Молодая девушка сидела в парке на лавочке и кормила голубей. Птицы сновали у неё под ногами, клевали корм прямо из рук и норовили сесть на голову. Между голубями шустро шныряли воробьи, подбирая хлебные крошки. Девушку звали Ирочкой. Она была невысокого роста, хрупкая, со светло – русыми волосами и большими бледно – голубыми глазами, которые под ярким весенним солнцем казались прозрачными. Ирочка с интересом смотрела на птиц и улыбалась. Она приходила сюда почти каждый день. Голуби знали её и не боялись, опускались возле девушки на лавочку и даже позволяли себя погладить.
«Птиц любишь?»- незнакомый голос вывел её из задумчивости. Ирочка повернула голову. На другом конце лавки примостился незнакомый паренёк. При звуках его голоса, голуби, тревожно взмахнув крыльями, отлетели на безопасное расстояние. Девушка внимательно посмотрела на незнакомца и кивнула: «Да, особенно голубей» - «Голубей?- удивился собеседник,- а за что их любить? Тунеядцы, только бы пожрать на халяву!» Голос его прозвучал грубо. Парень хотел ещё что-то добавить, но, встретившись с незнакомкой взглядом, замолчал. «Какие у неё необыкновенные глаза!- подумал он,- большие и почти прозрачные» Из-за длинных, пушистых ресниц эти глаза не казались пустыми. Они напоминали прохладные, чистые озера, в которые хотелось окунуться. « Прохладные и одновременно тёплые. Разве такое бывает? А ресницы! Ничего себе! На них, наверное, по три спички удержатся!» Девушка отвела в сторону взгляд и пожала плечами. «Наш дворник, Василий Егорыч, говорит, что голубь – птица мира, дар Божий»,- негромко произнесла она. - «Так ты из этого детдома?- догадался паренёк и кивнул на расположенное неподалёку здание,- А почему ты здесь? Вы же, говорят, только за забором гуляете?» От парня исходила какая-то непонятная агрессия. Ирочка внимательно посмотрела на незнакомца и спросила:
-Как тебя зовут?
-Лёша. Точнее, Алексей,- поправился молодой человек.
-А меня Ирина. Точнее Ирочка Сердечкина.
-Какая необычная фамилия.
-Это скорей диагноз,- пояснила она.
Алексею вдруг захотелось узнать всё об этой девушке, которая выглядела девочкой – подростком, если бы не её глаза. Казалось, они видели мир гораздо шире и глубже. Эти глаза излучали любовь необыкновенной силы, идущую из самого сердца. Всепоглощающая любовь ко всему, что её окружало. Такие глаза просто не могли принадлежать подростку. И, тем не менее, Ирочке было всего лишь пятнадцать лет.
-Расскажи мне о себе,- хрипло произнёс Лёша.
Девушка улыбнулась, прижалась спиной к спинке лавочки, и полуприкрыв глаза, словно рассказывая самой себе, поведала историю.
Много лет назад, мать Ирочки – семнадцатилетняя девушка встретила единственную, как ей казалось, в своей жизни любовь. Молодой человек, которого она полюбила всей душой, обещал сказку. Всю жизнь носить на руках, срывать с неба звёзды. Да и само небо в алмазах положить к её ногам, лишь бы только девушка отнеслась к нему благосклонно. На его пылкие чувства та ответила взаимностью. Но узнав о беременности, молодой человек тут же забыл свои обещания и бесследно испарился. Брошенная возлюбленная переживала, плакала, но приняла твёрдое решение – родить ребёнка. Мать её поддержала, да и поздно было, что- либо предпринимать. Подбадривающие слова и забота матери, вдохновили беременную женщину. «Ничего страшного,- думала она,- вырастим ребёночка. Много детей растёт без отцов» Но её поджидал ещё один удар. У мамы случился инсульт, и та умерла, за месяц до рождения Ирочки, так и не увидев, внучки. Оставшись одна, без помощи и поддержки, несчастная женщина всё же не сдавалась. «Как нибудь проживём,- утешала она себя,- мир не без добрых людей» Но, оказалось, это были ещё не все испытания, что послала ей судьба. У её новорожденной дочери обнаружилось серьёзное заболевание сердца. Врачи не скрывали правду от молодой матери – у ребёнка врождённая патология. Медицина бессильна. Сколько проживёт малышка сказать трудно. Может день, может год, но десять – вряд ли. Для неё опасно всё – физические нагрузки, эмоции, причём даже положительные, могут её погубить. Девочка может умереть от любой болезни, от высокой температуры. Гарантий никаких. В общем, ребёнок – не жилец. За ней нужен уход, какой одинокая, юная мама обеспечить не сможет. Это известие сломило Ирочкину мать. Прорыдав несколько дней в родильном доме и измучавшись от бесконечной тревоги, от жуткого страха, когда в палату заходил врач (что-то он скажет?), она написала отказ от ребёнка. Единственное, о чём попросила несчастная, молодая мать, назвать девочку Ирочкой. В честь бабушки. Сердечкиной, её окрестили с лёгкой руки медиков. Во время осмотра ребёнка, одна из врачей, снимая фонендоскоп, покачала головой и произнесла: «Как тревожно стучит её сердечко, того гляди оборвётся. Слабенькое, больное сердечко» И вздохнула. Так Ирочка и получила свою фамилию.
Её мама, выписавшись из роддома, уехала далеко из родного города и исчезла навсегда. Она не интересовалась судьбой дочери, боясь узнать дату смерти своего первенца. Но Ирочка не умерла, она продолжала жить, вопреки всем самым страшным прогнозам. И её маленькое сердечко билось наперекор всему.
-Постой, постой,- удивился Алексей,- а ты-то, откуда это знаешь? Это же тайна.
Девушка негромко рассмеялась.
-Сразу видно, что ты – «домашний» А в детском доме ребята, знаешь какие пролазушки. Всё видят, всё слышат. В кабинет директора запросто залезут и документы прочитают. Воспитатели говорят, что у детдомовцев уши лестницей – всё слышат, что им не положено. А эту историю я сама подслушала, когда повара между собой на кухне разговаривали. Город-то у нас маленький. Как не скрывай, правда всё равно выплывет. Потому и мама отсюда уехала, что бы ничего не знать, не вспоминать и начать новую жизнь.
-И ты на неё не сердишься? Ведь она бросила тебя на произвол судьбы!
-Она не бросила, пойми, просто не нашла другого выхода. Ей же было всего семнадцать. Помощи, поддержки ждать неоткуда, родных – никого. Врачи объяснили, какое «счастливое» материнство её ждёт. Не забывай, это было пятнадцать лет назад. Тогда в нашем городке не было врачей – специалистов. Да и с лекарствами проблемы до сих пор. Так что на тот момент для мамы это был единственный выход.
-Но она, по сути, подписала тебе смертный приговор,- упрямо мотнул головой Алексей.
- Нет, с этим приговором я родилась. У меня очень редкое заболевание сердца. С таким диагнозом, вообще-то, не живут.
Она говорила очень спокойно, без скорби в голосе, как о чём-то обыденном. Пара голубей, осмелев, опустились возле неё на лавочку. Иришка, протянув руку, погладила их шелковистые крылья и добавила:
-Надо уметь прощать. Иначе злость и обида поселятся в сердце, и оно будет болеть. А когда оно болит – это плохо. Поверь, я знаю, о чём говорю. Потому надо сбросить лишний груз, простить и жить с лёгким сердцем. Это, как избыточный вес. Ведь, избавившись от него, человеку становится легче. Ты согласен?
