Раньше люди находили гармонию искусства доживания до 120 лет. У них был упорядоченный ритм приема пищи и питья, соблюдалось постоянство ритма движения и покоя. Люди без глупостей и суеты делали свою работу. в результате телесная форма и духовное начало слаженно взаимодействовали, и люди достигали глубокой старости здоровыми. Теперь человек растрачивает своё истинное устремление и не рассматривает законы образования избыточности и недостаточности.
Развитие человека должно происходить как процесс, происходящий на протяжении всей жизни и включающий в себя как биологические изменения, так и психологический рост. Человек с годами и опытом совершенствует навыки своего поведения в стрессогенных ситуациях и достигает большей индивидуальности. Биологические и психологические изменения, сопутствующие потере репродуктивной способности, несут новые тревоги и новые возможности представителям обоих полов. Вступая в свой шестой десяток, мужчины и женщины могут пережить период новой стабильности в супружеских отношениях.
Только тот кто продолжает активно работать и вести активную социальную жизнь - обеспечивает себе приятную старость. чем более активным остается человек, тем лучше он приспособлен и более удовлетворён вне зависимости от возраста. Каждый человек в старости стремиться выбрать тот стиль старения, который в наибольшей степени соответствует его личному склад, потребностям и интересам. Энергичный, много работающий человек будет продолжать браться за новые проекты, тогда как более созерцательный может предпочесть чтение, просмотр кино, теле передач и прочее.
Созерцательный тип личности.
Созерцательный тип личности с возрастом стремиться освободиться от общества, причем, психологическая потребность в этом обычно появляется примерно на 10 лет раньше, чем социальная. Они считают, что быть свободным от зависимости активно работать лучше чем социальная активность. Они рады читать сидя в кресле, смотреть телепередачи и прочее.
Высоко интегрированные
По мере старения функционирование телесных процессов постепенно снижается. При этом способность к формальному интеллекту или другие познавательные функции с возрастом могут продолжить улучшаться. Благополучие в старости определяется включённостью в социальные отношения, сохранение чувства контроля, приятными воспоминаниями. Пожилые люди получают самопринятие занимаясь обозрением жизни. Это естественный процесс, `запускаемый` осознанием того факта, что жизнь прожита и подошла к концу. Обозрение жизни ведёт к мудрости и безметежности, в нём могут присутствовать и некоторые негативные стороны, такие как сожаление, чувство вины, подавленности или навязчивые размышления о прошедших событиях. Процесс заключается в реминистенции, или воспоминании, то есть в погружении в себя и размышлении о прошедших событиях и их значении. Некоторые люди вспоминают `для себя`, другие получают больше удовольствие, вовлекая в этот процесс других, рисуя семейное дерево, или рассказывают детям и внукам о значимых моментах истории семьи. Такие реминистенции составляют последний смысл жизни - оставить своё прошлое семье и друзьям.
К 65 годам:
* половина мужчин становится вдовцами;
* три четверти женщин живут одни;
* половина женщин становятся вдовами;
* одна четверть мужчин находятся в разводе;
Для адаптации к пенсионному возрасту наиболее важен следующий факторы:
* здоровье;
* была ли оставлена работа по собственному желанию;
* уровень дохода.
При исследовании старости Бернис Ньюгартен показал, что:
а. Пенсионеры нуждаются в занятости;
б. Наиболее счастливы те, кто исключён из общественных связей;
в. Нет универсального способа быть счастливым в старости;
г. Размышление по поводу собственной жизни не приносит пользы здоровью.
Упражнения
1. Выберите кого-нибудь из пожилых людей, переживших своего супруга (включая себя, если это подходит в данном случае) и прокомментируйте. как тот человек приспособился к жизни в одиночестве. Что было для него или неё (для вас) наиболее трудным? Привело ли переживание утраты к личному росту?
Вопросы для самопознания
1. Считаете ли вы, что люди в поздней зрелости более активны в настоящее время, чем раньше? В чём это выражается?
2. Какой тип пожилых людей был вам ближе, когда вы были ребенком? Сформировал ли этот опыт ваши стереотипы в отношении пожилых людей? Если нет, то что сформировало ваши стереотипы?
3. Считаете ли вы, что личные черты становятся более выраженными с возрастом?
4. Как вы думаете. будете ли вы в старости жить в доме престарелых или дома?
Литература:
1.Атватер И., Дафи К.Г. Психология для жизни.М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2003.
Колумбы третьего возраста
Детство, молодость, зрелость, что дальше? Раньше после пятидесяти жизнь заканчивалась или теряла краски. Теперь эти годы (или десятилетия) называются «третий возраст». Как сочинить себе увлекательную вторую половину жизни уже сегодня?
Юрий Зубцов
Нынешнее поколение 40–45-летних жителей России уникально не только тем, что стало свидетелем крушения одной страны и рождения другой. У этого поколения есть все шансы стать первым, способным придумать и воплотить в жизнь свою собственную… нет, не старость. Свой собственный третий возраст. Да, скорее всего, это получится не у всех – Россия, увы, отстает от развитых стран и по продолжительности жизни, и по качеству медицины. И все же. Те, кто думает о своем здоровье и средствах заботиться о нем, проживут долго. Дольше своих родителей, бабушек и дедушек. Готовы ли они к такой перспективе? И есть ли у Колумбов третьего возраста карта и компас?
Синди Джозеф 62 года. Она работала гримером и визажистом, пока в 49 лет случайно не стала фотомоделью. После пятидесяти она не раз появлялась на обложках журналов и в рекламе косметических марок, а потом создала собственный косметический бизнес.
ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ ПРИМЕР
В 2013 году 70-летняя Катрин Денев снялась в постельной сцене в фильме «За сигаретами» (реж. Э. Берко). Почти одновременно с ним вышел на экраны и боевик «План побега» (реж. М. Хофстрем). В котором Сильвестр Сталлоне (67 лет на тот момент) и Арнольд Шварценеггер (66) сначала вдохновенно мутузят друг друга, а потом с еще большим вдохновением дают тумаков своим общим врагам. Рок-певец и кавалер ордена Британской империи Элтон Джон в 67 впервые стал отцом, что никого и не удивляет. Как не удивляет и статус секс-символа, с которым не торопится расстаться 56-летняя Мадонна. Согласитесь, с возрастом что-то определенно происходит.
И происходит совсем не только в кино и не только у небожителей. Женщины и мужчины далеко за пятьдесят все чаще поступают в университеты, уезжают в другие страны и начинают новую карьеру, вступают в брак по любви, а не из соображений «стакана воды в старости»*. И если в классической литературе персонажи старше сорока именовались не иначе как стариками и старухами, то теперь и шестдесятилетних европейцев назвать так не поворачивается язык. И не из боязни их задеть, а просто потому, что это будет неправдой.
В России дело обстоит иначе. И ориентироваться приходится все больше как раз на киногероев – реальных примеров перед глазами пока мало. В этом и состоит, возможно, главная трудность для тех, для кого «третий возраст» – перспектива уже достаточно близкая. «Жизнь старших могла быть примером, когда жизнь одного поколения почти без перемен повторяла жизнь другого, повторяющего жизнь третьего, – считает психотерапевт Виктор Каган. – Но скорости растут, и сегодня на жизнь одного поколения выпадает больше изменений, чем раньше – на жизнь нескольких».
В ГЛАЗАХ СМОТРЯЩЕГО
Опыт родителей оказывается ловушкой. Будем честны, для большинства из нас их старость – это ожидание пенсий, никак не соразмерных труду и талантам, болезни, беспомощность, страх бедности, в лучшем случае – возня на грядках и заботы о внуках. Нужно ли удивляться, что многих из нас такое будущее по-настоящему пугает?
Впрочем, негативные стереотипы, связанные со зрелым возрастом, сильны не только в России. Они сильны – и этим опасны. Психолог Бекка Леви (Becca Levy) из Йельского университета (США) на протяжении 20 лет наблюдала несколько сотен людей в возрасте 50 лет и старше. Вывод исследования был однозначен: те, кто воспринимает третий возраст позитивно, живут в среднем на 7,5 года дольше, чем те, кто видит этот возраст источником немощей и временем угасания**.
Известно изречение о том, что красота – в глазах смотрящего. Видимо, то же самое можно сказать и о возрасте. «Отношение к нему – это вопрос разницы взгляда изнутри и снаружи, – уверена экзистенциальный психотерапевт Светлана Кривцова. – На пожилой возраст проецируется множество страхов... Все это – взгляд со стороны. Знаете, я уверена, что роженица страдает меньше, чем ее муж, который присутствует при родах и держит ее за руку. У нее есть защитные механизмы, предусмотренные природой, его же не защищает ничто. Так же обстоит дело и со старшим возрастом, он обладает множеством защит – только ему свойственных плюсов. Но взглянуть на него изнутри, чтобы избавиться от юношеских страхов и оценить эти плюсы, можно только достигнув этого возраста».
Зачем бороться с возрастом? Что в нем плохого? Жизнь становится все лучше и лучше. Важно это помнить и с энтузиазмом смотреть вперед»
Разделяет эту точку зрения и Виктор Каган. «Неплохо бы перестать гипнотизировать себя мифами типа «старость – это гадость, болезни и вообще тоска зеленая», – говорит он. – Нужно жить, стараясь не прервать жизнь, – позволить себе хотеть, получать удовольствия, любить и – да, страдать тоже. И ориентироваться при этом не на внешние мерки полноценной жизни, а на собственное ощущение, на то, сколько в ней ценного для нас самих».
