Досуг в больнице очень интересен для самобытных личностей. Времени после процедур вдоволь, чтобы подумать, почитать, подтянуть штаны учёбы безудержно утрачиваемой в связи с туманом болезни. Хотя признаться в большом количестве это огромный плюс по тому, как учат всякому ненужному бреду, который в жизни никогда не надобится и даже представляет собой груз введения в системный идиотизм. А дальше – только хуже. Всё бы ничего – учение всё-таки свет. Но если объективно здраво, с больничной койки не спеша проанализировать, с какой целью подаётся та информация, а эта, почему-то умалчивается, то появляется закономерный вопрос: не на убой ли готовят поголовье для наживи? Так приблизительно размышлял Обез, листая газетку (которую ему исправно покупали родители раз в неделю из-за такой её периодичности) про знаменитых наших кино-знаменитостей и заграничных тоже. Но особенно скрупулёзно, практически изучал биографии и всякие подробности их звёздного становления. Его интересовал один вопрос уже много лет: чем нужно пожертвовать ради получения всех желаемых благ сладостных размышлений и планах о своём будущем? На данном этапе ответ был не готов, а лишь глыбы зарисовок известных всему интересующемуся подобными вопросами человечеству. Называл эту свою занятость просто и незамысловато «Идея Фикс». Кстати на фоне её приобрёл одну странность, которая зачем-то возникла как интерес, причем, не совсем здоровый. В общем: нравится стали формы и замысловатые рельефы ушей, существовала градация на формы, типы, виды и отклонения. Вроде бы всё ладно, но искался здравый смысл отображения именно на ушах характеров, интересов, степени раскрепощённости или стеснения, склонность к определённым увлечениям и просто воздействие внешних факторов в часы пребывания в определённых местах, а так же сферы деятельности. Сначала было всё сложно, потом стало легко и понятно, затем откуда не понятно появился совершенно не логичный носитель ушей и не соответствующий ранее выстроенной цепочке, а стало быть возвращалось обратно и рушило хилые, но достаточно трудоёмкие наблюдения. Хотелось чего-нибудь совершенно нового в ощущениях и досуге, чтобы хоть как-то уже продвинуться. В это время к Обезу подошёл, прижимая ваткой проколотую вену на руке после капельницы Виталька. Усевшись рядом на койку он сказал:
– Слушай, а давай забухаем?!
– Я как бы не против – удивился Обез – не совсем понимаю как это сделать и раньше не выпивал, в смысле не бухал. Было как то, путал стакан воды с водкой во время родительских посиделок с друзьями семьи и близкими родичами. Но тогда почему то немного побегав завалился спать и особых приколов от пития не выхватил.
– В общем, тема классная. Только варианта два: либо бадяжить спирт с водой либо покупать вино в магазине. Первый не очень, а вот для второго надо найти какого-то взрослого, там, где я живу один мужик рубашил с горла пол пака «Золотой осени» за то, что нам его покупал, это такое стрёмное пойло с очень отличной ценой.
– Если такое дело давай девок позовём, с ними веселей да и потискать будет проще. А ещё скидываться поменьше получится.
В сговоре участвовали они, Катя и Наташа. Колотило всех безмерно, особенно уже жалеющего о предложении понятно кого. Отпросившись у медсестры сходить за водой в магазин пацаны двинули на поиски взрослого. Стоя у ликероводочного отдела они оценивающе высматривали братьев по разуму подходящей наружности. Клиент был найден и Обез начал:
– Дяденька, а можно вас попросить – подвыпивший мужичёнок обратил слабый взор на подрастающее поколение и заискивающе улыбнулся – купить нам вина, а мы с Вами поделимся?
– Да вы что?! В самом деле, – развопился палёный проповедник с посильневшим от возмущения взглядом – ладно я, оступился – затянуло. Но чтобы детям покупать вино! Я ещё не настолько пропащий…
Виталик дёрнул Обеза за рукав, и они быстро вышли на улицу:
– Лучше тут кого поищем, а место теперь уже другое искать надо – продавщица видела нас и всё слышала. – Предложил старший товарищ по мутному предприятию.
Было ещё несколько попыток, которые натыкались на картинно созданные нравоучения, причём от сильно пропитых рож, или на грабёж в виде таксы – бутылка. В конечном итоге, изрядно замёрзнув (дело разворачивалось в январе), была придумана идея Обезом, которую и пошли применять в один близ лежащий магазинчик. А сконструировано было такое:
– Здравствуйте тётенька – жалостливо, практически слезливо промямлил придумщик – дайте нам две бутылки вина.
– Детишки вы чего ?! Обалдели что ли? – округлила глаза толстая женщина. – Идите лучше жвачку купите.
– Вы поймите, – наиграно всхлипывая продолжал Обез – это не нам, а моему папе. Если я не принесу ему вино, он меня побьёт и не пустит домой по тому, что мама заболела и её положили в больницу. Только она за меня защищалась.
– Какой ужас! – с пониманием дела посочувствовала громогласная продавец. Ещё какое-то время она мешкалась, всматривалась в лица измученных желанием выпить детей. Потом взвесив все за и против, она приняла решение и таки продала две злощастных бутылки. – Скажи и передай своему папе, что в следующий раз я сама ему принесу вместе с милицией, – и проводила печальным взглядом быстро уходящих покупателей не совсем соответствующих постояльцам.