Прощать обиды Алексей не умел. Считал, что с обидчиком надо обязательно поквитаться. Вот тогда на сердце и будет легко. Но слова девушки его затронули. Всё-таки, в чём-то она была права. И опять он с удивлением посмотрел на собеседницу – пятнадцатилетняя девочка просто не могла так рассуждать.
-Скажи, как живётся тебе среди…- Лёша пытался подобрать слово помягче, что бы не обидеть девушку, но не сумел. Потому сказал, как думал,- среди здоровых. Не обижают? Всё-таки это детский дом. Здесь, я знаю, жестокие игры.
Ирочку не обижали. Она жила в детдоме, но как будто сама по себе. Её обходили стороной ссоры, разборки и оскорбления. То ли девочка этого не замечала, то ли, действительно, её присутствие утихомиривало хулиганов. Зато она видела доброе отношение людей. Ирочке разрешали гулять в парке. Приберегались для её голубей корочки хлеба. Повара подкладывали на тарелку лучшие кусочки. В школе учителя явно завышали девочке оценки, что бы больной ребёнок не расстраивался из-за пресловутой тройки за знания, которые вряд ли пригодятся. От занятий физкультурой она была освобождена. Но учитель разработал какую-то специальную гимнастику и после уроков занимался с ней. Врач регулярно и очень внимательно осматривал девочку, и Ирочка видела тревогу в его глазах. Когда она, простудившись, лежала в изоляторе, уборщица – Валентина Ивановна, сидела по вечерам около девочки и рассказывала ей новости детдомовской жизни, а заодно и о своей молодости. «Валентина Ивановна!- строжила её медсестра,- идите домой, отдыхайте, а то давление поднимется!» - «Что давление!- отмахивалась уборщица,- приму таблетку, оно и спадёт» А сама смотрела с тоской на девочку – бедный ребёнок!
С благодарностью принимая заботу людей, Ирочка возвращала её с торицей. Она внимательно слушала учителей на уроках и старательно выполняла домашние задания. В её рюкзаке всегда был идеальный порядок. Хотя, порядок она любила во всём, и никогда не раскидывала ни вещи, ни игрушки. Дополнительные порции в столовой девочка отдавала своим друзьям-мальчишкам, которые, в отличие от самой Ирочки, были постоянно голодны. Она научилась замерять давление, и каждый день требовала от Валентины Ивановны подставить руку. Но больше всего любила возиться с малышами, чем облегчала работу воспитателей. Девочка готова была часами играть с ними, гулять, читать сказки. Ей казалось – малыши излучают какой-то особенный свет. Дети любили Ирочку, они крутились возле неё, как маленькие светлячки. Многие называли её мамой.
Ирочка никогда не надеялась на то, что кто-то захочет её удочерить. Ведь, приходя в детдом, потенциальные родители искали маленького человечка, который принесёт радость и счастье в их жизнь. Зачем людям брать на себя такую обузу, как больной ребёнок? Селить в свой дом тревоги и волнения?
Лёша терпеливо ждал ответ. Как же всё - таки живётся больной девушке в детском доме? Вынырнув из размышлений, Ирочка посмотрела на нового знакомого своим необыкновенным взглядом и выдохнула: «Жить – это так здорово!» Осмелевшие голуби вертелись возле неё, поворачивая маленькие головки то одним, то другим боком, слушая свою покровительницу и рассматривая её крошечными, красными глазками.
-А меня завтра в армию забирают,- вдруг произнёс Лёша,- вот повестка. Он вынул из нагрудного кармана маленькую, белую бумажку и покрутил её в воздухе. Девушка опять подняла на него свои бездонные, прозрачные глаза.
-Боишься?
-Боюсь,- неожиданно для самого себя признался парень.
Ни друзьям, ни родителям Алексей не говорил о своём страхе. Но его жутко пугала неизвестность, дедовщина, физические нагрузки. Каких только страшилок не наслушался он про армию! Свой страх восемнадцатилетний паренёк скрывал ото всех, даже самых близких людей, от того, наверное, последнее время в его поведении появилась агрессия. И, вдруг, неожиданно для самого себя, признался в своём страхе незнакомой девчонке. Правда, на душе у него сразу стало легче.
-Не бойся,- продолжая смотреть пареньку прямо в глаза, сказала Ирочка,- жить – ведь это не страшно. Да, порой бывает непросто, но трудности нас закаляют. Как иначе? Если бы всё было легко, жизнь превратилась бы в стоячее болото. Разве не так?
Юноша посмотрел на свою собеседницу с сомнением. Для таких рассуждений она была ещё слишком молода. Ирочка придвинулась к парню, положила свою маленькую ладошку поверх его руки, и, не отводя глаз, продолжила:
-Понимаешь, я про свою болезнь знаю всё, хотя у меня и редкий случай. Я много читала о сердечных заболеваниях, расспрашивала врачей, прислушивалась к себе. Я знаю, что от «сердечники» часто умирают во сне. И, уверена: со мной произойдёт то же самое – просто усну навсегда. Так вот, когда я утром открываю глаза, понимаю – жизнь подарила мне ещё один день. Ещё целый день я могу радоваться солнцу, свету, людям, вот этим вот птицам. А жизнь - она повсюду, и в армии в том числе. Пусть трудная, но это жизнь. А жить так здорово! Люди живут везде: в тюрьмах и концлагерях, на больничных койках и в инвалидных колясках, в холод, жару и под проливным дождём, в жалких лачугах, в детских домах и домах для престарелых. Но это так здорово – жить!
Девушка убрала руку с руки Алексея и устремила взгляд вдаль. Теперь она молчала и улыбалась. А голос, словно продолжал витать в воздухе. « Не бойся, жить – это не страшно».
Лёша притих и сидел, точно околдованный.
-У тебя есть мечта? - вопрос Ирочки вернул его в реальность.
-Мечта?- опешил Алексей,- нет…не знаю…не задумывался…
-А у меня есть,- поделилась девушка,- я хочу когда-нибудь выйти замуж и родить ребёнка. Я обожаю детей! Они, такие славные! И так похожи на светлячков!
Произнеся это, Ирочка сама как будто засветилась изнутри. Паренёк и так уже заметил, с каким теплом девушка поглядывает на малышей, гуляющих с мамами невдалеке. У него что-то сжалось внутри от сострадания. Такое обычное для каждой девушки желание – иметь семью и детей, для Ирочки – мечта, и, возможно несбыточная. Нужно встретить надёжного человека, который не побоится взять в жёны девушку с больным сердцем. Да и рожать врачи ей вряд ли разрешат. Алексей растерялся, не зная, что сказать. В это время, из-за соседних кустов выглянул пожилой мужчина. « Ирочка, мы тебя заждались»,- ласково произнёс он. Очевидно, это был тот самый детдомовский дворник. «Иду, иду, Василий Егорыч!»,- девушка встала с лавки и махнула на прощанье Лёше рукой: «Удачи тебе!»
Алексей долго смотрел вслед удаляющейся хрупкой фигурке. Затем встал и медленно побрёл домой, размышляя о том, о чём никогда не задумывался. Всё, что он имеет с рождения – дом, родителей, крепкое здоровье, возможность создать семью, для кого-то есть мечта и, возможно, несбыточная.
