(илл. Эльвира Гарифуллина)
В Ботанический сад не ведёт асфальтированная дорога.
Когда-то давно, строившие город люди сжалились над куском леса,
приговорённого стать очередным микрорайоном.
План изменили, кое-что передвинули и отдали лес Университету.
Ажурная ограда из потемневшего чугуна, высокие бордюры шоссе,
делающего плавный изгиб вокруг и отсутствие мест для развлечений надёжно
огородили бывший лес от горожан.
Мало кому охота тащиться пешком от Тридцать Пятого торгового центра до Оврага,
чтобы сесть в старый, ещё чехословацкой сборки, вагон трамвая номер «семь».
Трамвайная линия в одни рельсы углубляется в Сад, бросая петлю на Оранжерею и
домик дирекции, и возвращается обратно, делая остановку около одинокого павильона,
невесть с какой целью поставленного под деревьями.
Спасибо вам, неизвестные строители. Вездесущий клён сетью веток с пожелтевшими листьями занавешивает
беседку со стороны трамвайной линии, так что редкие пассажиры – в основном студенты и работники Сада,
проезжая мимо видят только капители колонн и ржавый металл крыши.
И я могу спокойно сидеть и курить оставшуюся после прошлого раза сигарету.
Ждать её.
Вспоминая, каково это – ощущать тепло и резкий запах дыма.
Смотреть на мир человеческими глазами.
В последнее время она приходит всё реже.
Может пропасть на несколько недель.
Осень, что танцует вокруг, кажется, добралась и до её жизни.
Резкий трамвайный звонок режет вязкую тишину. Вагон отъезжает, и я чувствую её.
Она всегда, на протяжении всего времени наших свиданий, стоит с той стороны рельсов,
ожидая, пока вагон не скроется из виду, чтобы потом, проваливаясь каблуками в мягкую землю,
протиснуться между упрямыми клёнами и шагнуть на истёртые плитки нашего павильона.
Осень.
Осень пришла в её жизнь, покрывая лицо вуалью морщин и воруя отчаянный рыжий цвет из волос,
чтобы потом красить им листья деревьев вокруг, но её чуть загрубевшие руки с такой же нежностью обнимают меня.
Сколько же прошло времени, когда маленькая девочка плакала в углу этой беседки,
а потом посмотрела прямо на меня и сказала:«Выходи, я тебя чувствую»?
Мы сидим рядом на скамье без спинки. Она по обыкновению зарылась в мои волосы,
пытаясь расчесать непослушные пряди.
Что-то говорит, звонко смеётся.
С её последнего прихода прошло много времени, человеческая речь снова выветрилась
из моей ставшей крайне избирательной памяти.
Но это неважно. Её тепло, что-то из еды, которая мне совершенно не требуется,
но которую она мне приносит каждый раз, и я снова всё вспомню, смогу видеть, что творится за оградой моего леса,
как до неузнаваемости меняется город.
И смогу отвечать ей.
И мы будем рядом, пока солнце не сядет, и последний вагон не застучит на петле колёсами.
Тогда она встанет, оправит плащ и, виновато оглядываясь, уйдёт. Через заросли клёна и две стальные полосы,
чтобы исчезнуть в красном брюхе трамвая. Чтобы уехать... неважно к кому.
Она старательно прячет мысли о них от меня, боясь обидеть, а я снова забуду, едва минет полночь.
Спасибо вам, неизвестные люди, что по какому-то бездумному наитию поставили этот павильон
правильной пятиугольной формы прямо над тем местом, где меня зарыли, ещё живого,
в те времена, когда Ботанический Сад был лесом.
Лесом, по которому я метался потом ветром и шорохами. Тенью, видимой краем глаза.
Пять правильных углов, точка посреди них. Где я снова смог встать на порог, отделяющий меня от людей.
Вернувший мне способность видеть что-то, кроме деревьев и мерцающих сфер,
плавающих между кронами и над поверхностью заросшего пруда в глубине леса.
Вернувший мне мою память. Хоть и истёршуюся, как старый ковёр.
Смотрю прямо перед собой и думаю о том, какое другое стечение обстоятельств привело ко мне её?
Девочку, чувствующую тоньше других, видящую больше и шире.
Мою рыжую, в жизнь которой уже пришла осень...
каждый раз, приходя, она напоминает о моём обещании – прежде чем в её жизнь шагнёт зима,
мы возьмёмся за руки и уйдём за порог вместе, прочь от центра между пяти столбов,
где мы сможем мерцать между деревьев.
И тогда даже красный трамвай не сможет больше увести её от меня.
Из того места, куда не ведёт ни одна дорога.