1
Слобожане соседей не любили. Те отвечали взаимностью.
«Оне тебе лыбятся, - говорили, как те, так и другие, - а в кармане фигу вертят, али нож за спиной».
Вполне возможно все так и поступали, но сказать кто начал первым уже бы никто не смог. То есть, ясное дело, каждый считал, что не они, а те злыдни.
При этом все поклонялись тем же богам, включая Всевидящего, который у слобожан считался главным, тогда как соседи ставили во главе трёх других.
В виду столь обоюдных чувств и близости… расположения столкновения были неизбежны.
И действительно, каждая сторона старалась улучить удачный для себя момент, чтобы напасть.
Случилось так и теперь. Правитель слобожан Агий посчитал, что пора.
Почему? К этому времени он укрепил свою власть, перебив родственников, которые могли претендовать на престол. Только один братец успел найти убежище у соседей, поэтому те были обречены огрести свою меру горя. Заодно новый правитель вспомнил, что некогда был династический брак во имя объединения с соседями. Получалось, как минимум – достать брата и пограбить, а в случае удачи – короноваться на соседнее царство на законных основаниях!
Но просто так войны не начинают, следовало заручиться поддержкой высших сил. Для этого у слобожан существовал главный колдун. К нему направляли стопы все готовившие походы. И новый правитель не стал исключением.
Он прискакал со свитой, спешился поодаль, бросив поводья слуге, и один принялся подниматься по пологой стороне холма. Наверху князь снял шапку, отвесил поклон храму со всевидящим оком над входом, а после проследовал внутрь.
Узнавший его паломник пал на землю и решил от греха подальше сначала отправиться в горы к храму Ветра.
У главного колдуна, при котором его бог тоже стал главным, даже над «Насылавшим молнии», был дурной нрав. Это давно не являлось секретом ни для кого. Ни один служка или ученик с ним не уживались. Когда-то будущий колдун сам прислуживал в этом храме прежнему настоятелю, не меньшему самодуру, чем он сейчас, и оказался единственным кто это вытерпел, научившись изрыгать огонь и летать, а по смерти учителя стал преемником. Теперь же он словно мстил за свои прежние унижения. А может, тем же способом выбирал ученика?
Зная характер колдуна, князь Агий не удивился, что его никто не встретил.
В помещении царил полумрак, курились ароматические смеси. Огромные глаза взирали со стен и потолка.
Колдун понял, зачем явился нынешний владыка и жестом остановил его объяснения – недаром он был здесь наместником всеведущего божества - и предложил целый ряд услуг: мор, глад, чуму на соседей…
Князь отрицательно покачал головой:
- А нельзя… что-то такое – быстрое и разрушительное? Чтобы потом почти не сопротивлялись, но без заразы для войск моих…
- …Можно! – чуть подумав, сказал колдун, - Большой Ветр-Вихорь подойдёт?
- Пожалуй… - отвечал властитель, - А дорого стоит?
- Ну… договориться с ним в это время года непросто… Не согласится – деньги верну. Цена – сотня золотых или серебром – один к тридцати. Половину вперёд, остальное после его прохода. Только монеты полновесные! И ещё, как завоюешь их, да над ними сядешь, то Всевидящий, как главный в том помощник, должен стать первым богом у них.
Князь аж закряхтел, а после не удержался:
- Сто золотых! Ничё себе… Кто ж до стольки сосчитать умеет! Нету таких денег.
Против главенства Всевидящего у Агия, видно, не было возражений.
Начался торг.
Когда ж ударили по рукам, то князь почему-то не спешил доставать мошну, мялся. Колдун внутренне усмехнулся: хочет взглянуть за свои деньги… И предложил:
- Пошли на задний двор, кое-что покажу. Твоим-то лучше пока не видеть. Болтать начнут… Настоящий ветер сразу не вызвать, а тот, через коего с ним связаться можно, пожалста!
Весенний день был тих, листочка не тревожил. Откуда взяться ветру? Князь пожал плечами и стал смотреть, как колдун раскачивается на месте, что-то монотонно повторяя. Затем он принялся кружиться, поднимая пыль и неся всё быстрее какую-то околесицу.
Князю уже надоело на это смотреть, когда он заметил… ноги колдуна не касались земли! Повелитель потряс головой и протёр глаза: картина изменилась. Теперь колдун стоял… или парил?.. а вокруг него кружилась пыль, которой он указывал рукой – поднимись выше!
И она стала подниматься…следуя движениям руки. Поднималась и поднималась ввысь в круговороте, пока колдун не остановил её. Князь, как заворожённый, глядел, то вверх, где кружили частицы, то на поднятую руку, которая уже командовала: вниз! И покорная ей пыль стала опускаться и пала на землю у ног колдуна, который тоже приземлился.