А потом для парня начались трудные армейские будни. Службу он проходил на Севере. Хватанул всего: и физических нагрузок и неуставных отношений. Особенно непростым был первый год. Поначалу сильно донимал голод. Холодные северные зимы нагоняли тоску. В увольнение можно было отправиться разве что в лес. Иной раз казалось: всё, больше не могу. Но в трудные минуты перед глазами всплывало лицо Ирочки Сердечкиной. Её огромные прозрачные глаза. Слышался её спокойный голос. «Жить – это не страшно»,- говорила она. И у Алексея откуда-то появлялись силы. Если не страшно девочке с больным сердцем, как может жалеть себя он – здоровый парень, солдат? Второй год службы протекал легче. К климату он привык, к нагрузкам тоже, постоять за себя научился, да и голод отступил – солдатской порции стало хватать.
За несколько месяцев до окончания службы, пришло печальное известие – умер отец. Алексею дали небольшой отпуск: проводить родителя в последний путь. После похорон, Лёша старался не оставлять мать одну. Но сердце невероятно тянуло туда, в тот самый парк, где он познакомился с Ирочкой. «Наверняка, девушка там кормит голубей»,- думал он. Солдату перед отъездом, ужасно хотелось заглянуть в эти бездонные глаза, услышать спокойный голос. И, всё же, в последний момент он передумал. Поймал себя на том, что боится увидеть пустую лавочку, узнать, что случилось непоправимое. Боится не за себя, за Ирочку. И он оставил в душе надежду вновь увидеть эту необыкновенную девушку. Эта надежда согревала его последние, самые длинные месяцы службы. А Ирочкины глаза, в обрамлении длинных ресниц, то и дело всплывали в его памяти.
Из армии Алексей возвращался в твёрдой уверенности – с девушкой всё хорошо. Иначе он бы почувствовал неладное. В первый же день по возвращении, едва показавшись на глаза матери, он устремился в парк. Ирочку заметил издали. Она сидела на той же лавочке, что и два года назад и кормила голубей. Голуби ворковали, клевали хлебные крошки из её рук, и при появлении незнакомца, нарушившего идиллию, недовольно посмотрели на него своими красными глазками-бусинками.
-Здравствуй!- сказал Алексей и опустился возле девушки на лавочку.
-Здравствуй!- ничуть не удивившись, словно они расстались только вчера, с улыбкой ответила Ирочка.
За два года она повзрослела и превратилась в красивую девушку. Ирочка по-прежнему жила в детском доме. Окончив восьмилетку, она поступила в педагогическое училище. Учиться там ей нравилось, а больше всего, проходить практику в детских садах. Несмотря на все прогнозы врачей, она продолжала жить и дарить свою любовь людям. Особенно детям. И те, чувствуя искренность, тянулись к ней как маленькие пчёлки к красивому, ароматному цветку. Ирочка никогда не хохотала в голос, её смех был тихим и мелодичным. По-прежнему, проведя столько лет в детском доме, девушка продолжала жить в каком-то своём мире. В мире, где совершенно другие ценности. Жёсткие отношения между детьми, их жестокие забавы её не затрагивали. Злые шутки обходили девушку стороной, и даже отпетые хулиганы считали Ирочку своей сестрой. Многие малыши, по-прежнему, называли её мамой. Иришка не опровергала – она по себе знала, как хочется маленьким беззащитным существам иметь самого близкого человека. Любви и ласки Ирочки хватало на всех. Девушка самозабвенно возилась с малышами и часто читала им сказки. Она умела это делать совсем по-другому, не так, как воспитатели. В её сказках персонажи оживали, становились детям родными и незаметно входили в их жизнь. Сказочные герои навещали детей во снах. К кому-то частенько наведывался Кот в сапогах, к кому Дюймовочка или Красная шапочка, а кого-то навещали сразу тридцать три богатыря. У этих детдомовских детей, таких разных по возрасту, внешности и характеру, было одинаковое желание – жить в семье. Одно единственное, сокровенное, такое простое – иметь маму, папу, братьев и сестёр. И в то же время, для большинства такое же несбыточное, как звезда с неба. И чем старше становились дети, тем меньше были их шансы. Герои же прочитанных Ирочкой сказок, были для них братьями и сёстрами, защитниками и заступниками, в какой-то мере скрашивая их жизнь, убирая с детских сердец боль брошености и ненужности.
Алексей невольно тоже оказался среди тех людей, кому Ирочка помогла пережить тяжёлое время. Он это понимал и удивлялся. Отец Лёши, сильный мужчина, всю жизнь проработавший в кузнице, последние годы болел. Вместе с ним, казалось, болела вся семья. Отец думал только о себе и своём заболевании. Заставлял окружающих жить его проблемами: то есть холить, лелеять и пестовать болезнь. Бороться с ней он не хотел, ждал одного, что бы родственники нашли ему хорошего врача, который пропишет хорошую таблетку, от которой отец мгновенно исцелится. А эта девушка, каждый день, проживая на грани жизни и смерти, протягивала руку помощи другим.
Иришка смотрела на молодого человека своими необыкновенными глазами и улыбалась:
-Ну, как, появилась у тебя мечта?
-А твоя, осталось прежней?- уклонился от ответа Алексей.
Девушка кивнула.
-Может и кандидат в мужья появился?- в своих собственных словах Алёша уловил нотку ревности.
-О-о-о! Женихов у меня много,- тихо рассмеялась девушка,- каждый из наших малышей обещает на мне жениться. Когда подрастёт.
Общение с Ирочкой доставляло Алёше необыкновенное удовольствие, и он стал приходить в парк каждый день. Приглашал девушку в кино и кафе. Молодые люди много гуляли и разговаривали обо всём на свете. Но если Ирочка не приходила на заветную лавочку, Лёша тревожился, не находя себе места. Отправлялся в детдом и выяснял у Василия Егоровича, с которым уже успел подружиться, куда пропала его подруга. Через год он понял, что не может жить в постоянной тревоге. Ирочка должна быть рядом с ним, у него на глазах. Уж он-то сумеет уберечь её от всех неприятностей. Как только девушке исполнилось восемнадцать, Алексей сделал ей предложение.Ирочка обещала подумать, но ответа всё не давала. Лёша волновался. Он уже не мог жить без этой девушки, и отказ разбил бы ему сердце. Устав от ожиданий, он решил выяснить причину столь долгих раздумий. Ирочка не юлила и не хитрила, на прямой вопрос молодого человека, ответила так же прямо. Она выйдет замуж за Алексея, если тот даст слово не запрещать ей родить ребёнка. И потом, когда её не станет, ни при каких обстоятельствах не отдаст малыша в детский дом. Создаст новую семью, где их дочь (она не сомневалась, что это будет именно дочь), будет чувствовать себя в родной семье. Думать, а тем более говорить об этом, Алёше было больно. Но Ирочка настаивала. Она хотела расставить все точки над «и», перед тем, как совершить решительный шаг к своей мечте. Жениху ничего не осталось, как только принять все условия, что выдвинула ему будущая жена. Получив согласие девушки, обрадованный молодой человек познакомил невесту со своей матерью. Татьяна Ивановна одобрила выбор сына. Девушка красивая, ласковая, а что детдомовская – может и к лучшему. Тёща не будет в их жизнь соваться. Опять же, детдомовцам положена квартира, и у молодых не будет проблем с жильём. Она уже распланировала, отдать молодой семье, их с Алёшей двухкомнатную квартиру, а самой ехать в однокомнатную, ту, что дадут снохе, пусть даже в отдалённый район. Для счастья единственного сына ей было ничего не жаль. Но известие о том, что у будущей снохи больное сердце, подействовало на неё, как холодный душ. «Сынок,- принялась отговаривать Татьяна Ивановна своё единственное чадо,- одумайся. Не связывай жизнь с больным человеком. Вспомни отца. Как он капризничал последние годы, как злился на нас, за то, что мы здоровы! Поверь, болезнь, как ржа, разъедает человека изнутри. Люди не в силах этому сопротивляться. Они становятся раздражительны, капризны, злы и завистливы» - «Нет, мама, - убеждал её Алексей,- Ирочка не такая. Она очень сильная»- «Да какая не такая,- принималась плакать мать,- люди все одинаковые, думают только о себе. У неё же сердце больное, даже ребёнка родить тебе не сможет! Будешь всю жизнь у неё в сиделках. А мне внуков не видать!» Алексей видел, как Ирочка, никогда не знавшая материнской ласки, все сердцем потянулась к Татьяне Ивановне. Потому жестокие слова матери показались ему жестокими вдвойне. В какой-то степени Татьяну Ивановну можно было понять, ей хотелось счастья для своего ребёнка. «Но какое же счастье – жениться на больной?»- рассуждала она. И отношения матери с сыном испортились.
