Ночь. Тихо. Город спит, спит всё вокруг. Такое ощущение, что всё замерло в ожидании либо хорошего, либо плохого. В это время суток как правило, все уже спят и никому нет дела до того что происходит вне дома. Главное для обывателя – кровать и сон. Потому что завтра пробуждение и работа, которая даёт мало пользы – на те гроши, что получает ремесленник нельзя устроить и пир. Простой хлеб, молоко или просто вода, может быть даже луковый суп. Но не более… Мясо. Это только в праздник и только если все соседи скинутся своими грошиками.
Ночь. Совсем недавно закончилась пирушка у соседей. Там собралось довольно много людей и поначалу было даже шумно, но ближе к полуночи в соседском доме притихли, и я лишь слышал, что один человек, не так громко говорил странные слова. «Хлеб – это тело моё, вино – моя кровь», «Каков путь избран с него не сойти», «У каждого из вас своё путь. Один из вас предаст меня, другой от меня откажется». После последних слов все гости, там в доме возмутились. Один даже вскрикнул: «Кто ж откажется от тебя?». В ответ: «О, Пётр, Пётр… Ещё не скажет трижды своё слово петух, как ты трижды от меня отрекёшься». И снова я услышал недовольный гул голосов, но среди этого гула я чётко расслышал иное, может те и не слышали. «Ты знаешь что делать, ступай и заверши начатое». Вскоре дверь соседского дома приоткрылась, и оттуда вышел молодой парень. Он шел, чуть сгорбившись и постоянно оглядывался. Ему явно не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел его уход. Я то видел. Я даже приподнялся с постели, чтобы увидеть, куда он пошёл, ну хотя бы направление. А парень не просто пошёл, он помчался в сторону фарисеева дома.
Ночь. В соседском доме видимо всё шло к завершению, потому что вдруг открылась дверь, и за порог вышел человек, который нёс чашу с водой. Он тихо подошёл к отходному месту и вылил туда воду. А потом вдруг резко обернулся и наши взгляды встретились. Его глаза меня поразили. Они как две чёрные пропасти с мокрой каймой. Я понял, что мужчина плачет, но поверить этому не мог. Мужчина не может плакать от того, что просто вылил грязную воду. Я хотел спросить, чего таиться, если он меня увидел. Но жестом головы он дал понять, что спрашивать не стоит. Потом ещё раз посмотрел на меня и, отвернувшись, вернулся в дом.
Что это такое? Мне вдруг стало как то не спокойно. После этого безмолвного «свидания» мне вдруг стало не по себе. Я пытался уснуть, но не получалось. Даже позавидовал жене, которая посапывала рядом и видимо смотрела сладкий сон. Но мне-то не спится. И я тупо лежал, смотрел в потолок хижины. И мысли всё время возвращались к этому мужчине. Кто он? Откуда он? Соседей я знаю и потому не видел никогда у них этого человека. Это гость? Но тогда почему гость выносил грязь из дома? Это не положено, это давно известная истина. Тогда кто он?!
Бредовое моё состояние не давало мне покоя. Я метался по кровати, и было ощущение, что слышу все звуки окружающие дом. Вдруг снова звук открывшийся двери. Я снова приподнялся к окну и увидел четверых. Одного я узнал сразу. Это был тот самый гость, остальных я видел не раз у этого дома. Странно и куда это они в такой час? Не говоря ни слова, четвёртка направилась к выходу и исчезла из вида. Да какой тут сон? Под моим носом творится что-то странное, и я должен спать? Быстро и почти бесшумно вскочив с постели, я оделся и вскоре вышел из дома. Уж не знаю, как так получилось, но те кого я хотел преследовать ушли не так далеко. Но я и не торопился их догнать, просто притаился не в далеке. Вскоре до меня дошло, куда именно мы идём – Гефсиманский сад, тот, что за городом. Здесь давно высадили прекрасные маслины. Правда немногим дозволено прикасаться к ним, но отдыхать от летнего зноя тут приятно. Я пару раз как то смог это сделать, правда, постоянно оглядывался по сторонам. Мало ли, кому в голову взбредёт меня ограбить, а то и убить. Да и отдыхом это не назовёшь, просто чуть побыл в прохладе редкой листвы.
