Дархан Уул, Монголия.
Недалеко от холмов Дархан Уул, километрах в ста тридцати на восток, расположился маленький, ну просто, микроскопический поселок Дархан. Сотня юрт, несколько обшарпанных хрущевок бывшей воинской части, школа и стандартное, советского образца, двухэтажное здание районной власти. И степь. На многие сотни километров вокруг. Бескрайняя, завораживающая степь. Достаточно зайти за ближайший пригорок и ненадолго, всего на мгновение, прикрыв глаза прислушаться к ней. Как вдруг, откуда - то издали, из-за линии горизонта, раздастся гулкий топот копыт туменов великого Чингиз-хана, а где-то недалеко, справа, свистнут, рассекая воздух, бритвенно - острые шашки эскадронов безумного «Черного барона» фон Унгерна. Степь помнит все. Всегда. Запомнит она и это — рев сотен дизелей, выбрасывающих тяжелые клубы черного дыма. Гул, без перерыва садящихся и взлетающих вертолетов, разноязыкие командные окрики, тысячи спешащих куда-то людей и машин. Маленький Дархан переживал не легкие времена. И если раньше, единственное, чем могли гордиться местные жители, было то, что у их маленького поселка имеется огромный, по монгольским масштабам, город-тезка Дархан. То теперь... Теперь, голова просто шла кругом! За какие-то считанные дни, вокруг поселка, выросли сотни ярких, щитовых зданий. Воткнулись в небо десятки антенн узлов связи и центров управления, легли на землю километры сборных взлетных полос. Захолустный поселок, в мгновение ока, превратился в огромный людской муравейник. Но, хуже всего было то, что в один из дней в поселок въехали два десятка больших, цвета хаки, автобусов, куда солдаты стали сноровисто грузить местных жителей. Первыми увозили детей, женщин и стариков, за ними в могучие, армейские грузовики загнали скот и оставшихся в поселке мужчин. Машины плюнули клубами выхлопов и унеслись в сторону Улан-Батора, оставляя поселок в руках пришлых людей. Однако, спарведливости ради, стоит сказать, что кое-кому удалось остаться. Пришлые все-таки сделали некий реверанс и оставили с десяток молодых девушек, для работы официантками и, что естественно, главу райсовета с его заместителем.
Даназан Джарал безвылазно, уже который день, сидел в своем кабинете, лихорадочно думая о том, за что еще можно потребовать плату. Он уже и так безмерно пополнил бюджет своего района, да что там района! Всего аймака! Требуя плату за каждого эвакуированного человека, за каждую голову перемещенного скота, за каждую юрту и каждый брошенный мотоцикл... Была бы возможность, он бы потребовал денег и за каждый глоток воздуха – хотя, что-то подсказывало ему, что наглеть, все-таки не стоит. Могут и послать... Ну, воздух не воздух, а вот за ущерб нанесенный степи, обязательно надо платить! И если за все эти новые дороги, взлетные полосы и прочее, пришлые, наверняка, смогут подсчитать, сколько надо платить, то за то, что творится буквально в десяти километрах от Дархана, за горой Дархан-улл – врядли! Председатель райсовета радостно потер руки. Да, именно так! Он вспомнил, как неделю тому назад, вечером, вдруг, раздался оглушительный вой и четыре странные, размытые тени пронеслись над Дарханом. Они, на несколько мгновений, зависли над горой и, слегка накренясь, мягко рухнули за ее скат. Вот с того-то все и началось! Они и сейчас там, эти странный, непонятные, огромные сгустки живого, дрожащего воздуха. Он помнил, как пастухи, схватив мотоциклы, рванули к горе. И, как так и не смогли подъехать вплотную – что-то держало их механических коней. Моторы ревели, из-под колес летели песок и камни, но мотоциклы не могли продвинуться и на метр! Они упирались в вязкую невидимую преграду, не пускавшую водителей подъехать к туманным сгусткам. Страшно... Странно... Тьфу ты! Даназан тряхнул головой, словно отганяя наваждение. Так вот, а кто скажет, чего это там твориться? И как повлияет на окружающую среду? Так что, милейшие – будете платить! Эх, сколько же с них запросить-то, вот в чем вопрос!?
*****
Семен жутко устал. Нет, не то что бы его заставляли мешки грузить, физически, он как раз ничего особенного и не дела, а вот морально... Спускаясь по лестнице с ФСБшниками, он представлял стоящий у подъезда «черный воронок» с зарешетченными окнами и мрачных конвойных, поджидающих его. Однако, все было много прозаичнее. Они сели в обыкновенный серенький минибус и покатили, переодически застревая в вечных московских пробках. И везлиего не в то, зннаменитое здание на Лубянке, которое сначала было «Госстрах», а потом стало «Госужас». Вовсе нет. Они долго толкались по напрочь забитым улицам, пока не остановились у неприметного дома на Мосфильмовской улице. Перед входом висела обшарпанная табличка с длинным и труднопроизносимым названием какого-то НИИ. Пройдя через проходную, с доблестным, «поперек себя шире», охранником, они оказались в типичном лабораторном комплексе. Длинные коридоры, одинаковые двери, народ в белых и синих халатах, снующий туда-сюда. Ничего необычного. Его отвели в какую-то лабораторию, где уложив на жесткий, неудобный топчан, облепили всего всевозможными разноцветными датчиками. Потом, пощелкав кнопками, оставили одного, предупредив - ничего не трогать и с лежака не вставать. До глубокой ночи его заставляли глядеть на тесты Роршаха, отвечать на кучу крайне неприятных вопросов личного свойства, бегать по дорожке и крутить педали тренажоров. И вот, когда Семен уже был готов сорваться и послать всех куда подальше, ему вручили большую фаянсовую кружку кофе, бутерброды и отцепили от головы и тела все датчики и провода. «Конторские» провожатые снова усадили его в машину и повезли по уже пустым, ночным улицам куда-то за город, по Варшавскому шоссе. Семен уже и не пытался возмущаться, он просто откинулся в кресле и сам не заметил, как уснул, под мерный шелест шин. Его разбудили около трех часов ночи. Минибус стоял у крыльца добротного, двухэтажного особняка. Вокруг, тихонько поскрипывали под слабым ветерком, огромные, корабельные сосны. Семену отвели довольно приличную комнату на втором этаже и, пожелав, по возможности, хорошо отдахнуть, оставили до утра.
Утром, после завтрака, доставленного довольно угрюмым типом с пистолетом в подмышечной кобуре, Семена проводили на первый этаж, в большой, ярко освещенный солнцем кабинет. Хозяин кабинета поднялся из-за стола и пошел навстречу, протягивая могучую, словно лопата, руку.
- Доброе утро, Семен Викторович! – Пророкотал человек, сжав, словно тисками, ладонь Семена.
- Меня зовут Николай Николаевич Кузнецов, я Ваш куратор.
- Очень приятно, - Семен потер руку, восстанавливая кровообращение.
- Я могу узнать, а что собственно, происходит?