Не смотря ни на что, Алексей с Ириной поженились. Свадьбу они делать не стали. Лишние волнения, даже приятные, были Ирочке ни к чему. Девушка получила положенную по закону квартиру, и семейная пара зажила в любви и согласии. Молодая жена чувствовала: свекровь против их брака, но не обижалась, понимая причину. «У тебя очень хорошая мама,- говорила она мужу,- так любит тебя» Ирочка покупала для свекрови нехитрые подарки – коробочку конфет или кухонное полотенце, и отправляла мужа навестить мать. Сама при этом оставалась дома, давая возможность двум близким людям пообщаться наедине и наладить отношения. В родительский дом Алексей шёл неохотно. Он был в обиде на мать и считал, что прежних отношений им не вернуть. В свою очередь, Татьяна Ивановна мучилась и переживала. Она горько раскаивалась в своих неосторожных словах, тем более, что сын всё равно её не послушал. Но слово, как говориться не воробей: вылетит, не поймаешь. Если бы можно было открутить время назад, она ни за что не произнесла бы этих опрометчивых слов. Трещина, возникшая в отношениях матери и сына не затягивалась. Даже Ирочка, как ни старалась, не могла исправить возникшую ситуацию.
Первые счастливые месяцы супружества пролетели, как один день. Молодые купались в своём счастье, а их любовь крепла и становилась сильней, хотя, казалось, что сильней быть уже не может. Они оба работали. Алексей водителем на водоканале, а Ирочка воспитателем в детском доме. Она вела хозяйство так, что при небольших зарплатах, денег хватало на всё необходимое. Татьяна Ивановна предложила молодожёнам поменяться квартирами, они согласились. Но к великому огорчению молодой жены, отношения между матерью и сыном не изменились. Алексей по-прежнему таил на мать обиду. Ирочку часто навещали друзья. Это были бывшие, да и нынешние воспитанники детдома и подруги из педучилища. В такие моменты, Лёша уходил в маленькую комнату, включал телевизор и не показывался на кухне, где его жена поила гостей чаем. Молодой муж делал вид, что не хочет мешать гостям секретничать. На самом деле, он жутко ревновал Ирочку. Понимал, что не прав и ничего не мог с собой поделать. Он ревновал жену ко всем, даже к голубям, которых она продолжала кормить в парке. Лёше хотелось, что бы всё свободное Ирочка уделяла только ему. Но и друзьям также было нужно её внимание.
Через некоторое время молодая жена поняла, что беременна. «Нет, нет и ещё раз нет!»- строго и категорично сказали врачи. В ответ им прозвучало не менее строгое и категоричное Ирочкино: «Да!»- «Тебе нельзя рожать, это безумие - убеждали медики,- ты можешь умереть! Может погибнуть ребёнок! Да и вряд ли вообще ты сможешь его выносить!» Но Ирочка оставалась непреклонной: буду рожать! «Подумай хорошенько,- продолжали уговаривать врачи,- мы всё сделаем под наркозом, аккуратно. Ты ничего не почувствуешь. Надо избавиться от беременности. Иначе этот ребёнок тебя убьёт!» Но Ирочка не соглашалась: какая глупость, разве может убить мечта! Поняв, что её убеждать бесполезно, медики принялись за мужа. Волосы на голове Алексея шевелились, когда он слушал прогнозы врачей, но нарушить клятву, данную накануне свадьбы, не мог. Мужчина плохо спал, лицо его посерело, глаза ввалились. Заметив состояние мужа, Ирочка принялась его успокаивать: «Не бойся, ничего страшного не произойдёт. Я знаю. У нас родится чудная девочка. Давай назовём её Кирой. Хочу, что бы в её имени была частичка меня, ты не против?» Алексей зарылся лицом в Ирочкины мягкие волосы и вздохнул, почти всхлипнул: «Я не могу тебя потерять! Врачи говорят…»- «Не слушай никого,- перебила его жена,- верь, всё будет хорошо! Умереть можно и от банального гриппа. А тут ребёнок! Такое счастье! Я подарю жизнь маленькому человечку! Ты только верь, всё будет замечательно!» Её красивые глаза лучились от счастья, а сердце Алексея глухо и тревожно стучало в груди. Он не мог заставить любимую женщину отказаться от своей мечты. Но и пойти на такой страшный риск боялся. Ему хотелось усадить Ирочку в мягкое кресло, обложить пуховыми подушками, сесть возле её ног и молиться, как на икону.
Вопреки прогнозам врачей, Ирочкина беременность протекала хорошо. С трудом участковый гинеколог убедил будущую маму за месяц до родов, лечь в областную клинику. Наконец, врачи местного роддома облегчённо вздохнули – там область, оборудование, специалисты. Пусть теперь они отдуваются. Ведь, не смотря на то, что Ирочка и её муж написали огромное количество расписок и подписали все требуемые документы, брать на себя ответственность за две жизни никому из медиков не хотелось.
За неделю до Нового года на свет появилась маленькая девочка. Родила Ирочка легко. Проблем врачам не создала. Опасения оказались напрасны. Словно весь её организм и каждый орган по отдельности сделали всё, для того, что бы сбылась заветная мечта этой молодой, хрупкой женщины. Девочка родилась крупная, здоровая, и, по мнению акушерки, толстощёкая. Едва приняв младенца, та воскликнула: «Ух, ты какая! Да ей хоть сейчас тарелку щей подавай!» При виде ребёнка, из Ирочкиных прекрасных глаз рекой полились слёзы великого счастья материнства. Алексей был счастлив вдвойне: ведь теперь у него были две любимые девочки – Ирочка и Кирочка. Лишь в красивой, тёмно-русой шевелюре молодого папы появились первые серебряные ниточки. Да на лице Татьяны Ивановны добавилось несколько морщин. Хотя в переживания матери, сын верить не хотел. В любых её словах и поступках, он теперь видел ложь и фальшь.