Слобожанскому владыке понадобилось время, чтоб оказаться в состоянии произнести:
- Даа… Держи половину…
Они снова прошли внутрь, и там колдун сказал, что известит: удалось ли договориться и, может быть… Тут он замолчал. Потом повторил: может быть, понадобится помощь. Князь удивился, но только кивнул.
Агий отправился к выходу, а почти у порога задержался и спросил:
- Слышь, а эти… соседские не смогут навстречу нашему свой вихорь наслать?
Колдун хохотнул, отвечая:
- Что ты! Ветры – не люди, чтобы воевать…
- Ну, да, - согласился князь, - они – неразумная сила, им до того не допетрить! Как вихрям, так и соседям…
И, засмеявшись, вышел в хорошем настроении.
Колдун, припрятав мзду, стал соображать, как же лучше исполнить. Он мог вызвать ветер в самый тихий день, превратить тот в воздуховорот и поднять на высоту, а после умерить. Но такое годилось лишь для показа своего могущества перед простаками. Наслать всё сметающий ветер – о таком он только слышал.
«Не получится, можно деньги вернуть, сочинив что-нибудь…» - думал он, расхаживая в храме. Но возвращать не хотелось, а главное, колдун любил свершать невыполнимое для других.
- Всевидящий! – обратился он, - Я исполнил твоё желание – сделал главным богом у слобожан. Если поможешь с большим ветром, надоумив хотя бы, а у князя удастся поход, то станешь таким и у соседей.
Всевидящий тут же напомнил, что далее в горах есть храм Ветра. Тогда придётся с ними делиться… Нет, лучше обмануть. В дороге придут мысли свыше.
2
Он быстро собрался, чтоб успеть дотемна.
Однако то ли дорогу помнил неточно, то ли ходил теперь медленнее, но ночь пала раньше и пришлось заночевать у костра в ущелье. Ненадолго, а всё же от усталости придавил его сон. Во сне Ветер грозно спрашивал: «Надуть меня хочешь? Так это ж я надуваю всех!» И страшно хохотал.
Колдун очнулся в холодном поту. В ушах ещё гремел смех. Знак ли то был? Не зная, как поступить, он решил: если рассветёт до того, как костёр прогорит, пойдёт дальше, если же нет, знать, возвращаться ему.
Так колдун сидел, сторожа огонь, когда начал накрапывать дождик. Тогда он аж изогнулся над затухающим костерком, чтобы тот не залило. Промокнув сам, он сумел сохранить маленькое пламя до первых лучей восхода. Его бил озноб, зуб на зуб не попадал, а согреться было нечем – костёр догорел. Разве что… чудодейственный напиток в баклажке за пазухой… И зелье заставило кровь бежать быстрее, а ноги двигаться.
О том, что приближаешься к владениям Ветра – путнику становилось ясно по вращающимся флюгерам на скалах и по эху эоловых арф, похожему на гудение труб, протяжные стоны или пение диковинных существ.
Обычно в храм Ветра шли с подношениями селяне перед посевом и после урожая. Если, конечно, не приходилось вымаливать дождь в засуху. Ведь кто пригоняет тучи?
О том, что у главного колдуна побывал слобожанский владыка, в храме знали ещё со вчерашнего вечера – от паломника. Однако визита представителя самого Всевидящего не ожидали. Жрецы-ветрогоны переглянулись, узнав его. Становилось интересно.
Поэтому встретили гостя очень хлебосольно. По пути у посланца Всевидящего созрел план. Значит, бог помогал, желая стать главным и у соседей. «Все сильные хотят одного… - усмехнулся про себя колдун, - власти… что люди, что боги».
Когда он был покормлен, согрет, а платье поменяно на время сушки, то показал руками на языке жрецов: время важного разговора.
Закрывшись с первым и вторым служителем Ветра, он так же беззвучно, жестами предупредил, что Всевидящий не простит им, если разболтают. Никому даже под пыткой! Я знаю ваши имена, Тай и Ал, а у меня нет имени, - показал он, - мне не причинить вреда. Жрецы только кивнули и прижали обе руки к груди в ответ.
Дальше гость сказал, что получил известие от верного человека, будто соседи собираются наслать на наши земли невиданно сильный ветер-вихрь, а после напасть. Общаются ли священнослужители с жрецами Ветра соседей? Тай и Ал отрицали. Было решено, - не называя князя, сказал колдун, но жрецы его поняли, - упредить соседей. Он замолчал, ожидая.
Первым зашевелил пальцами рук старший – Тай.
- Вихорь – не человек, он не пойдёт против собрата…
- Знаю, - отвечал гость, - Но я сказал… упредить!
Ал показал, что хочет спросить.
- Как скоро соседи собираются это сделать?
- Точно неизвестно. Как только у них получится.
Вступил Тай:
- Обычная роза ветров в это время не позволит нам навредить. Не раньше осени…
Гость уважительно взглянул на него и показал:
- Ты сказал: обычная? Бывает же разное… Вот и весна ныне необычная.