- Естественно, Семен Викторович! Для этого я тут и нахожусь! – улыбнулся куратор.
- Но перед тем как мы с Вами начнем беседу, будтье так любезны, подпишите вот эти документы. – Кузнецов подал Семену пачку скрепленных степлером листков.
- А это что? - Удивился Семен, - Зачем?
- Ах, пустая формальность, - заулыбался Николай Николаевич, - Это подписки о неразглашении, допуски, ну и прочая ерунда. Бюрократия, знаете ли!
- А если я не хочу ничего подписывать? – спросил, напрягшись, Семен.
- У Вас не выбора, Семен Викторович. Надеюсь, Вы меня понимаете? – улыбку разом смело с лица Кузнецова и Семен, вдруг, осознал. Осознал до мгновенно вспотевших ладоней, что этот улыбчивый человек-гора, прихлопнет его, не задумываясь ни на секунду. Как давят таракана, или надоедливую муху... Он молча взял из стаканчика, стоявшего на столе, ручку и подписал все поданные ему документы.
- Ну и замечательно! – Вновь заулыбался куратор.
- Итак, Семен Викторович, начнем, пожалуй. Вы, естественно, знаете о том, что нас посетили... Хм-м... Представители иного разума. То бишь – пришельцы. Вот тут, у меня, все материалы по этой проблеме, - Кузнецов хлопнул ладонью по ярко-зеленой, пластиковой папке, лежащей перед ним на столе. – Вы сможете ознакомиться с ними, на досуге. Более того, я бы настоятельно Вам порекоммендовал, внимательно все изучить. Сейчас же, я отвечу на основной вопрос – причем тут Вы. Дело в том, что четыре, прибывших к нам корабля, пусты. В них нет экипажа. И набрать его, они планируют тут, у нас, на Земле. Критерием отбора будущих пилотов, служит особое излучение мозга, какие-то там пики... Я не специалист, но если Вам будет интересно, то мы дадим материалы и по этому вопросу. Да-с... – Николай Николаевич поднялся и задумчиво прошелся по кабинету.
- К сожалению, людей с такими характеристиками мозговой активности, чрезвычайно мало. Чертовски мало! Всего четыре человека... И Вы, один из них! – он оперся спиной о стену, и, засунув руки в карманы, внимательно посмотрел Семену в глаза.
- Я Вам, Семен Викторович, честно скажу, как на духу – Вы, напрочь, не годитесь не то, что в пилоты космического корабля, но и просто, для работы по этому проекту! Да, что там, Вас, уважаемый, вообще подпускать к серьезным делам нельзя! Вы же понимаете, что мы досконально изучили Ваш, так сказать, психотип. Порылись в прошлом, поговорили с окружающими Вас людьми... Картина, прямо скажем, неприглядная. Но сделать мы, ничего не можем! Вас выбрали пришельцы, черт бы их побрал! Вот потому Вы и здесь. Чего это с Вами? Вам нехорошо?! – он подскочил к побледневшему Семену.
- Может врача?
- Нет-нет, не надо! Просто... Просто это все... Я, даже и не знаю, что сказать... – Семен утер выступивший на лбу пот и обессиленно откинулся на спинку стула.
- Что же мне делать-то теперь? – растеряно спросил он.
- Что делать? Сакраментальный вопрос, Семен Викторович, - усмехнулся Кузнецов.
- Учиться, готовиться, овладевать, так сказать, знаниями и умениями. И делать все это не прсто быстро, а мгновенно! Времени у нас – практически нет! Вы же хотели, в юности, стать военным? Считайте, что мечта Ваша сбылась! А теперь так, - Николай Николаевич снова уселся за стол, и пошерудив бумагами, вытащил тонкую красную пластиковую папку. – Вот, тут Ваша программа обучения. Заниматься будете здесь, жить, тоже. Все что Вам понадобиться – мы обеспечим, а теперь, пойдемте, Вас уже ждут!
Дни понеслись в каком-то бешеном круговороте лиц, лекций, постоянных медицинских тестов. По десять – двенадцать часов в день, с едва воспринимаемыми перерывами на сон и еду. Политологов сменяли компьютерщики, астрономов – физики, инженеров – социологи. Бешеное количество информации, совершенно не укладывающееся в мозгу. Семен чувствовал, что начинает скатываться в состояние крайнего отупления. Он уже с трудом мог вспомнить ел ли что нибудь сегодня, или нет. К концу второй недели, во время короткого перерыва на обед, к Семену подошел Николай Николаевич. Он сел за стол, и плеснув себе пол-стакана сока, сказал: - Слушай, Семен, - он перешел на «ты», - Я вижу, как тебе тяжело. Я прекрасно понимаю, как ты себя сейчас чувствуешь. Поверь! И то, что все это... – Он повел рукой вокруг, - Хм-м... Бесполезено, я понимаю тоже. К сожалению мы не знаем, что и как будет в этих кораблях! Пойми главное. Твоя задача – установить связь с кораблем, проникнуть внутрь и просто, впустить на борт группу спецов. И все! И, считай, что Родина у тебя, в неоплатном долгу! Не рискуй! Не предпринимай необдуманных шагов! Сема, нам очень нужно попасть в корабль! Очень! Ты понимаешь, Сема? – Кузнецов слегка наклонился и снизу вверх посмотрел в глаза Семену. – Ты со мной, Семен?
- А... М-м-м... Да - да, конечно... – Семен с трудом сфокусировал взгляд на собеседнике.
- С вами, Николай Николаевич. С вами... Установить связь, проникнуть в корабль, впустить группу... Я понял... Не волнуйтесь!
- Эх, как бы я хотел – не волноваться! – Усмехнулся куратор. – Вот что, Семен Викторович, прекращай-ка свои экзерсисы и иди, отдохни, кстати, коньячку прими, граммов двести! Очень, знаешь ли, способствует! И будь готов – вечером вылетаем.
Поздним вечером, часам к десяти, Семена обрядили в мешковатый, серо-синий комбинезон с трехцветным шевроном на рукаве и кучей нашивок с эмблеммами Роскосмоса, ВКС и именным «тагом» на груди. Двое бравых парней, мгновенно упаковали весь его небогатый скарб в большой, армейский баул и погрузили в багжник автобуса, стоящего «под парами» у крыльца, среди десятка готовых к движению автомобилей. После чего, все расселись по местам, и колонна, сверкая проблесковыми огнями, двинулась к аэродрому ВКС, в Чкаловск. «Пожилая», сто пятьдесят четвертая тушка, взревела форсажем и, гулко стукнув колесами по бетонным плитам полосы, плавно начала карабкаться в ночное московское небо.
Кремль
В этот раз, совещание у президента проходило, как привыкли говорить аппаратчики, «в ограниченном формате». Присутствовали лишь два человека – директор ФСБ и министр обороны. Участники рассположились вокруг низкого, журнального столика в комнате отдыха президента.
- Ну что же, товарищи, что у нас нового, по операции «Ключ»? – Президент отодвинул стоящую перед ним чашку с чаем, и посмотрел на главу ФСБ. – Доложите, Владимир Петрович.