Молодая мать восстановилась очень быстро. Глядя на жену, Алексей радовался – риск оправдан. Материнство - сбывшаяся мечта жены - доставляло ей огромное счастье. Ирочка с удовольствием гуляла с коляской, стирала пелёнки и подгузники. О существовании памперсов она слышала, но в продаже их пока не было. За неимением машины-автомата, детское бельё стиралось по-старинке - руками. Посреди ночи, когда раздавался детский плач, молодая мама с улыбкой соскакивала с кровати и подбегала к малышу. Казалось, она радовалась лишней возможности взять ребёнка на руки и прижать к себе. Странное дело, но к дочери, Алексей жену не ревновал. По-прежнему, удивительным образом, Ирочкиной любви хватало на всех. К тому же, друзья продолжали часто заскакивать в гости к жене. В такие моменты, Лёша брал дочь и уходил с ней в маленькую комнату. А гости, как и раньше, шёпотом на кухне поверяли жене свои секреты. Они верили каждому Ирочкиному слову, словно эта молодая женщина знала ответы на все вопросы. Так маленькое, больное сердечко было способно дарить любовь и тепло всему, что её окружало.
Дочь подрастала, у неё прорезался первый зубик. Услышав звук брякнувшей чайной ложечки во рту ребёнка, Ирочка, словно на несколько секунд провалилась в воздушную яму. Сладко защемило сердце: её малыш растёт! Прошло ещё немного времени, и девочка начала сидеть в своей кроватке. Затем, немного позже, ребёнок сделал первый шаг. Ну, разве это не счастье: протянуть руки навстречу маленькому человечку и подбадривающее произнести: «Ну, же, иди ко мне!». И увидеть, как малыш делает свой первый, нерешительный шаг. «Папа!» - прозвучало первое слово. «Папа! - эхом отозвалось в сердце матери,- какое счастье: у моего ребёнка есть мама и папа!» Ирочка удивлялась – почему другие мамы считают, что сидеть в декрете, скучно? Для неё каждый новый день был наполнен интересными событиями. Что может быть прекрасней, чем наблюдать, как твой ребёнок познаёт мир? А эти моменты? Они ведь больше никогда не повторятся: ни первый шаг, ни первое слово, ни первый зуб. Алексей тревожился за жену. «Не бери Киру на руки,- волновался он,- она уже тяжёлая. Отдохни, давай я сам с ней погуляю»- «Я не устала»,- улыбалась в ответ Ирочка. Молодой маме хотелось насладиться каждой минутой общения с дочерью. Врачи удивлялись – откуда у этой слабой на вид женщины, столько сил? И как может больное сердце вмещать в себя такое количество любви?
Кире исполнилось три года, Ирочка вышла на работу, а девочку отдали в садик. Алексей хотел, что бы жена уволилась и сама растила дочь. Но Ирочка убедила супруга: ребёнок должен развиваться и уметь общаться в коллективе. К тому же у Киры было крепкое здоровье, и болела она редко. Так прошёл ещё год, а потом Ирочка начала слабеть. Она не жаловалась на плохое самочувствие, но Алёша это чувствовал. Его жена, по-прежнему, часто улыбалась, но голос её стал звучать тише, а смех реже. Друзья, как и раньше, навещали Ирочку, но, теперь не утомляли её своими проблемами. Заметив, что ей стало тяжело выполнять домашнюю работу, старались помочь по хозяйству. От госпитализации женщина отказывалась, чувствуя – всё бесполезно. Алексей пытался найти выход, что бы поставить жену на ноги, но врачи смотрели на него сочувственно - беспомощно. Ирочка давно пережила все сроки, отпущенные ей медициной, теперь на всё воля Божья. Лёша искал другие ходы и выходы. Обращался к нетрадиционной медицине, целителям, экстрасенсам и колдунам. Он готов был продеть душу дьяволу, лишь бы его жена жила. Но ничего не помогало. Словно он держал в руках горящую свечу. Слабый огонёк трепетал от каждого колыхания воздуха, воск плавился, и свечка таяла на глазах. Вот такой парадокс – огонёк должен гореть, иначе, зачем нужна свеча? Но при этом сама свечка исчезает. И остановить это невозможно, как нельзя вдохнуть жизнь в маленькое больное сердечко.
Слабея с каждым днём, Ирочка, тем не менее, старалась как можно больше времени провести с ребёнком. Работу пришлось оставить. Каждый вечер она читала дочери сказки. Кира слушала, широко открыв глаза. Она очень любила сказки. Особенно одну, про девочку, что приехала на королевский бал. Когда мама доходила до того места, где девочка танцевала, Кира вставала, приподнималась на цыпочки и начинала кружиться по комнате. А Ирочка смотрела на дочь своими прекрасными глазами и улыбалась от счастья – она дала жизнь этому маленькому человечку.
На пятый день рождения дочери, Ира нашла в себе силы и подготовила ребёнку праздник. К Кире пришли гости – друзья и подруги. Дети играли, шумели, ели вкусный торт, на котором красовались 5 свечек. А вечером пришли Ирочкины друзья. Они принесли имениннице игрушки, а её маме цветы. Кира недоумевала: с чем гости поздравляют маму? Ведь это её – Кирин праздник.
После нового года Ирочка окончательно слегла. Под её прекрасными глазами появились тёмные тени, она похудела и как будто стала меньше ростом. Алексей был в отчаянье. Этот здоровый, сильный мужчина готов был отдать что угодно, свою жизнь, лишь бы жена поправилась. По ночам, лёжа в постели, он тревожно прислушивался к её дыханию. Боялся лишний раз пошевелиться, что бы не потревожить Ирочку. Больная засыпала, держа мужа за руку, и Лёша порой подолгу лежал в неудобной позе. Но продолжал держать руку жены до тех пор, пока она сама его не отпускала. Алексей знал, что ЭТО случится, с того самого дня, когда увидел Ирочку в первый раз. Он должен был быть готовым, что в любую минуту жена его оставит. И, тем не менее, то, что произошло, оказалось для него неожиданностью. Однажды утром Ирочка не проснулась. Алёша испытал глубокий шок. Последующие дни он жил как во сне. Словно всё это происходило не с ним. Мужчина отказывался принимать, что остался один. Затем в его голове стали появляться страшные мысли – что он без Ирочки? Зачем ему жить без неё? Обезумев от горя, он совершенно забыл, что у него есть маленькая дочь, для которой теперь он один опора и защита. Но, как сквозь вату, откуда-то издалека слышался тихий смех Ирочки и ласковый голос произносил ободряющие слова. Те слова, что он когда- то слышал от будущей жены: «Не бойся, жить – это не страшно». И чувствовал, словно маленькая тёплая ладонь опускается на его сильную мужскую руку.
Хлопоты по организации похорон взяли на себя Ирочкины друзья. Расходы оплатил детский дом, туда же забрали на несколько дней Киру. Все эти люди: друзья, директор детского дома, Василий Егорович, Валентина Ивановна пришли к Алексею в первый же день. Они ходили по их, их с Ирочкой квартире, говорили в полголоса, о чём-то спрашивали. А Лёша никак не мог взять в толк, что от него хотят. Он пришёл в себя лишь через день, после похорон. Узнав, что дочь временно пристроили в детдом, сломя голову помчался туда – ведь Ирочка так просила, что бы ребёнок жил в семье.
