Смена вахтёра не вызвала большого потрясения среди сотрудников административного корпуса ОАО ВНИП, но и не осталась без внимания. Утром понедельника на месте дряхлого старичка, обычно дремавшего на стуле в проходной, появился крепенький лысый мужчина, приблизительно шестидесяти лет; в тёмном костюме, при галстуке, с залихватски закрученными усами и сливовидным носом.
Он рьяно взялся за дело. Встав в проходе, принялся тщательно проверять документы, вмиг создав очередь. Сотрудники недовольно загудели…
-Спокойствие, граждане! - урезонивал толпу новый вахтёр. - У вас своя работа, у меня своя! Попрошу предъявлять пропуска в развёрнутом виде!
-Можно подумать у нас секретный объект! - возмутилась постоянно спешащая Маруся Лычкина из бухгалтерии.
-Секретный не секретный, а порядок должЁн быть! Вот в «17 мгновеньях весны» Штирлиц по коридору идёт и каждому часовому пропуск показывает! Они-то его как облупленного знают, а он все одно показывает – потому что порядок такой. Без порядка никак нельзя!
-У, таракан усатый, - шептала Маруся, - он, что теперь каждый день нас мучить будет?
Но Николай Михайлович в несколько дней запомнил всех сотрудников и начал шутить и по-свойски с ними общаться, хоть они и перестали предъявлять пропуска в развернутом виде…
Анастасия Юрьевна, или просто – Настя, девушка примерно лет тридцати с гаком, работала в отделе экономической документации. Добрая, миленькая, ухоженная, но незамужняя, она страдала от постоянных маминых упрёков, базирующихся на старомодных понятиях и страхах, сформулированных матерью во фразе: «Смотри, как бы не пришлось старой девой до могилы куковать».
И откуда взялось, что она старая дева? И почему куковать? Хотя маму понять можно… Да чего таиться, ей и самой замуж хочется, ой как хочется! Только где его взять - мужа этого? Не пойдешь же за кого ни попадя, за первого встречного, поперечного? Вот еще одно непонятное слово, какой такой поперечный? Ерунда какая-то…
-Прекрасно выглядите, Анастасия Юрьевна! - вахтер покручивал ус, блестя лысиной.
-Спасибо, Николай Михайлович! - она признательно улыбнулась; наконец-то хоть кто-то заметил и оценил.
- Вы вообще мне нравитесь!
Она повернулась к нему, но, уловив запах спиртного, поморщилась. Заметив это, он начал оправдываться.
-Друг ко мне приехал! Из ангольского плена вместе бежали…
Всю следующую неделю он сверлил её страстным взглядом, хотя заговорить не решался. А потом вахтер исчез. На его место поставили серенькую старушку, в очках с толстыми стёклами, через которые, стесняясь, выглядывали виноватые глаза.
-Без усатого престиж института заметно понизился, - заметила Лычкина.
Вахтёр подстерёг Настю у выхода.
Подошёл походкой решившегося на подвиг человека.
- Отойдём?!
Настя удивилась, но прошла до ближайшей скамейки. Он силой усадил её, а сам остался стоять, возвышаясь, подавляя, грозно шевеля усами. Солнце, оказавшееся за спиной, отражаясь от лысины, создавало ореол вокруг его головы.
-Скажу прямо по-военному! Люблю тебя, Настенька! Сколько войн прошёл, сколько всего испытал… никогда не сдавался! А тут наповал! Влюбился, как необстрелянный салабон. Ты не думай, я ещё не старый! Полон сил! Зарплата маленькая, работал не за деньги, от скуки. Пенсия у меня хорошая. Кровью заслужил: в Анголе, Афганистане, Чечне, Грузии. Плюс гонорары за три книги военных мемуаров. Плюс дом в Абхазии - подарок генштаба. Плюс дача в Подмосковье и трехкомнатная квартира в Питере. Ни в чём нуждаться не будешь! И работать тебе не надо! Всё для тебя сделаю! Пылинки сдувать стану, на руках носить буду! Настенька! Понимаю! Брак - дело серьезное! Ты подумай недельку. Взвесь все «за» и «против». Я позвоню, твой телефон у меня имеется.
Он уверенно взял её за подбородок, наклонился, поцеловал в губы и, не оглядываясь, зашагал прочь, прижимая правую руку к туловищу, словно придерживая саблю, а левой делая отмашку как на параде.
Хорошо, что она сидела; колени предательски задрожали, необходимо было прийти в себя, подумать. Губы всё еще покалывали от соприкосновения с колючими усами Николая Михайловича… Странно, но мир вокруг нисколько не изменился: так же чирикали воробьи и бегали дети…
-Дождалась!- с горечью думала она. - Вахтёр посватался! В голове возникла картина Федотова «Сватовство майора»… -Зато не придётся одной куковать… Стану госпожой вахтёршей… Что он про гонорары какие-то говорил? Дом в Абхазии, дача под Москвой, квартира… Пенсия большая! Большая - это сколько? Господи! О чем это я! Дедушке как минимум шестьдесят… С другой стороны - я тоже не девчонка…Не надо будет мучиться на работе… Глупости! С кем бы посоветоваться? Мама? Нет, она за любого поперечного отдаст… Настенькой назвал!, как в киносказке «Морозко». А мне его что, Николенькой звать?
