Пока дышу, надеюсь
Тебе кажется, что ты живёшь, постепенно расточаясь, медленно, очень медленно, по капле себя оставляя в разных местах, в разных людях. И когда-то ведь будет последняя капля, это слишком понятно. Карандаш шуршит по бумаге, оставляя жирный след и стачиваясь, уменьшаясь в объёме. Законы сохранения, вспоминаешь ты. Но что сохраняется? Составные части составных частей, а целое - оно не простая сумма, ему не всё равно как и где; вот карандаш нужно точить заново, а вот след на бумаге: всё сохранилось, но ничего не сохранилось.
...Шаг, другой, третий, сто сорок пять, тысяча двадцать один. Смеркается; фонари - бледные пятна; мелкий дождь, капли падают на ресницы, мир на мгновение разбивается перед глазами. Темнеет, мир тает, а это значит, что на самом деле таешь ты, сумерки обнимают тебя, ты зависаешь в полунебытии. Из темноты прорываются, как сквозь вату, звуки: хлопнула дверь, заплакал ребёнок, взвизгнул пёс. Еле слышно, щемяще - музыка, высоко, звонко - капает с крыш. Как хрупко живое. Ладонью прихлопнуть. Но ты же человек, ты умеешь мыслить абстрактно, то есть удаляясь от предмета, теряя с ним связь, и вот ты уже не понимаешь. И вот уже не видишь разницы между тем, что ты думаешь, и тем, что есть. И тебе очень не хочется затеряться в темноте и не выплыть обратно. Ты протягиваешь руки - не для того же, чтобы они повисли в воздухе и затем упали. Тебе хочется, чтобы, когда у тебя не будет сил идти, думать, дышать, - тебя, маленького, слабого, исчезающего, приняли, прижали к груди, заново вдохнули в тебя жизнь. "Значит, кто-то хочет, чтобы они были..." И вот ты берёшь карандаш, бумагу и рисуешь того, кто примет и спасёт от небытия. Ты есть, говоришь, ты есть, потому что нужен мне, я верю, я знаю, ты не можешь не быть, ведь я умираю, и смысла в самом факте существования каждого отдельно взятого существа - нет. Стоп. Целое - не сумма составных частей. Надо бы мыслить шире. А как насчёт смысла в самом факте существования жизни на земле (сказать бы "в идее", но идея - она должна быть чья-то)? Жизнь - большая. Интересная. Многообразная. Красивая. Стоп. Интересная, красивая - для кого? Большая, многообразная - в сравнении с чем? А, - устало отмахиваешься. Ерунда. Смыслы существуют в голове, а вот снаружи... Снаружи...
Но желания бывают сильнее всего остального. И вот ты вешаешь портрет на стену, пристально вглядываешься в него, ждёшь, что он оживёт. Ведь живое на Земле, даже если исключить столь явное чудо его возникновения, какого хочется тебе в данный момент, всё-таки тоже когда-то возникало из неживого.
Итак, портрет, который ты вешаешь на стену. Оживи, говоришь ты (то ли оживи - сам, то ли меня - оживи, но в данном случае это об одном). Оживи, прошу тебя, ведь мне одиноко, я не хочу таять, не хочу превращаться (законы сохранения) в то, что уже не будет мной, в составные части множества других целых. И вот, кажется, в выражении нарисованного лица появляется что-то приветливое. Оно улыбается. Тебе. Господи, говоришь ты. Господи.
...Шаг, ещё один, ещё. Который по счёту? Темнота. Она вокруг, она обступает, обволакивает, и ноги каменеют, и вот тебе уже только кажется, что ты идёшь. Темнота, в которой, как дыры, - бледные пятна фонарей. Они становятся всё больше и всё бледнее. Меркнут. Господи, говоришь ты, Господи, мамочка, мама. И улыбаешься, и протягиваешь руки.