Кире в детдоме не понравилось. И, хотя, воспитатели относились к ребёнку очень ласково, воспитанники уже успели запугать девочку тем, что отец её бросил, и теперь ей предстоит жить здесь, среди таких же никому не нужных детей. Кира хотела домой, к маме и папе. Но мамины друзья сказали, что мама теперь будет жить на облачке, а Кира с папой дома. Девочке хотелось убежать отсюда куда угодно, хоть домой, хоть на облачко, лишь бы увидеть маму с папой.
Алексей примчался за дочерью рано утром, когда она ещё спала. Девочка потёрла глазки кулачками, увидела отца и громко заплакала: «Паааапа! Забери меня отсюда! Я хочу домой!»- «Конечно, малыш, не плачь. Я и пришёл за тобой,- успокаивал отец, помогая девочке одеваться, - я никогда, слышишь, никогда больше тебя никуда не отдам. Мы всегда будем вместе. Ведь мы же семья, правда?»- «А мама? Где мама?» Ком в горле не дал Алексею больше произнести ни слова. Он погладил дочь по голове, крепко взял за руку и повёл домой.
Вечером того же дня, овдовевшего мужчину пришли навестить Ирочкины друзья. Они принесли цветы и поставили их в вазу, возле фотографии с чёрной ленточкой. Взрослые сидели на кухне, пили чай и вполголоса разговаривали. Так же, как раньше, только теперь вместо Ирочки за столом сидел Алексей. Кира по очереди подходила к дядям и тётям, и задавала один и тот же вопрос: «Где моя мама?» Те гладили её по головке, вздыхали и отводили в сторону глаза. Наконец, один дяденька присел возле Киры на корточки, взял её руки в свои и произнёс: «Твоя мама умерла» И хотя Кира не очень понимала, что это такое – умерла, она почувствовала: мамы больше нет, и не будет. Мама ушла навсегда.
Для Киры потянулся самый унылый год в её жизни. Алексей крепился и старался жить, как учила Ирочка, радуясь каждому дню. Но без неё это плохо получалось. «Уныние – самый страшный грех»,- в своё время внушала ему жена. Лёша из последних сил старался ему не поддаваться. Он прожил с любимой женщиной шесть с половиной лет. Шесть с половиной счастливых лет. Она подарила ему продолжение себя – маленькую дочь. Теперь он был должен, просто обязан, жить дальше, не поддаваясь тоске и печали, отгоняя прочь гнетущее ощущение пустоты. И Алексей крепился. Постепенно он научился готовить, стирать и даже заплетать Кире косички. Правда, пока это плохо получалось. Суп зачастую оказывался пересоленным, котлеты подгорали. Утюг не хотел как следует разглаживать складочки на платьях дочери, а прядки в её косичках, почему- то получались разной толщины. «Надо бы сыну жениться, тяжело молодому мужчине одному с ребёнком. Да и Кирочке плохо без женской ласки», - думала Татьяна Ивановна, но вслух высказать это боялась. Отношения между матерью и сыном оставались напряжёнными. Сейчас, похоронив жену, Алексей не только отказывался от помощи мамы, но и избегал с ней встреч. Словно боялся увидеть торжество в её глазах и услышать поучительное: « Я же тебе говорила…» Ему совсем не хотелось доказывать – вернись время назад, он поступил бы точно так же. А Татьяна Ивановна ничего такого даже не думала. Она очень любила своего единственного сына. В своё время не сразу, но приняла Ирочку и тоже полюбила её. И теперь страдала от того, что сын почти не даёт возможности общаться с единственной внучкой. Жалела о своих необдуманных словах и горько раскаивалась. Её попытки исправить ситуацию не увенчались успехом. Так получалось, что два самых близких человека, страдающие от одиночества, отдалялись друг от друга с каждым днём. «Вернуть время назад, скорей бы откусила себе язык, чем произнесла те роковые слова»,- в очередной раз думала мать.
Кира лежала в кроватке и горько плакала. Сегодня был её день рожденья, ей исполнилось шесть лет, и ещё никогда девочке не было так грустно. Они с папой пригласили гостей – Кириных подруг. Был куплен вкусный торт, но свечки для него они найти не смогли, хотя обыскали весь дом. Куда же мама их убирала? Вместо свечей папа нарисовал на торте сгущёнкой цифру 6. Кира уже знала и буквы, и цифры. Это шестёрка почему-то напоминала ей цифру 9. От этого Кире было не по себе. Ведь в 9 лет дети уже ходят в школу, учат уроки и отвечают их у доски. Она с опаской посматривала на торт. Девочка боялась – вдруг сейчас она окажется в школе за партой, её вызовут к доске и заставят отвечать урок. А она ничего не знает – ведь ей ещё только 6 лет. Ребята будут над ней смеяться и показывать пальцами. А учительница поставит двойку. Кира еле дождалась, когда гости уничтожат этот подозрительный торт. Но и после того настроение её не улучшилось. Детям было скучно, они немного поиграли и разошлись по домам. В прошлый день рождения, мама придумала для них интересные игры, конкурсы, купила призы, было очень весело. Сегодня гостям было просто нечем заняться. Вечером пришли мамины друзья. Они принесли игрушки и цветы. Цветы предназначались маме, Кира это знала. Девочка тихонько сидела в уголке, причёсывала новую куклу и слушала разговоры взрослых. Среди гостей были совсем ещё молодые девушки и юноши, которые тоже казались ей взрослыми. Они говорили: «Мы выросли на Ирочкиных сказках. Она подарила нам детство» Кира не могла понять: как это – подарить детство? Гости разошлись, папа уложил девочку в кроватку. «Почитай мне сказку»,- попросила дочь. Алексей кивнул:
-Конечно, какую ты хочешь?
-Про девочку.
Сказку про девочку, она просила почитать каждый вечер, но папа никак не мог понять какую. Девочки были почти во всех сказках. Он читал про Дюймовочку, гусей-лебедей, даже про репку. Но там были не те девочки. Кира пыталась найти книжку, что так часто читала ей мама. Но книга куда-то запропастилась. Вот и сейчас, дочитав в очередной раз сказку о Дюймовочке, папа поцеловал дочь в щечку, поправил одеяло, пожелал ей спокойной ночи и вышел из комнаты. А Кира тихонько расплакалась. Она терла глазки маленькими кулачками и жалобно всхлипывала. Как всё плохо! Это потому, что теперь у неё нет мамы!