СТИРАНИЕ ГРАНИЦ
Психолог Эрик Эриксон (Erik Erikson) разделил время жизни человека на 8 этапов***. Последним, восьмым, в его периодизации идет этап 50+, который Эриксон считал временем пересмотра и переоценки прожитой жизни и обретения гармонии с ней. Но сегодня пятидесятилетние не только продолжают активно жить, но и часто решительно меняют свою судьбу, получая совершенно новый опыт. Значит ли это, что теория Эриксона спустя пять десятилетий устарела?
Не совсем так, полагает Виктор Каган. «Эриксон писал о том, что каждый возраст несет в себе внутренний конфликт переживания себя в своих отношениях с миром. Акцент тут на слове «переживание». Другое дело, что жизнь со времен Эриксона очень изменилась, а вместе с ней – и возрастные границы выделенных им периодов».
С этим трудно не согласиться. Ведь и задачу поиска себя, определения направления жизни, выстраивания основ мировоззрения Эриксон относил к возрасту 20 лет. Сегодня многие из нас решают эту задачу ближе к сорока. Естественно, что и шестидесятилетние продолжают работать, творить жизнь и себя, обретать новый опыт. А уж задача окончательного обретения гармонии с прожитой жизнью перемещается, вероятно, ближе к 75-летнему рубежу.
ЖИТЬ НЕ ПО ГОДАМ
Как чувствовать себя моложе, становясь старше? Свои варианты ответа предлагает редактор журнала Kinfolk Гейл О’Хара: Пригласите друзей с ночевкой. Разверните спальные мешки, заполните комнату огромными тарелками со вкуснейшими мексиканскими начо и устройте ретроспективный просмотр фильмов «Мэри Поппинс», «Пиф-паф ой-ой-ой» и «Вилли Вонка и шоколадная фабрика». Почему бы заодно не извлечь на свет и доску для спиритических сеансов? Играйте. Не важно, хотите ли вы построить замысловатый песочный замок или нарисовать ангела в снегу, главное – дайте выход своему внутреннему ребенку. Исчезните с радара. Набейте рюкзак провиантом на целый день и устройте приключение для себя и любимого человека или своей изнеженной ши-тцу. В пути вам пригодится воображение, а вот телефон оставьте дома – если, конечно, отважитесь. Делайте домашние задания. Достаньте книгу по давно интересующему вас предмету, будь то пирамиды или немецкий язык, и, вооружившись ручками и тетрадями, задавайте себе еженедельные задания, делать которые будет в радость. Не злитесь по мелочам. Довольно нелепый совет, но он может пригодиться, когда вас начнет доставать всякая никчемная чепуха.
СВОБОДА ЗРЕЛОСТИ
Взгляд изнутри, о котором упомянула Светлана Кривцова, подарил нам немало свидетельств о преимуществах зрелого возраста. Вот, например, размышления 77-летнего семейного терапевта Карла Витакера (Carl Whitaker): «Кто-то сказал, что юность – такое прекрасное время жизни, что стыдно тратить его в юности. Я бы добавил сюда свое недавнее открытие, что старость – такое прекрасное время, что стыдно ждать его так долго!.. Причина тому – свобода от всевозможных страхов. Чувство защищенности в пожилом возрасте происходит от того, что все до лампочки. Другие люди имеют право на убеждения, но их убеждения не могут заставить меня чувствовать себя неловко или меняться. Мне нравится моя жизнь, и я могу сидеть и наслаждаться ее течением»****.
Андрей Бильжо, 61 год. Психиатр, художник-карикатурист, сценарист, телеведущий, автор книг, ресторатор. Получает удовольствие от всего, что делает, и отказывается от работы, если она ему не нравится.
Эта свобода удивительным образом роднит третий возраст с юностью. И в том, и в другом жизненном периоде мы больше реагируем на требования тела, чем на общественные предписания. Но если в юности новые телесные возможности и потребности столь сильны и притягательны, что ради их удовлетворения мы забываем обо всем, то в зрелости нам просто нет нужды оглядываться на чьи-то мнения. Мы можем сосредоточиться на собственном состоянии, чтобы адаптироваться к изменениям.
ДЕКЛАРАЦИЯ САМОЦЕННОСТИ
Для того чтобы нам это удалось, необходимо качество, которое психологи называют самоценностью: насколько сами мы считаем себя достойными внимания, уважения и любви. «Нашей ментальности свойственно слишком утилитарное отношение человека к себе самому, – констатирует Светлана Кривцова. – Пока я что-то могу, я нужен (государству, окружающим) и, значит, имею ценность. А если не могу, то, выходит, ничего уже не стою. Собственную ценность мы привыкли определять достижениями, действиями, возможностями. И это чревато кризисом в зрелости, когда кажется, что жизнь кончена. И глубокой печалью в старости. Зато когда человек осознает собственную ценность прежде всего как личности, любые неожиданности позд-него возраста – повод удивляться, относиться творчески, искать и находить ответ».
С годами становишься как губка — все впитываешь. Меньше смотришь, но больше видишь»
Наверное, самоценности нельзя научиться. Она закладывается любящими и внимательными родителями и продолжает укрепляться (или ослабевать) на протяжении всей жизни. Но стоит знать хотя бы некоторые из ее «слагаемых». «Моя личность – это моя личность! Во всей Вселенной нет другого человека, подобного мне, – восклицала психотерапевт Вирджиния Сатир (Virginia Satir). – Существуют люди, имеющие черты, аналогичные моим, но нет того, кто повторял бы меня в точности. Поэтому все мои проявления уникальны, и я выбрала это. Некоторые мои части вызывают во мне вопросы. Я пока не все знаю о себе. Но полюбив себя и подружившись с собой, я могу терпеливо и бережно открывать в себе сокровенное и получать новые знания о себе»*****.
СЛОВАРЬ ЖИЗНИ
Но если самоценность нельзя в срочном порядке обрести лет за пять до пенсии, то что ждет 45–50-летних в третьем возрасте? И что можно сделать, чтобы этот возраст был возрастом радости, а не печали? «Если люди в такой ситуации обращаются за помощью к психотерапевту, можно помочь им вспомнить, о чем они мечтали в молодости, но чего так и не смогли себе позволить,– рассказывает Светлана Кривцова. – Это может быть спорт, танец, театр. Да, они не достигнут мировых высот. Но они уже и не претендуют на это. Зато наслаждение всем этим будет очищено от амбиций, упреков судьбе и себе. Вообще старший возраст замечателен именно тем, что живет чистыми ценностями. У меня была одна немолодая клиентка, которую в свое время из-за невысокого роста не взяли в балетную школу. Это переживание осталось с ней на всю жизнь. И вот мы с ней смогли вернуть ей радость балета. Она начала ходить на все премьеры, которых раньше избегала из-за своей драмы. И еще она танцует – она стала преподавателем танца в детских группах. Видели бы вы, как она движется, как она счастлива! Дети ее обожают. И конечно, невозможно догадаться, сколько ей лет».
Рецептов счастливой старости нет – есть поиск и творчество, уверен Виктор Каган: «Я не верю книжкам типа «100 рецептов счастливой старости». Но несколькими способами поделиться могу.
Старость – такое прекрасное время, что стыдно ждать его так долго»
Первый – расширение словаря жизни. Каждое умение – своего рода язык. Можно жить на языке музыки, литературы, рисования, фотографии, коллекционирования, ремонта старой мебели, изготовления безделушек... Чем больше языков, тем лучше – тем полнее, ярче, интереснее будет новый возраст. Но пока мы активны и полны сил, нам часто не до этого, и в старости мы рискуем остаться без языка общения.
Способ второй – внимание к старикам, кем бы они нам ни приходились. Быть не просто рядом с ними, ограничиваясь физической помощью, а быть вместе с ними, принимая их и разделяя с ними переживания жизни. Чувствовать их радости и учиться тому, как они одолевают трудности на пути к счастью. И третий – заботиться о том, чтобы тело сохраняло возможность танцевать под музыку души».
YOUNG OLD – ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ
Классической триады «детство–взрослость–старость» больше не существует. Во всем виноват «третий возраст», который потеснил старость на четвертое, почетное место. Рассказывает социолог Алексей Левинсон*. «В 1990-е годы английский демограф Питер Ласлетт (Peter Laslett) предложил разделить жизненный цикл современного человека на четыре стадии. Две последние стадии – «третий возраст» и «четвертый возраст» – соответствуют «the Young Old» и «the Old Old». «Молодые старики», к которым относят людей в возрасте до 75 лет, отличаются от своих ровесников полувековой давности хорошим здоровьем и сравнительно высокой ожидаемой продолжительностью жизни, высоким образовательным статусом, относительно высоким уровнем благосостояния, основанным на получении дохода в виде пенсий и накопленных за жизнь средств. Их дети выросли и в своем большинстве покинули родительский дом. «Молодые старики» энергичны, активны. Получив от общества в дар свободное время, многие тратят его на общественную деятельность или путешествия. Их численность в странах с высокой продолжительностью жизни постоянно растет. Образ жизни этих людей не соответствует стереотипным ролям, приписываемым старикам. Формальные возрастные рамки ограничивают их возможности. Многие из них хотели бы и в состоянии продолжать работать, и, как показывают исследования, качество этой работы будет не ниже, чем у представителей молодых поколений».
Позитивный образ старости
В нашей культуре ( в отличие от европейской) как-то не сложился позитивный образ старости. И дело не только в экономической ситуации и затянувшемся «переходном периоде». Что мы можем сделать, чтобы изменить привычный стереотип?
