Он охватывал все. Поглощал. Съедал стены, мебель, людей. Даже воздух, казалось, тонул в этом огне. Было тяжело дышать. Каждый вдох требовал все больше сил, которые были уже на исходе. Сдавливало грудь, удушающим кольцом сжимало шею. Перед глазами все мутнело и уплывало в сторону. Руки не слушались. Движения получались замедленными, словно в воде. Все чувства притупились, пальцы не ощущали, за что хватаются, словно стали ватными.
Встать на ноги никак не удавалось. Ноги, если верить ощущениям, существовали теперь отдельно от тела. Попытка пнуть мешавшую подняться деревяшку закончилась ничем. Нога не двинулась. Приходится действовать ничего не чувствующими руками.
Ухватившись за первый попавшийся предмет, она напряглась и подняла туловище. Голова закружилась, к сдавленному удушьем горлу подкатила тошнота. Девушка резко закашлялась. На глазах от боли и жары выступили слезы. Руку обжигал горячий предмет, за который она схватилась.
Огонь был уже близко. Заглатывая все, что встречалось, он спешил к своей главной добыче. К девушке, полусидевшей за широкой деревянной тумбой, которая тоже скоро легко сдастся всепоглощающему огню.
Сквозь слезы, застилавшие глаза, мутным взглядом она осмотрелась и увидела свои ноги, придавленные книжной полкой. Будто и не ее ноги – чьи-то чужие. Книги валялись рядом, пыльные, с пожелтевшими страницами, раскрытые и закрытые. Некоторые уже сдались огню, и их страницы пылали, сгорала вековая мудрость, которая должна была быть запечатанной в них навечно.
Девушка медленно вытянула руки и попыталась столкнуть полку с онемевших ног. На лбу крупными каплями выступал и сразу скатывался вниз пот, слезы сильнее застилась глаза. Дышать удавалось через раз. Руки быстро слабели, а ноги ничего не ощущали и никак не могли помочь. Она почувствовала, как по спине липкой струйкой пробежал пот, намокли обожженные красные ладони. Сознание понемногу покидало ее.
Уши будто бы были наполнены водой. Приглушенно она слышала треск огня, а сквозь него едва прорезался топот чьих-то ног, грохот рушащегося здания и невнятные крики. Голос, который она не могла разобрать, ни что он говорит, ни кому он принадлежит.
Все еще держась за стремительно сгорающую тумбу обеими руками, она чувствовала, что вот-вот снова упадет и точно потеряет сознание. Один этот факт, его понимание, заставляли ее еще крепче вцепляться в тумбу, впиваться в лакированное горячее дерево ногтями. Пламя было уже у ее ног, но они ничего не чувствовали.
Пот градом катился по лицу, оседал на губах, противный вкус и запах соли, казалось, облепил ее, а жар огня обхватывал со всех сторон, ослабляя ее сопротивление, приближался, готовый поглотить ее своими рыжими, как у хитрой обманчивой лисицы, лапами. Она сдавалась. Не по своей воле. Силы закончились. Ногти, мокрые ладони заскользили, тело, потяжелев, упало на пол. Сознание, бросив напоследок короткую мысль о смерти, покинуло девушку.
В этот же момент громко ударилась о стену раскаленная железная дверь, грохотов перекрыв треск огня. Послышался топот бегущего человека. И в комнату влетел раскрасневшийся молодой человек, который тоже обливался соленым потом. Он, запыхавшись, стоял на пороге и оглядывался, выискивая взглядом девушку, чьи ноги торчали из-за темной горящей тумбы. Он заметил ее и, шепнув себе под нос тихое и отчаянное «Лис!», кинулся к ней.
— Лис! – громко повторил он в надежде, что она откликнется. Но девушка была без сознания. Он вцепился в ее ноги, обутые в кеды, и потащил к выходу.
Обычно маленькая и легонькая Лис казалась теперь непосильной ношей, но он, упрямо прижимая девушку к себе, интуитивно ориентируясь в дыму, шел к выходу и старался хоть что-нибудь разглядеть.
Спотыкаясь, он наощупь спускался по лестнице, задевал плечом стены. Шатаясь от головокружения, молодой человек едва не падал. Выйдя на улицу, он обессиленно упал на колени, бережно положил девушку на землю. И только после этого позволил себе глубоко и облегченно вздохнуть.
Вдох за вдохом он приходил в себе. Жадно глотал воздух, захлебывался им, кашлял. Вытирал лицо руками. Смахивал слезы с глаз. Сделав еще один глубокий вдох, парень судорожно выдохнул и посмотрел на спасенную им девушку.
Она дышала, и это было важнее всего. Она спасена.