Саги про Рабиновича
Однажды, при невыясненных до конца обстоятельствах, Рабинович явился домой под самое утро, причем, в женских трусах с кружевами и с тремя следами помады на левой лопатке. Не в смысле, что Рабинович только в одних этих трусах пришел. Он еще в штанах был, а трусы почему-то были надеты сверху. И если бы они были в тон, может, его Люся бы ничего не заметила, и ничего бы страшного! Но штаны были серые в полоску, а трусы голубоватые с малиновыми кружевами! И его хваленая Люся, вместо того, чтобы помочь самому близкому человеку на свете, ее Рабиновичу разобраться, как такое могло случиться, влепила ему пощечину с размахом стокилограммовой дискоболки, и после закрылась в ванной плакать!
- Люся, я тебе, как человек человеку говорю, я понятия не имею с этими трусами!- пытался Рабинович достучаться до Люсиного сердца.- А с губной помадой, это вообще полтергейст! Клянусь!.. Хотя, и с трусами, тоже!.. Помада, ж, у меня, если ты помнишь, на лопатке, а у меня, Люся, если ты знаешь, на спине глаз вообще нет! А, задницей, Люся, я, извини, к сожалению, пока не вижу!
Накануне Рабинович провожал в Израиль своего друга детства Фиму Гуревича. Фима уезжал туда на целый месяц к родному дядя Зяме, чтоб на местности осмотреться и примерить Израиль на себя, и на свою не простую семью, ведь у него теща когда-то была членом партии!
Люся еще спросила тогда у Рабиновича, когда он отпрашивался, почему вдруг в сауне?! И почему именно без жен?!
- Ну, не в синагоге же устраивать!- ответил Рабинович.- Это же мальчишник, Люся!
Ответ своей убедительностью сразил Люсю просто наповал, и она сказала, чтоб он, паразит, оттуда вообще не возвращался!
Идея устроить проводы именно в сауне принадлежала самому Фиме, он сказал, что перед Израилем все идут в сауну, чтоб потом легче было проходить акклиматизацию!
... И вот Рабинович вернулся в женских трусах и с предательскими следами именно там, где пока у него не было глаз.
По правде сказать, Рабинович и сам не мог сказать, как такое произошло. Скорее всего, это случилось уже между тремя и четырьмя часами ночи, потому что до трех он четко помнил, что женского пола в сауне не было.
В полной растерянности Рабинович пошел звонить Фиме.
- У меня еще хуже!- шепотом сказал Фима.- Моя сейчас собирает всю свою родню, и они меня сейчас отлучают от дома!.. У тебя пару дней можно будет пожить?!
-Ты, что, совсем дурак?!- спросил Рабинович.- Я ж уезжаю на месяц в Израиль... Хотя, стой, это же ты уезжаешь!.. Слушай, ты не знаешь, как на мне оказались женские трусы?..
- Подумаешь, женские трусы!- вздохнул Фима.- На мне, когда я ввалился в квартиру, были два женских бюстгальтера, причем, на голове, и-то я молчу!
- А может Карась знает?- спросил Рабинович и прислушался к ванной. Люся по-прежнему плакала, только поменяла частоту всхлипываний.
- Не, не думаю, Карась уже в полвторого был, как дрова!.. А может они входят в сервис, ну, как войлочная шапка на голову и, как тазик?!
- Кто, они? Трусы с бюстгальтерами?- начал тупить Рабинович. Он женский плач вообще не выносил, и у него от Люсиных всхлипываний мозги просто переклинило.
- А может с нами еще кто-то был?- спросил с надеждой Фима. Он вдруг вспомнил, что толком уже ничего не помнит.
- Аркашка, сто пудов, еще был! Он после второй текилы лил себе на голову кипяток и орал, как ошпаренный: «Хочу тоже в Израиль!» - вспомнил Рабинович и постучал Люсе в ванную, чтобы она не плакала. После этого из ванны вообще начали доноситься вопли.
- Все, теперь я понял!- сказал Фима.- Это были Аркашкины трусы и бюстгальтеры!
- Ты, что, с полки упал?!- забеспокоился Рабинович.- Зачем Аркашке два бюстгальтера?! Он что, гей?!
- Да, это я не учел!.. А тогда чьи же это были?!- начал ломать голову Фима. Но сразу же зашептал, что больше говорить не может, потому что инквизиция уже собралась в полном составе!
- Прощай, Фима!- сказал с болью в голосе Рабинович и положил трубку.
Но только он положил, как позвонил Толя Невезучий. Оказывается, он тоже был с ними в сауне. У Толи, по сравнению с Фимой и Рабиновичем было еще хуже, то есть, хоть лезь живьем в петлю! Он, хотя в это трудно поверить, вообще привел домой какую-то женщину пятьдесят второго размера и с ребенком. Где он ее взял, Толя, хоть убей, вспомнить не мог! Но самое страшное, что он заявил жене и теще, что теперь они будут жить все вместе! В общем, Толя тоже теперь искал, где бы ему пожить ближайшие дня два-три, а может и всю оставшуюся жизнь!
- Скажи, а вместе с нами в сауне случайно не было этой женщины с ребенком?- спросил Толя у Рабиновича и заплакал.
- Ты, чего, тоже с полки упал?!- удивился Рабинович.- Детей же в сауну не пускают! Только с шестнадцати лет!
- Тогда я вообще ничего не пойму!- сказал Толя и положил трубку.
- Люся, скажи, пожалуйста, ты в полтергейст веришь?- миролюбиво постучал в ванную Рабинович.
- Чтоб ты сдох!- ответила оттуда Люся, намекая, что на контакт с ним никогда не пойдет.
... В общем, после этого хмурого утра, Рабинович трое суток спал на пролежанном диване в прихожей и питался преимущественно всухомятку.
Толя, же, стоял перед женой и перед тещей на коленях почти до самого вечера, пока не начался сериал «Замужем за подонком-2»!
А потом Толя еще целую неделю тайно пытался отыскать ту женщину с ребенком, чтобы, во-первых, прояснить кое-какие детали, а во-вторых, потому что она ему сильно понравилась! Но все было тщетно!
А Фима уехал с супругой в Израиль на целый месяц к родному дядя Зяме, но даже в самолете она Фиму вообще не замечала, будто он пустое место! И только после Стены плача они более-менее помирились, потому что Фима написал Богу записку, что хочет в семье мир!
И только Карась вышел сухим из воды. Он проснулся на трамвайной остановке рядом с Оперным театром, а отсюда до его дома было рукой подать. В руках Карась крепко сжимал тазик с водой и дубовый веник, хотя, у них в сауне,веников точно не было! Поэтому, когда он появился на пороге дома, все безоговорочно поверили, что он был именно в сауне, или, в крайнем случае, в бане! Тем более, что на голове у Карася были не бюстгальтеры, а, как у приличного человека, войлочная шапка в виде буденовки!..
Аркадий Крумер, прямо из сауны