Леонид Костюков
Начнем, как водится, с очевидного. Россия – страна великой литературы, и сама российская идентичность в этой литературе в сильной степени то ли отражена, то ли построена. Из наших хрестоматийных гениев ХIХ века по крайней мере двум – Пушкину и Чехову, по мнению авторитетных критиков, удалась некая полнота выражения («энциклопедия русской жизни», «если бы Россия пропала, ее можно было бы воссоздать по рассказам Чехова»). Отмечалось также, что Пушкин не оставил нам позитивного образа старости – ни живым примером, ни в творчестве. Заметим, что это же относится и к Чехову.
У них как максимум мелькают симпатичные старики, к которым положительные герои (и читатель заодно) испытывают сочувствие. Станционный смотритель, например. То есть старость не самоценна; она, как некий индикатор, лакмус, провоцирует реакцию человека энергичного и деятельного. Переходя к более примитивным литературным образцам ХХ века, «старость нужно уважать». Это очень хорошо – как соотноситься с чужой старостью, мы поняли. Но как быть со своей?
При этом отношение к смерти у нас выработано – в меру индивидуальное, в меру типовое. Причем выработано, если можно так выразиться, дважды – и в православии (говоря шире, поскольку страна большая и разнообразная, – в религиозном плане), и в рамках странно смешанного большевистского культа, который, конечно, был не атеистическим, а язычески-богоборческим. Так или иначе, жизненный итог для нас с вами – не пустой звук, слова над свежей могилой бывают искренними и сильными, обобщая – ничего случайного и постыдного в смерти нет.
Навязшая в зубах сентенция, что мы-де находимся между Востоком и Западом, отчетливо буксует именно в данном месте. И в европейской, и в азиатской традиции – как широко ни брать Азию – старость пользуется гораздо большим уважением, чем у нас. Пожалуй, ключевое слово здесь – «традиция». Какие бы формы она ни принимала, само ее наличие ненавязчиво ведет к патриархальности. И старик из приживала или одиночки превращается в главу рода. При этом физическое сосуществование в одном пространстве, конечно, важно, но не судьбоносно. Важно, как всегда, информационное поле.
Старый человек мудр (если вдруг нет, тут теория бессильна), он является носителем опыта. Чего стоит сегодня опыт, накопленный полвека назад? Если мир действительно кардинально изменился, то ничего. Если же изменения – лишь антураж, а под ними, стоит лишь копнуть, – неизменная основа, то опыт не устаревает. И здесь, по-моему, проявляется очень русская черта, прекрасно уловленная тем же Чеховым и теми же большевиками, – тоска по неслыханно новому времени и миру. И связанная с ней иллюзия, что вот он – новый мир, а старый опыт можно стряхнуть с обуви, как прах.
Чтобы не ходить далеко за примером – когда в достопамятные 90-е большевистская поведенческая рамка (кривая, нелепая, лицемерная и т.п.) была упразднена, что обозначилось на ее месте? В порядке личной инициативы – что угодно, статистически – ничего. Универсального нравственного опыта, как оказалось, не накоплено. Да и не нравственного, а просто житейского. Бывших советских людей обмануть (развести) получалось так же легко, как карикатурных сказочных простаков; кот и лиса, окучивая Буратино, тратили больше интеллектуальных сил, чем отечественные мошенники недавнего прошлого. Что, в частности, свидетельствует о неусвоенности населением даже этих элементарных сказок, басен и притч.
Логическая связь, как мне кажется, прочерчивается очень прямая и твердая. Чтобы обрести подлинное уважение, кому бы то ни было надо быть полезным и даже, не побоимся этого слова, могущественным. Другое дело – жалость, сочувствие и даже любовь. Но некоторое правильное место в правильной же иерархии обеспечивается настоящим уважением. Это относится к старику и старости как таковой, потому что это универсально.
Помимо свободного времени, которое можно употребить на разнообразные посильные заботы, тот ценный товар, что приносит старик в общество и семью, – его уникальный жизненный опыт. И культура общества и семьи состоит в том, чтобы этот опыт обналичить. Для этого нужно иметь подлинный образ мира и жизни, в сильной степени абстрагированный от яркого внешнего антуража, меняющегося каждые полгода. Думаю, этот образ первичен; система ценностей сама вызревает внутри него.
В тех известных мне семьях, где этот образ мира прослеживается, старики занимают достойное место. В нашей современной культуре этого образа нет – по крайней мере, его надо выковыривать оттуда по крупицам и строить заново. Она (культура) практически на 100% визуальна, кинематографична и слишком привязана к внешнему ряду. Последние же наши великие писатели (по-моему, Арсений Тарковский, Трифонов и Окуджава) несли пресловутый образ в своем творчестве, но шумное время отвлекло от них не только народ, но и интеллигенцию. Не случайно именно они приблизились и к образу благородного старика (только не в «Старике» Трифонова, в других произведениях). И, пожалуй, именно Булат Окуджава сделал то, до чего у Пушкина не дошли руки: и в стихах, и в жизни создал позитивный, непостыдный образ старости, который можно взять за ориентир.
А что если старость дает нам шанс?
Жан-Луи Серван-Шрейбер – один из авторов провидческого эссе «Искусство долголетия» (Текст, 2008), где обсуждается, как нам жить, когда нам будет «по сто с чем-то лет». Встреча на удивление нестарого мужчины «за шестьдесят» и не вполне молодой женщины «за тридцать».
Ксения Киселёва
ВСЕ СТАРШЕ И СТАРШЕ
• 29 лет — такой была средняя продолжительность жизни в России в конце XIX века.
• 65 лет — средняя продолжительность жизни в России в 2006 году (мужчины в среднем живут до 60 лет).
• 100 лет — среди родившихся сегодня европейских девочек каждая вторая доживет до ста лет. До 80 лет будут жить японцы, родившиеся в 2000 году.
По данным Госкомстата России, OECD, Insee.
Лоранс Лемуан: Преодолев рубеж 30-летия, я думала, что с юностью наконец покончено. Но период, который проживаете вы, странным образом напоминает отрочество. В чем заключается кризис вашего возраста?
Жан-Луи Серван-Шрейбер: Он связан с тем, что я оказался на этапе вопросов, на той стадии эволюции тела, которая предполагает существенные изменения, масштаб которых я пока не могу оценить. Как подросток, я вступаю в период неизвестности. С той только разницей, что я приближаюсь к горизонту своей жизни, пусть мне и кажется, что с каждым днем он отдаляется еще немного. Так или иначе то, что я переживаю сейчас, не похоже на то, как я представлял себе старение. После шестидесяти мы обычно уже не растим детей, не строим карьеру, не совершаем любовных открытий.
И очень часто бывает так, что мы еще не вступили в период упадка сил и способностей. Странно ощущать себя еще молодым, когда общество уже записало тебя в старики. И изобилия книг, описывающих этот новый возраст, пока не наблюдается. Все нужно придумывать заново. И все еще возможно.
При условии, что у вас осталась энергия! Я не уверена, что встречу этот возраст в такой же прекрасной форме, как вы…
Бесспорно, мы неравны перед лицом старения. У нас разная наследственность, разный генетический багаж. Но в значительной мере разница определяется еще и тем, насколько мы внимательны к своему телу. В моем возрасте платишь за излишества юности. Но, с другой стороны, можешь и пожинать плоды правильной жизни, здоровых привычек. Я вижу множество людей, которые пренебрегали своей «оболочкой» и теперь оказались пленниками тела, которое больше не позволяет им наслаждаться жизнью. Это очень обидно. Но я их понимаю. Если бы сейчас мне нужно было похудеть на сорок килограммов, чтобы обрести хоть какой-то жизненный тонус, у меня немедленно опустились бы руки. Мне кажется, гораздо проще с детства приучиться к здоровому питанию и регулярной гимнастике. Долголетие – это своего рода бег на длинную дистанцию. Поскольку запаса прочности уже нет, приходится тренироваться каждый день, как спортсмену со скромными способностями.
ПРЕДВИДЕТЬ СВОЙ ТРЕТИЙ ВОЗРАСТ
Стоит задуматься об этом прямо сейчас: возможно, люди будут жить до 140 лет. Дело в том, что человеческое существование длилось бы именно столько, если бы нас преждевременно не разрушали болезни, усталость, несчастные случаи. Благодаря научному прогрессу наши шансы прожить биологически заложенный срок растут с каждым годом. Но в каком мы будем состоянии? И зачем нам это?
Жоэль де Росней (Joеl de Rosnay), биолог, специалист по перспективному прогнозированию, интересуется телом. Он показывает, почему наш организм изнашивается, как противостоять последствиям старения и на что будет похожа медицина будущего.
Жан-Луи Серван-Шрейбер (Jean-Louis Servan-Schreiber), президент Psychologies и в некотором смысле «специалист по хорошей жизни», внимательно изучает наш разум и душу: а если старение – это еще и выбор? Что если только от нас зависит возможность отказаться от угасания и оставаться подвижными, хотя бы в своем сознании?
Франсуа де Клозе (Franc,ois de Closets), журналист и эссеист, анализирует социальные последствия старения населения и бьет тревогу: то, что для каждого человека является прогрессом, для общества в целом может стать катастрофой.
В поисках ответов на эти вопросы писатель Доминик Симонне (Dominique Simonnet) вместе с тремя экспертами в области старения написал «Искусство долголетия». Авторы уверены, что 60–75-летний возраст вполне может стать счастливым временем для «молодых стариков»
Владимир Яковлев: «Старость может стать счастливейшим временем нашей жизни»
Многие ли ожидают от старости чего-то хорошего? Однако у нас есть веские основания относиться к ней с большим оптимизмом, убеждены Владимир Яковлев и герои его фотопроекта «Возраст счастья».