Николай Михайлович не звонил девять дней. За это время Настя несколько раз меняла решение и все же окончательного так и не приняла. Поэтому, когда он позвонил, заняла выжидательную позицию, оставив решение напоследок в надежде, что интуиция в нужный момент подскажет нужные слова.
Николай Михайлович так и не задал ожидаемого ею вопроса. Он просто пригласил в ресторан, правда, намекнув на сюрприз. - Что ж, - решилась Настя, - схожу, посмотрю сюрприз, а там видно будет. В последнее время она всё чаще ловила себя на мысли, что думает о героическом вахтёре…
Забежав на минуточку в бухгалтерию, Настя застала весь коллектив, собравшийся около стола Маруси Лычкиной. Та самозабвенно рассказывала.
-Сначала она не верила, думала: он, не он? Может, просто похож. На газетной фотке он моложе, но усы и лысина те же! А знаете, как он ей красиво про ангольский плен рассказывал... Весь израненный, в орденах, пенсия – за особые заслуги всероссийского размера… Оказалось, на самом деле - аферист чистой воды, дважды судимый за мошенничество. А в армии вообще не служил!
-И сколько же она ему дала?- спросил кто-то из женщин.
-Сто двадцать семь тысяч! Сумма специально не ровная, для достоверности. Якобы ему на машину не хватает. А машина нужна, чтобы её стокилограммовое тело в Абхазию возить. Наверняка он еще бы вытянул, если бы ей случайно старая газета в руки не попалась.
-Жалко бабу, хотя сама виновата!
-Он ей ещё кольцо с бриллиантом подарил! Это потом выяснилось, что стекляшка позолоченная… Но она же не знала! Кто бы мог подумать – солидный человек, бывший военный, обеспеченный. Вахтёром работает от скуки, да потому что порядок любит. А она одинокая, толстая, пятьдесяттрёхлетняя, как ни как. Вот и попалась в лапы брачного афериста, «настоящего полковника». И я не удивлюсь, если он ещё какую-нибудь дуру, по мужикам страдалицу, из нашего института облапошил. Вы посмотрите вокруг: половина женщин одиноки!
-В полицию-то она обратилась?
-Конечно, только его и след простыл. С работы уволился, из общаги выписался.
-И все же я не понимаю! Ладно бы простая баба, а то Валентина Тимофеевна!- зам директора! Умная тётка! И на тебе, на вахтёра клюнула.
-Вот и бесится, что клюнула. Рвёт и мечет. Сейчас ей лучше не попадаться.
Анастасия тихонько вышла, так и не вспомнив, зачем заходила. Мысли путались, мешались, ломались, крошились на отдельные слова как бы не связанные между собой, хотя на самом деле являлись частями одного большого обмана: Сюрприз, вахтёр, Тимофеевна, Ангола, Морозко, кольцо, аферист, фото, одинокая дура…
-Вот ты оказывается какой! Николенька - поперечный! Постой, будет тебе кольцо, два кольца, посредине гвоздик. Закуют тебя, миленький, в эти кольца и посадят в однокомнатную квартирку с зарешеченным оконцем… А может, ну его… Забыть? А то придётся, заявление в полицию подавать. Начнут таскать… На работе узнают… Маруся Лычкина подружкам расскажет про еще одну одинокую дуру. Ну его к чёрту!
Николай Михайлович на радостях сильно выпил. Настенька вела себя, как ангел: кольцо приняла, дала согласие на брак и на свадебное путешествие в Абхазию. Теперь они едут к ней домой, знакомиться с мамой и за деньгами. Его немного пошатывало, но офицерскую выправку не пропьешь!
Настя, прислонив жениха к стенке, настойчиво звонила в квартиру. Наконец раздражённо закляцал замок. Настя развернулась и побежала вниз по лестнице. Николай Михайлович в недоумении проводил её взглядом. Затем медленно повернулся…
Перед ним громоздилась Валентина Тимофеевна…
Когда его измятого, в разорванном костюме, с расцарапанной лысиной и лицом, с красными корками на месте вырванных усов, с прокушенным ухом и фальшивым кольцом, каким-то непонятным способом накрученным на сливовидный нос, увозила скорая помощь, он, плача, рассказывал сердобольной докторше, что так страшно его не пытали даже в ангольском плену.
Настя надеялась, что в тот вечер Валентина Тимофеевна не заметила её, но через неделю после расправы с вахтёром-рецидивистом, она неожиданно получила премию в размере месячного оклада, и уже не была в этом уверена…