— Верни ее, чудовище!
Я скучающе подпер щеку рукой и лениво посмотрел на стоящего перед моим троном рыцаря. Впечатление он производил неважнецкое. Пухловатый, с детским наивно-восторженным лицом, россыпью веснушек на приплюснутом носу и серыми глазами под нахмуренными бровями. Уж лучше бы забрало не поднимал, так хоть внушительнее выглядел. Хотя…
Я с сомнением оглядел проржавевшие доспехи не иначе как столетней давности. Надо отдать должное парню — в этой жестянке я бы точно двигаться не смог.
— Да забирай, — великодушно махнул рукой я.
Рыцарь озадаченно остановился и опустил меч, которым ранее потрясал в воздухе. В его глазах я прочитал прямо-таки слезодавную растерянность и нерешительность, которая буквально витала в воздухе возле него. Надо сказать, парень держался хорошо — в отличие от своих предшественников. На своем недолгом веку я повидал уже целую уйму поборников справедливости: добрая половина с воплями ужаса сбегала из тронного зала, сопровождаемая ехидными смешками моей прислуги, которой строго-настрого было запрещено задерживать дорогих гостей, жаждущих моего усекновения. Я подозревал, что дело в троне — не каждый сможет выдержать вида моего любимого кресла, сложенного из человеческих костей и черепов. Резчики по дереву постарались на славу, создавая это настоящее произведение искусства, а мои поданные, проживающие в непосредственной близости от замка, еще долго заикались, натыкаясь на плоды неудачных попыток выполнить мой заказ.
Другая же половина, оказавшаяся, по всей видимости, не такой уж и доброй, подбадривала себя испуганными криками, долженствующими сойти за воинственные, и бросалась на меня со своими железками. Их я отбирал. Часть отправлял на переплавку, благодаря чему у моих кузнецов всегда была работа и материал, часть — в казармы на вооружение, а некоторые оставлял себе — на память. Уже неплохую коллекцию собрал, есть чем похвастать, да только вот не перед кем. Зато будет, что продать, если вдруг по миру пойду.
— Проблема в том, — я зевнул, отчего так и не решившийся, как же ему поступить, рыцарь подскочил на месте и загромыхал железками, — что твоей дамы сердца у меня нет.
— Как нет? — поразился парень и стащил с головы шлем.
Под ним обнаружились светлые, слипшиеся от пота волосы, закрученные в тугие кудри. Вот сейчас его образ оказался собран воедино в моем сознании — дурак дураком, таких все за версту чуют.
— Вот так, — я с наигранным разочарованием развел руками. — Мусор не подбираю. И девиц не ворую, что б тебе там ни говорили — ума у меня на это хватает. Что б я с этим гаремом делал? К завтраку приказывал разделывать?
Рыцарь оскорбленно завращал глазами, и я даже на мгновение испугался, что его сейчас хватит удар. Вот уж слугам будет удовольствие выковыривать его из заржавевших доспехов.
— Бросила она тебя, дурака, — сообщил я и со вздохом снял золотой венец, заменяющий корону. — Отправила сюда на смерть, чтоб от назойливого ухажера избавиться.
Вот ведь людишки-то какие ушлые, так и норовят все сделать чужими руками. Таких несчастных и обиженных впору самому за искомую даму сердца сватать. Лицо у рыцаря стало таким несчастным, что казалось, будто еще мгновение — и недотепа разрыдается. Но он растерянно задвинул, кажется, прадедовский меч в ножны, подошел к трону и сел на ступеньку, жалобно глядя на меня снизу вверх.
Только сирых и убогих мне тут не хватало.
— Пить будешь? — осведомился я.
Дождавшись утвердительного кивка, сопровождавшегося скрежетом заржавевших деталей, щелкнул пальцами, и из темноты за троном высунулся скелет, держащий поднос с кубками.
Рыцарь флегматично посмотрел на мертвяка и молча взял предложенное. Я с некоторым уважением скосился на новоявленного собутыльника и сочувственно спросил:
— Красивая хоть дама-то твоя?
***
Леди Меринде не спалось. Нет, совесть ее не мучила — так, маячила скорбным призраком где-то на самой границе сознания и печально качала головой. Чтобы заглушить ее укоризненные вздохи, Меринда закрыла глаза и попыталась вспомнить своего возлюбленного — дьявольски привлекательного лорда Сангви, победившего не в одном турнире и не имеющего достойных противников на поле. Хвост очереди из восторженных воздыхательниц, конечно, терялся где-то в необъятной дали, но девушка не унывала — как ни крути, а богатство за ней числилось немалое, и вожделенный объект страсти с видимым интересом поглядывал в ее сторону. А любовь потом приложится.