Ольга Мурадова
Владимир Яковлев, журналист, издатель, медиаменеджер. Основатель Издательского дома «КоммерсантЪ», первый главный редактор газеты «КоммерсантЪ». Другие его идеи – медиагруппа «Живи!», журнал, сайт и сообщество «Сноб».
Psychologies: Как у вас появилась эта идея – отправиться на поиски пожилых людей, которые живут яркой полноценной жизнью?
Владимир Яковлев: Я начал этот проект по очень личной, даже интимной причине: в 51 год я понял, что начал стареть. Я очень боялся приближающейся старости, потому что был уверен, что ничего хорошего в следующие 20–30 лет от жизни ждать не стоит. И все же во мне теплилась надежда провести отпущенное время не так, как большинство пожилых людей. Мне хотелось понять, могу ли я как-то улучшить свою жизнь в это время или мне лучше расслабиться и просто ждать финала. К вопросу я подошел серьезно: поскольку специалистов, которые могли бы рассказать о счастливой жизни после 60, в нашей стране не оказалось, я решил сам найти тех людей, которые живут ярко, получая удовольствие от каждого дня. За три года я объездил девять стран и встретился больше чем с сотней человек в возрасте от 60 до 104 лет, чтобы понять, есть ли в их образе жизни что-то общее – а значит, мне это тоже доступно, – или у них просто хорошие гены. Должен вам признаться: после этого от моих представлений о том, что такое возраст, не осталось ничего. Не устояло ни одно убеждение, которое было сформировано во мне семьей, образованием, окружением. Все мои собеседники были активны, счастливы, прекрасно себя чувствовали, а многие из них находились в такой физической форме, которой позавидуют и двадцатилетние.
Почему вы считаете, что наследственность здесь не самое главное?
В. Я.: Возможно, генетика и играет важную роль, но увидеть этого мне не удалось. Я увидел другое – людей, которые просто отказывались стареть и находили способ этого не делать. В пример приведу одну 104-летнюю женщину: она прекрасный пианист, каждый день по 3–4 часа играет Баха – без нот, по памяти. 20 лет назад у нее случился рак, от которого она, по ее убеждению, излечилась с помощью музыки. А ее сестра-близнец скончалась много лет назад, потому что жила по-другому.
Если все так просто, то почему вам пришлось объехать столько стран, чтобы найти всего сотню таких людей? Почему вокруг мы видим в основном другие примеры?
ОБ ЭТОМ
«Возраст счастья» Владимир Яковлев
Может ли старость быть счастливой, насыщенной, радостной? Задавшись этим вопросом два года назад, Владимир Яковлев и сам не предполагал, какими неожиданными окажутся ответы. Самые яркие из них составили книгу «Возраст счастья» (Манн, Иванов и Фербер, 2013).
В. Я.: Меня тоже интересовал этот вопрос. Сегодня мне даже трудно сказать, в какой степени причиной деградации является сам возраст и в какой – наше представление о нем. Люди твердо знают, что жизнь до 30 нужна для того, чтобы учиться, в период от 30 до 60 нужно делать карьеру и растить детей. Если спросить, зачем им жизнь после 60, зачем им старость, многие не могут ответить. Они подходят к 60 годам, будучи абсолютно уверенными: все, что их ждет, это тихое угасание. Принято считать, что в 60 лет наш мозг такой же, как в 20, только хуже. Но это не так! Старость – это другая стадия развития мозга. Он не деградирует, а меняется, а потому для обучения пожилых людей иностранным языкам, например, просто нужно использовать другие методики. И еще нам не хватает информации о том, чему можно посвятить себя, когда профессиональная карьера уже состоялась, а дети выросли. 50 героев этой книги показали на собственном примере, что старость – это не приговор, а потенциально счастливейший период человеческой жизни. Многие из них в 50–60 лет всерьез занялись танцами или спортом, а некоторые даже поменяли профессию.
Что же объединяет людей, которые живут долго и счастливо?
В. Я.: Они едят мало, двигаются много и живут в свое удовольствие, наслаждаясь каждым днем. Они с готовностью принимают все, что преподносит им жизнь, – как успехи, так и неудачи. Каждый из них в определенный момент осознанно сделал выбор в пользу того, чтобы не стареть, «как полагается». Как сказал один из героев проекта, 80-летний парашютист Джон Бут, «нельзя перестать прыгать с парашютом, потому что ты постарел. Можно постареть потому, что ты перестал прыгать с парашютом»
БАЛБАР-ЛАМА, 86 ЛЕТ, РОССИЯ, МОСКВА
«Мы устроены так, что у нас сознание мечется. Мысль все время скачет. На это уходит много энергии. А нельзя метаться. Надо думать об одном. О том пути, которым ты хочешь идти. Для этого надо тренировать сознание. Тренировка ума – это самое важное... Если поддаться своему уму, можно оступиться и пойти неправильным путем».
К Балбар-ламе всегда очередь. Так было и когда он работал врачом в Бурятии, и когда принимал пациентов в Монголии. Так и сейчас, после того как в 2011 году он открыл в Москве медицинский центр «Чжуд-ши». Теперь, чтобы попасть к нему на прием, нужно записываться за месяц.
И это неудивительно. Балбар-лама – буддийский монах, хотя и живет в миру. Ему 86 лет, из которых 50 лет составляет его непрерывный медицинский стаж. Он сам пользуется своими методиками и потому являет живой пример того, как они работают. Каждый день Балбар-лама просыпается в 6 часов утра и 3 часа медитирует. Вечером он снова медитирует – по 3–4 часа. Если вам кажется, что 7 часов медитации каждый день – это отдых, то попробуйте как-нибудь сами, и сразу все поймете.
В неделю он принимает больше 20 пациентов – в центре и иногда, в виде исключения, дома. Днем, если нет пациентов, обязательно отправляется на прогулку. Он гуляет всегда, даже в плохую погоду. Балбар-лама уверен, что для поддержания здоровья нужно много ходить. Особенно важно ходить после еды.
В свои 86 лет Балбар-лама абсолютно здоров. Даже простудой болеет редко. Если спросить у него, как сохранить здоровье и ясность ума, он скажет, что очень важно хорошо питаться. Обязательно нужно есть рыбу, птицу, мясо (кроме свинины), топленое масло и, что очень важно, мед. Есть нужно 4–5 раз в день, но понемногу, не переедать. При подборе продуктов нужно учитывать как физическую активность, так и регион проживания. В северных странах, считает Балбар-лама, быть вегетарианцем вредно.
И еще он рекомендует в течение дня делать небольшие, по 20–30 минут, перерывы на сон.
Но для счастливой жизни все же важнее всего не питание и не лечение. Важно отношение к жизни и к людям. Секрет счастья и здоровья после 60 – в умении видеть хорошее и в добром отношении к окружающим, уверен Балбар-лама. А у тех, кто привык ставить себя выше других, с возрастом портится характер, а значит, и здоровье».
ХЕДДА БОЛГАР, 103 ГОДА, США, ЛОС-АНДЖЕЛЕС
«Люди много говорят о том, что мы с возрастом теряем, и забывают о том, что мы приобретаем. Это несправедливо. С годами мы получаем независимость, становимся менее тревожными. Возраст дает отличную возможность подумать о своей жизни, перестать злиться на себя за неправильные решения и избавиться от чувства вины».
Хедда Болгар – известный психоаналитик. Она живет одна в своем доме в Лос-Анджелесе, принимает пациентов по 20 часов в неделю. Читает лекции, ездит на профессиональные конференции. Одним словом, Хедда – умная, яркая, успешная калифорнийская женщина, у которой активная и весьма независимая жизнь.
Хедде Болгар 103 года. Свой диплом она получила в Вене в 1936 году. Ее учителями были психоаналитики Венского кружка, ближайшие последователи Зигмунда Фрейда. Ее стаж работы с психологическим здоровьем составляет больше 75 лет.
Сейчас у Хедды много пациентов. Некоторые из них пожилые. «У меня есть пациентка, которой 91 год. Она так рада, что общается с терапевтом, который старше ее. Ей кажется, что молодые люди не могут понять всех ее проблем. И я думаю, во многом она права».
Ежедневно Хедда Болгар помогает другим разобраться в себе и почувствовать себя лучше. Поэтому она искренне не понимает, зачем выходить на пенсию. Работоспособность этой женщины, ясность и острота ее ума поражают: может быть, она практикует какие-нибудь особые омолаживающие техники? «Вы знаете, – серьезно отвечает она, – последние 80 лет я мало занималась спортом». Правда, чуть больше года назад (то есть в 101 год) Хедда увлеклась йогой. Теперь к ней домой приходит преподаватель.
По мнению Хедды Болгар, чтобы жить долго и счастливо, самое главное – это научиться принимать происходящее и не слишком переживать из-за трудностей. Особенно из-за того, что еще не произошло: «Вы все равно не знаете, что случится с вами в будущем. Кого из друзей и близких вы потеряете, чем заболеете, с какими неприятностями вам придется столкнуться. Ваши страхи не обязательно станут реальностью – скорее наоборот. Поэтому нет никакого смысла переживать заранее. Лучше наслаждаться жизнью и не думать о плохом».
РУТ ФЛАУЭРС, 72 ГОДА, ВЕЛИКОБРИТАНИЯ, БРИСТОЛЬ
«Я люблю аэропорты, люблю бродить по ним, гулять по магазинам и наблюдать за людьми...» Рут Флауэрс было 58 лет, когда она потеряла мужа. Казалось, все, что ожидало ее в будущем, это лишь воспоминания о прошлом. Сегодня 72-летняя Рут Флауэрс дает по несколько концертов в месяц и буквально живет в самолетах, перелетая с одного конца света на другой.
