Переливающиеся звездочки

               

Первое знакомство с Кариной оставило чувство радости. Она была жизнерадостной и какой-то светлой. Напрашивалось сравнение с искристыми звездочками, переливающимися на ее кофточке серебристого цвета. Улыбка, доверчивые веселые глаза, открытость, какая-то безмятежность, хотя речь шла о серьезной и нужной здравоохранению работе по совершенствованию управления кадрами. Но "безмятежность" сразу же исчезла, когда мы перешли к деловой части нашей, в общем-то нелегкой  беседы, и стало ясно, что она хорошо ориентируется в вопросах, связанных, в частности, со здоровьем населения и формирующими его факторами.

Я знала, что она обратилась в институт, чтобы стать соискателем докторской диссертации.  Перед ее приездом наш «босс», руководитель отдела, попросил меня  как профессора, в круг профессиональной обязанности которого входит и научно-методическая работа с аспирантами, докторантами, отнестись к ней внимательно, попытаться понять, справится ли она с работой. Сказал, что как я решу, так он и поступит с ее просьбой о том, чтобы институт принял ее как соискателя по докторской диссертации. «Босс» обрадовался моему положительному впечатлению.

Начались долгие годы работы.

Карина жила в другом, далеком от Москвы городе,  и это осложняло и тормозило работу. Хорошо, что есть интернет, и можно было подробно обсуждать различные детали работы. Если посмотреть мой архив, то нельзя не удивиться ее и моему долготерпению, так как все практически перерабатывалось  не менее пяти раз, а то и больше.

Кроме того, каждый раздел работы обязательно  обсуждался с «боссом».
Он проявлял постоянную заинтересованность, активно обсуждал все концептуальные подходы, не оставляя без внимания ни одного вопроса.

Постепенно становилось все очевиднее, что мне нужно лично посмотреть многое на месте работы Карины. Нужно было  оценить эффективность внедрения диссертационной работы, уровень знания персоналом медицинского  управления города того нового, что она предлагала, основываясь на  проводимом исследовании,  понять отношение медицинских работников к целому  ряду новых предложений, еще необычно звучащих в медицинском мире.

Назову некоторые из них: информационный фонд управленческих технологий; новая парадигма управления на региональном уровне как своего рода методологическая модель деятельности в управлении здравоохранением; «карьера врача» и этапы ее становления  и многое другое. Чтобы оценить все это, мне пришлось поехать в далекий город, причем вместе с мужем.

Он даже взял отпуск на работе, чтобы  не отпускать меня одну. С некоторых пор,
как здоровье мое стало хуже, участились сердечные приступы и другие проблемы здоровья, родные не отпускали меня одну. Но в этот раз я была даже рада. Нас встречали очень тепло, а сам город по своей истории, культуре, архитектуре  был интересен мужу. Мы жили на берегу залива, в сосновом бору. И хотя была зима, но красота  края давали покой и умиротворенность душе.

Но на первом месте у меня была работа с Кариной.  Помимо встреч с другими людьми, которые были связаны с управлением здравоохранения, мы воспользовались совместным  пребыванием, и начали готовиться к  апробации диссертации, так как стало ясно, что работа практически завершена,ее поддерживают на региональном уровне, и можно выходить на апробацию, что означает в научной среде предварительную защиту диссертации.

Перед отъездом мы были приглашены в гости в семью Карины. Ее муж, бизнесмен,
сумел обустроить жизнь Карины и детей (их было уже трое) на  высоком уровне.
Ранее нам с мужем не приходилось бывать в современных коттеджах, и мы радовались  благоустроенности дома и сада, который выходил на откос Волги с небольшим личным пляжем, привнося особое очарование этому месту.

Хозяин дома был  радушен и полностью лишен какого-либо снобизма, приписываемого в те годы  «новым русским». Поразились  несметному количеству  фотографий Карины. Казалось, дом дышит и живет своей хозяйкой, и даже необычный кот с огромными голубыми глазами, внимательно осматривая пришельцев, постоянно был на страже хозяйки.

Она же преобразилась в своем доме, стала  особенно красивой.
Видимо, красота дома накладывает свой отпечаток на их хозяев, как и сами хозяева формируют душу дома. Но мы удивились, что весь дизайн дома создан ею, что она все делает сама  как в доме, так и в саду.

Чтобы больше удивить меня, Карина взяла какую-то корзиночку и стала доставать  из нее собранные ее руками семена, отложив мне с собой какие-то, как она говорила,  элитные семена помидор, цветков петуньи и что-то еще из своего драгоценного запаса.

Но всю «мужскую» работу, включая отопление, освещение, столярные и  слесарные работы по дому делал ее муж. Он же закупал и продукты для дома. Только младшего сына, который учился игре на скрипке, возил к учителю водитель машины.

Мне это напомнило дома наших знакомых физиков-американцев, когда мы были в гостях в годы работы мужа в США. Они также все дела по дому делали сами.

Встреча с семьей Карины прошла непринужденно и изобиловала всякими лакомствами и
винами, названия которых я, конечно, не запомнила. Но почему-то запомнила,
что в каком-то контексте разговора тон ее мужа стал очень строгим, даже резким
при обращении к жене.  Прошло уже много лет, а я до сих пор помню слова,
сказанным им. «Все кончится хорошо, если будешь меня слушаться».

Как человек, чрезмерно восприимчивый к слову, я  осязаемо почувствовала
за этими словами  и их тоном другую сторону их отношений, и неясная тревога
долго не отпускала меня даже в нашей гостинице, куда мы вернулись уже
поздно вечером.

