снижать скорость. Расстояние между ними стало постепенно сокращаться и, если бы продолжали бежать прямо по бульвару, то Ванька вскоре догнал бы и уложил девицу прямо здесь на газоне. Но не тут-то было, беглянка резко свернула в Пятый Воробьевский проезд, забежала за угол "серого дома", и стала осторожно, держась за перила, спускаться по железной лестнице вниз по склону Воробьевых гор.
Только лишь в низу лестницы Иван схватил девку за кофточку, пуговки посыпались, она вывернулась и ткнула в него электрошокером. Разряд свалил Ванюшу на лестнице, он ударился головой о железные ступеньки и потерял сознание. Теперь уже девица испугалась, огляделась и оттащила его в кусты вниз по склону.
На пригорке призраки бывших жителей Воробьёвых гор
и ансамбль "Во всю Ивановскую" поют старинную песню:
"Уж вы, горы мои, Воробьевские!"
Породили горы лишь бел горюч камень,
Из-под камушка течет ручеёк Смородиновый,
А у этого ручейка стоит куст ракитовый,
На кусту том сидит млад сизой орел,
Во когтях держит черна ворона,
Он и бить его не бьет — всё выспрашивает:
«Где ты, ворон, братец, был? Где полетывал?»
"Уж и был я в крутых лесах московских,
Там лежит, лежит тело белое,
А вокруг него вьются три ласточки,
Матушка, родна сестра и молода жена.
Как и мать по нем кричит, что река течет.
А сестра по нем кричит, что ручьи текут.
А жена по нем кричит, утрешня роса.
А как и солнышко взойдет — роса высохнет".
Пятый проезд
На земле лежал рослый, светловолосый, слегка упитанный омоновец с
разбитой головой. Рядом журчал ручеёк Смородиновый, стекавший со склона.
Девице стало жаль мужика, разорвала свою кофточку на лоскуты, присела на
землю, умыла его лицо от крови, забинтовала и положила голову на колени.
Манила: (перевязывая голову, горестно вздохнула) Что же я наделала, из-за какой-то сумки с деньгами человека сгубила, если бы и поймал, авось договорились, чтобы отпустил, если не за деньги, так за любовь.
Ванюша: (открыл глаза и увидел красивую светлую девушку с короткой стрижкой) Где я?
Манила: У Меня на коленях. Ну как, больно?
Ванюша: Есть немного. Голова кружится. Что со мной?
Манила: Споткнулся, когда схватил Меня на лестнице, упал и ударился о железную ступеньку. Лежи спокойно, я за тобой поухаживаю.
Ванюша: Спасибо за перевязку. Меня сейчас уже наверно ищут, тебя увидят и схватят. Беги!
Манила: А если не найдут? Как я могу тебя оставить? Ты сам не дойдешь! Я позвоню подружке на «скорую» и тебя отвезут в травматологию. Заодно попрошу халатик мне подвезти.
Ванюша: (пытается подняться) Помоги встать.
Манила: (обиженно) Тебе мои худые колени не нравятся? Тогда клади голову поближе.
Ванюша: (притиснулся ближе) Как звать тебя красавица?
Манила: Меня друзья кличут Манилой. А как тебя?
Ванюша: Иван, когда не пьян, а для таких красивых, как ты, Ванюша. И кого же ты заманила, что такую кличку дали.
Манила: Предки назвали меня Машей в честь бабушки Мани Облигации, а пацаны с нашего двора прозвали Манилой, за то что я всем нравилась, но никому из них не давалась. Сам-то откуда?
Ванюша: Из Иваново.
Манила: Ой, хи-хи-хи! Ваня из Иваново! Из города невест, может и у тебя есть?
Ванюша: Невеста была, но на нее начальство глаз положило и меня побоку. Пришлось ехать в Москву пропивать тоску.
Манила: То есть в командировке холост. Да и я себя узами не обременяю.
Ванюша: Слышу какая-то машина подъехала. Прячься в кусты.