Решение стать клубным диджеем Рут Флауэрс приняла вот как. Внук пригласил ее на свой день рождения в ночной клуб. Охранник на входе окинул Рут оценивающим взглядом. «Я думаю, в вашем возрасте вам туда не надо», – сказал он. «А я думаю, надо!» – ответила Рут. Охранник только пожал плечами. «Если я захочу, то и диджеем смогу стать!» – сказала Рут. Охранник окинул ее взглядом еще раз и усмехнулся – так, что Рут поняла: либо она станет диджеем, либо никогда больше не будет себя уважать. «Почему считается, что люди моего возраста не могут веселиться? – думала Рут на следующее утро. – Почему все так уверены, что нам полагается тихо сидеть дома?»
Буквально через несколько дней друзья познакомили ее с молодым французским продюсером Орелем Саймоном. В течение следующих двух лет Рут Флауэрс училась сводить треки и делать диджейские сеты – современная электронная музыка была для нее (в прошлом преподавателя пения) совершенно новым миром. А Орель тем временем безуспешно пытался организовать для Мамми Рок (такой сценический псевдоним они придумали для Рут) хотя бы один приличный гиг. Но клубные менеджеры только пожимали плечами: почти 70-летняя бабушка, которая раньше выступала с лекциями о Диккенсе? В роли диджея?! Смешно!
Каким-то чудом Орелю удалось включить выступление Мамми Рок в программу одной из вечеринок кинофестиваля в Каннах. И началось. Буквально за год Рут стала мировой знаменитостью. Молодая клубная аудитория в восторге от ее образа и ее музыкальных сетов. Ее узнают в клубах и на улице, просят автографы... За два последних года Флауэрс дала больше 80 выступлений. Она играет в лучших клубах мира – в Лондоне, на Ибице, в Париже, Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Токио... В течение часа она держит энергию двух-, трех-, а то и пятитысячной толпы зрителей. «Жалко только, совсем не остается времени выступать с лекциями о Диккенсе!»
Современные бабушки стали эгоистами?
Курсы английского, танцы, встречи с друзьями в кафе, путешествия... В насыщенной жизни современных бабушек и дедушек не всегда находится время для внуков. Что это – их эгоизм или естественное желание пожить наконец для себя?
Галина Черменская
«Мама любит пожаловаться, что якобы мало видит моих детей, – с иронией говорит 30-летняя Лариса. – Однако когда я прошу ее побыть с ними в выходные, у нее находятся более важные дела – то она идет в бассейн, то на премьеру в театр...» Ольга, энергичная бабушка 56 лет, откровенно признается, что не готова целиком посвятить себя трехлетнему внуку: «Сын и невестка работают, устают, поэтому я стараюсь брать внука на выходной или на праздники, чтобы дать им отдохнуть. Но в остальное время ребенком занимается няня. Мы с мужем еще достаточно молоды, активны и оба любим свою работу. С какой стати нам ее бросать? Зарплата дает возможность дважды в год путешествовать. Мы вырастили двоих детей, теперь их очередь воспитывать своих. А мы хотим посмотреть мир!»
Все больше женщин и мужчин старше 50 лет ведут сегодня активную жизнь. Особенно много их среди жителей крупных городов. Семейный психолог Гражина Будинайте объясняет это так: «В советское время чаще всего три, а то и четыре поколения семьи жили вместе. И не только из-за квартирного вопроса. Войны, репрессии, материальные и бытовые трудности – семья могла выжить, только объединившись. Сейчас у многих появился достаток, уже не редкость, когда дети живут отдельно от родителей и не зависят от них материально». Кроме того, значительно позже приходит время старости, время болезней и беспомощности. Приближаясь к пенсионному возрасту, это поколение больше не чувствует себя пожилыми людьми. Особенно разительны в этом смысле перемены, произошедшие с женщинами. «У них более высокий уровень образования, чем был у их сверстниц в предыдущих поколениях, они эмансипированны, их уже трудно воспринимать в образе бабушки из нашего детства», – подчеркивает юнгианский аналитик Анна Казакова.
И все же, когда родители выбирают отдых за рубежом или вечерние курсы, вместо того чтобы делать уроки с внуками после школы, их взрослые дети обижаются, считая их поведение эгоистичным. Так ли это на самом деле?
ПРАВО ВЫБИРАТЬ
Ситуация неоднозначна. «Отказаться от своей мечты, желаний и посвятить себя внукам – предполагая такое, стоит понимать, что речь идет о жертве», – уверена Анна Казакова. «Большую часть жизни у бабушек и дедушек не хватало времени и сил на себя, на свои интересы и увлечения, – уточняет психолог Марина Касьянова. – И теперь, когда на них уже не лежит бремя заботы о детях, они стремятся добрать то, что когда-то недополучили от жизни, реализовать упущенные возможности. А внуки – это скорее радость, удовольствие. У представителей старшего поколения есть безусловное право вкладываться в их воспитание настолько, насколько им хочется». К тому же, подчеркивают эксперты, современные бабушки и дедушки сами часто находятся во втором или третьем браке. Живут отдельно от детей, и некоторые из них тратят все свое время и силы на благополучие своей новой семьи.
Возникает парадокс. Старшее поколение хочет жить иначе, по-новому. А их дети отстаивают традиционные представления об обязанностях старших в семье. Марина Касьянова рассказывает, что на встречах в Родительском клубе, которые она ведет, молодые матери и отцы нередко делятся своими обидами: они нуждаются в помощи и не получают ее. «Думаю, в их ожиданиях порой проявляется неготовность принять на себя новою роль родителей и нести ответственность за собственных детей». Но есть и другие причины.
ГРАНИЦЫ ПРЕДАННОСТИ
Бабушкам и дедушкам приходится устанавливать границы внутрисемейных отношений и даже отстаивать их. При этом они часто испытывают чувство вины, поскольку не до конца уверены в своем праве сказать детям «нет». «Когда дочь попросила меня дважды в неделю отвозить внучку в спортивную секцию, я отказалась, – рассказывает 61-летняя Алла. – Хотя я и на пенсии, но «обязаловка» меня угнетает, да и не хочу я чувствовать себя «обслуживающим персоналом». Мне было нелегко сказать об этом дочери, но все же мы смогли друг друга понять. В итоге все уладилось: с этой работой за небольшую плату вполне справляется их соседка. А я как бабушка свою задачу вижу в том, чтобы развивать внучку. Сводить ее в музей, в театр – это мне нравится. Но тогда, когда мне это будет удобно сделать». Для многих бабушек и дедушек, как и для Аллы, важно самим выбирать, как и когда они будут заниматься внуками. Одно дело ценить и беречь семейные отношения, другое – брать на себя новый груз обязательств и ограничений.
Но не все дети, как дочь Аллы, могут принять отказ родителей помогать им. 32-летняя Ева вспоминает: «Увидев впервые моего сына, мама сначала поворковала над ним, после чего заявила: «Ты, надеюсь, не рассчитываешь, что я теперь буду проводить с ним все свое время, обеспечивать выходные, каникулы и тому подобное?» Я словно получила пощечину! Как будто она отказалась даже не от него – от меня!» И сейчас, спустя три года, обида не оставляет Еву. Равнодушие (реальное или предполагаемое) бабушки или дедушки к внукам может воскрешать давние детские раны, былое чувство оставленности. По мнению Анны Казаковой, в тот момент, когда старшие родители высказывают свои условия общения с внуками, их взрослые дети, чаще дочери, чувствуют сильную боль именно потому, что эта ситуация напоминает им что-то пережитое давно, в детстве. «Это переживание может скрывать прежде всего незавершенный конфликт матери и дочери. Внуки в данном случае становятся не поводом, а причиной. Требуя к ним внимания, дочь может пытаться компенсировать тот недостаток любви, от которого страдала в детстве». Занимаясь внуком, бабушка и дедушка могут исправить те ошибки, которые когда-то допустили в отношении собственного ребенка, восстановить равновесие в отношениях отцов и детей. Но если не воспользоваться этим шансом, та же травмирующая модель будет воспроизводиться вновь и может спровоцировать новый болезненный конфликт.
Не забудем и то, что, став матерью, женщина переживает один из самых непростых периодов в своей жизни. Нарциссическая картина мира опрокидывается, и она оказывается один на один с новой ответственностью, которая может оказаться ей не по силам. Отсюда и желание опереться на своих родителей, которые помогли бы ей вернуть веру в себя, увереннее встать на ноги.
ЗАКЛЮЧИТЬ ДОГОВОР
ПАРАДОКС: СТАРШИЕ ЧЛЕНЫ СЕМЬИ ХОТЯТ ЖИТЬ ПО-НОВОМУ, А ИХ ДЕТИ НАСТАИВАЮТ, ЧТОБЫ ТЕ ВЫПОЛНЯЛИ СВОИ ТРАДИЦИОННЫЕ ОБЯЗАННОСТИ.
