По обыкновению в те времена офицеров запаса военкоматы периодически вызывали на сборы. Как правило, на один или несколько дней. Сложился целый ритуал при проведении этого мероприятия. Доставляли новобранцев в ближайщую воинскую часть. Местные офицеры загоняли их в классы, где обучались срочники. С утра треп и анекдоты. А после обеда эта обученная группа во главе с местными военачальниками устраивалась где-нибудь на «накрытой поляне» или близлежащем питейном заведении и там продолжалось обстоятельное обучение военной науке таким же образом, как и утром. Недовольных, как правило, не было.
А тут Геннадия по-настоящему забрили на «войну». И не на день, другой, а на два с половиной месяца. И таких бедолаг набрали целую роту. В командиры им определили целого подполковника, который руководствовался только одним правилом – были бы умные, то ходили бы строем. Других способов прибавления ума своим подчиненным он не знал, да и не хотел знать. Два месяца он на плацу во время своих занятиях вдалбливал около сорокалетним лейтенантам, свою науку и утром, и вечером. Достал он всех по полной. В штрафных ротах во время войны порядки при обращении со служивыми со стороны командиров были намного либеральнее.
Но не это неудобство было самым тяжелым для новобранца Комарова. Нужно было видеть, во что их одели в день приезда. Та беушная армейская форма, похоже, была пошита лет тридцать назад и выдержала не одну сотню стирок. Не исключено, что ее периодически использовали для мытья полов в казармах. Вот в это казенное имущество и обрядили Геннадия. Рядом с частью находился приличный ресторан, где он с пользой для Родины мог бы проводить вечера за стаканчиком чего-нибудь, под хорошую закуску. Ведь он не салага какой-то, а целый старший лейтенант с правом выхода за пределы части во внеурочное время. Но даже самый лояльный фейс-контроль на входе в заведение не допустил бы босяка, выдающего себя за офицера Советской Армии в приличное общество, где не малую долю составляли дамы. БОМЖ, одетый в свои выходные нестиранные подштанники выглядел намного элегантнее нашего героя. Представляю его мучения. Куда там Танталу с его мелкими неприятностями.
Но нужно знать наших пацанов, у которых за плечами голодное военное детство, да не очень сытая юность. В конце - концов у него, главного инженера крупного оборонного предприятия зарплата была повыше, чем у подполковника. «Поляна» накрытая для младших офицеров части резко исправила ситуацию. На следующий день, после приятно проведенного вечера Геннадий преобразился. На утреннее построение стараниями его новых друзей он явился одетый с иголочки, чем вызвал откровенное раздражение своего ротного. Ему привычнее было видеть однородную серую массу и красоваться перед ними, а этот пижон выпадал из этого ряда. Но придраться было не к чему, Геннадий был одет строго по форме.
В программу сборов входил и выход в море. Нашего героя направляют на СКР ( эскадренный разведчик). В то время эти корабли были самыми современными в своем классе и очень быстроходными. Геннадий представился командиру корабля с направлением для прохождения двухнедельной практики в корабельную службу БЧ-5 сиречь в братство благородных электромехаников. Но командир корабля, ознакомившись с направлением заявил, что там все занято, а послужишь ты милок в БЧ-2. Артиллерия по табели о рангах еще более благородная, но в которой Геннадий ни уха ни рыла, о чем он и признался командиру, как на духу. Командир успокоил. Всего-то делов, громко прокричать то, что ему по шлемофону передадут из командирской рубки. Роль попки не требовала особых познаний в артиллерийском искусстве, главное не перепутать. Тем более, что матросики по всем параметрам превосходили по знаниям своего новоначального командира носового орудия.
Командир корабля – капитан третьего ранга, фронтовик в отличие от ретивого строевика считал, что для воина намного полезнее умение стрелять, чем печатать шаг и тянуть носочек. Для этих целей он над палубой корабля натягивал простынь и в центре ее рисовал круг, в который нужно было попасть из пистолета с 15-20 метров. На полной скорости бортовая качка была такой, что большим успехом считалось попадание в простыню, не говоря уж о круге.
А теперь о подвиге Геннадия. В регламент сборов входили и настоящие стрельбы. Успех стрельбы зависел от умения его точно прокричать матросикам то, что ему прокричат с мостика в шлемофон. Он не оплошал. Две скорострельные стопятимиллиметровые пушки беспощадно расстреливали мишени. В разгар стрельбы он почувствовал острую боль на щеке. Потрогал и увидел на руке кровь. Это его вдохновило. Он прекрасно знал, что первая кровь переводит его автоматом из штрафника в настоящие воины.
Только после того, когда добил последнюю мишень, он двинулся к судовому врачу. Врач попросил не морочить ему голову, а просто под раковиной помыть личико от крови, что Геннадий и сделал. Но откуда взялся осколок, нанесший ранение в боевой обстановке, ведь никаких вражеских судов на горизонте не наблюдалось. Все оказалось проще. Вся поверхность рубки было окрашена не одним десятком слоев, которые наносили многие годы перед каждым приездом начальства. Вот этот отскочивший от вибрации многослойный шматок и нанес ранение нашему герою во время боевой стрельбы.
Но правило первой крови никто не отменял и он за ужином в кают-компании получил искренние поздравления от собратьев по оружию с полноценным боевым крещением. Очень жаль, что ни чем не смогли запить кроме компота это событие - уж очень строг был командир корабля по этой части.