Тай развёл руками.
- Значит, мы должны нанести удар не позднее лета. Чем раньше, тем лучше.
Оба жреца принялись оживлённо обсуждать это и пришли к тому, что весна действительно ранняя, безветренная и сухая, а так не может продолжаться долго. Чем дольше тишь, тем сильнее грянет. Если такая погода продержится ещё месяц, то можно будет попробовать. Только понадобятся помощники…
- Будут!
- Придётся пробраться на земли соседей, где мы давно не были. Нужны карты и проводники. Задёшево не пойдут – опасно…
Колдун достал два золотых из пояса и протянул жрецам. Те, взяв, с интересом разглядывали монеты. Когда они последний раз не держали, а хотя бы видели золото? Бедные селяне одаряли их тем, что выращивали сами.
Договорились обо всём, включая следующую встречу. С колдуном пошёл назад служка храма Ветра, чтоб принести жрецам известие, когда будет что обсудить, но сначала сообщить князю, что у Всевидящего есть для него новости.
*
Агию не понравилось желание отправиться во вражьи места. Уж не сбежать ли к неприятелю хочет? С его деньгами.
Колдун упорствовал:
- Всевидящий говорит, что вихорь должен пойти с их земель. Тогда разрушения будут сильнее и нас не затронут.
Заметив, что князь по-прежнему недоволен, он добавил:
- Всевидящий даже назвал мне приметы тамошних мест, где всё начнётся после моего обряда. Чтоб их найти, нужны проводники, знающие местный говор, и карты соседских земель.
И, глядя в серо-льдистые глаза властителя, попросил:
- Лучше бы и несколько переодетых дружинников – на случай разбойников...
Последнее колдун прибавил правильно – хмурое чело Агия прояснилось. Да, так-то спокойнее будет… Не станут спускать с него глаз, как прикажу…
Через какое-то время у колдуна собрались два проводника, один из которых -- соглядатай князя, и оба жреца в масках (таково было условие Всевидящего).
Выяснилось: карты противоречат друг другу и знаниям там побывавших. Жрецы и колдун переглянулись. Потом поговорили жестами, и наместник Всевидящего спросил проводников:
- Сможет ли каждый из вас, по отдельности, не сговариваясь, нарисовать те края от нашей границы, пометив города, сёла, реки, леса, озёра, холмы…
Вышли на задний двор, где каждому досталась куча песка. Проводники разгладили его, полили водой и принялись корпеть над рисунками.
Пока те трудились, а колдун следил за ними, он краем зрения поймал движение руки старшего жреца. Тай погладил плечо младшего, на что Ал обернулся и прижал его руку к своей щеке в маске. Это длилось мгновение и могло показаться – привиделось, но колдун жил не один день и знал людей, посему понял, что сие значит. Ээ… - подумал он, - вот за что вас можно зацепить, если понадобиться… взять младшего в заложники… и будете мои, голубчики.
По завершении работы колдун и жрецы сравнили картинки. В главном они совпадали. Тай показал путь от пограничной реки к лесам, окружавшим столицу, вокруг которой было несколько озёр. Потом они с Алом принялись обсуждать, указывая на горы в рисунках, откуда там дуют ветра и какие. Понимал их лишь колдун, а проводники недоумённо переглядывались.
Потом колдун выспрашивал проводников сколько откуда дён пути, сравнивая ответы и запоминая. Карты уже запечатлелись у него. Сложность была обычная: у соседей, как и у слобожан, дорог не было. Летом путешествовали, и товары везли по рекам, а зимой ждали -- покуда установится наст. По рекам идти было опасно – заметят.
«Придётся лесами… - подумал он, - не заблуждать бы…» И принялся узнавать известны ль проводчикам другие пути, не по рекам, да какие у них приметы мест. Запоминал всё.
Похоже, «немые в масках» -- как окрестил их соглядатай, передавая разговор князю -- пришли к согласию, но какому… невесть.
- А потом? – спросил Агий.
- Потом… они пропали, как и не было, - сконфуженно признал проводник.
- Как пропали? – не понял державный.
- Растворились в темноте… чародеи, видать.
- Откуда тьма взялась, когда был день?
- Не знамо… напала и всё. Очнулись мы – темно.
Это князю не понравилось. Снова темнит колдун… Поболе дам ему стражу.
И дал указание присматривать за посланцем Всевидящего.
Тот заметил слежку и ещё сильнее озаботился вопросом: а если ветер не послушается жрецов?
Он не привык проигрывать. А в этом случае проигрыш точно будет стоить головы. Оглянувшись на историю своих успехов, колдун понял, что они проистекли из упорства и расчёта. Да, он обращался за помощью к Всевидящему и ждал его знаков, но и использовал других, слушал их, решая сам.