Это была настоящая победа шалопаев, которые довольно торопились обратно, придумывая теперь, как пронести груз и решили проблему засовыванием в рукава курток, каждому по «скарбу». Успешно пронеся в палату запретный плод и начиная раздеваться, Обез торжественно занёс над головой бутылку хвастаясь перед заждавшимися девчёнками и… В эту самую минуту всеобщую радость прервал внезапный случай, а может правильнее (как у военных странно говорится) будет так: произошло выпадение бутыля со спиртосодержащим веществом с дальнейшим разбитием о пол, что привело к утрате и расточительству совместных средств, а также непосредственно самого содержимого. На шум стали сходиться и поэтому, было предпринято, избавится от стёкол, а жидкость вытереть. А потом уже на запах пришла, заступившая на смену, медсестра по прозвищу Мышка (прозванная так по причине своей вездесущности и тихого подкрадывания) и грозно стала разоблачать:
– Это что ещё за запах такой? Кто принёс вино в отделение? Вы что издеваетесь – мы вас лечим-лечим, а вы не благодарные на шею садитесь!
Тут же, со спокойным выражением лица (что совсем не соответствовало внутреннему клокочущему состоянию), очень стараясь и собираясь со всем своим актёрским мастерством, Обез проговорил:
– Совершенно дурацкая ситуация. Мне родители виноградный сок привезли, а я про него забыл. Вот он и скис, по тому, что стоял возле батареи. Начал открывать, а пробка вылетела и всё разлилось. – Ситуация показалась на столько правдоподобной, что присутствующие во время разбития вина усомнились в зыбкой реальности и стали подумывать о большей вероятности неуправляемого сока, нежели о и так не лёгкой утрате.
– Ладно, – согласилась возмущающаяся – судя по запаху действительно не совсем вино. Вовремя проверяйте продукты, а то не хватало ещё вам промывание делать. – Довольная отсутствием инцидента в её смену, медсестра отправилась заниматься подготовкой к вечерним процедурам.
– Кстати неплохая идея, – задумчиво промолвил Виталька – мы можем налить в баклажку сок и запихнуть его за батарею. Пройдёт какое-то время и у нас будет сидр собственного производства.
В палату быстро зашёл Нарик после длительных вливаний и потоптавшись на одном месте бросил на койку подушку и одеяло убежал снова. Эта сцена внесла странный колорит появления с последующим исчезновением. Но странность была в следующем за этим моменте через минуту, когда зашла женщина в наброшенном на плечи халате (судя по всему чья то беспокоящаяся родительница) и тихо так спросила:
– А Нарик заходил? – после этой фразы у всех отвисла челюсть, – вы не волнуйтесь что я так поздно, знаю, что уже нельзя – я его мама. – У кого челюсть могла отвиснуть ниже – отвисла, а у кого нет, к примеру, у Кати, так она переспросила:
– Вы его мама, да?
– Я продукты ему купила, а он должен уже, вернутся после капельницы. – В это время зашёл пропавший и, женщина переключила своё внимание на предмет обожания – Нарик, сынок, мне сказали только на пару минут можно, вот всё то, что ты просил. Мы с папой заедем к тебе днём, проведёшь меня? – они вышли.
– Интересно, – размышлял вслух Обез – а как она его ещё называет? Наркоманчик ты мой ненаглядный, – покатился заразительный смех.
– Или Наркошечка, – подзадоривал Виталька. – Сколько можно ждать? Ужен стынет! Наркоман ты что не слышишь ?!
Дети смеялись с оголтелой дурки. Вернувшийся Нарик удивлённо расстроил зазря радовавшихся и объявил что его полное имя Нариман, а сокращённо Нарик и даже немного обиделся, что этого никто не знал, причём много дней уже с ним общаясь. Но узнав про бутылку вина, он очень обрадовался, и после некоторых приготовлений началось совместное распитие.
Пойло было настолько мерзкое, что всем им было плохо. А когда ходили курить, Нарика вырвало на лестнице, и он долго стоял возле открытого окна. Кто-то додумался выкинуть бутылку в корзину для мусора в туалете, вообще-то Наташа по-хозяйски хотела как лучше, но, как и когда уже это было – она не помнила. И к слову сказать, бутылкой вина посиделки не закончились. У них у всех были бутылочки со спиртом для протирки перед уколами и, немного захмелев, они начали делать коктейли, мешая спирт с соком и водой.
Рано утром к ним забежала уборщица, определив по запаху виновников как Витальку и Обеза, стала махать у них над головами, крича:
– Кто балясину обрыгал ?! Это ж, какой скотиной нужно быть, чтобы обрыгать балясину?
– Кто такая балясина? – соскочив с постели, спросил перекошенный Обез.
– Что ты дурачком прикидываешься? А ну, признавайся ты обрыгал? Вот я сейчас пойду и покажу вот это, – тряся пустой бутылкой, неистовствовала техничка – а ещё, расскажу медсестре про всё это и, вас всех выгонят к чёртовой матери, чтобы вы не мешали, лечится больным.
Сказать было нечего, и Обез молчал. Виталик всё слышал, но делал вид что спал, а потом встал и подошёл к раздражённой и возмущённой до глубины души поступком сорванцов, тихо попросил:
– Пожалуйста, не говорите. А то нас действительно могут выгнать и по возрасту во взрослую больницу нас не возьмут. Если нас не лечить – мы умрём… Нам очень стыдно и, мы больше не будем, если хотите мы вам поможем помыть балясину?
Техничка Антонина Ивановна не была злым человеком, а очень даже добрым. Она на удивление быстро простила мальчиков но, изувеченную балясину пришлось отмыть, а за это она пообещала хранить молчание в замен на их отличное поведение. И действительно, какое-то время приходящие в голову, эдакие мысли они отгоняли по причине естественного самосохранения и неожиданному тайному договору с Антониной Ивановной. Помыв руки от мерзости блевотины, они переглянулись и практически в один голос, смотря друг на друга, произнесли:
– А теперь пошли будить Балясину …