Нина познакомилась с Машей на родительском собрании. Их сыновья, Сергей и Юра учились в одном классе, сидели за одной партой. Оба занимались музыкой в музыкальной школе.
Встречаясь, женщины разговаривали о детях. Нина огорчалась по поводу Юриной неусидчивости, ленности. В учёбе он не блистал, много времени тратил на чтение художественной литературы. Сергей же был круглым отличником, любил точные науки, читал научно популярные журналы, решал задания из выписываемого журнала «Квант».
Мать сокрушалась по поводу его замкнутости, иногда даже грубости.
Постепенно между женщинами сложились доверительные отношения. И тогда Маша открыла перед Ниной неприглядную картину своей семейной жизни.
Муж её, как и она, работал в НИИ. Работал много, защитил кандидатскую диссертацию. А Маша родила одного за другим двоих детей и изменила своим первоначальным планам реализовать себя в науке.
Муж семьёй интересовался мало, появление детей его не радовало. Наоборот, с рождением детей в отношениях супругов возникла отчуждённость.
Блокада Ленинграда, которую он пережил в детстве, оставила в нём неизгладимый след. С годами стали обнаруживаться странности. Так одну из их трёх комнат их квартиры он превратил в кладовую, где складировал ящики с консервами всех видов, вино, мыло и прочие продукты. Потом стал складывать там же газеты, периодические журналы, всевозможные железки, гвоздики.
Вторую комнату использовал, как свой рабочий кабинет, где в свободное время занимался работой или изучением японского и китайского языков.
Спали все в общей третьей комнате, там же дети занимались уроками.
Дети стали для Маши смыслом её жизни. Она старалась дать им всё то, чего ей самой так не хватало в её полуголодном детстве в многодетной семье.
Маша отказывала себе во всём, одна из её сотрудниц как-то высказалась о ней:
- Марья Семёновна совсем за собой не следит, плохо одевается, «зимой и летом – одним цветом».
Затраты на детей супруг с Машей не делил, выдавал деньги только на хозяйственные нужды.
- Нарожала, не задумываясь о своих возможностях, вот теперь и крутись!
В отпуск Маша с детьми никуда из города не уезжала. Летом ходила с ними на пляж, в городские парки на аттракционы.
Однажды в разгар лета, встретившись с Машей, Нина рассказала ей, что они каждые выходные дни выезжают на электричке за город на станцию Отгонка. Там на берегу реки Иня устанавливают палатку, купаются, загорают, рыбачат. Собирают ягоды смородины и полевую клубнику, вечером разжигают костры.
Отпуск зачастую проводят там же.
Маша загорелась желанием поехать с семьёй Нины вместе с детьми, которые встретили такое предложение «на ура». В первое же воскресенье они поехали на Отгонку. Настроение не испортила ни сложная посадка в переполненную электричку, где пришлось ехать, стоя два часа в духоте, ни тяжесть рюкзаков, которые пришлось тащить по жаре километра четыре.
За то какая красота была вокруг! Лесная тропа с корявыми, выступающими из земли корнями, смешанный лес из берёз, осин и сосен и свежий воздух, дыши - не надышишься.
Деревья расступились – и вот она, Иня! Щедро залитая солнцем быстрая река серебряной струёй весело рокотала на перекатах, в тихой заводи задумчиво покачивались чашечки кувшинок, похожих на детские раскрытые кулачки. Противоположный низкий берег, весь поросший кустарником, как шикарный воротник обрамлял её.
Узенькой тропинкой вышли по крутому берегу на поляну. По какой-то причине река, которая прежде протекала по поляне, разделяя её на две части, изменила своё русло, обтекая её по кругу. Старое русло, по весне заполнялось водой из Ини, и она крошечным ручейком стекала к обрыву и срывалась в реку сверкающим водопадом. Старица не пересыхала даже в сильную жару, по-видимому, в ней били ключи. Здесь, в старице вырастали из попадающих весной икринок маленькие щучки. Они упрямо, иногда прямо на брюшках стремились по мелкому ручейку, пробивались к обрыву и серебристыми стрелками падали вниз.
Полукруглая поляна - цветущее разнотравье, не топтаная, благоухающая, разомлевшая на солнце, раскинулась на полтора километра.
- Ну, что, здесь остановимся? - спросил Юра, муж Нины. Нет, закричал его сын Юра,- лучше на «золотом пляже».
- Ну, тогда пошли.
Пересекли поляну, и вышли на пологий берег. Сначала, побросав рюкзаки, бросились в воду. Стремительные струи охлаждали уставшие тела. Поднялись крики, плеск, возня.
- Всё, давайте обустраиваться, - скомандовал Юрий.
Установили палатки, разложили вещи. Быстро разожгли небольшой костёр, вскипятили чай с пахучим смородиновым листом и веточками полевой клубники.
Котелки, чашки, припрятаны были в неглубокой ямке, сверху прикрытой ветками.
Пообедали, а потом занялись кто чем. Юра пошёл поставить в старице сеть – там в изобилии водились караси. Ребята купались, а уставшие Нина с Машей, отдыхали под берёзой в тени. Потом взяли посуду и стали собирать полевую клубнику. Маша ахала, восхищаясь обилием спелых, душистых ягод.