В саду что-то зашуршало и нецензурно выругалось подозрительно знакомым голосом. Леди Меринда недовольно скинула легкое шелковое одеяло, встала с кровати и выглянула в открытое окно, собираясь обличительно ткнуть тонким пальчиком в нарушителя спокойствия, а то и кликнуть стражников.
Луна сегодня была полной — на радость волкодлакам и на горе охотникам на них, — и освещала каждый дюйм ее прекрасного сада, в котором творилось форменное безобразие. Зря упомянутый совестью к ночи назойливый поклонник, сэр Лукас, от которого леди уже не чаяла избавиться, несколько неуверенно шествовал к ее балкону, держа в руках музыкальный инструмент. Сраженный коварным зеленым змием, рыцарь не справился со взбрыкнувшей землей, не желающей воссоединения двух пылающих страстью сердец, и повалился в траву прямо на вышеупомянутый предмет для приобщения к высокому искусству. Жалобно звякнули порванные струны, а дерево придушенно захрустело и затрещало. Леди Меринда вскинула сжатый кулак ко лбу и застонала.
— Я тебе гитару не для того дал, — страдальчески заявила темнота под раскидистым деревом бархатным, низким голосом, от которого по телу девушки пронесся жар. Она с любопытством перевесилась через перила балкона. — Это была моя любимая, между прочим.
Сэр Лукас что-то несогласно промычал и завозился на земле, пытаясь принять вертикальное положение. Ноги корчили ему рожи и со злодейским хохотом разъезжались в стороны, решив опорочить рыцаря в глазах его возлюбленной. Темнота со вздохом отлепилась от ствола дерева, и луна с удовольствием осветила третьего участника ночного представления, от вида которого у леди Меринды закружилась голова — лорд Сангви был бессрочно отправлен в отставку, а девушка хищно прищурилась, наметив новую жертву.
Молодой мужчина с легкостью поднял с земли закованного в доспехи рыцаря и задал ему направление. Сэр Лукас поставил личный рекорд в ту ночь — он прошел целых десять шагов, прежде чем сделал величавый полуоборот вокруг своей оси и торжественно завалился на любимый розовый куст леди Меринды. Рыцарь не пострадал, чего нельзя было сказать о несчастном растении — оно предсмертно осыпало нетрезвого сэра алыми лепестками и с хрустом поломалось, без возможности возвращения к жизни.
Мужчина печально вздохнул.
— Кажется, перебрал, — он носком сапога потыкал блаженно храпящее тело. — Только зря в такую даль тащились.
Леди Меринда была решительно против такого вердикта и готова была утешить страдающего спутника сэра Лукаса. Кокетливо приспустила бретельку ночной сорочки и застенчиво хлопнула ресницами, призывая ночного визитера перейти к немедленным действиям. Тот как-то недоуменно посмотрел на полуобнаженную свидетельницу садового безобразия и пробормотал себе под нос:
— Ничего особенного, — после чего неслышно исчез в темноте.
Луна ехидно подмигнула потерявшей дар речи леди Меринде с бархатного небосвода.
***
Скелет давно уже стоял перед троном и беззвучно щелкал челюстью. Я равнодушно смотрел на его попытки что-то до меня донести — это ж надо было додуматься, отправить посыльным существо, не имеющее языка. Кажется, в рядах моих горе-советников намечалась большая чистка. А мне все еще было скучно.
Уверенный стук каблуков я услышал издалека, благо акустика у замка была великолепная, и подозрительно прищурился — я, кажется, никого не ждал… А без приглашения ко мне приходили только жестянки вроде недавнего визитера, расставание с которым произошло около розового куста в чужом саду. Но те ж гремят, как армия на марше, а это вполне отчетливо напоминало…
Леди Меринда ворвалась в тронный зал, сияя очами. Длинные золотистые волосы развевались за спиной, а изумительно сидящее на ней платье облегало тонкий стан. Девушка решительно направилась вперед, окинув меня хищным взглядом.
Я вскочил со своего места и малодушно спрятался за спинку трона, вытолкнув вперед послушного скелета и водрузив ему корону на голову.
Резные черепа укоризненно взирали на неумолимо приближающуюся леди Меринду.