Выходило, что нужно научиться привлекать смерть несущие ветры… Любой человек счёл бы такое безумием. Колдун же поблагодарил за мысль своего бога и потребовал у жрецов встречи с людьми, пережившими такой всё сметающий и кружащий ветер или вихрь. Следовало понять, что любят эти стихии. Приманивают же кого угодно… главное, знать на что.
Тай и Ал сначала поведали, что знали сами, о каких случаях слышали, что передавала храмовая традиция, а потом привели к единственному живому очевидцу – древнему старцу. Колдун задавал множество вопросов, чем дальше, тем больше. Почерпнул ли из этих бесед для себя пользу интересующийся – неведомо, но, вероятно, подсказал ему нечто Всевидящий и ухватил он что-то, потому что повеселел и послал передать князю, чтоб отряжал людей.
3
Погода по-прежнему стояла тихая и жаркая, без дождей. Это беспокоило земледельцев, которые всё чаще подумывали о дарах Ветру. Поэтому Тай сказал, что ему придётся остаться, но Ал знает всё, что надо.
Колдун удивил их, заявив:
- Оставайтесь оба! Вы нужней тут. Молитесь, чтобы дожди, коль суждено, оросили поля до границы. К соседям пускай летит пустой ветер. Он мне понадобится…
И поймал их удивлённые взгляды.
Жрецы Ветра заверили, что молить будут денно и нощно – по очереди.
Он понял: им не вызвать Вихорь, а делить славу… - подумают-то, скорее, на их Господина.
Перед тем, как покинуть храм, он помолился Всевидящему. Сказал, что ради него рискует всем, поэтому ждёт помощи и знака. Лишь когда ты готов оказаться на краю ради небес, они могут спасти… или нет. В ответ он почувствовал: будет знак!
Поблагодарив, поднялся, закинул заплечный мешок. Потом запер ворота и стал спускаться с холма.
Последний разговор перед расставанием с князем вышел нервным. Тот явно колебался, сомнения опять брали верх. Тогда колдун, пожав плечами, с безразличным видом предложил забыть уговор и вернуть залог. Говоря такое, сам он внутренне сжался: вдруг согласиться Агий… Всевидящий, помоги!
Но ход оказался верным, подействовав на князя, как надо. Колдун выиграл этот бой. Не себе ль на беду?
Напоследок он попросил ещё с десяток крепких и толковых охотников, знающих лес, в подмогу.
- Не воев? – уточнил князь.
- Нет, для другого дела.
- Какого?
- Они тебе после расскажут. А дозорные на границе твои увидят и сообщат. То знак будет, что скоро выступать. Костры разожгут. Большие.
- Дам! – после секундного раздумья ответил властитель, - Что ещё хочешь?
- Распорядись приглядеть за храмом. От лихих людишек… Не дай, осквернят…Всевидящий может отказать в поддержке.
- Прикажу.
- И… - колдун помялся, неловко улыбаясь, - кошки у меня там. Пусть оставляют им воду и еду на заднем дворе под навесом. В плошках…
Князь странно посмотрел на него, словно впервые увидел. «Так вот его слабое место… У каждого есть».
А вслух сказал, тоже улыбнувшись:
- Не беспокойся, дождутся тебя кошаки.
Глядя вслед удаляющемуся небольшому отряду, Агий вспоминал свой разговор с Истихием, которого приставил главным к охране колдуна. Князь выбрал этого воина за исполнительность и верность. Хотя не только. Истихий в жене души не чаял, как и в детишках своих. А они оставались у князя.
- Помни: глаз не спускай! Если почуешь измену – убей. Привезёшь тогда голову в мешке. Пойдёт что не так – вестника шли.
Через реку переправлялись ночью. От вернувшихся перевозчиков узнали: пошли в лес…
Служитель Всевидящего не объяснял никому -- куда и зачем идут. Сначала нужно было забраться в самые глухие места, прячась от людей. В крайнем случае, убивать, схоронив тела встретившихся.
Пока им везло. Только пару раз слышали голоса, но те удалялись и стихли. Шли умелые охотники, поясняя остальным как. Выбирали дорогу по солнцу, по мху на деревах, по одним им известным приметам. Трещать ветками не разрешалось, но передвигались споро. Колдун, крепкий от природы, отвык столько и так ходить, поэтому на стоянках падал без сил. Но не двигались дальше, пока он не поднимался. Как он вставал, одному ему, да Всевидящему было известно. «Молодые они… дай мне сил, боже… это ведь только начало пути». И вставал и шёл. Знать, слышал его Всевидящий.