- Докладываю, Андрей Станиславович, - директор водрузил на нос очки и расскрыл лежащую перед ним папку. - В настоящий момент, наш участник, Головнин, находится на подлете к Дархан Уулу. С точки зрения медицины, особых проблем нет. Психологически же, фигурант подготовлен крайне слабо. И, хочу сразу отметить, что вины в этом, наших сотрудников, нет. За такой короткий период – две недели, полностью подготовить человека совершенно не реально! Особенно учитывая тот факт, что фигурант не имеет никакой начальной подготовки и совершенно не мотивирован. Но... Наши специалисты сделали все, что могли.
- Подождите, Владимир Петрович. Так он откроет корабль, или нет?
- Думаю, что – да. И, не смотря на некую психологическую неустойчивость, фигурант не склонен к предательству и не заинтересован в личной выгоде. Все-таки, среда, в которой формировалось его сознание, создала, по словам наших психологов, прочные поведенческие якоря. Вы же помните покойного генерал-полковника Головнина, зам командующего РВСН?
- Да-да, конечно! – утвердительно кивнул президент.
- Так вот, воспитываясь в семье, фигуранту были привиты постулаты о верности Отечеству и необходимости служения Родине. Что у него до сиих пор и имеется, неким императивом сознания. – Директор ФСБ заглянул в буаги и, перевернув несколько страниц, продолжил: - Теперь об остальных участниках: мы, прорабатываем вопросы возможного воздействия. По американцу, более-менее ясно. Эдакий, проблемный, подросток. Мозги напрочь отбиты голливудом и соц. сетями. Легко внушаем... Так, что еще... Ага, думаем подобраться к нему через юношескую гиперсексуальность. Должно сработать. С остальными двумя – несколько сложнее. И если по израильтянке, не смотря на серьезнейший моссадовский колпак, определены напрваления воздействия – сын, родственники, оставшиеся тут, и так далее, то по юаровцу... Пока, ничего определенного нет. Религиозный фанатик, совершенно аполитичен, да к тому же еще и выходец из семьи африкаанеров. Сложно, Андрей Станиславович, очень сложно... Пока...
- Ясно. – Константинов забарабанил пальцами по столешнице.
- Вы, вот что, Владимир Петрович, передайте-ка этого деятеля господину Иванову с компанией. Думаю, что Орден справиться намного эфективнее, нежели мы с вами. – Приказал президент.
- Хорошо, так и поступим. – Кивнул глава ФСБ.
- Теперь, что у Вас, Сергей Макарович? – Константинов посмотрел на министра обороны.
- Ну..., - министр заерзал в кресле. – У нас, все по плану, товарищ Верховный. Узлы связи и командный центр развернуты в Дархан Ууле, согласно приказу. Нами перебазированы части семьдесят четвертой транспортной эскадрильи, четыресто двенадцатой базы истребительной авиации, технические службы и батальон охраны. Так что, мы готовы к любым сценариям! Но... Тут вот... – министр снова завозился в кресле.
- Поступил доклад РКО, Андрей Станиславович. Как выяснилось, когда корабли пришельцев покинули орбиту и пошли на посадку, они кое-что оставили...
- Та-а-ак, - протянул президент.
- И что же они оставили? И почему мы узнаем об этом спустя две недели?!
- Оставили они, товарищ президент, четыре спутника неизвестного предназначения. Два – на геостационарной орбите, и еще два над полюсами, на геоцентрической орбите. А то, что мы сразу не засекли их, спутников этих, так на то существуют вполне обоснованные причины.
- И какие же, причины? – Ехидным голосом спросил директор ФСБ. – У операторов РКО несворение желудка случилось? Внезапно?
- А вот зря Вы так, Владимир Петрович! – лицо министра обороны пошло бурыми пятнами. – Во первых, линейные размеры спутников – с баскетбольный мяч! А во вторых, вокруг Земли вертятся десятки тонн космического мусора. Это сотни тысяч фрагментов различного размера! Да еще плюс к тому, что спутники эти, никаких сигналов не излучают! А уж по поводу несварения, то у нас есть масса примеров аналогичного недуга поразившего Ваших, «бойцов невидимого фронта»!
- Так! Все! Прекратите перебранку! – Президент хлопнул ладонью по столу.
- Какие будут предположения по опводу предназначения спутников? Вы уже думали по этому поводу, Сергей Макарович?
- Так точно, Андрей Станиславович! По мнению наших спецов, это, скорее всего, аппараты для наблюдения и сбора информации. Тот факт, что они не излучают сигнал, косвенно, подтверждает гипотезу. К сожалению, ничего более конкретного, мы сказать сейчас не можем. Мы, естественно, их мониторим и как только картина станет более ясной, немедленно доложим.
- Да... Не понос, так золотуха... – задумчиво протянул президент. – А что американцы, тоже их засекли?
- Насколько нам известно – нет!
- Замечательно! Делиться этой информацией мы, естественно, не будем. Есть у нас что-нибудь еще, товарищи?
- Да, есть. – Сказал директор ФСБ. – И достаточно серьезная тема. – Он снова полез в папку и выудил какой-то документ.
- К нам обратился глава карантинной службы потребнадзора. Они указывают на возможность катастрофической эпидемии. Внеземные микробы и вирусы. То есть, понятно, что пришельцы наверняка продумывали этот вопрос, все-таки, высший, так сказать... Хм-м-м... Разум. Однако, иди, знай! А вдруг какой-нибудь совершенно безвредный для них вирус, тут, у нас, выкосит все население планеты? Вопрос – серьезнейший!
- И какие выводы? – Напрягся президент.
- Ну, до выводов пока еще рано. А вот некоторые превентивные меры принять необходимо! В частности это, прежде всего, касается наших «Ключей». Мы считаем, что как только они откроют корабли, их необходимо будет немедленно изолировать. Ну и специалистов, которые войдут вслед за ними, тоже.
- То есть, - Константинов поднялся из-за стола и прошелся по кабинету, - Вы предлагаете, по окончании работ, подержать людей в карантине, пока медики не определят, имеются ли какие-либо опасные для человека вирусы или нет?
- Видите ли, товарищи, - Владимир Петрович снял очки и протер салфеткой стекла.
- Дело в том, что даже если наши медики и не найдут каких-либо вирусов, ну, или микробов с бактериями, это не будет означать, что их там нет! Тем более, если учитывать, что... Кораблями-то мы врядли сможем воспользоваться – других пилотов пока нет. То... – он снова надел очки и холодно посмотрел на присутствующих. – Ну вы и сами понимаете...
- Это Вы, Владимир Петрович, про «нет человека – нет проблемы»? – криво усмехнулся министр обороны.
- Именно. Именно так, товарищи. Цена ошибки, уж больно высока!
- Ясно. Ну что же товарищи, - президент задумчиво покачал головой.
- Этот вариант нам тоже нужно продумать...
*****
Дархан Уул, Монголия.