Без поддержки родителей их взрослые дети могут почувствовать себя покинутыми. Но мало кто догадывается о том, что активное участие бабушек и дедушек в воспитании внуков – не лучшее решение ситуации. «Происходит путаница ролей, – объясняет Гражина Будинайте. – Ребенку не очень понятно, кто такая бабушка: если именно она его воспитывает, значит, для него она отчасти еще и мама? А его настоящие мать и отец одновременно выступают и в роли детей, которые должны подчиняться правилам, диктуемым старшим поколением». Этот аргумент приводит и Марина Касьянова, работая с молодыми родителями: «Когда я спрашиваю их, хотят ли они быть в роли «младших родителей», оказывается, что никто на это не согласен. А из этого следует, что им будет все-таки лучше принять ответственность за детей на себя». Наши эксперты убеждены: наилучший способ разрешить такую коллизию – это установить семейные правила, договориться, учитывая потребности каждой стороны и корректируя их в зависимости от обстоятельств. «Стоит вместе обсудить, когда и на каких условиях бабушки и дедушки будут помогать, – уточняет Марина Касьянова. – За сколько дней их нужно предупредить, что потребуется помощь, – ведь им тоже нужно планировать свои дела. Такая ясность в отношениях снимает остроту ситуации». Ответственность за воспитание детей, конечно, лежит прежде всего на родителях, а бабушки и дедушки играют лишь поддерживающую – хотя и очень важную – роль. По мнению психолога, тратя время на себя, они поступают верно, так как, «чтобы иметь возможность помочь, нужно самому быть крепким, сохранить для этого силы». Чем лучше чувствуют себя старшие члены семьи, тем спокойнее в конечном счете их дети и внуки могут на них рассчитывать. «Детям же стоит учиться чувствовать усталость или нежелание родителей что-то делать именно сейчас, – добавляет Гражина Будинайте. – Они вправе время от времени рассчитывать на их услуги, но не на систематическую помощь». Анна Казакова называет именно такие отношения наиболее благоприятными. И не только для семьи в целом, но и для самих бабушек и дедушек: «После пятидесяти у нас нередко возникает желание реализовать то, что не удавалось сделать прежде. У человека появляется потребность разобраться в том, каков он сам и каковы его желания на самом деле. И это прекрасно, что современная жизнь многим из нас дает возможность отправиться на поиски самих себя».
Жить в своём возрасте
Когда мы всерьез начинаем ощущать собственный возраст? Вступая в очередной десяток лет или когда выходим на пенсию? При появлении на свет первого ребенка или же после рождения первого внука? Не будем лукавить: кто говорит «возраст», подразумевает «старость». Нередко мы ощущаем себя постаревшими, когда внезапно замечаем перемены. В любой момент. И где угодно: на работе, на улице, в собственных привычках, в словах или взглядах других... При получении отказа от вакансии «по возрасту», при виде складок на лице, что не разглаживаются, как бывало, после пробуждения, при сокращениях на работе… Как верно проходить возрастные ступени, научиться «хорошо» стареть – этот вопрос волнует многих. Наше «Досье» не программа действий и не «инструкция к применению». Нам просто хотелось бы иметь возможность предвидеть свое будущее и заботиться о нем, усмирить наши страхи и разобраться в фантазиях, больше верить в себя и жить со знанием дела. В любом возрасте.
Круги жизни
У каждого возраста есть... свои возрасты, объясняет философ Михаил Эпштейн. Иначе говоря, «старость» каждого этапа нашей жизни неминуемо сменяется «детством» следующего – и вновь наступает обновление.
Михаил Эпштейн – профессор университета Эмори (США), автор многочисленных статей, эссе, интернет-проектов и книг, в том числе «Знак пробела. О будущем гуманитарных наук» (НЛО, 2004).
Нашу жизнь мы привыкли делить на возрасты: детство, отрочество, молодость, зрелость, старость. Но саму категорию возраста можно понимать шире. Каждый возраст – не только период нашей жизни; на самом деле это целый цикл, вмещающий все фазы развития человека. Всякий раз, вступая в очередной возраст, мы последовательно переживаем внутри него и детскую неуверенность, и удивление миру, и отроческую ломкость, беспокойство... и постепенное старение, изживание этого возраста. Устройство времени нашей жизни можно представить в виде периодической таблицы (см. ниже).
ПОВТОРЕНИЕ ЧУВСТВ
Читая ее по горизонтали и переходя со строки на строку, мы движемся через все возрасты и их фазы: от детства детства (от 0 до 1 года) к старости старости (после 80 лет). Числа в клетках таблицы условны – важна сама модель двойного возрастного деления жизни. Внутри каждого возраста есть отроческие периоды, когда мы переживаем резкую ломку мироощущения, кризис доверия и уверенности, отчуждение от окружающих, чувство утраты смысла жизни. Первое отрочество случается уже в детстве: для «кризиса трех лет» характерны тенденция к самостоятельности и обостренно негативное, «ослушническое» отношение к взрослым. В 35–40 лет у многих наступает кризис среднего возраста: чаще случаются разводы, экзистенциальные и семейные драмы, у кого-то возникает ощущение исчерпанной жизни и нового отчуждения от мира.
Как в зрелости есть место отрочеству, так и в отрочестве бывает время гармоничного расцвета, то есть зрелости. И старость тоже повторяется в нашей жизни не раз: когда мы прощаемся с детством (9–10), с отрочеством (16), с молодостью (28–30), со зрелостью (55–60), а затем готовимся и к прощанию с самой жизнью (кому как повезет, но для современных западных обществ можно с толикой щедрости указать этот период как «после 80 лет»).
У каждой фазы наших возрастов есть особое мироощущение. Молодого человека под тридцать одолевает чувство «конца молодости», изношенности своего возраста, необходимости переступить черту и усвоить привычки следующего возраста. Это чувство роднит его с десятилетним ребенком, который вырастает из своего детства, с 16-летним подростком на пороге молодости и с тем, кому под 60 и кто уже чувствует приближение старости.
КАК МЕНЯЕТСЯ НАШ ВОЗРАСТ
Возрасты/фазы Детство Отрочество Молодость Зрелость Старость
Детство до 1 года 2–3 4–5 6–8 9–10
Отрочество 11–12 13 14 15 16
Молодость 17–18 19–20 21–24 25–27 28–29
Зрелость 30–34 35–40 41–44 45–55 55–60
Старость 60–64 65–70 71–75 76–80 После 80
ГЛАВНЫЕ СОБЫТИЯ
Есть в каждом возрасте и свое соответствие самому себе: детство детства, отрочество отрочества, молодость молодости, зрелость зрелости, старость старости. (Диагональ таких «самоподобных» возрастов мы выделили в таблице.) Два из них – детство детства и старость старости – прилегают к началу и концу жизни, задаются временем рождения и смерти. А три остальных представляют собой центральные оси, вокруг которых словно вращается наше существование. Отрочество отрочества (13 лет) – это время пробуждения пола, когда человек оказывается способен к производству подобных себе. И одновременно это возраст пробуждения самосознания, острой и порой мучительной саморефлексии – о своей внешней и внутренней личности, о своем месте и предназначении в мире. Молодость молодости, первая половина 20-х, – это возраст, наиболее подходящий для брака и рождения первых детей, а также возраст профессионального самоопределения, завершения цикла ученичества, когда мы становимся самостоятельными, начинаем сами обеспечивать свою жизнь. Зрелость зрелости, от середины 40-х до середины 50-х, – возраст совершенства, время наивысших профессиональных достижений, когда мы уже в состоянии определить свое место в обществе и в памяти грядущих поколений.
СИМПАТИЯ К НЕПОХОЖИМ
ПРЕЖНИЕ ВОЗРАСТЫ ПРОДОЛЖАЮТ ЖИТЬ В НАС. ИНОГДА ОНИ ПРОБУЖДАЮТСЯ ВПЕРВЫЕ, КОГДА ИХ ВРЕМЯ, КАЗАЛОСЬ, ДАВНО ПРОШЛО.
Получается, что возрасты не только сменяют друг друга, но и повторяются в нашей жизни. Если мы это поймем, нам станет легче ощутить симпатию к людям иных возрастов, а не только к своим ровесникам, чьи интересы мы понимаем и разделяем, сравниваем их достижения, надежды и неудачи со своими. Ведь нередко «эти совсем еще дети», «эта молодежь» или «эти старики» оказываются вне круга нашей экзистенциальной солидарности... Но, приближаясь к порогу старости, мы вполне способны сопереживать юноше на пороге зрелости, или подростку на пороге молодости, или ребенку, вступающему в отрочество. Так мы можем увидеть новые – абсолютно реальные – конфигурации возрастных общностей и симпатий: молодое в старом и в молодом, детское в зрелом и в детском...
РЕЗЕРВ ЮНОСТИ
В каждом возрасте можно разглядеть немало парадоксов. Человек преклонных лет бывает раскрепощеннее юных. Прежние возрасты в нас не только продолжают жить, порой они впервые по-настоящему пробуждаются, когда их время, казалось бы, давно прошло. В отрочестве или в молодости порой не хватает времени на то, чтобы их глубоко пережить, войти во вкус, испытать в полной мере, – мы торопимся вперед, нам хочется поскорее добраться до зрелости. А если мы уже испытали все прелести взрослости, то, подходя к рубежу 50 лет, можем чуть расслабиться... и наконец просто позволить себе быть юными! Глядя на хмурого, зажатого 20-летнего, обремененного задачей определить себя, а также ответственностью за будущее, 50-летний может вполне оценить тот резерв беззаботной юности, который он себе накопил трудами прежних лет.
Такая рокировка возрастов – зрелость в ранней молодости, молодость в поздней зрелости – характерна для нашего времени, когда социальная ответственность все больше перекладывается на молодых. Зато ее бремя снимается с плеч 50–60-летних: инерция или разгон, достигнутый к середине жизни, толкают их дальше с уровня на уровень. Когда зрелость уже достаточно испытана, мы можем заново развернуть все наши возрасты и перечитать их не спеша, как пройденные в школе книги, – уже не для того, чтобы сдать экзамен на «готовность к жизни», а потому, что это и есть настоящая жизнь.
ВЕРНО ПРОЙТИ ТОЧКИ РОСТА
В течение жизни каждому из нас предстоят несколько «развилок». От того, с каким результатом мы их пройдем, зависит наше отношение к жизни, считает психотерапевт Маргарита Жамкочьян.