Колдун собирался расставить людей огромным полукругом, разомкнутым в сторону вражьей столицы, но так, чтоб они увидели соседний дым, хотя бы поднявшись на высокое место или с дерева. Он учёл разговоры жрецов о направлении ветров у соседей. Хотя шёл на риск, ибо ветра здесь часто меняли направление. Завернув правый «рог» полукружья и сверившись – там ли? – колдун отвёл в сторону парня, которого оставлял здесь. Истихий подошёл к ним, чтоб услышать:
- Живи тут, пока не узришь дыма соседа. В той стороне. Заметь себе. После – поджигай лес в нескольких местах, собрав сухостоя. В такую погоду легко займётся. Ветер должен дуть от тебя туда! В противоположную от соседского дыма. По облакам следи, коли будут. Не дождёшься ветра, а сигнал получишь – всё равно поджигай. Понял? Будет дуть в твою – пережди. Не то убежать не успеешь. Как исполнишь – домой пробирайся. Дозорным расскажешь для князя что совершил. Огниво не потерял? Покажи! Ну, ладно, прощевай, храбрец. Пребудет с тобой Всевидящий! Он мне откроет, коль сделал не так. А у князя семьи ваши… Агий не простит, сам знаешь. Так что… терпи до дыма – дойдёшь до дома!
Слушая наставления жреца Всевидящего, Истихий вздрогнул, подумав о своей семье. Потом в голову пришло иное… Удивился. Поджог леса, да ещё с разных сторон при большом охвате… это явно не только сигнал князю! Он встретился с колдуном глазами, и тот сказал тихо:
- Отойдём. Не для чужих ушей… Это будет знаком не токмо князю, а в первую очередь – Большому Вихрю, который пришлёт соседям Всевидящий. Вихрь пойдёт на столицу ихнюю. Сметёт не тока леса, а всё на пути…
Видя, как слегка отшатнулся воин, Колдун добавил:
- То – желание Агия. И это так же верно, как то, что державный повелел тебе убить меня, коль изменю. Теперь, когда знаешь тайну своего повелителя, лучше б тебе не сдаваться в плен, а меня беречь…
И со смешком отошёл.
После Истихий попытался уложить сказанное в голове. Одно дело, сражаясь в поле, убивать врага и так же быть убитым. Здесь по-честному: или ты, или тебя. Убивать мирного селянина просто невыгодно. За его счёт кормишься. Так же кормит лес. За что губить их? Это ж себя губить… Чего-то не понимаю я… Но спрашивать о таком, когда есть приказ, себе дороже. В конце концов, не своих уничтожать… А мне домой вернуться надо. Лучше не думать.
*
Привал был недолгим и пошли назад, описывая полукруг…
Каждому остающемуся Колдун говорил похоже. А что ещё можно было сказать?
Ему со всеми пришлось проделать путь до второго «рога», наставленного на столицу, а затем возвращаться к низу полумесяца.
Там, среди непроходимой чащи, с лесными великанами в три обхвата, нужно было найти место более разреженное, чтобы сделать подобие просеки для отступления, когда вспыхнет. Боевыми топорами серьёзное не срубишь, на человека рассчитаны. Истихий хотел вернуться к жене и детям и потому упорно искал – проходя бурелом и пригорки – и нашёл: молодой лесок после старого пожара, видимо, вызванного молнией.
- И кусок неба зрим, - убеждал он Колдуна, - Тут прорубим отход, там рвом окружим… Источник опять же недалече. А на том возвышении сам высокое древо. Оттуда Кошка нам вещать станет – виден дым, али облаце?
Кошкой прозывали маленького, юркого, кривоногого вояку, ловко взбиравшегося по веткам до самого верху.
Кошка был единственным, кому иногда улыбался Колдун. Никто не знал почему. Разве что тот напоминал об оставленных при храме четвероногих собратьях.
Убедил Истихий. Здесь и стали ждать Знака, готовясь.
Ждать пришлось долго. Просека давно была окончена, ров какой-никакой вырыт, хоть он явно не спас бы, а ветра всё не было. Жара усиливалась, хотя, казалось, куда же? Были сгрызены все сухари, всё пойманное съедалось сырым, без огня, но в силки перестала попадаться живность – как вымерла. Замолчал лес – птицы пропали. Когда же высох ручей из родника, люди стали роптать. Истихий пошёл разговаривать с Колдуном. Тот стоял у подножия возвышения и раскачивался.
- Нет возможности больше быть здесь. Боюсь, и те, кого оставили, удрали…
Колдун медленно повернулся к нему. Лицо его было страшно. Налитые кровью глаза вылезали из орбит, рот ощерился… Истихий невольно отпрянул.
- Если они удрали, как ты говоришь… то нам самим придётся снова пройти там и зажечь. Пусть даже сгорим! А тех вымесков и выпоротков я и мёртвый достану!
- Мы здесь и останемся… - тихо сказал воин, - умрём через пятОк дней. Кончается вода. Зверьё покинуло лес, птицы тож.
- Ищите воду и пищу, - отвечал Колдун, - пейте древесный сок, жуйте вот эти листья. Уже скоро. Думаю, завтра.