Манила: Да нет, это «скорая» подъехала, поднимайся, доковыляем как-нибудь до нее.
Ванюша: А куда повезут?
Манила: Дам денег, чтобы в «Первую градскую».
Ванюша: Слышу кричат на верху лестницы. Вроде Меня зовут.
Манила: Давай скорее на «скорую». Пусть ищут. Да Ваня, попал ты в ОМОН, как в омут с больной головой!
Ванюша: Мне жаль так расставаться! Может еще встретимся?
Манила: Я тебя найду в больнице. Задержись там подольше. Пусть обследуют и подлечат, я пока тебе место получше подыщу.
Ночь Меня всегда манила,
Пусть и сомнения таила,
Но зато, какой восторг,
Что не попал я снова в морг,
А проснулся на заре,
Солнце светит во дворе.
Шестой проезд
Прошла неделя, другая. Ванюша лежит на больничной койке, здоров как бык,
и скучает. Из головы не выходит симпатичная москвичка. Обещала найти его,
а её всё нет, и нет, скоро выпишут и можем больше никогда не встретиться.
Под окном слышит знакомый голос.
Манила: Иван выгляни, если не пьян. Выгляни в окошко, дам тебе горошку.
Ванюша: (высовывается из окна, кричит) Ё-моё, Манила…! Моя Манила пришла!
Манила: Ну здравствуй Ванюша. Ждешь? Скучаешь?
Ванюша: (выходит из больничного корпуса) Уж заждался! Скоро выписывают.
Манила: Я тебе джинсы, рубашку и кроссовки принесла. Переодевайся, пойдем в парк "Кое-кого", прогуляемся. Клади свои тапки и халат в пакет.
Ванюша: Хочешь заманить меня, напоить и пришить.
Манила: Может я тебя других целей заманиваю, хочу принять в свою малину, но сомнения гложут, вдруг ты, как честный омоновец, Меня сдашь?
Ванюша: Нет Манила, я тебя никогда не сдам, ты мне жизнь спасла!
Манила: (смущенно) Ну так и уж спасла. Сама заманила, сама полюбила, а будешь сопротивляться сама и погублю.
Ванюша: (целует) Ягода малина, ты меня манила!
Манила: Да подожди ты, здесь знакомые могут встретиться, сейчас дойдем до «Нескучного сада». Там и целуй меня сколько влезет.
Ванюша: Вот подходящая лавочка, здесь расположимся. И место укромное. Что там у тебя в пакетике.
Манила: Белое вино, колбаска и рыбка, перчик и оливки.
Ванюша: Наливай. Чокнемся на брудершафт.
Манила: (отводит в сторону ванин стаканчик) Не увлекайся, закусывай!
Ванюша: (обнимает) Теперь я уже не в силах от тебя оторваться?
Манила: (перехватывает инициативу) Нет, не здесь. Успокойся!
Ванюша: Теперь Манила я твой навеки. Заманила и погубила! А теперь спасай!
Манила: (теребит пуговичку) Может я воровать пойду, а ты будешь Меня прикрывать?
Ванюша: (обнимает и расстёгивает кофточку) Да я тебя завсегда прикрою! Только скажи где и когда!
Манила: (шепчет) Ванюша! Тебе плохо не станет, ты же болен на голову. Через каждые два слова лезешь ко мне.
Ванюша: (шепчет) А к кому лезть, если ты у Меня из головы не выходишь! Мы должны здесь потренироваться в прикрытии. Ножки вытяни, вот так, правильно. Умеешь же маскироваться, если захочешь.
Манила: Что прямо здесь на лавочке. Неудобно. Вдруг кто-нибудь увидит?
Ванюша: Никаких вдруг. Как в армии. В любых условиях я должен тебя спасти и прикрыть. Хоть на лавочке, хоть под лавочкой. Я в армии разведчиком был и нас учили, как веточками прикрываться.
Манила: (вкрадчиво) Типа того мы в кустах, как в разведке. Вот оказывается чем вы армии занимались. Кустотерапией!
