- Карта, Коул. Самое время показать ее нам, - сказал Влад.
Прошло меньше суток с тех пор, как компания покинула драгонский город, где все только и обсуждали ограбление почтенного господина Кордука, беспрепятственно пересекла границу и обустроилась в ближайшем лагере Совета. Но Влад считал, что ожидание и без того затянулось. Усталость от длительного перехода и позднее время не являлись поводом достойным того, чтобы отсрочить решение вопроса с таинственными записями до следующего дня. Всем не терпелось собственными глазами лицезреть ту самую карту, о которой так много говорил Коул.
- Я хочу удостовериться в ее существовании, - повторил Влад. – Покажи ее нам.
Коул стоял у потрескивающего камина, в свете пламени его фигура казалась зловещей. Он усмехнулся тону Влада, достал из-за спины сложенный в несколько раз пергамент и демонстративно развернул его. Коул быстро пробежал по бумаге глазами и показал лист остальным.
- Эту? – спросил он.
К огромному разочарованию всех, кроме Фалько, карта оказалась всего лишь куском бумаги, исписанным множеством совершенно непонятных и смутно различимых в тусклом свете камина символов с изображением внизу.
Не успели друзья толком рассмотреть, что именно изображено на пергаменте, Коул непринуждённым движением бросил его в огонь, в одно мгновение с жадность поглотивший тонкую бумагу. Влад стремительно метнулся к камину, но карту было уже не спасти. Он схватил Коула за горло и с яростью прижал к стене.
- Тебе конец, Аргентсет! - рыкнул Влад.
Его руки подрагивали, сжимая шею виновника все больше. Коул начал задыхаться, но даже не шелохнулся.
- Пусти, - сипло велел Коул, вглядываясь в глаза Влада.
Влад оскалил зубы, но руку отдернул. Коул потер шею. Все присутствующие с равной долей потрясения и осуждения смотрели на него. Аня буквально задыхалась отчаянием, навалившимся всей тяжестью осознания скорого возвращения в сулящие смерть палаты магистрата.
- Что ты наделал, Коул? – убито проговорила Аня.
- Заручился гарантией собственной безопасности на время нашего путешествия,
- ответил парень. – Я не столь глуп, чтобы передать единственную отделяющую меня от гибели вещь в руки собственных палачей. Ничего личного. Думаю, все мы понимаем, что как минимум один из вас имеет желание, а возможно и приказ, свернуть мне шею при первом же удобном случае.
Мертвая тишина стала подтверждением его слов. Коул кивнул, принимая немой ответ компаньонов, и продолжил:
- Контракт по-прежнему в силе. Разница лишь в том, что отныне карта в моей голове.
- Существенная разница, Аргентсет. Откуда мне знать, что творится в твоей безумной башке?! – воскликнул Влад.
- Тебе стоит попробовать доверять мне, - ответил Коул.
- Да ты издеваешься!
- Да, - сказал Коул, - и нет. Пойми одно, Влад, найти артефакт для меня столь же важно, как и для тебя. В наших общих интересах действовать слаженно.
- Ты хоть понимаешь значение слова «слаженно»? – уточнила у Коула Аня.
- Я не стану отчитываться о каждом поступке. Оставляю за собой право на сольное выступление, если ты об этом, но когда ситуация требует командных действий, мы должны доверять друг другу, - ответил Коул серьезно.
Коул замолчал. Влад метался между признанием очевидной правоты Коула и жгучей неприязнью к нему. Остальные не решались вмешиваться в конфликт.
- Ладно, - сдался Влад, - твоя взяла, Аргентсет, но если еще хоть раз вздумаешь выкинуть подобный фокус, обещаю, я без колебаний размозжу твою голову. А теперь, вернемся к карте.