Говорят наша Елеонская гора священна. Кто знает? Может оно и так, но пока помощи от неё на грош, сколько не проси – ничего не выходило и выходить не будет. Но люди веруют, значит, следует верить и мне и моим домочадцам. Чего выделяться из толпы.
И тут я вспомнил. Вспомнил того самого человека, который плакал после того, как вылил грязную воду. Это же учитель, тот самый который не раз приходил в этот самый сад и проповедовал. Соседка Елаха говорила вчера о том, что его слова сильны не только значением, но и духом. Ей легко говорить умными словами, как никак её муж не раз посещал богопротивный Рим и говорят именно там выучился грамоте. А его жене это передалось как-то быстро.
Я даже приостановился от того что его вспомнил. Так значит… Но что он делает здесь, ночью. И почему плакал, и почему мне запретил что либо говорить своим добрым, но слегка суровым взглядом. Он запретил мне вмешиваться! Но почему? Неужели он прав, когда говорил где-то в городе, что вскоре все мы будем свидетелями деяний Господних. В своих раздумьях, я сам и не заметил, что убыстрил шаг, но всё же шёл почти бесшумно и не встревожил впереди идущих.
Но вот мы и в саду. Спокойным голосом, как я смог услышать, учитель попросил своих спутников остаться в стороне, а сам он отошёл от них как можно дальше. И я уже не знал как поступить пойти дальше или остаться с учениками и послушать о чём будут говорить. Но я рискнул и пошёл за ним. И то что я увидел, повергло меня в шок. На тропе, у большого камня распластанный лежал учитель и что-то шептал. Расслышать я не мог, но смысл потом до меня дошёл: он неистово просил пощады. Он просил чтобы его минула чаша расплаты. Он плакал, он молил. А потом вдруг притих, я уж думал что с ним что-то случилось и сделал шаг к нему из своего укрытия. Он резко поднял голову, и я снова увидел его глаза, который были наполнены болью и печалью. Как-то всё сразу. Он всмотрелся в меня, а видимо поняв, кто перед ним слегка улыбнулся.
Луна светила в ту ночь ярко и потому я смог увидеть на его лице кровь и был удивлён. Он лишь провёл рукой по лбу и увидев кровь, снова улыбнулся и уже не так отчаянно посмотрел в небеса. Я тоже поднял голову, а когда опустил то понял что мы стоим друг против друга, почти прикасаясь к своим одеждам. И снова взгляд, снова его глаза, которые меня пронизывали, как будто смотрели вовнутрь меня и что-то искали. Я замер, потому что глаза учителя смотрели в мои и наполняли меня каким-то чувством радости и что-то ещё…
-Будет боль, будет радость, будет царство Божье и с тобой и с твоей семьёй, - тихо произнёс учитель. – Только не говори о том что видел, не твоё это дело. Просто запомни, что узнал и помни что видел.
Он резко отошёл от меня, а я упал без сил, на то самое место, где совсем недавно учитель молил о помощи. Неожиданно я вдруг почувствовал тепло, это место было тёплым. Такое ощущение, что оно не потеряло его тепло, хотя уже дано тот стоял в стороне и осматривал сад. Он явно чего-то ждал. И снова я вспомнил: «Иди, ты знаешь что делать, закончи начатое». Так неужели он ждёт… И я услышал шум, и я увидел вдали, ровно от туда откуда мы сами пришли толпу с факелами и впереди… Да, впереди был тот кто тайно покинул дом. Учитель резко повернулся ко мне и жестом дал понять, чтобы я уходил. Я вскочил и почти бегом стал взбираться на гору. С высоты, подумал я, мне будет всё видно. И я увидел! Его предали, его поцеловали и предали, а ученики сбежали.
Долго я ещё сидел опустошённый на камне и в голове всё чаще повторялась его фраза сказанная мне. Так я просидел до рассвета, потом вдруг очнулся и медленно спустился вниз, в город. А когда пришёл домой, на вопрос жены, где я был, я ответил:
-Сегодня что-то будет… и это что-то, видимо, угодно Богу.