Вдруг неожиданно девочка почувствовала на себе чей-то взгляд. Ласковая рука нежно провела по её волосам. Кира убрала ладошки от лица, открыла глаза и увидела, что возле неё на кровати сидит незнакомая и очень красивая женщина. На ней было белое, отливающее серебром платье с высоким воротником, как у королевы. Только вместо короны, в шикарно уложенных волосах незнакомки переливались бриллиантовые шпильки. В руках, одетых в кружевные перчатки, она держала длинную и тонкую хрустальную палочку. «Что случилось, дитя моё? Почему ты плачешь?»- участливо спросила королева и опять провела ласковой рукой по голове девочки. Голос её был такой же нежный и мелодичный, как у мамы. Кира испуганно натянула одеяло до самых глаз и не издавала ни звука. «Не бойся меня. Скажи, как тебя зовут?»- «Кира, - пролепетал ребёнок,- а вы кто?»- «Меня зовут тётя Феоктиста. Я пришла тебе помочь. Можешь называть меня тётя Фея»- «Ой!- обрадовалась Кира,- вы – тётя Фея! Волшебная Фея из сказки про Золушку!» Девочка радостно захлопала в ладошки. «Я вспомнила! Вспомнила! Эту девочку зовут Золушка! Мама часто читала мне эту сказку!»- «Скажи, дитя моё,- повторила свой вопрос Фея,- почему ты так горько плакала? Могу ли я для тебя что-то сделать?» Лицо малышки вновь погрустнело, она ответила печально, по- взрослому: «Мне нельзя помочь. Я очень несчастна, потому, что моя мама умерла. Говорят, это навсегда»- «Но у тебя есть папа. Он покупает игрушки, мороженое, водит тебя в зоопарк и кукольный театр. Папа любит тебя»- «А я хочу маму, маму!»- замотала головой девочка и из глаз её опять брызнули слёзы. «Ах, если бы у меня была мама,- добавила он шёпотом,- я была бы счастлива!» Добрая Фея не спеша расправила складки своего красивого платья, как маленькую, взяла девочку на руки и прикрыла одеяльцем. Тихонько покачивая ребёнка, она стала напевать песенку. Слов Кира не разобрала, лишь в припеве ясно слышалась строчка: пусть исполнятся все твои желания. «Какой чудесный сон»- засыпая, подумала Кира.
После Новогодних праздников, Алексею предложили перевести дочь в детский сад для детей с ослабленным зрением. После смерти мамы, девочка стала хуже видеть. Новый сад располагался неподалёку от водоканала, где по-прежнему работал Алексей, и его это устраивало. Последнее время часто возникали ситуации, когда нужно было задержаться на работе. Конечно, вдовцу шли навстречу, понимая: человек один воспитывает ребёнка. Тем не менее, одинокий папа чувствовал себя неудобно.
В новом садике Киру встретили хорошо. Ей понравились и новые друзья, и воспитатели, и нянечки. Сама же Кира очень приглянулась одной из воспитателей – Ольге Петровне. Та сразу обратила внимание на новенькую девочку, в которой что-то было не так. Вроде и одет ребёнок во всё новое – и платьице и тапочки. Волосы прибраны. Однако, была в девочке какая-то неухоженность. Ольга Петровна заглянула в шкафчик Киры: вся одежда по сезону, как положено. Шубка, шапочка, шарфик, варежки, сапожки. Всё новое и добротное. Вот что не так! – осенило Ольгу Петровну. Добротное. В одежде Киры не было ярких красок, словно покупали её не для маленькой девочки, а для старушки. Всё неяркое, немаркое и немодное. Да и косички на голове ребёнка, тоже были какие- то кособокие. Вечером за Кирой пришёл папа, и для Ольги Петровны всё встало на свои места – отец растит девочку один. Этого мужчину она часто видела на кладбище. Могилы его жены и мужа Ольги Петровны – Семёна, находились рядом. Она обращала внимание, что за соседней оградой всегда много цветов, а на столике лежат свежие конфетки. Наверное, усопшую навещало много друзей. Потому, что сам мужчина приходил часто, но всегда с пустыми руками. Словно теперь всё это – и цветы, и конфеты – не имело никакого значения. Он садился за столик и задумчиво смотрел на памятник. С фотографии ему улыбалась красивая, молодая женщина. Наблюдая за Алексеем, Ольга, всеми фибрами своей души чувствовала его боль и мысленно соболезновала. Сама она такой боли не испытывала. Оля выросла в многодетной семье. Родители, подслеповатая бабушка и шестеро детей – три сына и три дочери жили в трёхкомнатной квартире, где впору было ставить светофоры. Уединиться в их доме не было возможности. В ванную и туалет приходилось занимать очередь. Замуж вышла без любви, потому что позвали, потому что так надо. А ещё потому, что у будущего мужа была своя комната в коммуналке. Здесь можно было закрыть дверь и отгородиться от всего мира. Вскоре радость её померкла. Семён оказался ужасным задирой, любил выпить. Во хмелю становился агрессивным и обязательно ввязывался в драку. Комплекции он был скромной, и перепадало скандалисту довольно часто. Сёма приходил домой, и тут уже доставалось жене. Через год в их семье родилась дочь Танечка. Деваться Ольге с ребёнком было некуда, приходилось терпеть. Каждый день, в ожидании мужа, она тревожно поглядывала на часы. Если супруг задерживался, вздрагивала от каждого шороха – какой-то он придёт? Таня отца боялась. Едва заслышав его нетвёрдые шаги, девочка пряталась за диван, и вытащить ребёнка оттуда, пока не угомонится и не заснет отец, было сложно. Последний год пьяный Семён стал хвататься то за нож, то за топор. Ольга с Таней убегали из дома и ночевали в детском саду, вместе со сторожихой. Больше податься было некуда. Вот такая невесёлая семейная жизнь получилась у Ольги Петровны. А в прошлом году, в начале весны, ударили трескучие морозы. Подвыпивший Семён пробирался домой, споткнулся, упал, заснул, да так и замёрз в сугробе недалеко от дома. Через полгода после его похорон, Таня перестала заикаться. Грех так говорить, но со смертью мужа, жизнь Ольги Петровны стала спокойной. А в этой маленькой семье, состоящей из отца и дочери, она видела настоящее горе. Ольге всем сердцем захотелось отогреть бедного ребёнка и поддержать отца.
Однажды Алексей пришёл в сад очень поздно. «Ольга Петровна, простите, Бога ради,- извинялся он перед воспитателем,- у нас аврал на работе. Обычно мне снисхождение делают, что дочь один воспитываю. Но сегодня было, ну никак не уйти. Вот, опоздал. Извините»- «Что вы, не беспокойтесь,- махнула рукой воспитательница,- нам с Танюшей торопиться некуда. Посмотрите, как девочки хорошо играют» Кира с Таней и впрямь возились с куклами, увлечённо о чём-то разговаривая. «Вы в следующий раз не торопитесь. Если что, я Киру к себе возьму в гости. Переночует у нас, а утром я обеих в сад приведу,- предложила Ольга Петровна,- мы хоть и в коммуналке живём, но соседи у нас хорошие, тихие. Не бойтесь, Киру никто не обидит»
С тех пор девочка иногда гостила у Ольги Петровны. Потом Алексей попросил помочь выбрать для Киры наряд на утренник, и они вчетвером отправились в магазин. Наконец, у Киры появилось красивое голубое платье и модные туфельки на каблучках, которые громко постукивали при ходьбе. До этого у неё были смешные, тупоносые, тяжёлые башмаки и тёмные платья. Между Ольгой и Алексеем завязалась дружба. Вчетвером они часто ходили гулять, а вдвоём ездили на кладбище. Спустя ещё немного времени, Алексей, будучи уверенным, что больше никогда и никого не сможет полюбить, стал замечать, что в его душе просыпается чувство к этой простой и милой женщине. Он прекрасно помнил, как перед родами пообещал Ирочке, когда той не станет, обязательно найти себе хорошую жену. «Не слушай никого, не ищи мать для ребёнка,- наставляла она,- слушай своё сердце, оно не обманет. Та женщина, что полюбит тебя, будет и хорошей матерью для нашей девочки» Тогда эти слова казались пугающими. Теперь Лёша мог признаться себе – он встретил такую женщину. «Надо жить, а не прятаться от жизни»,- в своё время внушала Ирочка.
