-2-
Увы, но очень часто каждый из нас бывает в ситуациях и местах, где быть вовсе не хочется.
Душные офисы, осточертевшие университеты, пропитанные безнадегой больницы, накаленные до предела гневные очереди в супермаркетах, останавливающие жизнь вокруг дорожные пробки. Неинтересные и раздражающие компании, в которых также интересно, как если бы вы смотрели нон-стопом все фильмы Уве Болла. От всего этого можно сбежать разве что на необитаемый остров, срубить себе хижину, надолбить кокосов и каждое утро с самодельным копьем наперевес нырять в океанскую пучину в поисках еды. Другого выхода я не вижу. Потому что в мире людей очень легко стать злым и подлым. Мы привыкли, так проще выживать. Не важно - белый ты или черный, ешь ты мясо или пытаешься быть травоядным, веришь в нечто высшее или только в себя. Нам всегда необходимо где-то быть и зачастую это последнее, чего бы мы хотели.
Часто бывая в этих краях, я усвоил одно – живая музыка, какой бы она ни была, это одно из лучших творений божьих. Здесь всегда играл разгульный блюз вперемешку с пробирающим до мозжечка рок-н-роллом. Все это вперемешку с напитками, у которых градус равно пропорционален силе целительного воздействия на душу. Людьми, любящими деньги и алчный азарт, который пробуждается тогда, когда ты тратишь их на личные утехи. Бесчеловечным развлечением, где в главных ролях те, кто уже давно потерял все, а до забвения им остался ровно один шаг.
-Его! – я повышая голос, указываю на бутылку паршивого винного напитка на дальней полке.
Парень по ту сторону бара ловко берет ее с полки и за несколько секунд наполняет громадный стакан почти до краев. Лиловое пойло приятно холодит руку сквозь стекло. Я делаю несколько жадных глотков и ощущаю тот самый прилив облегчения, которое и должен дарит алкоголь. Мысли все такие же не радужные, но они немного дали по тормозам, что заметно облегчает существование.
Места здесь на удивление много, что очень странно для подвала книжной лавки на набережной. Каменный холодный пол, толстые бетонные стены, украшенные различными картинами, вымпелами и флагами, здоровенные дубовые бочки в одном углу и тяжелая темная ширма от потолка до пола в другому. Между всем этим просторная сцена с музыкальным оркестром и прямиком напротив – бар, который и спас несколько секунд назад мой вечер.
В помещении раздается оглушительный свист, перебивающий даже раскатистый звук низких нот электро-виолончели. Музыка постепенно смолкла, и на сцену поднялся атлетичный долговязый парень в расстегнутой на несколько пуговиц рубашке. Из-под закатанных рукавов выглядывали контуры черно-белых татуировок. Руки украшали многочисленные разноцветные браслеты из ниток, больше напоминающие те, которые любят дарить друг другу маленькие девочки в знак дружбы. Впалые скулы казались нездоровыми, но придавали чертам его лица особой утонченности.
-Спасибо нашим друзьям за такую отличную фоновую музыку к сегодняшнему вечеру. Но самое главное еще впереди! В эту секунду за этой ширмой находятся виновники сегодняшнего вечера!
Парень махнул рукой, и плотная темная ткань рывками начала стягиваться в одну сторону.
-Украшение этого вечера. Животные инстинкты, как они есть! - прокричал он в микрофон.
И только в эту секунду я понял, что помещение забито любителями подобных развлечений. Они попросту слились для меня в однообразную массу. Своими возгласами и улюлюканьями им удалось создать громогласный интершум, с которым отлично гармонировал звон бутылок и стаканов.
Ширма окончательно стянулась, открывая взгляду здоровенный круглый подиум из темного дерева. В центре окружности находился постамент с двумя цепями, продетыми в какой-то жестяной закрытый короб. Цепи расходились в разные стороны, смыкаясь на запястьях двух крепко сбитых мужчин. Они были одеты в свободные штаны из мешковины и бесформенные майки разных цветов. Один в желтой, другой в черной. Небрежная растительность не имела конца и края – там, где начинались волосы на голове, продолжались усы и борода. У одного из них это даже перетекало в меховой подшерсток на груди, который топорщился из-под майки.
-Если все готовы, то мы можем начинать! – эхом раздался в динамиках голос со сцены.
Тут же негромко заиграли музыканты, чередуя отрывистые щипки струн с мелодичными вздохами мехов аккордеона и ритмичным постукиванием барабана. Угол зала, где находился деревянный подиум, залился ярким светом. Люди в цепях зазвенели металлом, начиная двигаться по подиуму в разные стороны. Сегодня мне повезло с местом, несмотря на то, что все столпились у импровизированной арены, мне было достаточно хорошо видно происходящее.
Проходит пару секунду и вот мужик в желтой майке начинает неистово лупасить другого своими мощными сбитыми кулаками.
Его соперник неловко отмахивается и пытается блокировать удары, прогибаясь под натиском. И чем больше напирает один, тем сильней второго тянут к центру кандалы. От такого сопротивления его буквально начинает прижимать к земле, отчего свободы в руках первого становится все больше. Амплитуда удара растет, преимущество очевидно. Густая кровь легкими всплесками разлетается в разные стороны, попадая на зрителей в первых рядах. Взяв секундную паузу, боец в желтом пытается отдышаться. Его соперник из последних сил резко тянет цепи на себя, пытаясь лишить равновесия верзилу. Но это похоже скорей на жест отчаяния.
Публика начинает неистово ликовать в тот момент, когда желтый хватает соперника за голову и со всей силы ударяет о деревянный подиум. Глухой стук и обездвиженное тело говорит о том, что в этом поединке определен победитель. Радостные возгласы, выкрики, нарастающая музыка.
Пиршество кровожадности и человеческого безумия. Радость от страданий других вперемешку с жаждой до легких денег, которые заберут потом больше на дистанции. Все происходящее здесь отличная иллюстрация тому, насколько нам проще пробуждать в себе животное, чем взращивать человека.
Меня начинает немного подташнивать от происходящего во всех смыслах этого слова. Я даже не допиваю содержимое стакана и не спеша иду к выходу. Поднимаюсь по узкой лестнице и выхожу так же, как и зашел.
Пройдя несколько метров по улице, понимаю, что забыл книгу и возвращаюсь за ней. Ощущаю привкус дешевого вина на губах и запах табачного дыма на одежде. Бреду вдоль набережной, понимая что побывав в столь извращенном месте я лишь отодвинул неизбежное.
Мне нужно было идти туда, где я бы абсолютно не хотел оказаться. В месте, где нет ничего, что заставило бы там задержаться. В месте, о котором мечтает каждый из тех парней, бьющихся на деревянном подиуме. В месте, где никто не ждет и которое я называю своим домом.