Завершив с Кариной всю работу, которую я наметила в эту поездку, мы с мужем
вернулись домой.

Вскоре она приехала на апробацию. Почему-то по телефону, страшно волнуясь,
сказала мне, что ждет ребенка. Я обрадовалась за нее, но пришла  прямо-таки
в ужас, что срок беременности был уже более трех месяцев, и что в этом
состоянии ей пришлось проделать  напряженную  работу, учитывая мои требования. Ругала себя, что, будучи врачом, не смогла понять, что она беременна.

Во время ее приезда на апробацию я болела, и не смогла поехать в институт,
не смогла  пригласить Карину и к себе, боясь за нее и ребенка.

Обсуждение ее диссертации шло два дня подряд. Апробация  всегда проходит
труднее самой защиты. Это естественно, так как  до защиты надо успеть поправить все уязвимые места работы,  чтобы защита диссертации прошла успешно.

Конечно, я волновалась. После первого  обсуждения Карина сразу же позвонила и сказала, что, что все идет хорошо. На второй день  только вечером уже с аэропорта она позвонила, сказала, что плохо себя чувствует,  но довольна собой, своими ответами.

Я на нее не обиделась, что поздно позвонила. Главное – ее здоровье, здоровье ее малыша. Была рада, что работа получила высокую оценку, хотя, как обычно, были и замечания, и разного рода пожелания.

Защита прошла успешно. Время от апробации до защиты всегда проходит немалое.
За это время моя подопечная родила прекрасную дочку (сразу прислала мне фото),
и на защиту приехала с двухмесячной дочкой. Остановились у нас.

«А где же папа?», - спросит мой читатель. И будет прав.
Моя внутренняя тревога оказалась не напрасной. Карина рассказала, что они
разводятся с мужем, появилась какая-то женщина, которая уже  живет в их доме.
Не буду углубляться в эти проблемы. Таких трагических и грустных историй немало встречается в жизни.

Наша соискательница получила диплом доктора медицинских наук, перешла на другую работу. Все дети с ней. Живет в стареньком доме с мамой. Видимо, суд поможет ей решить  материальные проблемы.

После ее защиты я как бы и не расставалась с ней.  Было чувство, что она всегда
рядом. Я назвала это чувство, которое ощущалось со всеми моими «детьми»,
(«босс» всегда шутил, называя меня научной мамой), шестым чувством, так как это
не было похоже ни на одно из известных мне чувств.

Последнее стихотворение, которое написал Николай Гумилев, называется "Шестое чувство". Есть трактовки, что в нем он предвидел и описывал свою собственную смерть.

Позволю напомнить его читателю:

Шестое чувство*

Прекрасно в нас влюбленное вино
И добрый хлеб, что в печь для нас садится,
И женщина, которою дано,
Сперва измучившись, нам насладиться.

Но что нам делать с розовой зарей
Над холодеющими небесами,
Где тишина и неземной покой,
Что делать нам с бессмертными стихами?

Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать.
Мгновение бежит неудержимо,
И мы ломаем руки, но опять
Осуждены идти всё мимо, мимо.

Как мальчик, игры позабыв свои,
Следит порой за девичьим купаньем
И, ничего не зная о любви,
Все ж мучится таинственным желаньем;

Как некогда в разросшихся хвощах
Ревела от сознания бессилья
Тварь скользкая, почуя на плечах
Еще не появившиеся крылья;

Так век за веком - скоро ли, Господь? -
Под скальпелем природы и искусства
Кричит наш дух, изнемогает плоть,
Рождая орган для шестого чувства.

•Николай Гумилев. Шестое чувство.

Но я не согласна с трактовкой шестого чувства как ощущения смерти.
Переживаемое похоже скорее на единение духа, причем  единение  такой глубины и силы, что остается загадкой его появление.

Нередко говорят о мистике, но я пока  в раздумье, потому что экзотерика, мистика требуют знания, которого у меня нет.  Скорее  соглашусь в чем-то с Р.Тагором, что в этом  чувстве есть «что-то  от легких касаний, что-то от смутных слов, - Так возникают напевы - отклик на дальний зов».

Я могу говорить только  о своем необычном опыте. Частично об этом рассказано и
в миниатюре «Портрет».

Как «отклик на дальний зов» были письма и звонки Карины. Она звонила или писала мне письма в течение года почти ежедневно.

Видимо, потребность общаться со мной была так сильна, что при ее огромной
занятости новой работой, детьми, бытовыми вопросами – эта потребность
пересиливала все.

Жаль, что звонки уходят в эфир и растворяются в нем.

Но письма я храню. Неловко приводить хорошие слова о себе.
Но для подтверждения  напишу лишь немного из ее писем. «Моя родная,
всегда с теплом вспоминаю  Вас, рассказываю ребятам своим и очень
благодарна судьбе за то, что она предоставила возможность быть рядом с Вами».
Таких писем много.

В ее словах я черпаю силу,  с нежностью вспоминаю переливающие звездочки
на ее кофточке в день нашей первой встречи, ее  улыбку, доверчивые  глаза,
которые, если судить по присылаемым мне регулярно фотографиям, почти
не изменились. Конечно, проделанную ею огромную работу, так нужную здравоохранению.

Храни тебя Бог, милая моя девочка, твоих детей, твою жизненную стойкость и
оптимизм.