Воронок-травяной мешок

   

    Дети Корнеевича давно разлетелись из родного гнезда, но каждое лето наезжали семьями из своих городов. Двор в такое время наполнялся шутками и смехом детей, внуков, зятьёв и невесток. Вот этой весёлой компании была поручена простая работа: привезти мягкой речной воды для стирки, потому что в колодезной мыло сворачивалось.  Погрузив в подводу вёдра, фляги и бочонок, горожане, облепив её, собрались в романтическую поездку.
    Старый конь, отдавший лучшие годы и силы колхозной ниве, был отправлен на заслуженный отдых на пасеку, где из последних сил также «отдыхал» колхозный пенсионер Георгий Корнеевич. Конь был хитрый, ленивый и прожорливый, о чем просто кричали его бока. Кличка у него была Воронок, но зять из Москвы очень метко окрестил его «Травяной мешок». Как ветеран коллективного труда Воронок больше всего любил подремать в холодке, да пожевать зеленую массу, но когда на него натягивали хомут, он выкидывал любые номера, лишь бы его оставили в покое. За длинную лошадиную жизнь у него было много наездников, и все они с удовольствием с ним расставались. Воронок их тоже не любил, но Корнеевича он почитал как хозяина.
    Покосившись на пассажиров, конь сразу понял, что сегодня его день, расслабился и закрыл глаза.
    - Ну, все сели?- задорно вопил зять-москвич,- Тогда трогаем, но-ноо, Травяной мешок, пошел, пошел!
    Засвистел в воздухе кнут, но прежде чем попасть на спину коняги, он больно щелкнул невестку из Тбилиси, которая громко выругалась по-грузински. Удары посыпались один за другим, но ни один мускул не дрогнул на  теле животного.
    - Он же спит! Он издевается над нами!- возмущались в телеге.
    - Щас я его разбужу!- сказал Корнеевич, подходя к коню.
    Услышав голос хозяина, Воронок тронулся довольно быстрым для него шагом, но, отъехав сотню метров, он едва поплёлся по пыльной дороге под нещадно палящим солнцем.
    До реки было около двух километров, и пешком горожане преодолевали  их за полчаса, а вот на подводе это оказалось гораздо дольше и мучительнее. Путешествие сильно омрачалось выкрутасами Травяного мешка. Вначале он отказался поворачивать на нужную улицу, потом, наоборот, свернул на ту, что ему понравилась, в общем, сделали большой крюк, покрытый потом и бранью. И лишь когда в низине показались пойменные луга, заблестела вода, а дорога пошла круто вниз, Воронок, подпираемый подводой, перешел на бег. С разгона он влетел в прохладную воду, которая вскоре добралась до его брюха. Эта водная преграда была небольшой протокой Лабы и звалась ласково Лабёнок. Брод следовало преодолевать, не останавливаясь, потому что дно было илистым, и колёса быстро увязали в нём. Об этом горожане, конечно, не догадывались, а Воронок знал и потому не спешил. Он долго нюхал воду, раздувая ноздри, потом стал пить. Наивные пассажиры терпеливо ждали, не чувствуя подвоха. Когда же они начали понуждать животное продолжить движение, стало ясно, что подвода увязла, и коню нужно помочь.
    Воронок наслаждался, наблюдая, как выбиваются из сил мокрые, перепачканные грязью люди, раскачивающие подводу. Толи есть лошадиная совесть, толи слепень зверски ужалил, но Воронок вдруг так дёрнул, что подвода вмиг оказалась на берегу, а горожане остались в речке. После водных процедур конь так взбодрился, что люди еле догнали свой транспорт.
    Река Лаба- это горная красавица: весной и осенью- неукротимая и мутная, летом и зимой- тихая и хрустально чистая. Пока люди купались и стирались, животное спокойно щипало травку, но вот о нём вспомнили, подогнали к реке, залили все посудины водой, загрузились сами в подводу и попробовали тронуться в обратный путь. После длительной борьбы характеров, люди согласились идти рядом с лошадью. На подводе остался лишь старший внук Корнеевича, который часто ездил с дедом на пасеку и умел обращаться с Воронком.
    До злополучного брода общение с Травяным мешком проходило при полном взаимопонимании сторон. Дойдя до Лабёнка, конь опять начал бузить. Он упорно не хотел мочить копыта, пришлось ждать, пока животное само не созреет. У родственников уже появился кое-какой опыт укрощения, поэтому они не били кнутом, не оскорбляли, а лишь ласково уговаривали Травяного мешка не быть скотиной. После длительных раздумий Воронок вошел в речку и, дойдя до самого глубокого места, остановился, начав бить передней ногой по воде.