Ванюша: И этим тоже. Вот у нас в Иваново на Козьем болоте под каждым кустом есть и стол, и дом, а случае чего и постель можно постелить.
Манила: Здесь грязновато, давай отложим это дело, я домой приглашу, ужин приготовлю.
Ванюша: Нет не могу! Я на взводе. Стели мой больничный халат (достает из пакета).
Манила: (стелит халат) Но я еще не готова.
Ванюша: (продолжает раздевать) Да тихо ты, не брыкайся, а то демаскируешь нас.
Манила: (ещё сопротивляясь) Ну ты такой настойчивый. Мертвую уговоришь.
Ванюша: Вот и слушайся меня. И не шепчи так громко, услышит кто-нибудь.
Манила: (тихо шепчет) Слышу кто-то идет. Ой, не туда суёшь.
Ванюша: (тихо шепчет) Мимо? А ну-ка еще разок.
Манила: Всё, всё, хватит. Одеваемся и возвращаемся в больницу.
Ванюша: (обнимает) А ты боялась и даже юбка не помялась.
Манила: (целует) Притворись, мол голова еще кружится, а я с врачом договорюсь, чтобы тебя придержали подольше. Буду каждый вечер приходить, что бы не скучал. Держи мобильный, сама позвоню.
Ванюша: Ещё как кружится. Совсем ты меня закружила, заманила, заарканила! Буду ждать. Звони чаще. Теперь уж без тебя и жизни нет!
Седьмой проезд
Уж скоро месяц, как Ванюша с Манилой познакомились, любовь в самом разгаре. Зажмёт её в кустиках или положит на травку, не торопясь извлекает свой стол, вставляет и спокойно натягивает её на него, не обращая внимание на редких прохожих.
Обошли все лежки на Воробьевых горах, и на Андреевских прудах, и в Мамоновом городище, и дальше за Метромостом по склонам и пригоркам. Кончились солнечные денечки, пошли дожди, кусты и трава отсырели, пришлось Мане вести нового хахаля домой на Ленинский, не идти же в ментовскую общагу. Она заранее вручила Ванюше ящик с инструментами, чтобы заодно краны починил.
Ванюша: (звонит в дверь) Сантехника вызывали?
Манила: (требовательно) Я Вас с утра жду. Проходите. Проверьте краны в ванной, один забился, холодную не пропускает, а другой наоборот горячую не держит.
Ванюша: (громко) Сейчас вход на трубе перекрою и начну краник чинить.
Манила: (шепчет) Ну ты уж не переигрывай. Тоже мне слесарь-гинеколог. Разувайся, проходи в залу.
Ванюша: Большая у тебя квартирка, мебель старинная. Богато живете.
Манила: Квартиру на Ленинском еще бабка получила, когда Воробьево расселяли при строительстве университета. Потом моя маман в нём училась, там же и с отцом познакомилась. Для него за счастье переехать сюда с 7-ого проезда Марьиной рощи.
Ванюша: А где же они сейчас?
Манила: Отправила их на дачу в Фирсановку, все равно в свой институт почти не ходят, а статейки на компьютере можно и там стряпать.
Ванюша: Так значит ты теперь одна?
Манила: Не улыбайся, как кот на помойке, часто сюда приходить нельзя, а то соседки заложат, а маман с детства следит за нравственностью своей девочки.
Ванюша: Я блюду уголовный кодекс и с девочками не связываюсь. И чегой-то ты такая нравственная в лохотрон подалась.
Манила: Квартиру содержать надо, а мои родители научные работники и уже много лет в кармане не шиша. Приходится самой на всё зарабатывать. Перепробовала много чего в 90-е годы: сначала в сберкассе чужие деньги считала за гроши, в 90-х лавочку открыла на деревянной ярмарке на Гагарина, но, при строительстве 3-ого кольца, ее сломали, затем устроилась крупье в казино "Корстон" здесь на Косыгина, но и его закрыли. Хотела свою рулетку открыть в переходе, да ты помешал. Вот теперь думаю, где еще найти денежную работенку.