Коул улыбнулся противнику и безмятежно начал речь:
- Опишу вкратце: окружность с несколькими концентрическими кругами разделена на шестьдесят секторов, в каждом секторе располагается по одному символу. Им соответствуют пункты, содержащие некие указания к действию на лиргийском языке. Шестьдесят секторов и шестьдесят пунктов.
- Лиргийском? Язык древних позабыт тысячелетия назад, задолго до появления Совета и введения единого всемирного языка. Знания о нем утеряны, - проговорил Фалько.
- Не для тех, кто умеет искать, - сказал Коул. – Некогда существовала особая каста магов, использующая в своих ритуалах этот язык древних. Линки узнали заклятие «разделения» от них. К сожалению, стараниями Совета ни самой касты, ни свидетельств их существования почти не осталось.
- Погоди-ка, - прервал его Влад. – Ты говорил, что прочел карту. Умоляю, скажи, что это не так, и я с удовольствием исполню обещанное.
- Скажем так, лиргийцы интересны были не мне одному. Я лишь довершил начатое, но часть символов мне до сих пор ясна лишь отчасти, – терпеливо ответил Коул.
Влад несколько стушевался и уже гораздо доброжелательнее проговорил:
- Продолжай.
- «Из всех путей лишь пять даруют слово. Один за другим откроют себя для достойного. Ошибка подобно незнанию карается строго. Что-то там прозрачное или светлое в единстве своем укажут путь» - дословно. Иными словами, нас ожидает пять испытаний, каждое последующее станет известно после прохождения предыдущего. Предугадать последовательность невозможно. Один из символов выделен, вероятно, с него следует начать, - сказал Коул.
Влад взмахнул рукой, опуская комментарии и позволяя ему продолжать. Коул отыскал в памяти нужные строки:
- Птица, оседлавшая лисицу, достойна слова. В норе лисы секрет хранится на виду. Ступи в начало, дабы сделать следующий шаг. Пронзи копьем птицу и получи слово.
- Ты уверен, что все правильно прочитал? – спросила его Аня.
- Нет, но звучит примерно так, – ответил Коул.
- Это же загадка. Нужно найти какое-то слово, – сказал Фалько.
- Еще одна подсказка, – предположил Коул.
- Вот именно. Но тут скрыто указание еще и на некое место. «Птица, оседлавшая лисицу» - что бы это могло значить? – закончил мысль Фалько.
- Я знаю, – откликнулась Вилл.
Все моментально повернулись к ней.
- Знаешь? – с удивлением спросил Коул.
- Знаю. Здесь описан мой фамильный герб, – без энтузиазма подтвердила Вилл.
- Ты же говорила, что не имеешь ни какого отношения к роду Бэкстроу и вы просто однофамильцы? – с сомнением проговорил Влад.
- Я солгала, – созналась Вилл. - Моего мужа звали Антоний Бэкстроу. Владения достались мне после его смерти. Правда, подписав контракт с магистратом, я оставила управление имением и землями своему брату.
- И как давно это было? – беспардонно поинтересовался Коул.
- Сейчас имение в руках моего двоюродного пра-пра-пра-правнука, – подсчитала Вилл.
Влад присвистнул:
- Ничего себе. Ты владелица огромного, богатейшего имения.
- А ты думал, откуда я буру деньги на свои наряды и прочие прихоти? – недовольно ответила Вилл.
- Прекрасно. Вели своему четырежды правнуку готовиться к приезду гостей. На месте разберемся с остальным, – сказал девушке Коул.
Вилл удрученно вздохнула.
- Пойду, отошлю письмо своему управляющему. Передать, чтобы ждали нас завтра? – спросила Вилл, обращаясь то ли к Владу, то ли к Коулу.
- Да, – ответили парни хором.
