Я помню день, когда все закончилось.
Стояла осень, шел дождь, на кладбище было много людей. Они приходили принести свои соболезнования, сказать о том, каким он был хорошим человеком, как любил свою семью, какие надежды вкладывал в своих детей...
Будто бы они на самом деле знали! Знали, каким он был другом отцом и мужем. Знали, как он запер Кристофера в подвале, только за то, что тот сказал, что боится темноты. Знали, что он ревновал, словно умалишенный, представляя меня под каждым знакомым мужчиной, с которым я посмела заговорить, на которого посмела взглянуть, рядом с которым позволила себе улыбнуться.
Эти... люди выглядят грустными. Их лица говорят о потере, о том, что им не хочется здесь находиться. Мне тоже.
После похорон они отправятся обратно в свою жизнь. Неделю-другую из мысли будут крутиться вокруг моего мужа, их друга, знакомо, приятеля, коллеги, собутыльника. Они будут думать о том, как мало мы живем и успеваем сделать. Кого-нибудь это сподвигнет сесть на диету, сказать «да», уехать в отпуск, пуститься во все тяжкие. Большинство - забудут. Потому что боятся. Если бы кажды день они помнили о смерти, то жили бы так, как сейчас?
Кристофер выглядит расстроенным. Он, всё же, потерял отца. Но подойти к нему у меня не хватит сил. Возможно, он догадывается обо всем. Мне он не говорил.
Когда приходит моя очередь сказать последние слова, я с трудом нахожу силы, чтобы подойти к трибуне. Мне хочется плюнуть в этих людей. Рассказать им все, сделать так, чтобы тело этого ублюдка выволокли на улицу и четвертовали.
- Он был хорошим человеком, - я сама не узнаю свой голос. Он такой же пластиковый, как заменененная пострадавшая часть лица Нолана. Ему идет черный бархат гроба. Если бы не его мать, я бы сожгла тело, встряхнула бы прах в кошачий лоток и набила бы погребальную урну леденцами, чтобы раздавать их детишкам из нее на Хэллоуин.
Они ждут чего-то еще, но и хватит.
«Человеком», - тошнота от того, что мне пришлось так обратиться к этой твари, сковывает желудок тисками. Спрятавшись, плюю в вазу с цветами.
«Дорогая Мэридит, соболезнуем твоей утрате», - эти цветы от наших соседей. Я плюю еще раз, но уже не от тошноты.
Пастор объявляет об окончании церемонии.
Лишь когда он будет в земле, я дуду полностью спокойна.
Из серии: зарисовки к сюжетам