Ванюша: Ничего не получится, потому что бизнеснюшки сразу много денег хотят получать. С малого дела надо начинать!
Манила: Пора тебе самому заняться делом, проходи в ванну, краник починишь и заодно душ примешь. Вот тебе новое белье и полотенце.
Ванюша: (стоит под душем и стучит ключами по трубе) Хозяйка подойдите и проверьте, как краник работает.
Манила: (заходит в ванну в халатике, крутит кран и брызгает холодной водой на ванин крантик Ваню.) Что-то твой краник плохо работает.
Ванюша: (подает руку) Залезай хозяйка в ванну, сейчас проверим как он работает.
Манила: (снимает халатик, подает свою мочалку) Спинку мне заодно потри. Да не передок, а спину.
Ванюша: Нагнись, я так потру, что охнешь.
Манила: Ой, да ты опять свой краник суешь не туда.
Ванюша: Туда, сюда, обратно, тебе и мне приятно! Не крутись и крепче прижмись, а то из моих рук выскользнешь.
Манила: Ой, Ваня да я гляжу ты мастак баб любить. Я уж начинаю беспокоиться за твою нравственность. Поймал Меня, как птичку в сети, и крутишь как хочешь.
Ванюша: (не прерывая своих занятий) Ты прям как девочка, будто в первый раз.
Манила: И как в первый раз, и как в последний раз. Пути господни неисповедимы. Вдруг завтра Меня посадят и разлучат нас надолго.
Ванюша: Ну вот весь кайф обломала. Не надо о грустном. Устройся к родителям в институт, а я буду тебя любить и содержать.
Манила: Содержанкой быть не хочу, я птица вольная. Да и кто будет квартиру оплачивать, дачу содержать. На твою зарплату в Москве не проживешь. Придется мне за двоих еще больше крутиться.
Ванюша: Может тебе надо прежде всего свои желания немного прикрутить?
Манила: Хватит мне мозги компостировать! Одевайся в чистое. Пора к столу.
Ванюша: Богато стол накрываешь, а все прибедняешься. Говоришь на оплату квартиры не хватает. Скромнее надо жить, тогда и моей зарплаты хватит на двоих.
Манила: Ты Иваново с Москвой не путай. То что по вашему скромно, то по нашему нищета. Может я тебя хочу завлечь в свои ласковые сети. Наливай!
Ванюша: (закусывая) Да я давно твои сети проверил в интернете. Сеть надо свернуть и убрать, чтобы в нее никто больше не лез. Всех твоих бывших надо удалить из памяти, телефонов и компьютера, а если будут лезть в наглую, то сам выброшу из дверей и спущу по лестнице. Я им отобью охоту к тебе с глупостями приставать.
Манила: Не распаляйся. Вот что я придумала. Устрою тебя в контору по выбиванию долгов (КВД) и сама там аудитором буду работать. У меня за плечами экономический факультет универа.
Ванюша: Тоже мне занятие за долги ЖКХ пенсионеров из квартир выкидывать. Уж лучше креаклов гонять по Москве. Все же по-благороднее будет!
Манила: Не торопись, я еще не все сказала. Эта контора под прикрытием спецслужб и заточена выбивать долги с крыс-приватизаторов и прочих вороватых чиновников, которые за границу смылись. Там их ловят, смывают камуфляж и заставляют возвращать наворованное государству и нам достанется процентик за труды.
Ванюша: Приватизаторов и чиновников вороватых трясти, это мне нравится! С большим удовольствием! Но я же языков не знаю? Как их брать в армии научили, а разговаривать с ними на одном языке нет!
Манила: Зато я знаю о чем с ними говорить, а ты будешь меня прикрывать!
Ванюша: Прикрывать тебя мое самое любимое занятие, но надо потренироваться.
Манила: Проходи в спальню мой петушок, прикрой Меня.
Ванюша: (хватает на руки, несет до постели) Как чувствует себя моя курочка?
Манила: Да я тебя хорошо чувствую. Всеми органами чувств. Ой одно, чувство пропало. Где оно?