Остаток вечера каждый занимался тем, чем ему вздумается. Фалько и Влад удалились по личным делам, девушки завели разговоры о девичьих штучках, и Коул, наконец, был предоставлен сам себе. Он лег на расстеленную у камина шкуру и закрыл глаза. Долгожданный покой. Однако стоило векам сомкнуться, как на Коула навалилась груда мыслей, которые он старательно загонял глубоко внутрь себя в течение этих дней. Что это были за мысли? Самые обыкновенные мысли человека, потерявшего близких. Он горевал по Мине. Коул искренне относился к ней как к родной сестре, всегда старался заботиться о ней, оберегать ее. И все же он был плохим братом. В последнее время он часто отставлял Мину одну, не уделял достаточно внимания. В ее смерти Коул винил, прежде всего, себя. Его попущение. Бедная, глупая Мина... В их последнем разговоре сестра сказала, что ненавидит его. Коулу было очень горько осознавать, что это были ее последние слова ему. Теперь он уже потерял Мину. И не ее одну.
Коул на секунду приоткрыл глаза и мельком посмотрел на Аню. Ее он начал терять еще до происшествия той злополучной ночи. Только сейчас он полностью осмыслил, каким идиотом был. Он ведь даже ни разу не сказал ей, что любит ее. Он всегда относился к тому, что Анна рядом как к должному, не считая нужным посвящать избранницу в дела, даже если они касались ее. Как бы Коул хотел все исправить. Сейчас Анна была так близко и неимоверно далеко одновременно. И это изводило его более всего. Правила новой игры запрещали Коулу сближаться с Анной. Этим он может навлечь на нее еще большую опасность, чем сейчас. В доме Кордука он позволил себе некоторые вольности в рамках того спектакля, что они устроили, но более этого не повторится.
Помимо прочего Коул по-прежнему оставался главой «Золотого крыла» и правителем своего княжества. Не имея возможности распоряжаться делами лично, Коул применял хорошо отработанную им схему блуждающего во сне. Он систематически посещал Торна, оставленного им в качестве наместника, в его снах, где давал необходимые указания. Находясь в тылу врага, Коул имел возможность лично следить за маневрами противника, что давало ему шанс оперативно отреагировать в случае необходимости. Но была одна проблема, которая требовала решения. Фенеки подчинялись только Коулу, но оставаясь под круглосуточным наблюдением людей Совета, он не мог связаться с ними, избежав подозрений. С большим риском для себя он призвал их единожды, чтобы распорядиться о сокрытии кинжала с картой в указанном месте. Ему было необходимо подтверждение выдуманной для Совета легенды. Впрочем, пока острая нужда в услугах фенеков отсутствовала.
В целом, на данный момент Коул был вынужден совмещать разом несколько ролей и всюду преуспевать. Это изрядно изматывало его, но, в конце концов, затея принадлежит ему, и жаловаться, кроме как на себя, не на кого.
Коул отвлекся от размышлений, почувствовав, чье-то близкое присутствие.
- Аня, я не люблю, когда ко мне подкрадываются, – проговорил Коул, распахивая глаза.
- Как ты узнал? Я же была совершенно бесшумной, – поразилась Аня.
«Ты громко чувствуешь», - подумал Коул, но вслух сказал:
- Хорошая интуиция.
Анна недолго помялась на месте и нерешительно села рядом.
- У тебя ко мне дело? – спросил парень.
- Я только хотела спросить, как твои дела, – сказала Анна.
- Все отлично, - ответил Коул.
- Неправда. Ты расстроен, я ведь вижу. Расскажи, тебе полегчает, – предложила Аня, немного смущаясь.
Коул испытал внезапное желание последовать совету, хоть прежде не имел склонности делиться с кем-то переживаниями, но вспомнил свое решение держаться от нее подальше.
- Честное слово, Анна. Все в порядке. Я устал и только, – убедил Аню Коул.
- Ладно. Как хочешь, – сказала Аня.
Она замолчала и только нервно жевала губу. Коул внимательно смотрел на девушку некоторое время, ожидая продолжения, но его не последовало.
- Аня, скажи напрямую, что ты хочешь? – спросил Коул.