- Как здорово, какая красота, - говорила Маша,- а мой Николай сидит сейчас в комнате, как сыч, рисует иероглифы. И не представляет, как много он теряет: общение с семьёй, теплоту, взаимопонимание! И весь этот сияющий Мир!
Наблюдая обходительность, тактичность, заботу и внимание ко всем со стороны Юры, в том числе и к ней, Маша заметила:
- Счастливая ты, Нина! Такой муж хороший! И детям рад, даже чужим. Только мне кажется, что он стесняется в моём присутствии.
- С чего ты это взяла, Маша? – удивилась Нина.
- Ну, всё же у меня университетское образование, а он, по твоим словам, рабочий.
Нина опешила.
- Маша, он как раз обладает множеством талантов! Образования не получил, отец погиб на фронте, и ему пришлось помогать маме и брату-инвалиду. С шестнадцати лет работает. А как он рисует! Как начитан, как умеет применить что-то из наблюдаемого в природе в своей работе. Даже имеет медаль ВДНХА за изобретение. Что ты, Маша, никакого самоуничижения у него нет.
Маше стало неудобно. И она начала жаловаться на недостаток времени для чтения, на своего мужа, никогда не облегчающего её жизнь, взвалившего все бытовые проблемы и воспитание детей на неё.
- Представляешь, - говорила она, - ведь Серёга, видя такое отношение отца ко мне, впитывает всё это. Каким он мужчиной станет? Как будет относиться к женщине? Я даже представить себе не могла, что человек может быть таким жёстким, как мой муж. Ведь даже животное ласкает свою подругу. А этот свалится с меня и слова тёплого не скажет!
Потом женщины сидели, перебирали ягоды. Впали в какое-то полудремотное состояние.
Ребята гоняли мяч, играли в бадминтон, без конца бросались в воду.
Наконец, день подошёл к концу. Начался вечер. Наступило то особенное время, когда солнце уже зашло, но небо ещё светилось яркими красками. И все предметы казались более чёткими, выпуклыми.
Ребята насобирали много хвороста, и под руководством Юры разожгли большой костёр. Женщины готовили ужин.
От реки начал наползать туман. Сначала в нём утонули прибрежные кустики, потом он подкрался выше к стволам молоденьких берёзок, похожих на девочек, по колени погрузивших ноги в лёгкую серую пелену.
- Ребята, скомандовал Юра, - подберите всю одежду и обувь и закройте в палатках, иначе всё отсыреет.
Поужинали, а потом долго сидели у костра. Каждый рассказывал что-нибудь забавное из своей жизни. Маша рассказала, как измучилась, когда ей впервые лечили заболевший зуб.
- Высверлили зуб, положили в дупло мышьяк, поставили временную пломбу и велели не вынимать её все выходные.
- И вот я мучилась два дня, старалась ничего не есть, и привела в изумление стоматолога. Оказывается, я всё это время не вынимала изо рта ватные тампоны, которые мне заложили во время лечения.
Юра рассказал о случае, происшедшем в тайге.
- Представляете, глухая тайга, чуть заметная тропа. Мой товарищ остался в лодке, а я решил подстрелить какую-нибудь дичь. И вдруг наткнулся на маленький свёрток, прямо на тропе. А в нём завёрнутый ребёнок. Оглянулся по сторонам. Никого! Откуда он взялся? - думаю. Ведь на многие километры нет никакого жилья! Наклонился посмотреть поближе, а он смотрит на меня крошечными глазками и молчит. И тут я услышал шорох, оглянулся и увидел женщину, вышедшую из-за дерева. В руках у неё был нож. Она подошла и пояснила:
Кочую в гости к матери, не ожидала здесь встретить человека, испугалась, не зверь ли.
- И как же ты одна в тайге с ребёнком? Не страшно?
Она улыбнулась:
- Вот же испугалась.
Она взяла ребёнка на руки. И мы разошлись в разные стороны.
Сумерки сгустились, но ещё долго не наступала ночь. Наконец потушили костёр, забрались в палатки и крепко уснули под тихие всплески реки.
- Рыба играет, сонно сказал Юра.
Да ещё долго уговаривала перепёлка:
- Спать пора, спать пора.
И ещё какая-то птичка то и дело твердила:
- Вить- и-вить, вить-и-вить.
Проснулись от духоты. Солнце уже с утра припекало, в палатках стало душно.
И опять был длинный день с купанием, играми, не такой, правда, как накануне, потому что предстояло всё собрать и отправляться домой.
Успели на последнюю электричку, она была полупустой. Дремали.
- Спасибо вам за такие замечательные выходные, - сказала Маша на прощанье.
Совместных поездок за город больше не случилось.
Много лет спустя Нина узнала, что Маша потеряла обоих своих детей. Сергея – талантливого, много обещавшего, который рано спился, так и не познав ни любви, ни привязанности, угрюмостью ставшим похожим на своего отца. И Аллу, скрипачку, затерявшуюся где-то в Америке. От которой уже много лет не было никаких известий.
Однажды Нина увидела Машу, но та её заметила, и сделала вид, что не узнала.
А Нина вспомнила счастливые школьные годы их детей. Концерт после родительского собрания, в котором Сергей и Юра исполняли ариозо Баха – Сергей на виолончели,Юра – на фортепиано. Каким просветлённым было лицо Маши!
И поездку на Отгонку. Те счастливые дни, беззаботные, наполненные светом, добротой и верой в будущее.