Прямо у трапа самолета, Семена «подхватил» юркий, новенький пазик и повез от полевого аэродрома в сторону видневшегося вдали поселка. У выездного КПП к их автобусу пристроились несколько, сурового вида, камуфлированных внедорожников военной полиции. Включив проблесковые огни, они понеслись вперед, распугивая воем сирен любопытных сурков, столбиками замерших около своих нор. Минут через пятнадцать «степного Даккара», кавалькада выскочила на главную улицу поселка и устремилась к длинному, ярко оранжевому ангару, стоящему в окружении десятка армейских, серо-зеленых, модульных зданий. У входа в ангар, на длинных, алюминиевых шестах, парусили флаги стран участниц. Обширная площадь, отведенная под паркинг, была забита автобусами телевизионных компаний и крупнейших новостных каналов мира.
Николай Николаевич встретил Семена у входа, и, подхватив под руку, быстрым шагом потащил по длинному, ярко освещенному корридору.
- Николай Николаевич! Куда вы меня тащите-то?! – Спросил Семен, пытаясь подстроиться под стремительный шаг своего куратора.
- Идем-идем, Семен! Пошевеливайся! Сейчас будешь знакомиться со своими... Хе-хе! Подельниками! – Ухмыльнулся на ходу Кузнецов.
Они проскочили до конца корридора, и, повернув направо, остановились перед большой, матового стекла, дверью. Справа от двери стоял, подковообразный, весь заставленный мониторами, стол, за которым сидели два офицера в форме Бундесвера. А у входа замерли, словно статуи, двое охранников в полной боевой экипировке корпуса морской пехоты США. Николай Николаевич подвел Семена к столу и, предъявив одному из офицеров какой-то документ, расписался в поданной ему ведомости.
- Господин майор, пилот от Российской Федерации – Семен Головнин. Прошу выдать необходимые документы, - Кузнецов обратился к сидящему за столом военному.
- Одну минуту, господин полковник! – Немец, быстрозащелкал клавишами компьютера и заглянув в соседний монитор, утвердительно кивнул головой.
- Господин Головнин, прошу ознакомиться, - бундесверовец подал Семену еще горячие, от ламинированного пластика, карточки. – Это пропуск в зону экипажей и район стоянки кораблей, - он указал на большой, размером с две сигаретные пачки, пропуск, висевший на ярком, синем шнуре. – А это – Ваш допуск в административные, технические и жилые помещения. Прошу Вас, приколоть его к униформе и иметь всегда при себе. – Офицер помог Семену зацепить блестящий карабин за клапан кармана и, улыбнувшись, протянул руку. – Удачи, комрад астронавт!
- И, что дальше? – Семен подошел к Николаю Николаевичу.
- А дальше, ты подойдешь к вот тем истуканам, предъявишь им пропуск и... И вперед! Устанавливать контакты с коллегами!
- А Вы? – спросилСемен.
- А я – нет. Нам запрещен допуск в «стерильную зону». Но ты не переживай, там везде установлены камеры и микрофоны и, если, что понадобится – мы рядом! Приглядись к остальным. Вдруг заметишь что-нибудь необычное в поведении, или какие-нибудь странные разговоры... Ну, ты помнишь же инструктаж?
- Да-да, конечно.
- Давай, удачи тебе, товарищ Головнин!
Семен вошел в большой, ярко освещенный зал. Матово-бежевые стены, толстый, пружинящий ковролин, несколько диванов и кресел у большого, панорамного окна, столы, стулья, барная стойка в углу. Вообщем, антураж зала мало чем отличался от лобби какого-нибудь, приличного отеля. Помимо него, там уже находились три человека, одетых в примерно такие же, как и у Семена, комбинезоны. Различающиеся, разве что, эмблеммами, да нарукавными флажками. Первый – огненно рыжий, взлахмаченный, болезненно худой юноша, залепив уши наушниками, дрыгался у окна в слышимом только ему одному, ритме. Второй – здоровенный мужик, с хмурым, словно вырубленным топором, лицом сидел, отрешенно уставившись в небольшую черную книжку, расскрытую перед ним. Третья же – небольшого роста, практически шарообразная, женщина, уже неслась Семену на встречу.
- Ой! Здрасьте! И кто Вы у нас будете? – она вцепилась в рукав комбинезона, и потащила Семена к центру зала.
- Меня звать – тетя Фаня, а Вас?
- А... М-м... Головнин, Семен Викторович, - несколько обескураженно, от такого напора, ответил Семен.
- Как? Сема?! А шо, Сема, Вы не из наших будете?
- Да... Я представляю Российскую Федерацию... – с трудом понимая, что от него хотят, ответил Семен.
- Ну да – ну да! Не всем же такое счастье! Слава богу, наконец-то, можно будет хоть с кем-то поговорить! Не, Вы только посмотрите на этих деятелей! Один – вот тот, рыжий цуцик, совершенно явно наркоман! Я Вам говорю! Мне Фима таких показывал! А второй! Мама, дорогая! У него, наверное, в семье горе... Он, таки не выпускает из рук Библию, Сема, поверьте, это не к добру! А Вы уже кушали? Шо-то вы очень бледный!- Тетя Фаня обрушилась на Семена, как маленький, но очень свирепый тайфун. В этот момент, раздался громкий щелчок, и невидимый голос предложил пилотам пройти в медицинский блок.
Большую часть дня Семен, и его новые коллеги, провели в медицинском блоке. Снова, бесчисленные тесты, анализы, тренажеры... И так, до самого обеда, который был сервирован в центральном зале «стерильной зоны». Во время еды они окончательно перезнакомились между собой. И, надо сказать, что его новые товарищи, к удивлению, оказались вполне нормальными людьми. По юношески пылкого Тони, уравновешивал обстоятельный, неторопливый Куус. Тетя Фаня же царила над всеми, приняв на се6я обязанности «всеобщей мамы». После непродолжительного отдыха, их развели по разным комнатам, где за будущих пилотов взялись психологи. Ближе к вечеру, всю четверку, снова, собрали вместе на видеоконференции. К ним, с напутственными словами, обратились руководители стран, какие-то ООНовские деятели, представители всевозможных фондов и академий. Всю эту вакханалию официоза удалось прекратить, усилиями медицинской службы, лишь часам к одиннадцати. Медики, в категорической форме, отправили всех отсыпаться. Семен долго ворочился не в силах уснуть. Обрывки каких-то дурацких мыслей, воспоминания... Чушь... Он постарался прислушаться к себе. Страшно? Да пес его знает! Скорее – да, чем – нет. Но страх, скорее даже, не за то, что с ним что-то случиться, а за последствия. Ну, вот не сможет он открыть этот клятый корабль, а дальше-то что? Вспоминая рассказы деда, он был уверен – система, подобных промахов, не прощает! И пусть, страна уже давно не та, и строй – совершенно другой, но люди... Люди-то те же остались! Вот в чем дело! Нет, посадить, скорее всего, не посадят. Но, что будет с работой? С отношениями? Да и вообще... И вдруг, Семен, впервые за долгие годы, может быть впервые с момента той, давней, сломавшей его жизнь аварии, осознал, что ему не безразлично, что он будет делать. И как будет жить дальше!