И пошёл, пошатываясь, наверх, где принялся молить Всевидящего. Колдун не показывал, но был в отчаянии. По его расчётам вовсю шёл страдный месяц. И… не одного облачка! Не говоря уж о ветре. Ясно, что урожай пропал и ждёт голодный год. Чем там занимаются Тай и Ал?! Любовными утехами? Угодны ли они своему богу? Где ветер…
Всевидящий, боже… ты знаешь, я это делаю для тебя. В чём я провинился? что совершил не так? чего не понял?
Мы долго тут не протянем, сам видишь. Придётся сгореть без пользы… Дай знак…
С самого утра все ждали, помня вчерашнее «уже скоро» и «думаю, завтра» главного колдуна. Но… ни облачка, ни дуновения.
Десяток глаз следил за тем, как он – в который раз? – поднимается по склону и протягивает руки к небесам. Но сегодня колдун достал длинную деревянную штуку и поднёс ко рту. Это был подарок жрецов Ветра – манок для стихии, маленькая эолова арфа. И вот уже загудела, застонала протяжно округа. Стоящие внизу почему-то попятились.
Он дул столько, сколько хватило сил. А когда опустил инструмент, долго казалось слушателям, что звуки продолжаются.
Затем вновь воцарилась прежняя жара и тишь. Воздух был таким тяжёлым и густым, что хотелось резать ножом.
Тогда колдун отвернулся, хлебнул последнее из баклажки для поддержки и принялся двигать воздух, что выше леса. Он закручивал маленькие песчаные вихри вокруг себя и посылал их вверх, а затем толкал от себя на самую высоту. Это верчение воздуха являлось продолжением его рук, им он пытался раскачать горячую и неподвижную громаду, давившую на всё внизу. Она не поддавалась, хотя качались ветви, через которые проникал этот ток. Передавая посланному ввысь воздуху весь остаток своей энергии, колдун принялся вращаться вместе с ним уже всем телом, закручивая поток в крутую спираль…
Вот зашумели верхушки, стали раскачиваться стволы, маша друг другу лапами, заскрипели деревья, сообщая беду: пришёл кто-то сильный и тревожит.
Стоявшие внизу, обомлев, смотрели на битву человека с небесами. Но небо побеждало. Вот колдун, словно придавленный им, опустился на колени и упал на спину, выставив вверх длани, словно держа груз. Потом опустил руки.
Он лежал с ощущением, как будто из него вынули жизнь, а оставшаяся оболочка… она и ему теперь была без надобности. Он проиграл. Надеяться больше не на что и не на кого. Колдун не обращался к своему богу, который предал его. И не испытывал к нему обиды. Что люди? Игрушки богов… С ним позабавились и бросили.
Мысли лениво ворочались в голове: «Пусть Истихий придёт и добъёт меня… буду ему благодарен».
Но правда состоит в том, что таких людей можно убить, но не заставить признать своё поражение.
Люди внизу выдохнули с сожалением: небо опять оказалось сильнее… после чего Истихий обнажил меч и пошёл к склону.
А колдун уже пребывал где-то между мирами, слыша неясные шёпоты и шумы. Кто это переговаривается? чей лёгкий смех звучит в ночи, что разлита в очах моих? Кто говорит: «Открой глаза и смотри!»? Не хочу… я сделал больше, чем в человечьих силах. Большего не могу… Наверно, я умер…
Он потерял сознание, поэтому не видел, как открывались удивлённо рты, из которых вырвалось дружное: «Ах!», как поднявшийся к распростёртому телу Истихий, услыхав, глянул вниз, когда все смотрели в кусок неба между деревьями…
… где появились ПЕРВЫЕ ОБЛАЧКА.
4
Агий не знал, что делают в лесах его люди. Шло время, гиб урожай, а сигнальных костров всё не было. Князь злился, что поверил этому облуду, обвёл тот вокруг пальца, обвёл! И с его деньгами ушёл! Небось обдурил или опоил сопровождение…
Ходил, темнея лицом, не зная, что предпринять.
Для отвода глаз одновременно с отрядом колдуна он отправил в соседскую столицу небольшое посольство. Якобы договориться о выдаче брата. Мол, готов с тем помириться, а с соседом подписать вечный мир.
Понятно, никто в это не верил. С чего бы? С убиенными шестнадцатью другими отчего-то не захотел… Или являться стали?
В стольном граде посольство приняли и тянули время, полагая: пока послы здесь -- войне не быть. Посольские позже передали через слобожанских купцов весточку. Если верить ей, то брата за мир не отдадут, бо не верят. Надеются избежать брани или оттянуть. Засуха тревожит. Цены растут.
Ничего нового в той вести для властителя не было. Кроме… того, что о колдуне и прочих лазутчиках – молчание. Не переметнулись, выходит… Куда ж они провалились!