«Иногда кажется, что мы долго-долго будем молодыми, а потом сразу «провалимся» в старость. На самом деле это не так. Первая критическая отметка – 29–35 лет. Если мы понимаем, что нашли себя и свое дело, делаем то, чем увлечены, у нас есть долгосрочные планы, тогда мы можем сказать: в 30 лет жизнь только начинается. Если же мы не находим для себя смысла жизни, не знаем, куда себя деть, то невольно начинаем думать о старости и бояться ее.
Еще одна точка роста – 45–50 лет. Если у человека уже есть четкое представление о мире и статус – место, которое он занял и не собирается покидать, – происходит стагнация: он всем доволен и хочет лишь удержать то, что есть. Но тогда он начинает бояться старости, которая означает утрату статуса… Положительное движение в этом возрасте происходит тогда, когда мы начинаем познавать мир через молодых – учеников, коллег, выросших детей. Нам интересен их взгляд на мир, мы впускаем их в свою жизнь, и у нас начинается новый виток. Тогда вместо конкуренции и ревности мы получаем удовольствие от того, что молодые спорят с нами и идут дальше. Мы признаем себя немолодыми, но и от этого мы получаем удовольствие: да, я уже немолод, но я могу всему научиться, я расту, я продуктивно работаю, у меня есть опыт и новое видение нового мира.
Следующая точка роста наступает в 60–65 лет. Это возраст наивысшего расцвета – мы получаем абсолютную свободу. Дети выросли, мы больше не несем за них ответственность. Любовно-сексуальные страсти утихли, стала меньше необходимость работать… Мы можем делать все что захочется, и если не впадать в уныние, то мы наслаждаемся своим возрастом. Если же эта точка пройдена негативно, страх остается: возникает мысль, что «жизнь кончена, пролетела, а я ее не заметил», и тогда человек злится на всех, кто молод… Жизнь уже сделана, и переиграть ее невозможно, но если мы ее принимаем, происходит нечто необычное: в 20 лет боялся смерти, в 40 боялся, а в 65 – перестаешь ее бояться».
Путь к себе
Непросто принять свой (уже почти любой) возраст в наше время, которое, кажется, ценит лишь то, что cвязано с молодостью. И все же это возможно. Нет, не смириться и не стоять до последнего, но научиться осознанно проходить каждый этап жизни, готовиться к переменам и в них заново открывать себя.
Ксения Киселёва Елена Шевченко
«Я ПРИНЯЛА СВОЙ ВОЗРАСТ, КОГДА...
ПЕРЕСТАЛА ДУМАТЬ О НЕМ»
МАША ТРАУБ, ПИСАТЕЛЬНИЦА, 33 ГОДА
«Первое, что я заметила, посмотрев на себя в зеркало после рождения дочери, – две глубокие носогубные складки. Даже не складки, а борозды. И морщины между бровями. Складки и морщины появились от страха. За эту маленькую девочку. За семью. За сына, который лежал дома с температурой, пока я была в роддоме. Девять лет назад, когда он родился, я тоже смотрела в зеркало – казалось, во мне ничего не изменилось. И вот теперь живот висел, руки в предплечьях, которые прежде мой муж мог обхватить большим и указательным пальцами и, наверное, за это меня и полюбил, расползлись. И, главное, я совершенно приклеилась к дочери. Приехала мама. Посмотрела на меня и молча ушла на балкон курить. Я, ее дочь, ей не нравилась. Мы поссорились. Я доказывала, что уже не могу сидеть в кафе и спокойно пить кофе (ребенок обязательно опрокинет стакан), лежать и читать книжку (кто-нибудь из детей наверняка свалится). Что мне не восемнадцать и не двадцать пять. И что мне тяжело, в конце концов. Мама выкурила еще сигарету и уехала. Молча. Я отправилась с детьми отдыхать. Их у меня оказалось четверо: двое моих и двое – наших друзей. Я одна и дети, которых нужно кормить, водить на море и воспитывать... Муж приехал к нам через месяц. Я шла по дороге ему навстречу. Он меня не узнал, пока я его не окликнула. Приехала мама и, кивнув, сказала: «Ты моя дочь. Я знала, что у тебя есть характер». Конечно, я не стала прежней. Я стала другой. Хотя муж по-прежнему может обхватить мое предплечье».
«Два года назад я была на презентации компании Dior, лицом которой является Шэрон Стоун, – рассказывает Анастасия Харитонова, директор отдела «Красота и здоровье» журнала Marie Claire. – Когда она появилась на сцене Малого театра, зал ахнул: безупречно стройная, в белоснежном брючном костюме, на высоких каблуках… До сих пор не понимаю, как можно так выглядеть в пятьдесят! Самое главное, что при столь цветущем виде она совершенно не старалась молодиться: ни в поведении, ни в словах. Ее философия – внимание к себе, позитив, идущий изнутри, существование вне противопоставления «юность–зрелость»… Это был тот случай, когда пример заразителен: ушел страх перед возрастом, и пришла вера в свои силы».
Конечно, в реальной жизни лица 50-летних покрыты морщинами, и силуэт у них не тот, что у топ-моделей. Тем не менее мы легко поддаемся иллюзии, будто можно «состариться молодыми». Мы мечтаем о долгой жизни, но не хотим видеть на телах и лицах печать времени, не хотим думать о том, что ждет нас впереди. «Если в культуре господствует отношение к последней трети жизни как к возрасту «сбора урожая», когда мы cможем увидеть плоды всего, что делали, и насладиться ими, то естественно следить за собой, подольше сохранять силы, – объясняет психотерапевт Екатерина Михайлова. – Но у нас в обществе, увы, есть пренебрежительное отношение к пожилым, а отсюда и страх перед старостью (которая означает зависимость от детей или от государства, болезни и общение с врачами, бедность). Считается, что в это время уже неприлично чего-то хотеть, а жизнь превращается в доживание».
«В нашей стране еще нет образа безопасной и приятной старости, – соглашается гештальттерапевт Нифонт Долгополов. – Многих она пугает не только немощью, но и проблемами, связанными с нестабильностью в обществе. Хотя мы привыкли терять, поскольку много теряли – деньги при девальвации, человеческие жизни на войне и не только, – у нас недостаточно развита культура потерь. Мысль о том, что мы неизбежно что-то теряем с возрастом, вызывает протест, ощущение, что нас вновь обманули».
Редко кто из нас не пытается сделать менее заметным течение времени. Чтобы остаться в профессии, чтобы продолжать быть привлекательным, чтобы чувствовать себя лучше. Стройность и подвижность стали синонимами молодости даже в большей степени, чем отсутствие морщин. Если я худой – я активный; если я активный, это значит, что я действую, у меня есть будущее, следовательно, я не старый. 45-летний Валерий год назад впервые в жизни записался в фитнес-клуб. Для этого профессора гражданского права сохранить фигуру – значит сохранить бодрость духа. «Я чувствую себя энергичным, выгляжу моложе своих лет. Это помогает мне спокойнее думать о будущем: тренировки дают ощущение контроля над моей жизнью».
КОГДА МЫ НАЧИНАЕМ СТАРЕТЬ?
• Начиная с 10 лет зрение слабеет. Но – хорошая новость – обоняние и осязание не деградируют никогда!
• В 20 лет появляются первые морщины и начинают снижаться когнитивные способности (связанные с обучением, мышлением и памятью).
• Примерно в возрасте 30 лет физическая сила уменьшается.
• Начиная с 35 лет снижается репродуктивная способность у женщин.
• В 40-50 лет начинается ослабление «текучего» интеллекта, обеспечивающего творческое решение новых задач. А вот «кристаллизованный» интеллект, отвечающий за обращение к прошлому опыту, остается почти неизменным. В частности, словарный запас и восприятие речи 25-летних и 88-летних практически не различаются.
Эрик Эриксон
ВОСЕМЬ ВОЗРАСТОВ ЧЕЛОВЕКА
Из книги Детство и Общество. - Изд. 2-е, переработанное и дополненное/Пер. Алексеева А.А. - СПб.: "Речь. - 2002. - 235 - 259.
1. БАЗИСНОЕ ДОВЕРИЕ ПРОТИВ БАЗИСНОГО НЕДОВЕРИЯ (0 - 9 месяцев).
Стадия орально-сенсорная.
Возраст рождение - год.
Психосоциальный кризис - Базальное доверие - базальное недоверие.
Сильная сторона - надежда.
2. АВТОНОМИЯ ПРОТИВ СТЫДА И СОМНЕНИЯ (9 - 18 месяцев - стадия исследования; 18 месяцев - 3 года - стадия сепарации).
Стадия мышечно-анальная.
Возраст -1-3 года.
Психосоциальный кризис - Автономия и стыд.
Сильная сторона - Сила воли.
3. ИНИЦИАТИВА ПРОТИВ ЧУВСТВА ВИНЫ (3 - 6 лет)
Стадия - Локомоторно-генитальная.
Возраст - 3-6 лет.
Психосоциальный кризис - Инициативность -вина.
Сильная сторона - Цель.
4. ТРУДОЛЮБИЕ ПРОТИВ ЧУВСТВА НЕПОЛНОЦЕННОСТИ (6 лет - половая зрелость)
Стадия - Латентная - 6-12 лет.
Психосоциальный кризис - Трудолюбие - неполноценность.
Сильная сторона - Компетентность.
5. ИДЕНТИЧНОСТЬ ПРОТИВ СМЕШЕНИЯ РОЛЕЙ (13 - 26 лет)
Стадия - Подростковая.
Возраст - 12-19 лет.
Психосоциальный кризис - Эго-идентичность - ролевое смешение.
Сильная сторона - Верность.