Утро встретило Семена омерзительным по тембру и громкости сигналом из спикера, размещенного в изголовье кровати. После утреннего туалета и легкого завтрака, всех четверых пригласили на последний брифинг перед отправкой. Они прошли в помещение командного центра, и расселись в первом ряду, стоящих, словно в кинотеатре, кресел. Напротив, за длинным столом, на небольшом подиуме, сидело несколько военных. Торцевая стена за их спинами представляла собой сплошной, огромный экран. Один из военных поднялся из-за стола, и, подойдя к краю подиума, обратился к сидевшим:
- Доброе утро, пилоты. Позвольте представиться – полковник Ариэль Вайцман, армия обороны Израиля. Я отвечаю за логистику и связь. Итак, прошу внимания на экран! – Он нажал на кнопку небольшого пульта, и на экране появилось изображение участка степи. Довольно большой, упирающийся на западе в предгорья Дархан уул, участок, представлял собой практически ровный квадрат, углы которого были странно «размазаны». Создавалось впечатление, будто там осели сгустки плотного, дрожащего тумана, искажающего телевизионную картинку.
- Перед вами район посадки кораблей. Трансляция ведется в режиме реального времени. Вот эти, непросматривыемые области, - полковник взял со стола цилиндрик лазерной указки и, включив ее, обвел ярко-красной точкой туманные зоны. – И есть ваша цель, друзья – корабли пришельцев. Мы доставим вас на автомобилях, примерно сюда, - он направил указку на центр квадрата. – После чего, транспорт отойдет за границы посадочной зоны, однако, в случае каких-либо непредвиденных обстоятельств, мы сможем эвакуировать вас в течение двух-трех минут. Каждый из вас будет экипирован индивидуальными средствами связи. Вот такими, - он показал на лежащие, на столе маленькие коробочки раций и гарнитуры с микрофоном и наушниками.
- Я очень прошу вас, пилоты, пожалуйста, ничего не пытайтесь изменить в настройках радиостанций, не нажимайте на кнопки! Все отлажено, и мы сможем общаться в телефонном режиме, никаких – «Прием-передача»! Мы слышим вас, вы слышите нас – все довольны и веселы! Теперь, я хочу передать слово моему коллеге, подполковнику Дьяченко. – Из-за стола поднялся практически квадратный, с широченными плечами и мощной, бычьей шеей человек.
- Подполковник Дьяченко, ВДВ Российской Федерации, - прогудел он. – Значит так, товарищи. Мы будем обеспечивать вашу безопасность в посадочной зоне. Очень важно! Я хочу донести это до каждого из вас. В случае возникновения малейших признаков опасности, даже если вы сами еще не уверены – существует эта опасность, или нет, вы, падаете на землю и руками прикрываете голову. Вы будете лежать до тех пор, пока к вам не доберутся эвакуаторы. Лежать, невзирая на то, что творится вокруг! Ни в коем случае не пытайтесь играть в героев, этим вы только осложните нашу задачу и подвергните ненужному риску десятки жизней. Это, так сказать, на крайний случай... Просто знайте, что ваша безопасность в надежных руках, и делайте свою работу совершенно спокойно! Вопросы?
- Сэр, сэр! У меня вопрос! Я хочу... – Тони вскочил с места и подбежал к подиуму, - А дайте нам тоже оружие! По крайней мере – мужчинам! – мальчишка обернулся к товарищам, восторженно блестя глазами. – Мы тоже кое-что можем!
- А-а... Ну, раз так... Мы обязательно подумаем над Вашим предложением, - с трудом сдерживая смех, ответил Дьяченко. – А сейчас - по машинам! Пора выдвигаться!
Их везли в большом, армейском автобусе. Снега еще не было, но пряди ковыля уже серебрились налетом инея, сверкавшего под лучами холодного, осеннего солнца. Шофер выключил обогрев салона, создав вполне комфортную температуру. Даже более чем... Жарковато, что-то... Семен расстегнул, чуть не до пояса, молнию на комбенизоне и вытер вспотевшее лицо. Рядом, через проход, сидела тетя Фаня, зябко кутаясь в форменную, пуховую куртку. «Черт-те что! Не могли автобус с нормальным кондиционером прислать!», подумал Семен, и уже обернувшись к сопровождающему, что бы высказать все, что он думает об автотранспорте, неожиданно бросил взгляд на Тони. Мальчишка показался ему чрезвычайно бледным, скорее даже не бледным, а зеленоватым...
- Тони! С тобой все в порядке? – Спросил парня Семен.
- Да-да, сэр. Все окей... Только... Наверное, съел чего-то не то, за завтраком. И голова, как-то... Странно звенит...
- Так может вызвать медслужбу? Я сейчас им сообщу, - Семен завозился с гарнитурой микрофона.
Нет – нет, сэр! Все в порядке! Сечас пройдет, не надо никого вызывать!
- Какой собачий холод! И как тут люди живут?! – Куус повернулся, выбивая зубами чечетку. – Не вызывате никого, Сэм. Парень, просто нервничает, через край. Бывает.
И тут, Семен, тоже услышал какой-то странный, на грани восприятия, звон. Он рождался где-то в затылке и медленно разливался по всей голове, отдаваясь неприятным зудом в руках. Чем ближе автобус подъезжал к центру посадочной зоны, тем сильнее и сильнее звучал в голове колокольчик. Вдруг, разом, все стихло. Навалилась непонятная, глухая тишина. Как-будто сквозь вату, Семен, уловил еле слышимый скрип открывающейся автобусной двери, далекое бормотание сопровождающих, едва слышимый гул работающего двигателя... Они вышли наружу. Вдохнули холодный, с едва уловимым запахом ковыля, кристально-чистый воздух степи, и, оглянувшись на удаляющийся автобус, застыли, прислушиваясь к себе. Глухая тишина в ушах отступала, сменяясь ощущением мягких, кошачьих лапок, пытающихся аккуратно доторонуться до поверхности мозга.
- Да что же они там медлят! Е-мое! – За тысячи километров от посадочной зоны, перед большим, чуть не в пол-стены, экраном, напряженно застыли несколько человек.
- Сколько они уже так стоят? – глухим голосом спросил президент.
- Уже около часа, Андрей Станиславович.- Ответил министр обороны. Экран был разделен на четыре квадрата. Каждый из сегментов транслировал собственную картинку. Правый верхний, показывал вид сверху – четыре, замершие маленькие фигурки, на фоне гигантских облаков тумана. Следующий – приближал лица почти вплотную. Странно перекошенные рты, с тонкой струйкой слюны стекающей на подбородки, плотно закрытые веки, с невероятно быстро дергающимися под ними, глазными яблоками... Люди, словно в гипнотическом трансе, едва заметно качали головами, будто соглашаясь с невидимым собеседником. Два оставшихся, открывали вид на дальний периметр зоны, где в полной готовности застыли джипы эвакослужбы, изготовившиеся к стрельбе бойцы батальона охраны и чадящие выхлопами БМПТ «Терминатор», рыскающие тонкими хоботами пушек по сторонам.