В реках всплывала к верху брюхом рыба, словно сварившись. Такой суши не помнил никто из старожилов. Облаков не было. Мёрли звери и птицы. От солнечных ударов – люд. Воевать? В железе на такой жаре? Лучше сразу повеситься…
Агий решил взяться за жрецов Ветра. Почему не радеют отечеству? Где дождь?
Те пали в ноги:
- Не иначе, как наказание чьё-то! Не тока нам, а и соседям… Не желает слушать, Господин Ветер!
- Можа, вы ему неугодны? – прищурился князь, - Поменять слуг хочет? Идите и молите его! Если в ближайшее ветра не будет… пеняйте на себя.
Через несколько дней появились редкие облачка…
Когда Колдун очнулся – Истихий отдал ему последнюю воду – вокруг сидели на корточках все. Почему я здесь? – подумал Колдун, - Кто это? Аа… вон тот должен меня убить. Почему не убивает?..
И тут он узрел ярко белые облака. Они были плоские, похожие на блины и почти незаметно двигались… в сторону столицы.
Ага… всё-таки Знак или я сам добился этого?.. Не всё ли теперь равно… Ай-да Тай с Алом! Не подвели… Эти, вокруг… ждут моих указаний. Для чего я затеял такое? Для княже Агия? Нет. Он… как земля его носит… Хотя сколько таких…Ради его денег? Нет. Мне немного надо. Но нужно для людей. У них золото – уважение и власть. Для бога своего, его власти и славы? Бога, который предал меня… Не прикрывался ли я им? Для своей власти, ради победы? Думаю, да. Что могу то, чего никто не сможет? Да. Но надо ещё доказать…
Колдун показал, чтоб ему помогли сесть.
Поднял вверх голову. Белые облачка еле ползли по небу и были слишком малы. Ничего… за ними придут бОльшие и потолще. За теми приплывут, похожие на башни, с витиеватыми куполами… Они-то и превратятся в грозовые. Конечно, понадобится время, но уже не так много, как прошло. Ветер будет усиливаться, и медленный низовой пожар станет верховым и скорым. Вихрь поймёт, что его ждут, что к приходу готовились… Он увидит приготовления к встрече, оценит, ему понравится. Он не сможет не прийти. Нельзя не прийти, когда тебя так ждут…
Его подняли под руки, он указал на свой мешок. Глянул внутрь: манок ветров был там. Незаметно, будто проводя по лицу, что-то положил в рот. Оттолкнул державших и пошёл к первой куче сухостоя. Его пошатывало, но он остановился и повернул голову к людям, скалясь.
- Смотрите и делайте также!
После этих слов отвернулся и изрыгнул пламя.
Хворост вспыхнул мгновенно.
Колдун уже шёл назад, а люди пятились в ужасе. Он щерился в улыбке, наблюдая, как волосы у них вставали дыбом.
- Поджигайте! – приказал он, - Истихий! Распорядись! Что стоите, глаза выпучив, как бабы? Кошка – наверх! Видишь дымы?
Вскоре вокруг бушевал огонь.
Кошка показал сверху, что дым с обеих сторон.
- Хорошо, - сказал Колдун, - Уходим просекой!
А про себя подумал: там позажигали, едва узрев облака, а то и… Ну, да теперь всё равно.
О первом дыме за рекой, у соседей, дозорные не стали доносить: мало ли что могло случайно загореться в такое время. Однако число дымов росло, и поднимались они в разных местах. К князю полетел нарочный с известием.
Услышав это, Агий повеселел. К тому же ветерок появился, хоть пока и жаркий. Не уж то не обманет колдун? Радея за Всевидящего или за вторую половину суммы… Лазутчиков послать, пусть переправятся… глядишь, встретят героев…
Тем временем отряженные для поджогов пытались вернуться. Но ветер был неустойчив, менял направление, пожар гнался за ними, а парни ослабели. Из десятка расставленных в полукруг на другую сторону реки переплыли лишь трое -- из тех, кто оказался ближе к границе. Остальные сгорели, задохнулись в дыму или погибли под падающими деревьями.
Выжившим дали придти в себя, покормили и доставили к владыке. С их слов тот не понял, как было дело. Не сигнальные ведь то костры для него, а поджог! Колдун скрыл это. Опять обеспокоился князь, не зная, что думать.
Спустя несколько дней появился голый дружинник Истихия, что смог одолеть реку. Он просил лодку, чтобы забрать остальных. Так переправили Колдуна и оставшихся.
Всех, кроме Колдуна, Агий наградил и, расспросив каждого по отдельности, отпустил по домам. Отдыхать. Предупредив, что скоро понадобятся.
С Истихием говорил особенно долго.
- В самом деле? Приманивал ветер… Двигал небо?... И пламя исторгал… Даа… То-то поседел ты… и остальные. Он ещё и летает… сам видел. Главный колдун! У соседей такого нет.