6. БЛИЗОСТЬ ПРОТИВ ИЗОЛЯЦИИ
Стадия - 20-25 лет.
Психосоциальный кризис - интимность - изоляция.
Сильная сторона - Любовь.
7. ГЕНЕРАТИВНОСТЬ ПРОТИВ СТАГНАЦИИ
Стадия - 26-64 года.
Психосоциальный кризис - Продуктивность - застой.
Сильная сторона - Забота.
8. ЦЕЛОСТНОСТЬ ЭГО ПРОТИВ ОТЧАЯНИЯ
Стадия - Поздняя зрелость.
Психосоциальный кризис - Эго-интеграция - отчаяние.
Сильная сторона - Мудрость.
Только в том, кто некоторым образом заботится о делах и людях и адаптировался к победам и поражениям, неизбежным на пути человека - продолжателя рода или производителя материальных и духовных ценностей, только в нем может постепенно вызревать плод всех этих семи стадий. Я не знаю лучшего слова для обозначения такого плода, чем целостность эго (ego integrity). Не располагая ясным определением, я указку несколько составляющих этого душевного состояния. Это - накопленная уверенность эго в своем стремлении к порядку и смыслу. Это постнарциссическая любовь человеческого эго - не себя(!) - как переживание опыта, который передает некий мировой порядок и духовный смысл, независимо от того, как дорого за него заплачено. Это - принятие своего единственного и неповторимого цикла жизни как чего-то такого, чему суждено было произойти, и что, по необходимости, не допускало никаких замен; а это, в свою очередь, подразумевает новую, отличную от прежней любовь к своим родителям. Это - товарищеские отношения с образом жизни и иными занятиями прошлых лет в том виде, как они выражены в скромных результатах и простых словах былых времен и увлечений. Даже сознавая относительность всех тех различных стилей жизни, которые придавали смысл человеческим устремлениям, обладатель целостности эго готов защищать достоинство собственного стиля жизни против всех физических и экономических угроз. Ибо он знает, что отдельная жизнь есть лишь случайное совпадение одного единственного Жизненного цикла с одним и только одним отрезком истории, и что для него вся человеческая целостность сохраняется или терпит крах вместе с тем единственным типом целостности, которым ему дано воспользоваться. Поэтому для отдельного человека тип целостности, развитый его культурой или цивилизацией, становится "вотчиной души", гарантией и знаком моральности его происхождения (как это выразил Calderon "... pero el honor/ Es patrimonio del alma").
При такой завершающей консолидации смерть теряет свою мучительность.
Отсутствие или утрата этой накопленной интеграции эго выражается в страхе смерти: единственный и неповторимый жизненный цикл не принимается как завершение жизни. Отчаяние выражает сознание того, что времени осталось мало, слишком мало, чтобы попытаться начать новую жизнь и испытать иные пути к целостности. Отвращение скрывает отчаяние, хотя и часто только в виде "массы мелких отвращений" ("a thousand little disgusts"), которые так и не складываются в одно большое раскаяние: "millepetits degouts de soi, clont ie total nefaitpas un remords, mais un gene obscure" (Rostand)[9]
Чтобы стать зрелым взрослым, каждый индивидуум должен в достаточной степени развить у себя все вышеупомянутые качества эго, так что мудрый индеец, истинный джентльмен и коренной крестьянин разделяют и узнают друг у друга конечную стадию целостности. Но каждый культурный организм (entity), развивая свой особенный тип целостности, предполагаемый его историческим путем, использует особую комбинацию этих конфликтов наряду со специфическими стимуляциями и запрещениями инфантильной сексуальности. Инфантильные конфликты становятся созидательными только если получают непрерывную и твердую поддержку культурных институтов и определенных передовых классов, их представляющих. Для того чтобы приблизиться или испытать состояние целостности, индивидуум должен уметь следовать носителям имиджа в религии и политике, экономике и технологии, аристократической жизни, искусствах и науке. Следовательно, целостность эго предполагает эмоциональную интеграцию, которая благоприятствует соучастию как посредством следования лидерам, так и через принятие ответственности лидерства.
Словарь Вебстера поможет нам завершить этот очерк на манер замкнутого цикла. Доверие (первая из ценностей нашего эго) определяется в нем как "гарантированная уверенность в честности (integrity) другого", то есть как твердая уверенность в последней из наших ценностей.
Я подозреваю, что Вебстер имел в виду бизнес, а не младенцев, и скорее хорошую репутацию (credit), чем веру (faith). Но сама формулировка остается в силе. И, по-видимому, можно развить парафраз отношений между целостностью (integrity) взрослого и младенческим доверием (trust), сказав, что здоровые дети не будут бояться жизни, если окружающие их старики обладают достаточной целостностью, чтобы не бояться смерти".
П.Хьелл. Д.Зиглер Теории личности.
Поздняя зрелость: эго-интеграция—отчаяние
Последняя психосоциальная стадия (от 65 лет до смерти) завершает жизнь человека. Это время, когда люди оглядываются назад и пересматривают свои жизненные решения, вспоминают о своих достижениях и неудачах. Практически во всех культурах этот период знаменует начало старости, когда человека одолевают многочисленные нужды: приходится приспосабливаться к тому, что убывает физическая сила и ухудшается здоровье, к уединенному образу жизни и более скромному материальному положению, к смерти супруга и близких друзей, а также к установлению отношений с людьми своего возраста (Erikson et al., 1986). В это время фокус внимания человека сдвигается от забот о будущем к прошлому опыту.
По убеждению Эриксона, для этой последней фазы зрелости характерен не столько новый психосоциальный кризис, сколько суммирование, интеграция и оценка всех прошлых стадий развития эго.
«Только у того, кто каким-то образом заботился о делах и людях, кто переживал триумфы и поражения в жизни, кто был вдохновителем для других и выдвигал идеи — только у того могут постепенно созревать плоды семи предшествовавших стадий. Я не знаю лучшего определения для этого, чем эго-интеграция» (Erikson, 1963a, р. 268).
Чувство интеграции эго проистекает из способности человека оглядеть всю свою прошлую жизнь (включая брак, детей и внуков, карьеру, достижения, социальные отношения) и смиренно, но твердо сказать себе: «Я доволен». Неотвратимость смерти больше не страшит, поскольку такие люди видят продолжение себя или в потомках, или в творческих достижениях. Эриксон полагает, что только в старости приходит настоящая зрелость и полезное чувство «мудрости прожитых лет». Но в то же время он отмечает: «Мудрость старости отдает себе отчет в относительности всех знаний, приобретенных человеком на протяжении жизни в одном историческом периоде. Мудрость — это осознание безусловного значения самой жизни перед лицом самой смерти» (Erikson, 1982, р. 61).
На противоположном полюсе находятся люди, относящиеся к своей жизни как к череде нереализованных возможностей и ошибок. Теперь на закате жизни они осознают, что уже слишком поздно начинать все сначала или искать какие-то новые пути, чтобы ощутить целостность своего «Я». Недостаток или отсутствие интеграции проявляется у этих людей в скрытом страхе смерти, ощущении постоянной неудачливости и озабоченности тем, что «может случиться». Эриксон выделяет два превалирующих типа настроения у раздраженных и негодующих пожилых людей: сожаление о том, что жизнь нельзя прожить заново и отрицание собственных недостатков и дефектов путем проецирования их на внешний мир. Иногда Эриксон очень поэтично описывает отчаяние у пожилых: «Судьба не принимается как остов жизни, а смерть — как последняя ее граница. Отчаяние означает, что осталось слишком мало времени для выбора другого пути к целостности; вот почему старики пытаются приукрасить свои воспоминания» (Erikson, 1968b, p. 291). Касаясь случаев тяжелой психопатологии, Эриксон предполагает, что чувства горечи и сожаления могут в конце концов привести пожилого человека к старческому слабоумию, депрессии, ипохондрии, сильной озлобленности и паранойяльности. Общераспространенным у таких стариков является страх оказаться в доме для престарелых.
В книге «Жизненная вовлеченность в старости» (1986), написанной в соавторстве, Эриксон рассуждает о путях оказания помощи пожилым людям в достижении чувства эго-интеграции. Книга основана на изучении историй многих людей в возрасте старше семидесяти лет. Эриксон прослеживал истории их жизни, анализировал, как они справлялись с жизненными проблемами на предыдущих стадиях. Он приходит к выводу о том, что пожилые люди должны участвовать в таких видах деятельности, как воспитание внуков, политика, оздоровительные физкультурные программы, если они хотят сохранить жизнеспособность в преддверии снижения физических и психических способностей. Короче говоря, Эриксон настаивает на том, что пожилые люди, если они заинтересованы в сохранении целостности своего «Я», должны делать гораздо больше, чем просто размышлять о своем прошлом.
Теперь, когда мы рассмотрели эпигенетическую теорию развития Эриксона, коснемся вопроса о том, какие перспективы она открывает. Во-первых, Эриксон сформулировал теорию, в которой обществу и самим людям придается равное значение в формировании личности на протяжении жизни. Это положение ориентирует людей, работающих в сфере социальной помощи, расценивать проблемы зрелого возраста скорее как неспособность найти выход из основного кризиса этого периода, чем усматривать в них только лишь остаточное влияние конфликтов и фрустраций раннего детства. Во-вторых, Эриксон уделил очень большое внимание подростковому возрасту, считая этот период центральным в формировании психологического и социального благополучия индивидуума. Наконец, Эриксон внушает определенный оптимизм, показывая, что каждая стадия психосоциального развития имеет свои сильные и слабые стороны, так что неудачи на одной стадии развития не обязательно обрекают индивидуума на поражение в следующем периоде жизни.