- Так никаких нервов не хватит! Давайте-ка попьем чайку, товарищи, - Константинов потянулся к клавише интеркома.
- Смотрите! Смотрите! Первый начал движение! – Директор ФСБ подскачил со стула, тыча пальцем в экран. Одна из фигурок, вдруг, дернувшись, словно кто-то толкнул спящего человека, покрутила головой и двинулась вперед, по какой-то странной синусоиде. Человек шел, переодически останавливаясь и наклоняя голову из стороны в сторну. Так ходят слепые, выбирая маршрут по окружающим их звукам. Вот он замер, стоя примерно посередине меж двух клубящихся сгустков, и, немного покачавшись торсом, резко пошагал к левому углу посадочной зоны.
- Это кто?! – министр обороны подслеповато сощурился глядя на экран.
- Американец. Фицпатрик. – Ответил стоящий за креслом президента референт. Камера двигалась за человеком, постепенно увеличивая картинку. Вот он - подошел почти в плотную... Вот – вытянул руки перед собой... Лицо, с копной развивающихся рыжих волос, отбросило напряженную маску и расплылось в щербатой, от уха до уха, улыбке. И что-то произошло! Внутри дрожащего, туманного клубка, вдруг высверкнула зеленоватая вспышка, мгновенно, словно лопнувший мыльный пузырь, стирая туман...
В левом углу, посадочной зоны, переливаясь, как зеркальная елочная игрушка, стоял корабль! Небольшой, длиной, примерно с вагон пригородной электрички, каплеобразный корпус. Широкие, слегка загнутые вверх на концах, как у ската Манты, крылья. Он стоял, слегка задирая носовую часть, опершись на четыре цилиндрические опорые, выходящие под небольшими углами, из основания крыльев.
- Вот это – да! Какая красотища...- заворожено глядя на экран прошептал президент.
- Еще двое пошли! – Вскричал кто-то из помощников, толпящихся позади, за креслами. Две фигуры – маленькая и большая, неуверенно двинулись вперед.
- Кто? – Константинов обернулся к референту.
- Израильтянка и Юаровец, Андрей Станиславович!
- А наш, что там себе думает?! Спит он, что-ли?
- Ну... Наверное, тоже... Пойдет... – промямлил референт.
- Наверное! Наверное! Черт знает, что такое! – раздраженно процедил Константинов.
Они дошли практически одновременно. Сначало, полыхнуло перед Фаиной, немного позже – у Кууса. Зрители, замерли в ступоре у экрана, разом потеряв дар речи! Камера, следующая за женщиной, резко остановилась, и начала все быстрее и быстрее отъезжать назад, увеличивая поле обзора. Перед ними, едва помещаясь в кадр, застыл гигантский, не менее полукилометра в диаметре, грязно серый диск. Шероховатый, в каких-то, непонятного назначения, буграх и наростах, корпус покоился на частоколе могучих опор. Высотой, не менее ста метров, корабль нависал над посадочной зоной, будто темный, скальный кряж. У ван дер Мерве картина была прямо противоположной, ну, может быть, кроме высоты аппарата. Его корабль, представлял собой ажурную, легкую конструкцию, напомянающую промышленный козловой кран. Почти двухсотметровый параллелепипед, стоял на шести, сплетенных из труб, как будто невесомых, молочно-белых, пилонах. Посередине, к нижней части параллелепипеда, крепилась матовая, темно-серая сфера.
- Господи! Да как же это все может летать?! – схватился за голову министр обороны.
- Ты это меня спрашиваешь, Сергей Макарович? – усмехнулся Константинов.
- Да нет, это я так, риторически...
- А-а... Ну-ну. Что там наш – Головнин?
- Стоит...
Семен стоял, крепко зажмурив глаза. Он и сам не мог понять – почему. Просто, каким-то внутренним убеждением, понимал, что так правильно.
Стоял и слушал...
Сразу, как только они вышли из автобуса, в его голове зазвучали странные, далекие голоса. Едва слышимые в начале, они вдруг стали усиливаться, словно приближаясь к нему. Семен не мог разобрать, кому пренадлежат эти голоса и на каком языке они говорят. Он просто, каким-то невероятным образом, понимал, о чем ведется речь. Вот, один, позвал Тони... А вот, кто-то настойчиво просит тетю Фаню не бояться... Семен, почему-то был уверен, что может вмешаться, принять участие в беседе и, знал, что будет понят и, что ему обязательно ответят...
Вдруг, в шелест разговоров, врезался громкий, ясно звучащий голос. Он, обращался к нему! « Ты опознан, пилот. Прошу подойти к кораблю», фраза звучала очень отчетливо и громко! Семен открыл глаза, и двинулся на призывный голос. Он шел к дальнему углу посадочной зоны, не глядя под ноги, часто спотыкаясь на кочках, поподая в старые сурочьи норы, с трудом сохраняя равновесие... Он не видел перед собой ничего. Ничего, кроме облака клубящегося тумана, в нескольких сотнях метров впереди. «Прошу еще сократить расстояние!» - скорее почувствовал, чем услышал команду Семен. Он сделал еще несколько шагов и остановился, задрав голову. Яркая, зеленая молния сверкнула прямо в глаза, заставляя инстинктивно зажмуриться и прикрыть лицо рукавом. Семен опустил руку, и, открыв глаза увидел! Увидел свой корабль! С чем можно его было сравнить? С летящей птицей! С журавлем? Нет, скорее – фламинго. Мощный, хищно загнутый к земле клюв, как у небезизвестного Ту-144, плавно переходил в изящную, длинную «шею», которая крепилась к приплюснутому, дельтавидному корпусу. Крылья? Были и крылья. Обратной стреловидности, они вырастали из задней трети корпуса и, плавно изгибаясь книзу, заканчивались могучими горизонтальными пилонами, на которых и стоял корабль. Семен, раскрыв рот, смотрел на корабль, не в силах отровать от него взгляда. Красив? Эстетичен? Ни то, и не другое. Угольно черный, не менее трехсот метров в длинну, высотой с панельную девятиэтажку, корабль просто завораживал исходящей от него, неприкрытой угрозой. Это был хищник!
Неожиданно, в воздухе запахло озоном и раздалось громкое, протяжное шипение. Семен посмотрел наверх, и увидел, как круглая плита под «клювом», дрогнула, оторвалась, и плавно заскользила к земле. Черный, десятиметровый кругляш, мягко лег на ковыль, в шаге от ног человека. Семен заметался, не зная, что предпринять. Он попытался снова обратиться в слух, надеясь услышать какие-либо инструкции, или объяснения. Но голос молчал. И что дальше? Ясно, что приглашают, а делать-то что? Связаться с командованием? Однако в наушнике была лишь глухая тишь, сколько бы ни дул в микрофон и не теребил провода. Он даже пошел на нарушение инструкции, отчаянно давя на всевозможные кнопки на черной коробочке рации – результат остался тем же. Связи не было... Неловко потоптавшись еще с минуту, Семен глубоко вздохнул, и, набрав полные легкие воздуха, словно собираясь нырнуть, крепко сжав кулаки, шагнул на лежащий круг. Плита под ногами мелко задражала, заставив в страхе присесть, и быстро понеслась вверх, к виднеющемуся, в тридцати метрах выше, отверстию.
