Оленька была в необычайном смятении. Ликование мгновенно сменялось беспричинной паникой. Снова восторг — и непонятная нервозность. Я посчитал разумным увести её домой. Всё, что нужно, она узнала. Зачем лишние волнения, ненужный риск?
Оленька сразу дала себя уговорить. Она без слов направилась за мною следом.
— Ничего не говори Светланке. И мне не разрешай говорить. Даже если я сильно-сильно захочу поделиться радостью, — Оленька крепко обняла меня, почти вцепилась.
Девочка едва сдерживала себя. Я и сам был в смятении: что Оленька ещё услышала от адмирала? Что-то узнала о родителях? Или в жизни острова ожидается нечто новенькое? Как будем жить мы? Где? Теперь, после вести о родителях девочки не захотят переселяться в заброшенную деревню. Да что за наивные вопросы я задаю — быть может, вся наша жизнь теперь перекрутится – переломается.
Говорят, физическая нагрузка — лучшее лекарство от стресса. И я старался идти как можно быстрее. Ничего лучшего не придумал, чтобы унять волнение — своё и Оленьки. Девочка едва поспевала за мной, но ни слова ропота я не услышал.
Едва мы пришли домой, Ольга крепко обняла Светланку, которая всем видом показывала, как ей плохо.
— Оленька, где вы так долго были?
Ольга сильно-сильно прижала малышку к себе. Я видел, что Оленька так и хочет всё-всё-всё рассказать о родителях. Она оглядывалась на меня, будто ожидая, что я позволю раскрыть столь важный секрет.
Светланка немного успокоилась. Ольга подошла ко мне и сказала:
— Любимый, пойдём снова к беседке. Я не смогу сидеть здесь и ждать, пока… Ты не думай, я могу одна…
— Неужели я тебя оставлю! — я крепко обнял жёнушку, не зная, как утишить её волнение.
Оленька распорядилась, чтобы Порхающая Бабочка накормила Светланку обедом.
— Почему мы не можем идти? — личико Белочки было обиженным.
Светланка очень редко капризничает. В этот момент она бывает невероятно хорошенькой, так и хочется расцеловать её щёчки и глазки. Я встал перед ней на колени и прижал к груди.
— Милая Белочка, сегодня особый день, когда… В общем, пока на острове куча чужого народу, тебе и Порхающей Бабочке лучше побыть здесь.
— Эти моряки опасные?
— Наверное, нет, но лучше держаться от них подальше.
Мы с Оленькой приближались к дворцу вождя и шамана, как вдруг увидели выходящих людей. Первыми были сами баломуты, затем капитан.
Я думал, что главное лицо корабля — клоун-капитан-адмирал. Настолько важное, что вождь Бало-мото лебезит перед ним. Но после адмирала из дворца вышли двое изысканно одетых мужчин с европейскими чертами лица.
Оленька отреагировала на появление незнакомцев мгновенно: своими тоненькими пальчиками она властно схватила мою руку и потянула в заросли кустарников. Такая решительность в действиях девочки меня и удивила, и озадачила: она почти наверняка знает больше того, что мне говорит.
Одного из гостей, седовласого, с благородными чертами лица, баломуты и адмирал окружили особыми почестями. По поведению вождя и шамана, и даже адмирала, была видна огромная разница в их положении. Я даже назвал его Хозяином. Может, он и есть настоящий хозяин острова? Или приехал покупать его?
Особые гости пошли в сторону берега, потом повернули к беседке. Адмирал и баломуты шли следом на некотором расстоянии. В движениях гостей виделась некая властная непринуждённость. Так чувствуют себя только настоящие хозяева.
Мы с Оленькой, скрываясь по кустам и зарослям, пробрались к берегу и возможно близко подобрались к беседке.
Червяковы жёны обслуживали гостей. Они чуть ли не бегом носили из деревни фарфоровые кастрюльки с горячими блюдами и разносы, уставленные сверкающими хрустальными вазами и фужерами.
За столом в центре беседки сидели два господина. Баломуты и адмирал стояли, готовые в любую минуту услужливо кинуться к повелителям.
Я не мог определить, на каком языке говорили между собой гости (да нет же — хозяева!) острова. Говорили они негромко и неторопливо.
Иногда они поворачивались к баломутам или адмиралу и как-то походя, из-за плеча, что-то говорили на английском языке. Впечатление было таким, что они обращаются к слугам — принеси, покажи, подай… И слуги суетились, доказывали, извинялись. Потом вроде как пытались рассмешить гостей анекдотом. Как ни силился, я не мог связать воедино даже пару сказанных по-английски слов.
Банкет закончился. Пятеро мужчин покинули беседку и потихоньку направились в деревню…
— Олюшка, может следовало бы скрыться подальше от этих людей? Да-да, знаю! Но не только я не понимаю их язык. Зачем лишний риск? Для чего волнения?
Оленька согласилась. Когда все скрылись из вида, мы вышли из кустов и с видом праздно прогуливающихся курортников направились по окраинам деревни в сторону нашей хижины.
Я рассчитывал пройти деревню окольными путями подальше от дворца баломутов. Но вдруг услышал голос вождя. Бало-мото подозвал играющих невдалеке подростков и приказал им непременно найти нас — меня и девочек.
— Что ж, придётся показаться. И чем раньше…
Мы с Оленькой вроде как случайно вышли на центральную аллею и сделали вид, что идём как раз к дворцу вождя и шамана.
Я не знал, как вести себя в присутствии столь важных гостей. Я просто слегка поклонился и машинально сказал: “Good morning”. Сейчас давно не утро, но да они поняли.
Адмирал что-то сказал важным господам, и они рассмеялись. Гад, это он опять про мои познания английского выражается. Зато сам-то по-русски ни бельмеса. Я же над ним не смеюсь!
Важный господин, которого я прозвал хозяином острова, увидел Оленьку. Я почему-то боялся именно этого момента. Есть чего бояться — Оленька не просто хорошенькая. Она — редкая красавица. Она бесподобна, неповторима. Я уже пожалел, что мы не убрались подальше от странных гостей.
Хозяин долго и внимательно смотрел на мою жену, потом повернулся к вождю и стал что-то говорить. Из всех слов я разобрал только одно: beauty.
Бало-мото снова в чём-то оправдывался, опять лебезил…
Собственническое чувство, обострённое бессилием перед судьбой, обожгло меня. В этот миг может решиться наша судьба, и вся наша жизнь. И ничего не сделать? Во! — подойти и плюнуть важному господину в благородную морду! Или, оставив все вещи, сейчас же сбежать в старый город? Но они всей командой быстро прочешут весь остров… Уплыть с острова? — смешнее не придумать!
В груди закипала решимость, смешанная с отчаянием. Я уже ничего вокруг не слышал и не видел.
Я так бы и стоял, не смея сдвинуться с места. Но почувствовал, что Оленька тянет меня в сторону нашей хижины.
Именно в этот миг я услышал в голосе Бало-мото привычные властные нотки. И говорил он именно с седым господином — “хозяином” острова.