Октябрь пахнет морозом, и руки мерзнут с утра,
Когда закручиваешь в бумагу остатки вишневого табака,
Греешь руки, пар изо рта выпуская,
Шепчешь под нос его имя, губы кусая.
Успокой меня, Миша, строками в поздний вечер.
Мне до него месяц, долбанный месяц до встречи.
И почему, когда далеко, разрывает это влечение,
От прочтения каждого его сообщения?
И была вроде девочка, молодая, красивая,
А теперь не высыпается, руки от холода синие,
А ресницы покрыты инеем.
Она все живет здесь, заказывает в баре кофе,
Размешивает ложкой порционный сахар. Сидит у изголовья
Его кровати, всматривается в лицо, в ключицы,
В ворот рубашки и густые ресницы.
Успокой меня, Миша, строками в поздний вечер.
Ощущение, будто в упор зарядили картечью.
Баховская фуга стала мне другом на этой неделе,
А Октябрь, мешаясь со снегом, стер границы
Своих
Владений.