Прошло чуть больше года, и Алексей женился на Ольге. Многие из сослуживиц ей завидовали, особенно молодая нянечка из их группы. «И что он в ней нашёл?- сокрушалась она, жалуясь поварихе, Анне Степановне,- то ли дело я – молодая, красивая, без детей. Повезло же Ольге. Вроде и замуж не стремилась, как я, а вот, привалило счастье!»- «Сиди уж ты, вертихвостка, помалкивай,- отбрила её Анна Степановна,- тебе до Ольги- то, как до Китая пешком»
С виду Оля была самая обыкновенная. Невысокая, чуть полноватая, но полнота её совсем не портила. Кареглазая, темноволосая, смуглая, с милыми ямочками на щеках и короткой стрижкой. У неё были очень красивые и ласковые руки. Именно этими руками она заплетала Кире симпатичные косички совсем-совсем не больно. Этими руками она заботливо разглаживала девочкам платьица и мазала зелёнкой разбитые коленки, так, что щипало совсем чуть-чуть. Но, главное - она была очень доброй и совсем не делала разделения между своим ребёнком и чужим. Семья жила в двухкомнатной квартире Алексея. Таня сразу стала называть его папой так просто и естественно, словно до этого у неё никогда не было отца. Первое время Кира звала Ольгу дома так же, как и в саду - Ольга Петровна. Позже, обласканная и согретая добрым сердцем мачехи стала называть её мама Оля. Причём произносила это в одно слово – мамаОля.
После памятного грустного дня рождения, по ночам к Кире стала часто приходила тётя Фея. Она садилась на краешек кроватки, ласково смотрела на девочку и разговаривала с ней, выспрашивая обо всём. А перед уходом пела ей свою песню, слегка покачивая хрустальной палочкой в такт, словно дирижируя самой себе.
Накануне седьмого дня рождения девочки, волшебница опять поинтересовалась, что хотелось бы Кире получить в подарок. Ведь мама у неё теперь была. Широко открыв глаза, громким шёпотом, точно это был большой секрет, девочка поведала о своём желании иметь куклу Барби. Самую настоящую, у которой шевелятся ручки и ножки, с красивыми волосами. Феоктиста улыбнулась ребёнку. «Спи, дитя моё»,- проговорила она и растворилась в воздухе. А перед Новым годом в гости к Алексею и Кире зашла мамина давнишняя подруга, которая недавно вернулась из-за границы, где несколько лет жила и работала. Она преподнесла Кире в подарок красивую куклу Барби. Самую настоящую Барби, у которой было много нарядов – платьиц, туфелек, сумочек и ещё уйма всяких мелочей. У куклы имелся свой домик с мебелью и посудой. А ещё у неё был муж Кен. Подруга мамы не знала, что у Киры появилась сестра и поначалу растерялась – подарок-то один. Но потом решила – кукол две, и девочки, наверняка, смогут играть вместе.
Но хозяйка кукол играла ими одна. Таня совсем не сердилась: ведь игрушки подарили сестре! Тем более Кира позволяла сидеть рядом. Глаза Танечки при этом загорались, она с интересом наблюдала за игрой. Заметив это, родители сходили в магазин и купили куклу для второй дочери. Танина Барби была попроще. Она приехала из Китая и выглядела значительно крупней Кириной. Ручки-ножки у неё не двигались, да и волосы были не такие красивые. К тому же, ни домика, ни соответственно мужа у неё не было. Но Тане кукла очень понравилась. Тем более, теперь они могли играть с сестрой вместе. А через недельку – другую красавица Барби Кире надоела. «Хочешь, играй моей»,- великодушно предложила она сестре. Но Таня продолжала играть китайской куклой, на Кирину же только любовалась, не решаясь брать её в руки. Вдруг у Барби что-нибудь сломается, а ведь это Кирина игрушка. Кира будет плакать! Таня очень любила сестру. И хотя бабушка из соседней квартиры постоянно напоминала девочкам, что они не родные, а сводные сёстры, Танечка не видела в этом никакой разницы. Они жили в одной комнате, у них были одни папа с мамой, значит Кира её сестра. Её нельзя обижать. Таня помнила, как давно, когда мама приводила Киру в гости, та, прежде чем заснуть всегда плакала. А Танечка не хотела, что бы её сестрёнка плакала.
Перед восьмым днём рождения, Феоктиста опять задала девочке тот же вопрос: что же на это раз хочет Кира в подарок? «Хочу фигурные коньки,- блестя глазами, сообщила Кира,- белые, как у настоящих фигуристок. Я научусь кататься так же красиво, как они!» Девочка встала на кровати, подняла руки в стороны и попыталась сделать «ласточку».- «Видишь, как хорошо у меня, получается!»- воскликнула она. Фея негромко рассмеялась своим мелодичным, хрустальным смехом и уложила девочку обратно в постель. «Спи, дитя моё»,- промолвила она и шевельнула своей волшебной палочкой.
Перед Новым годом, папа с Кирой гуляли по магазинам, выбирая подарки для мамыОли и Тани. Они случайно заглянули в магазин спортивных товаров, и Алексей встретил там Юру, своего армейского друга. Мужчины не виделись давно. Оказывается, после армии Юрий занялся бизнесом, и это был его магазин. Бизнесмен пригласил старого приятеля в свой кабинет и расспросил о житье-бытье. «Да, печально,- пробормотал он,- услышав грустную историю первой любви Алексея,- я помню, как ты рассказывал о своей Иришке в армии. Честно признаться, эти рассказы и мне помогали не падать духом. Ну что ж, пойдёмте в зал» Он взял девочку за руку, подвёл к витрине с фигурными коньками и выбрал для неё в подарок самые красивые и дорогие.
Теперь Кира могла кататься на коньках каждый день. Из окна их квартиры был виден небольшой пруд. Зимой жители близлежащих домов расчищали его, что бы дать возможность своим детям кататься на коньках и играть в хоккей. «Смотри, как я умею!»,- кричала Кира сестре, скользя по льду. Таня бегала за ней в валенках и весело смеялась, радуясь за сестру. Та и впрямь, в своих белых конёчках походила на самую настоящую фигуристку. Родители посовещались, и Алексей отправился к приятелю покупать коньки для Танечки. Правда, белые ботиночки закончились, пришлось взять серые. Таню это ничуть не огорчило. Она тут же придумала весёлую игру. Та из девочек, на которой были белые ботиночки, была зайчиком, а у которой – серые- волком. Волк должен был догнать зайца. Потом сёстры менялись коньками, и опять волк бегал за зайцем. Родители гуляли неподалёку и радовались за детей, слыша их весёлый, звонкий смех.
Вскоре Кире надоела эта игра, да и коньки вообще. Она увлеклась чтением и не хотела идти на улицу. «Пойдём, поиграем в серого волка,- уговаривала её Танечка, собираясь на каток,- не хочешь играть, давай, просто покатаемся» Но Кира упрямо мотала головой и утыкалась носом в книгу.
Фея об этом знала. Казалось, она знает о Кире всё. И, тем не менее, поинтересовалась у девочки, почему та так быстро охладела к конькам. «Надоело»,- услышала она в ответ. Волшебница опустила к полу свою хрустальную палочку и вытянула из-под кровати за шнурок белый конёк, лезвие которого покрылось ржавыми пятнами......