Ванюша: (расслабившись, лежа на спине) Ты Меня уморила, хотя поначалу мокрой курицой прикинулась. Как ни хорошо было на горах, а всё же дома в кровати лучше!
Манила: Поедем с тобой по заграничным отелям, там кровати еще лучше будут.
Ванюша: Загранпаспорта у Меня нет.
Манила: Через неделю будет, если подпишешь договор с КВД.
Ванюша: А если из ОМОНа не отпустят.
Манила: За это не беспокойся, КВД договорится с вашими кадрами, а они еще и наградят за верную службу и орден дадут.
Ванюша: Зачем мне орден, я согласен на медаль.
Манила: Пригодится, скидки на оплату ЖКХ получишь на пенсии, чтобы из квартиры не выбросили.
Ванюша: Ну всё уговорила Меня, что скажешь то и подпишу.
Манила: Завтра пойдем на Солянку в Ивановский женский монастырь, на его территории и находится контора КВД.
Ванюша: Понял. Монашки там долги выбивают у грешников?
Манила: Они для прикрытия конторы нужны и опять же легко вычисляют по глазам чужих людей с недобрыми намерениями.
Ванюша: Сколько однако у вас средств контроля и защиты. Никакая крыса не прошмыгнет.
Манила: Вот ты сначала котом и поработаешь, будешь чужих крыс ловить в монастыре, но к монашкам умоляю не подходи, они давно проверены, а вот прихожанки разные попадаются.
Ванюша: Насчет прихожанок какие будут инструкции. Входить в Контакт или как? При контактном общении получше можно проверить их внутреннюю суть.
Манила: Контакты только в крайнем случае и грани не переходи, а то я сама твой краник откручу.
Ванюша: Да как ты могла только подумать, что я тебя на какую-то овцу московскую променяю.
Манила: Ну то-то же! А то с разбегу и сразу в Контакт прёшься. Не знавши подходы, не хрена лезть к прихожанкам. Я прослежу.
Ванюша: И ты тоже в КВД не больно заигрывай с начальниками, я этого не люблю.
Манила: Ладно мир. Будем друг другу доверять и проверять. (напевает в неглиже)
"В нашей конторе служба и опасна, и трудна..."
На улице к Ванюше подходят ряженные и ансамбль ВВИ
и поют попурри на "Проводы" Демьяна Бедного:
Ах куда ж ты, Иван? Ах куда ты?
Не ходил бы ты, Ванек, в депутаты!
В Москве на Моховой дураки, чай, найдутся.
Без тебя фракционеры обойдутся.
Поневоле ты идешь? Аль охота?
Ваня, Ваня, пропадешь ни за что ты.
Как дела теперь пошли любо-мило:
Смотри сколько нам свобод привалило!
Поклонился Иван всей родне у порога:
Не скулите вы по мне, ради Бога.
Будь такие все, как вы, ротозеи,
Что осталось от Москвы, от Расеи?
Все пошло на старый лад, на недолю.
Взяли вновь у нас землю и заводы;
И в ГеДэ я пойду с рабочим подходом,
Смертный бой поведу с барским сбродом.
Восьмой проезд
Молва Ивановна: Быстро пролетел год. Объездили Ванька с Манькой почти всю Европу и числились в КВД как весьма эффективная парочка по первичной обработке бывших чиновников и жулья. Если кто-то из клиентов слишком упирался и пытался угрожать, то они передавали их юристам незримого фронта и прочим специалистам по выбиванию пыли из ковров. Заматерел Ванюша, купил желтую Ладу-Калину, квартиру снял на Ленинском, поближе к Маниле, каждый день в ресторан к Лохматому, но после заграниц и Москва перестала радовать блеском фонарей и своей муторной красотой. Загрустил, вспомнил свое скромное Иваново, красавицу Нюшу и на всякий пожарный случай начал денежки ей посылать. Манила, чувствуя что любовь Ванюшкина уходит, сама стала по сторонам озираться и однажды, в шикарном люксе в Люксембурге поставила вопрос ребром.
