Трагедия любви снежного человека Гл. 30

Клименко Галина
Гл.30


Ночью никому не спалось.
Тамара Антоновна легла с Милой на первом этаже, проговорили до полуночи. Затем забрехали собаки и они стали прислушиваться к каждому шороху. Вроде и крыша над головой, а всё равно было жутко.

Жорка с Артёмом спали на веранде с ружьями в обнимку. Спали ли?
Они ещё с вечера во дворе у Милы оставили горящие фонари и теперь наблюдали из окна за соседским двором. Вот парни и сообщили им с утра, что снежный человек долго околачивался возле дома Милы. Но на свет не выходил, побоялся.
Один раз схватил увесистую палку и пытался ею разбить фонарь, даже руку было видно, но палка не достала до столба.

После услышанного Тамара Антоновна запретила всем выходить из дома, даже днём.

-   Ты что, мать, выдумала,  -  не зло возмутился Данила Алексеевич.  -  а хозяйство? Они же подохнут без ухода.

-   А я и не подумала,  -  стыдливо прикрыла лицо руками женщина.  -  совсем рехнулась от страха. Ну тогда без ружей, чтоб никуда - и ходить всем вместе.

С этим мужчины согласились, все понимали опасность ситуации.

День и следующая ночь прошли спокойно, тем более с утра милиции сюда понаехало, как будто началась война и именно с Заячьего Кута. Местных жителей такое положение устраивало, а то из дома боялись показываться, особенно переживали за детей.

Оттого, что вокруг затишье и снежный человек не нападает, Тамара Антоновна на радостях затеялась с тестом, а Мила ей помогала. Женщины заболтались и не видели, что Данила Алексеевич отправился в курятник выбирать яйца и не захватил с собой оружие.
                *****

Зверь проголодался.
После убийства фермера, он сразу же отправился к месту, куда лесные животные приходят на водопой и засел там в кустах, соблюдая всякую осторожность.
Вначале пришла свинья с поросятами и йети брезгливо наблюдал, пока семейка хрюкающих напьются и наплещутся. С этими визгливыми он не хотел связываться.

На тропинке показался олень, но он не нёс гордо свою рогатую голову, потому что это был старый одинокий самец. Йети не составило труда убить животное и долгое время зверь не мог насытиться, ведь трудно вспомнить, когда последнее время приходилось есть мясо.

Оставшееся, монстр не стал оставлять, а оттащил тушу в пещеру, благо не так далеко было. Он самоуверенно предполагал, что нынешней ночью красавица уже будет в его пещере. А поскольку это так, то и мясо пригодится, пусть посмотрит, какой ловкий охотник ей достался.

Сытная еда располагала к отдыху и йети уснул, а ночью, свежий  и отдохнувший отправился за женой.
 
"Но что это? Дома никого. Где она может быть?"

То, что девушка не уехала - он точно знал, он её чувствовал, но понять не мог, где она находится. Чтобы хорошенько рассмотреть через окна, мешали фонари и их ничем не собьёшь. Тогда придётся обнаружить себя, а такое не входило в его планы.
Рядом живут люди, у которых три стреляющие палки и вновь быть раненым или убитым, когда на кон положено всё - не улыбалось.
 
"Стоп. Как же он раньше не понял? Да она же у них."

Сколько раз ему приходилось видеть, что старая соседка всегда хорошо относилась к его женщине.
С ночи зверь сделал себе лёжку в зарослях, которые примыкали к огороду тех, у кого жила красавица. Он видел, как трое мужчин постоянно ходили втроём и при полном вооружении.
Ничего, подходящий момент всегда найдётся: он их убьёт поодиночке, а потом заберётся в жилище и возьмёт то, что принадлежит ему.

Ещё йети беспокоило, что в село явилось множество людей и постоянно рыскают тут везде, теперь просто так не пройти. Сюда он добирался в обход, а это занимает много времени, поэтому нельзя себя выдавать перебежками, а следует затаиться в одном месте.

Единственный, кто видел, что отец ушёл сам  - это Артём. Парень поспешил следом, но второпях не вспомнил о ружье.

Отца, лежащего у забора с окровавленной головой, он обнаружил сразу, как только забежал на хоз-двор, и Артём бросился к нему, может нужна помощь, может папа ещё жив? И едва склонился над безжизненным телом, как сразу ощутил на себе тяжёлый взгляд, от чего мороз пошёл по коже, и тут же раздался зловещий рык, который не обещал ничего хорошего, и который вызывал у всего живого непомерное чувство страха.