С легким щелчком, кругляш встал на место. Он оказался в сравнительно небольшом, овальном помещении. Серые, гладкие стены, невысокий, куполообразный потолок, пол из какого-то твердого, слегка пружинящего под ногами материала. Слабый рассеянный свет из нескольких круглых светильников по переметру стен, и запах... Какой-то странный, но в то же время, очень знакомый запах. Самолетный... Вот-вот, именно «самолетный»! Семен неожидано вспомнил, что именно так пахло в старых, советских самолетах, спутать его ни с чем не возможно! Внезапно, и так не очень яркий свет померк и по стенам помещения, сверху вниз, пробежала ярко-фиолетовая, искрящаяся волна. Она скатилась с купола потолка, сверкнула у кромки пола, и с легким шипением снова взвилась вверх, что бы смениться на ровный, яркий свет, заливший комнату. Передняяя стена зажужала и плавно откатилась в бок, открывая проход в неширокий, прямой, корридор. Он обрывался у следующей переборки, которая, как и прежняя, ушла в сторну, едва человек подошел к ней вплотную. И снова закрылась, как только Семен, переступил невысокий, едва видимый комингс. Он оказался в еще одном корридоре, однако гораздо более широком, с рядами овальных дверей по обе стороны. Были ли это двери? Да пес его знает! Просто, по аналогии с земными помещениями, ну, например, каюты на кораблях, или те же двери в самолетах, Семен, решил, что это именно так, хотя, никаких намеков на ручки, или замки не было. Корридор окончился еще одной переборкой, которая, вместо что бы сразу открыться, некоторое время изучала гостя, перемигиваясь разноцветными огоньками, забегавшими по панели, с правой стороны от двери. Наконец она щелкнула, и впустила его в большой, сферический зал.
Зал был совершенно пуст.
Те же серые стены, тот же матово-рассеянный свет и более - ничего... Если не считать молочно-белой «доски», как окрестил Семен, для себя, этот предмет. Что висел в воздухе, без каких либо видимых опор, в полутора метрах над полом. Шириной около метра, длинной под два, ровная, гладкая «доска». Он обошел по кругу помещение, но никакиз признаков других дверей не обнаружил. Вообще ничего... Бред какой-то... Подойдя поближе, попробовал толкнуть «доску» рукой – предмет даже не шелохнулся. Интересно, на чем она держится? Во, дела... Ситуация, на самом деле, становилась все более непонятной. Никаких «указующих» голосов, пустые помещения, странная штуковина, висящяя в воздухе... А дальше-то что?! И связи, как назло, нет! Не посоветуешься. Вот гадство! Подождать, или пробовать пробираться наружу? А если не выпустят? Но, тогда, зачем его звали сюда? Семен снова подошел к «доске» и, подумав, что правды в ногах нет, решил присесть на нее. Высоковато! Он уперся руками, и, подпрыгнув с поворотом, хлопнулся на жесткую поверхность. И только сейчас, обратил внимание на небольшое, сероватого цвета, кольцо лежащее посредине. Кольцо, как кольцо. Сантиметров десять в диаметре, толщиной в палец, слегка сплюснутое, вроде браслета... Протянув руку, он доторонулся до прохладной поверхности. Дрогнув под пальцами, кольцо медленно поднялось и зависло над поверхностью «доски».
- Ни хрена-ка себе! – прошептал Семен, отдернув назад руку. И в этот момент, в зале зазвучал громкий, отчетливо проговаривающий слова голос:
- Добро пожаловать на борт, пилот! Идентификационный браслет активирован. Системы приведены в готовность.
- Кто?! А-а-а... Вы кто?! С кем я разговариваю?!- от неожиданности, он слетел со своего насеста, и заметался взглядом по стенам зала.
- Пилот Семен Головнин, Вы говорите с ценральным процессором корабля.
- Ух, ты! Так Вы – корабль? А-м-м... и... какая процедура?
- Вопрос не принят. Прошу перефразировать. – Ровный, без тени эмоции, голос, гремел, заполняя собой все пространство зала.
- Ну... Я имел в виду, если я пилот, то, как управлять кораблем? С чего начать? И... Э-э-э... Если можно, не могли бы Вы чуть уменьшить громкость?
- Вопрос принят. Прошу надеть идентификационный браслет и занять место на ложементе.
Дрожащей рукой, Семен, ухватил кольцо и попытался продеть в него левую руку, сложив пальцы щепотью. Он думал, что врядли это получится, больно уж маловат браслетец... Однако, как только пальцы коснулись кольца, оно, словно резиновое, разошлось, пропуская кисть, и сжавшись, мягко обхватило запястье. Одновременно, белая «доска» опустилась вниз и, слегка прогнувшись посередине, отогнула к полу нижний край. Семен, осторожно сел, схватившись руками за кромку. Ложемент дрогнул, и начал медленно изгибаться, принимая очертания его тела. Он не видел, как из той части ложемента, что образовала такой удобный подголовник, слегка подрагивая, вытянулись тончайшие, как осенняя паутина, нити. Невесомые, они коснулись висков, оплели затылок, и мгновенно пройдя сквозь череп, вошли в мозг. Мир полыхнул перед глазами, и схлопнулся, превращаясь в едва заметную светлую точку, на фоне глубокого, абсолютно черного пространства. Это заняло, буквально, долю секунды, как будто взлетел темный занавес, и все вокруг засияло невиданными красками. Необычные звуки и ощущения, с невероятной силой захлестнули его. Он вдруг увидел мир таким, каким и не мог никогда представить себе. На какое-то мгновение, Семен, стал кораблем! Своими сенсорами, он ощущал окружающий его мир на многие тысячи километров вокруг. Он чувствовал мерное движение циклонов, грозный гул сдвигающихся тектонических плит. Слышал шелест ковыля в степи и тонкие свистки тушканчиков, в глубине нор. Видел бешеное движение поршней в моторах «Терминаторов», стоящих за периметром зоны. Он чувствовал себя – энергетические установки, цепи управления, двигатели, вооружение, защитные экраны. Видел все помещения: темные, громадные трюмы, ряды аскетически мебелированных кают экипажа – два рундука и по четыре откидные койки, на каждую. Технологические шахты, с замершими в них ремонтными роботами. Оружейные погреба, со стеллажами ракет и мин. Он чувствовал все, он знал – все. Он и есть – корабль. Внезапно, вновь обрушилась темнота. Тончайшие нити задражали, и, отлепившись от головы, втянулись обратно внутрь ложемента.