Анна тяжело вздохнула и, заливаясь краской, протянула Коулу на ладони перстень. Коул взял его и улыбнулся, снисходительно качая головой.
- Прости, что не вернула его сразу, - извинилась Аня.
- Ничего. Я давно знал, что он у тебя. Ты ведь нашла его в лесу, так?
- Ты знал… – в ужасе простонала Аня, закрывая лицо ладонями. – Позорище.
Коулу стало смешно. Анна так мило смущалась. Зная ее, Коул был уверен, она готова сгореть от стыда. Усиленно жестикулируя от избытка эмоций, девушка поторопилась объяснить:
- Я сразу хотела его вернуть, но когда я взяла кольцо в руки, произошло что-то странное. Мои утраченные воспоминания будто вырвались наружу.
- К тебе вернулась память? – невероятным усилием воли скрыл испуг Коул.
- Нет. Там в лесу воспоминания пронеслись слишком быстро и очень размыто. Я даже не сразу поняла, что это они. Потому-то я и оставила перстень себе. Я надеялась, он поможет мне все вспомнить.
- И как успехи?
Аня вздохнула:
- Никак. Он больше не работает.
- Поэтому ты решила вернуть его мне, – подумал вслух Коул.
- Угу, – опуская глаза в пол, утвердительно покачала головой Анна.
Коул пристально посмотрел на Анну. Невероятно. Он помнил, как долго она сопротивлялась его чарам. Обычно люди моментально попадали под его власть. Никто не мог противостоять ему, даже Влад, чья сила воли несравненно больше Аниной, подчинился без сопротивления. Неужели Анна настолько не желала забыть его? Перстень едва не разбудил в ней забытые воспоминания. С подобным Коул сталкивался впервые.
- Что произошло, когда ты взяла в руки перстень? – полюбопытствовал он у девушки.
- Оу, я думала, моя голова разорвется на части. Ужасное чувство, – охотно ответила Аня.
Все верно. Тогда в лесу его тоже внезапно поразил приступ острой головной боли. Коулу пришла в голову совершенно безумная идея.
- Можно твою руку? – попросил Коул.
Анна удивленно протянула ему свою тоненькую ручку. Коул осторожно надел перстень на ее указательный палец, внимательно прослеживая реакцию. Зрачки Анны внезапно расширились, тотчас Коула словно пронзило молнией, глаза обожгло белоснежным заревом. Коул поспешно сдернул кольцо с Аниного пальца и постарался быстрее проморгаться, чтобы она ничего не заметила. Анна сидела, болезненно скривившись и зажмурив глаза.
- Опять… - шокировано протянула она. – Но я снова не смогла ничего разобрать.
- Ты выглядишь неважно. Знаешь, лучше мой перстень будет у меня, – твердо сказал Коул.
- Да, да, – отрешенно согласилась Анна, поднимаясь и направляясь к Вилл.
Коул посмотрел ей вслед. Ситуация прояснилась: значимые для Ани вещи, яркие события заставляли ее память всколыхнуться. Сильные воспоминания пытались вырваться на волю, но сталкивались с установленным Коулом барьером. Из-за этого столкновения двух противоречий и возникали те болезненные ощущения. Кто знал, что Анна окажется такой упрямицей? Что ж, Коул уяснил, чего ему следует избегать.
***
- Доброго дня, господа. Виолетта, так неожиданно с вашей стороны посетить нас, – приветствовал прибывших гостей высокий нескладный мужчина с огненно-рыжими волосами.
Вилл церемонно расцеловала его в щеки:
- Здравствуй, Ральф. Решила заехать к тебе по делам, а заодно посмотреть, как ты управляешься со всем.
- Можете не беспокоиться, дела идут отлично, – заверил ее мужчина.
- Позволь представить тебе моих друзей: Валадар Грифин, Фалько Одрон, Коул Аргентсет и Анна… - представила всех Ральфу Вилл, замявшись на Ане.