    - Сейчас он ляжет!- пропищал внучок, знавший лошадиные повадки.
    И он был прав, Воронок с громким храпом завалился на бок, выворачивая оглобли и разрывая постромки. Потом, задрав вверх ноги, он стал переваливаться с бока на бок. Воронок решил выкупаться, а заодно и избавиться от упряжи, потому что ему очень не хотелось тащить подводу с водой на крутую гору.
     Вывалявшись в муляке, конь наконец-то встал на ноги. Хомут по-прежнему болтался на шее, всё же остальное, что связывало его с телегой, покоилось на дне. Горожане просто обалдели, а внук заревел, дергая вожжи, уходящие под воду.
    - Будем вытаскивать по частям: вначале эту обнаглевшую скотину, потом подводу.- предложил зять из Москвы и этим прекратил панику.
     Общая беда сплачивает, поэтому работали дружно. Начали бить, чем попало и вполне заслуженно Воронка, который понял, что переборщил и без проволочек вышел на сушу. Следом перенесли «драгоценную» воду, основная часть которой ушла на помывку Травяного мешка. Потом мучительно долго корчевали телегу из ила, а когда наконец-то выкатили её из речушки, от коня остался только свежий помёт. Эта теплая зелёная куча была жирной точкой в борьбе Воронка с потомками Корнеевича. Это было не поражение, а полный разгром приезжих.
    Чтобы облегчить груз, вылили остатки воды. Зять из Москвы стал на место Воронка, взял в руки оглобли и долго смотрел на гору, с которой недавно они так лихо скатились.
    - Надо упереться! Если остановимся - потащит нас обратно. Погнали!
    Они выдержали тяжелое испытание, посланное им толи богом, толи конем и попадали в траву  на вершине, которую покорили.
    Вечерело, тучи комаров потянулись от речки в станицу, и нежные тела горожан пришлись им по вкусу. Это обстоятельство заставляло людей двигать подводу практически бегом. Пустые посудины своим грохотом собрали всех непривязанных собак в округе, из-за чего приходилось часто останавливаться, чтобы их отгонять. Станичники давно так не смеялись:
    - Гляди, кум, чудики городские коняку проворонили!
    - Да, ни, це воны дысь подводу сперлы!
    Жена Корнеевича  Анна Акимовна начала уже беспокоиться, но тут над воротами показались уши Воронка.
    - Отворяй дед ворота, вернулись родимые!- обрадовалась она.
    Когда воротины распахнулись, бабка ахнула:
    - Утопли?
    - Сбежал!- догадался Корнеевич и стал искать дрын покрепче, чтобы проучить старого мерина.
    И в это время улица наполнилась металлическим перезвоном, лаем собак и криками столичного зятя:
    - Отворяйте ворота! Всем овса!
    Свой тяжкий путь они закончили бегом, лихо зарулив во двор, уже при первых звездах.
    - Завтра же сдам его на колбасу!- горячился Георгий Корнеевич.
    - А кто ж тебя пьяного и спящего с пасеки ночью домой возить будет?- заступилась Анна Акимовна.
    Корнеевич погладил Воронка:
    - Ты, мать, права, такого умного коня у меня сроду не было.
    - А как же он ночью дорогу находит? По звёздам что ли?- заинтересовалась невестка из Тбилиси.
    - Врать не буду, как он дорогу находит, но была с ним такая история,- начала тихо говорить Акимовна, и все дети и внуки сразу притихли.- Год назад, пришла в колхоз разнарядка выбракованных лошадей отправить на мясокомбинат. А Жора к тому времени уже года три работал с Воронком, привык к нему, хоть и нервы он ему помотал, а все равно жалко. Он по возрасту был уже списанный, и пришло время с ним расставаться. Отогнал отец его на приёмный пункт, напился, поплакал. Прошла неделя, слышим ночью, конь за двором заржал так тихо-тихо, думали показалось. Когда он второй раз заржал, дед выскочил на улицу, а там Воронок стоит худющий такой… Их, старых кляч, собрали целый табун и гнали своим ходом пятьдесят километров до станции, а Воронок значит, сбежал от своей смерти. Жора сначала прятал его, пока всё уляжется. Оформили, что он сдох по дороге, и председатель разрешил ему доживать у нас. Никто не знает, с какого этапа пути Воронок сбежал, но домой он возвращался ночами, иначе его б сразу обнаружили. Так что, может быть он и по звёздам дорогу искал.
    - Конь и правда очень умный, а вы его кнутом бьёте и каким- то мешком обзываете, вот он вас и проучил.- сказал старший и любимый внук Георгия Корнеевича и умиленный дед погладил его по голове.