Манила: (лежа в кровати) Ну что сопишь, вздыхаешь?
Ванюша: Родину вспомнил.
Манила: Может подружек ивановских вспомнил?
Ванюша: И их тоже. Даже во время безработицы не было такой тоски. Дело наше вроде бы на мази, деньги возвращаются, но русских жуликов за рубежом меньше не становится. Тащут, и тащут, тати проклятые.
Манила: А ты хотел бы их самих назад в зад вернуть?
Ванюша: Да на кой хрен они нам на нашей Родине нужны, все равно к токарному станку не встанут, а к печатному их больше не допустят.
Манила: Вань, ты что по своему станку соскучился.
Ванюша: Может и соскучился. Построю себе мастерскую, буду точить и сверлить!
Манила: Для кого точить, для китайцев? Так у них свои точильщики есть, а других заказчиков пока и не видно.
Ванюша: В Иваново надо трамвай восстановить, тогда слесари и токари, такелажники и монтажники, строители и водители, все станут нужны. Посмотри и в Москве, и в Европе везде трамваи бегают, а у нас прохвосты из Загорска трамваи угнали и продали соседям, а рельсы в утиль сдали.
Манила: О чем только ты думаешь лежа со мной в постели. С такими мыслями ты совсем боеспособность потеряешь.
Ванюша: Неужели ты думаешь, если еще денег вернем, то на них заводы построят или трамвай купят. Такие же жулики их и поделят. Так сказать круговорот жулья в природе!
Манила: Да….! Как услышат в КВД такие разговоры, то постараются от нас избавиться. Уж лучше сама уйду. Помнишь одинокого Жулю в Ницце, которого мы уговорили добровольно вернуть налоги, так теперь он Меня уговаривает переехать у нему на ЮБФ, предложил руку и сердце, а заодно разделить с ним старость и все наворованное. Я тоже хотела бы на старости пожить на южном берегу.
Ванюша: Так что любовь прошла, завяли помидоры? Я твоей счастливой старости мешать не стану, но как ты договоришься с нашей конторой.
Манила: Они согласятся с условием, если я буду сообщать сведения о других жуликах, а их за границей хоть пруд пруди.
Ванюша: Ты станешь во Франции своей среди чужих, а я в Москве буду чужим среди твоих.
Манила: А мы с моим Жулей тебя охранником к себе возьмем, буду по ночам к тебе приходить и снова у нас вспыхнет тайная любовь. Бодрит?
Ванюша: Нет! Не был я изменщиком и тебе не советую, ищи мачо на стороне, а я пас.
Манила: Ну пас, так пас, паси своих овец московских и ивановских.
Ванюша: Это ты на что намекаешь?
Манила: Мне монашки рассказали, как ты прихожанок в Ивановском монастыре досматривал на ощупь.
Ванюша: Да как ты только могла подумать, я только легкими прикосновениями их проверял, а вдруг на поясе или груди бомба спрятана. Обычно подозрение вызывали молодые бабы: Чегой-то они в монастырь с утра прутся? Я действовал очень аккуратно, одну Наталию подсажу за талию в автобус, другую в дверях к груди нечаянно прижму. Так, тут же извинюсь. Таким образом я у одной «дождливой» журналистки, которая выспрашивала как пройти в КВД, нащупал кинокамеру и диктофон на груди. Завел ее за сестринский корпус, раздел и камеру отобрал, а монашки зырят во все четыре глаза, этот эпизод увидели и тут же доложили. Начальник охраны КВД был очень доволен моими действиями.
Манила: Да я гляжу, ты и без Меня не пропадешь, так что можешь действовать самостоятельно.
Молва Ивановна: Понял Ванюша, что грустно будет ему без Манилы в Москве и решил он заранее мосты наводить. В прежние годы ивановцы ездили на праздник в Москву, чтобы разогнать тоску, а он наоборот поехал из столицы в Иваново отметить Новый год с Нюшей, из параллельного романа. http://www.proza.ru/2012/03/11/1932