- Анна Березина, - помогла Вилл Аня.
- Конечно, – улыбнулась Вилл.
- Очень приятно, господа, – ответил Ральф.
- Ральф, проследи, чтобы каждому приготовили по комнате, пока мы осматриваем усадьбу, – распорядилась Вилл.
Ральф церемонно кивнул и удалился.
- Вы с Ральфом очень похожи, – сказала Анна Виолетте.
- Мы все же родственники, хоть и очень дальние, – ответила Вилл, провожая Ральфа взглядом. – Идемте, я вам все покажу.
Начав экскурсию с наименее интересного, как выразилась сама Вилл, компания наскоро осмотрела весь немалый особняк. На «сладенькое» Вилл оставила главный холл, у дверей которого они стояли сейчас.
- Последним пунктом нашего следования станет, - Вилл выдержала паузу и торжественно провозгласила: - Гордость дома Бэкстроу – «Холл перепелов».
Вилл распахнула створки дверей, впуская друзей внутрь. У Анны невольно вырвался возглас восхищения. Перед их глазами предстал большой зал с высокими витражными окнами. Все в нем от мебели до цветочных ваз дышало изяществом и величием. Даже Коул, привычный к подобным вещам, оценил по достоинству всю красоту помещения.
В первую очередь к себе привлекала внимание огромная цветная фреска, красующаяся на стене напротив входа. Обрамленная тяжеловесными портьерами из золотой ткани она являла собой герб дома Бэкстроу. В центре бронзового щита красный лис замер, прислушиваясь, а на его спине бесстрашно восседал маленький золотой перепел.
- А вот и птица, оседлавшая лисицу, – удовлетворенно произнес Коул.
Он прошел в центр комнаты, где выложенная золотой плиткой сияла многолучевая звезда. Коул обернулся кругом. Где же нора лисицы? На стенах то тут, то там виднелись изображения маленьких золотых перепелов, но ничего похожего на нору нигде не было.
- Вилл, вы ничего здесь не меняли? – позвал Виолетту Коул.
- Нет. Я строго настрого запретила что-либо менять в доме, - ответила она.
- Тебе не приходило в голову проверить дом на наличие тайников? – спросил ее Коул.
Вилл ностальгически оглядела зал:
- Еще мой, тогда только будущий, муж был одержим идеей, что в доме есть тайник с сокровищами. Особняк обыскивали миллион раз. Как ты сам понимаешь, безрезультатно.
- Значит, плохо искали, или нора лисы где-то в другом месте, – отозвался Коул.
Вилл повела бровью, с вызовом глядя на парня:
- Так найди ее. Ты же смышленый мальчик.
- Так и будет, – сверкнул глазами Коул. – Не сомневайся.
***
Угольки в камине медленно дотлевали, бросая красноватые отблески на предметы вокруг. Тяжеловесные шторы были плотно задернуты, все до единой свечи погашены. Коул предпочитал отдыхать в полной темноте, только в ней он мог по-настоящему расслабиться и уснуть. Он мог править над чужими снами, но ему самому сны редко приносили облегчение. Он бы предпочел не видеть их вовсе. Хрупкие точно тонкое стекло, сны его могли потревожить малейшие звуки или вспышки света.
Дверь едва слышно скрипнула. Бесшумные шаги пересекли комнату, и кто-то легко опустился на кровать. Коул почувствовал мягкое прикосновение гладких локонов на своих плечах и горячее сладкое дыхание у его губ.
- Отныне ты будешь принадлежать мне, – услышал он знакомый прелестный голос.
Поцелуй обжег его губы. Коул резко схватил девушку за плечи и перевернул на спину, придавив к кровати собственным весом. Клинок возник в его руке, приставленный к шее незваной гостьи.
- А ты страстный, – шепнула Виолетта, ее томные зеленые глаза чуть поблескивали во тьме.
