Некто вывел понятие религиозной доктрины следующим образом – религиозная доктрина - абстрактная система, возникающая как продукт рефлексии над первоначальным религиозным опытом.
Где под религиозным опытом может иметься в виду всё что угодно, трактуемое с позиции веры, веры во что-либо, кроме самой рефлексии.
Под понятие бога в шкале различных познаний попадает всё, начиная с идеи пантеизма – то есть идеи божественности всего сущего, имея в виду окружающий мир и заканчивая буквами, то есть синтаксисом – словом, имеется в виду.
Следует отметить, что последнее более-менее соответствует позитивному наполнению идеи бога, поскольку это напрямую результат рефлексивной работы, рефлексии, которую как-то в суете классификации божественных идей упустили из виду.
То есть мыслители всех времён и народов, используя в своих эзотерических теологических изысканиях исключительно воображение, не смогли осознать, что не исключено – лошадь движется вперёд благодаря самой себе, а не некой невидимой механике, то есть сама эфемерная схема представления не может не являться автором всего представленного.
Откуда же берётся материал для созидания столь богатой палитрой картины бытия, изображаемого рефлексивной схемой человеческого устройства.
Ему неоткуда взяться, кроме как из глубинного мира человечности самой личности, представленной физической формой.
То есть, вне всякого сомнения, так называемый бог это не более – хотя и не менее – как человеческое воображение, построенное по принципу геометрической прогрессии, когда два входящих сигнальных элемента перекрёстно взаимодействуя, создают четыре элемента, а четыре – шестнадцать и далее.
Кто же вбрасывает сигнальные элементы в рефлексивную схему…
Их не вбрасывает никто, они изначально есть в полном составе, а под вбрасыванием подразумевается осознание.
Можно практически пояснить – идея в голову не приходит, она, точнее они там есть всегда в абсолютно полном и конечном составе, но для инициации её осознания необходимо физическое действие – не имеет значения, какое именно, но соответствующее своими физическими параметрами эфемерным параметрам вызываемой мысли, то есть или упасть лбом об пол, или съесть упавшее яблоко или принять кокаин – всё абсолютно идентично как атрибут обрядности.
Это эмпирическая практика, то есть основанная исключительно на практическом опыте и не имеет никакого теоретического описания своего механизма, так как рефлексия не в состоянии описать саму себя. Всегда останется тёмная зона, практикующая описание, зона, где и есть теоретический бог, описывающий, конечно же, и самого себя, но не полным списком, это невозможно в силу вышесказанного пояснения.
Эмоциональная составляющая сознания является главной и ведущей составляющей, так как она генерирует и мотивацию, и последующую реализацию намерения, используя в качестве стимула состояние счастья и познания и созидания.
Поэтому рефлексивная эмоциональность является демиургом, когда сам бог это та тёмная часть рефлексивного сознания, где и есть конечный список всех идей без исключения, востребуемый моментом физического взаимодействия тела и рефлексии, путём рецепторной системы, имеющей различные названия, один из которых – тактильное и визуальное восприятие.
Сам процесс познания – независимо как он классифицируется – основан исключительно на перекрёстной взаимосвязи ощущений и рефлексивных изображений и заключительного вывода, делающего индивидуальное, личностное описание опознанного феномена или объекта, поэтому критерии этого процесса могут быть приблизительно приведены к общему знаменателю, но не более, в действительности познание исключительно личностный процесс, имеющий личностные результаты.
Идея внешнего бога результат работы конкретной рефлексии, размноженный на копии, которые также копируются бесконечно с постоянными поправками и дополнениями.
Идея математического и физического познания всего сущего также не более как результат конкретной рефлексии, размноженной на копии, которые копируются с постоянными поправками и дополнениями.
Можно интуитивно констатировать, что и теологическое познание вселенной и материально академическое совершенно идентичны, с той лишь разницей, что догмы заменены аксиомами, но и в первые, и во вторые приходится верить, не более.
Фантастический мир бесконечной вселенной, возникшей в результате некоего большого взрыва, звучит классической литературной фантазией, чем он и не может не являться, так как никакого реального подтверждения подобных идей не может быть в принципе, кроме рефлексивных – божественных – сигналов в голове академиков астрофизики, интерпретирующих пером – цена которого хорошо известна на литературных сайтах – показания стрелочек, индикаторов различных приспособлений, описать количество которых уже величайший труд.
Академиков, которые, конечно же, прекрасно осознают всю нелепую бессмысленность своей академической школы, по крайней мере, её интеллектуально развитые представители, как осознают всю нелепость своих бредовых сказок представители всех конфессий уровня понтифика и ниже, но опять же при условии достаточной интеллектуальной составляющей, которая в состоянии воспринимать саму себя как созидательную схему, не имеющую аналогов во вселенной.