- Что... Что это было?! – хрипло спросил Семен, с трудом концентрируя плывущий взгляд.
- Объединение сознания пилота с процессором корабля, в целях его скорейшего обучения. – Прозвучал металлический голос. – Пилоту были переданы базовые знания о назначении корабля, его устройстве, узлах и механизмах, а так же основы пилотирования и тактики. Основываясь на активности мозга реципиента, материал полностью усвоен и в повторном изучении не нуждается.
- Да, что за ерунду Вы говорите? Я ничего не помню! И вообще, откуда Вы знаете, как работает человеческий мозг? – Возмутился Семен.
- Вопрос пилота содержит две части. Ответ на первую – пилот полностью осознает весь массив полученной информации в течение ближайших трех часов. Временной интервал задан исходя из имеющейся на планете системы измерения физических параметров. Ответ на вторую часть вопроса: информация закрыта, находится под грифом «Приоритет второго класса».
- Не понял... Так это, что получается, я, вроде как пилот, а получить информацию немогу? А какую информацию мне можно получить?
- Соответствующую классу допуска пилота. В настоящий момент, класс допуска пилота определен, как «Приоритет пятого класса», согласно табеля о рангах флота.
- Та-а-к... – Задумчиво протянул Семен. Это что же получается? Ему предписана строго дозируемая информация? Интересно... То есть, эта инопланетная железяка, откуда-то знает о нас, но рассказывать не желает, основываясь на каких-то грифах и допусках! И, что означает «Приоритет пятого класса»? О каком табеле, какого флота он упомянал? Нужно бы, конечно, расспросить, но, сначала, неплохо было бы связаться с командованием. Тут и «наслесарить» не долго... И, вообще, задание было установить контакт. Выполнено? Да, контакт он установил. А дальше? Дальше, пусть командиры решают – что, да как!
- Корабль! – громко позвал Семен.
- Слушаю, пилот.
- Могу ли я установить связь со своим командованием?
- Ответ положительный. С кем установить связь?
- А-а... С Кузнецовым, Николаем Николаевичем!
- Сканирую. Связь установлена. Включить видео?
- Да! Давай! – Семен заерзал в ложементе. Перед ним вспыхнул зеленоватым цветом, и повис в воздухе, большой прозрачный куб. Он слегка подернулся рябью, и внутири, вдруг, проявилось изображение Кузнецова. Куратор боком стоял перед каким-то столом, разговаривая с человеком в форме морской пехоты США.
- Николай Николаевич! Вы меня слышите? Это Головнин! – Позвал Кузнецова Семен. Человек в кубе резко вздрогнул, и схватился рукой за гарнитуру.
- Семен! Семен! Слышу тебя хорошо! Где ты?! Докладывай! – Он поднял руку, требуя тишины, - Семен! Не молчи! Слышишь меня?!
- Корабль! – Снова позвал Семен. – А он может видеть меня?
- Аббоненту необходимо обернуться к экрану находящемуся справа от него, - последовал невозмутимый ответ.
- Николай Николаевич! Повернитесь направо! Видите меня?
- Екараный бабай! Сема! – Кузнецов повернулся, и, казалось бы, уставился прямо Семену в глаза.
- Ну, ты даешь, Головнин! Наконец-то прорезался! А то, мы уж и не знали, что думать. Ладно, все это лирика. Докладывай!
- Ну... Я... – потянул Семен.
- А без «ну» можно?
- Так точно! Можно. Нахожусь в рубке управления кораблем. Контакт с центральным процессором установлен, жду Ваших указаний. – Телеграфным, и очень «военным», как ему представилось, стилем доложил Семен.
- Указания, говоришь... Указания будут следующими – выйти сможешь? – спросил куратор.
- Не знаю, думаю, что смогу. Наверное...
- Хорошо, тогда – выходи из корабля. Эвакуатор подберет тебя от места высадки. Да, вот еще, что с остальными не знаешь?
- Нет... Я думал у Вас спросить.
- У нас информации нет. Ты первый, кто вышел на связь. Попробуй с ними связаться, и, если получиться, передай приказ: выйти из кораблей и собраться в центре площадки. Как понял, Головнин?
- Вас понял, пробую установить связь. Отбой, – ответил Семен.
- Корабль?!
- Слушаю, пилот.
- Можем мы связаться с остальными пилотами?
- Ответ – положительный. Какой приоритет связи?
- М-м-м... – недоуменно протянул Головнин, - а что это значит?
- Согласно приказу Командного Центра Флота, Вы являетесь флагманом эскадры. Флагман имеет право на установление связи с любым кораблем эскадры, в не зависимости от желания или возможности пилотов выйти на связь. А так же, имеет право на прямой доступ к процессорам кораблей. Приоритеты связи делятся на обычный, внеочередной и экстренный. Базовые знания устава флота были усвоены пилотом, и будут доступны через два часа и пятьдесят две минуты местного времени. – Прозвучал холодный голос корабля.
- Тогда... Тогда – экстренная связь! – приказал Семен.
- Принято. Связь установлена. – Три прозрачных куба соткались из воздуха перед ложементом. Головнин не сдержал улыбки, увидев растерянные лица товарищей, пялившиеся на него из зеленоватого пространства. Угрюмо-сосредоточенный Куус, подозрительная и крайне чем-то озабоченная тетя Фаня, сверкающий, в бешеном восторге, глазами Тони. Они посмотрели друг на друга, и вдруг, разом заговорили, пытаясь перекречать один другого.
- Сэр! Сэр! Это же круть! У меня такая тачка, сэр! Давайте я Вам покажу! – захлебываясь орал Тони, тряся рыжими патлами.
- Сэм, дружище, у меня возник ряд важнейших вопросов. Я считаю, что нам всем необходимо срочно переговорить! – Бубнил Куус.
- Сема, солнышко! Нет, Вы только посмотрите, шо эти жулики мне всучили! А как они разговаривают с почтенными дамами?! Они думают, шо на них нет управы? – заходилась в праведном гневе тетя Фаня.
- Стоп! Стоп! Друзья мои, не все сразу, пожалуйста! Послушайте меня секундочку! Я говорил с командованием, нам приказано покинуть корабли и собраться в центре посадочной зоны. Ну, помните, где нас высадили из автобуса? Вы как, сможете выйти? – Семен старался перекричать остальных.
- Интересно, и кто тут мне может сказать слово – нет? Вы шо себе думаете, шо какя-то железяка будет рассказывать тете Фани, как ей жить в этом холоймесе?! Так таки нет! Сейчас я ей скажу последний оревуар, и буду видеть вас всех внизу!
- Сэр! А можно я еще тут побуду? Сэр, это очень важно! Ну, пожалуйста! Еще чуть-чуть... – Рыжая морда Тони скорчила умоляющую гримасу.
- Нет проблем, Сэм, мы идем. – Куус поднялся из ложемента. – Тони, дружок, давай, не канюч, Господь вознаградит нас за труды и старания! Пошли.