Коул заставил свечи вспыхнуть.
- Ты и не представляешь насколько. Что привело тебя в мою спальню в столь поздний час, Виолетта? Ты ведь отнюдь не за поцелуем явилась.
- Отчего нет? Ты молод и чертовски привлекателен, – обворожительно ответила девушка. – Убери клинок, Коул, и поцелуй меня, наконец.
- Ты слишком много просишь, – сказал Коул, но клинок убрал и сел на кровати.
- Мои чары на тебя не действуют. Жаль, – вздохнула Вилл. – Теперь стало очевидно, почему Крах держал тебя в темнице.
- Я говорил.
- Доверяй, но проверяй.
Виолетта села и откинула назад копну блестящих огненных волос. Она поправила пуговицы на тонкой ночной рубашке и вновь устремила взгляд на Коула. Парень усмехнулся:
- Я все ждал, когда же Совет попытается нарушить наш договор. Интересный они выбрали способ.
- Все мужчины подвластны мне. Один лишь поцелуй делает их моими рабами, – ответила Вилл, протягивая руку и касаясь его лица. – Все, кроме тебя.
Коул отбросил ее руку легким ударом. Вилл слегка нахмурилась.
- Неприятно мое прикосновение? – спросила она.
- Мои силы понадобятся еще мне самому, – ответил Коул. – Чревато позволять суккубу прикасаться к себе, как бы приятно это ни было.
- Я давно контролирую себя, Коул. И я не могу лишить сил одним лишь касанием, – раздраженно фыркнула девушка. – Да и будь это так, твоих сил хватило бы, чтобы утолить жажду десятка мне подобных. Не представляю, как тебе удается скрывать это большую часть времени, но сейчас я чувствую поистине колоссальную энергию, кипящую в твоих жилах. Так что не пытайся заставить меня думать, что это я представляю здесь опасность.
- Я могу заставить тебя думать все, что только пожелаю, – с внезапной жесткостью сказал Коул, беря ее за подбородок.
Он заглянул в ее глаза, в ее воспоминания, пролистывая их словно красочный альбом. Она вздрогнула и охнула, слезы покатились по ее щекам, когда он дошел до старого воспоминания, так тщательно скрываемого ей. Коул отпустил ее и выпрямился.
- Мне жаль, – сказал он вполне честно.
Она с ожесточением вытерла слезы:
- Жаль? Лгун! Я убила того, кого любила. Такова была расплата за чары и вечную молодость, что они мне обещали.
- За все приходится платить однажды, – отозвался Коул.
- Не делай вид, что понимаешь меня! – воскликнула Вилл. – Что ты знаешь о жизни в нищете, сын знатного рода?! О, только не отпирайся, это очевидно. Я умирала от голода и холода, пока богачи пировали в своих замках. Однажды пришли они и сказали, что дадут мне власть над мужчинами и силу, что не даст моей красоте увянуть, а сделает меня лишь краше. И я согласилась. Позже я встретила Антония Бэкстроу и влюбилась. Мы были счастливы!
- Пока ваша первая брачная ночь не свела его в могилу, – продолжил за нее Коул.
Вилл поджала ноги и опустила голову. Коул со смешанным чувством смотрел на девушку.
- Ты и впрямь жесток и бесчувственен, каким кажешься, – пробормотала Вилл. – Ты не понимаешь, каково это жить, когда любовь непозволительная роскошь.
- Нет. Я понимаю, – ответил Коул. – Гораздо лучше, чем мне самому бы хотелось.
Вилл вскинула голову, с полминуты она всматривалась в его лицо. Он не солгал, она видела его собственную боль. Она подползла и обняла его, положив голову ему на плечо. Он не стал отталкивать ее.
- Кто ты такой, Коул Аргентсет? – тихо спросила Виолетта.
- Для кого-то – лжец и подлец, для кого-то – герой. В конечном счете, просто человек, – сказал он.