После этого разговора князь понял, что поджоги – не столько сигнал к выступлению, сколько -- будущему Ветру с заданием направления… Вот замутил колдун! Теперь жди как задует…
*
Колдуна князь не узнал бы, если бы не одежда. Да и она превратилась в обгорелые лохмотья. В них был облачён полу-скелет с мёртвым взглядом. Ничто в этом седом старике с впалыми глазами не напоминало крепыша-жреца с рыжеватой бородкой, которого Агий провожал луны две назад.
Властитель долго молчал, поглядывая. Молчал и пришедший мертвец. Наконец, владыка спросил:
- Опять придётся туда отправляться?
Старик кивнул. Глаза его не отразили ничего.
- Тебя отвезут в храм… еды оставят скок хошь. Сам известишь, когда будет пора. Оставлю тебе двоих для поручений.
На князя по-прежнему взирали нездешние глаза. Они, казалось, видели что-то недоступное обычному взгляду.
- Ну, до встречи… Да, кошаки твои живы-здоровы! Я ничего не забываю. Хорошее тож…
Показалось властителю или что-то блеснуло в мёртвом взгляде?
В то свидание колдун не произнёс ни слова.
Расставшись, Агий обнадёжил себя:
- Отойдёт… Время надо.
***
Что дальше? Судя по тому, что сообщает более поздняя летопись, колдун вновь переправился на ту сторону. Собственно, о колдуне летописцу неведомо – и не удивительно, то был уговор двоих – говорится, что в эту страшную сушь, какой не помнит никто, вмешалась ещё одна беда. Пришёл большой ветер с громами и молниями. Он сжёг леса, поля и всё, что ни повстречал на пути «в землях рядом».
А встретил он, судя по другим источникам, соседским, города и сёла… Сгорел и стольный град. Вместе с людьми. Их настиг смерч. «Бо нашёл их столп огненный до небес». Города были тоже деревянными, но не уцелели и каменные палаты. Жар был такой, что испарилась вода из озёр вокруг града.
Князь попросил одного урагана, а получил в придачу глад и мор у соседей. Да и брать оказалось нечего, раз всё сгорело. Видать, ураган-то вызвать можно, но не ограничить…
И не рой другому яму, так как дальше наш летописец говорит о последовавшем голодном годе. Ведь и в княжьих землях урожай погиб. А потом вместо урагана пришла «прузи» -- саранча, уничтожившая не только посевы, но даже траву. Очевидец утверждал: «пришла саранча... и покрыла землю и было смотреть страшно, шла она в северные страны, пожирая траву и просо». Почти в то же время «сами собой» загорелись и княжьи леса и торфяники. Дым был настолько силён, что «мгла к земли прилегла», звери бежали в города и сёла из лесов – спасаться, птицы не могли парить, падали наземь и погибали. Всё лето «бысть бездожие».
Вот слова летописи:
«Того же лета бысть знамение в солнце, места черны по солнцу, аки гвозди, и мгла велика была яко за едину сажень перед собою не видети, и мнози человеци лицем ударяхуся разшедшись в лице друг друга, а птицы по воздуху не видети летати, но падаху с воздуху на землю, ови о главы человеком ударяхусь, тако же и звери не видяще по селам хожаху и по градам смешающи с человеки, медведи, волцы, лисицы и прочая звери. Сухмень же бысть тогда велика и зной, а жар много, яко устрашились и вострепетали людем; реки много пересохша и озера и богаты лесы и боры горяху, и болота высохша горяху и земля горяще. И бысть страх и трепет на всех человецах; и бысть тогда дороговь хлебная велика, и глад велий по всей земле».
Вспыхнул и стольный княжий град. В огне погибло «множество хоромов, около 700 храмов» и сгорело «без числа животов». Около месяца не видно было ни солнца, ни луны от дыма. Множество тех, кто искал спасения от жара в воде, утоп.
«Сухмень и зной велиций» долго не кончались. Гробовщики не справлялись с работой…
Мораль.
Хватало и прежде летописцев, которые предпочитали вещать о всём «бренном без прикрас», считая, что научатся потомки на том, что было и было не так.
И сейчас немало таких наивных и чистых. «По ком звонит колокол?» - спрашивают они, как и предки наши.
«Понятно, что не по нам, раз его слышим, - отвечают им другие, - Иль лучше по-вашему было бы по нам?»
По-прежнему нет понимания в мире…
"И мы этому учимся, - отмечал автор одной летописи, лет эдак 800 назад, - не проходить мимо того, что случилось в наши дни, чтобы властители наши, узнав об этом, внимали бы таким делам: пусть молодые почитают старцев, и одни, без опытнейших старцев, ни в каком земском правлении не самочинствуют, ибо красота града есть старчество".
Старчество здесь – это «памятуки», хранители памяти о событиях и ошибках, о зле, дабы не повторять. Иначе говоря, мудрость прошлого. Или история, мать её…