Гл.12
Участковый тоже собрался уезжать в райцентр, но Тамара Антоновна пригласила его на обед:
- Николаич, пока вы там занимались розыском - я приготовила суп с галушками и котлет с индейки нажарила, милости просим с нами откушать.
- Да не, Антоновна, благодарю, но времени в обрез, я ж к экспертам спешу.
- А куда они, в Америку, что ль уедут? Никуда не денутся твои эксперты! Иди, покушай горяченького да и поедешь. У меня вот и настойка есть...
- Да? А настаивала на чём?
- На смородинке. Иди-иди, не пожалеешь.
- Ой, Антоновна, так и вводишь меня во грех. А запах потом?
- Да кто там тебя нюхать будет в лесу? А пока до места доедешь, всё уже и выветрит.
И участковый сдался.
За столом старались не говорить о снежном человеке, только единственное, чем Тамара Антоновна поинтересовалась:
- Николаич, а как же так власти не боятся? У нас в лесу столько пионерских лагерей и базы отдыха. А вдруг, не дай Бог что?
- Нету уже, Антоновна, никаких лагерей, на всякий случай запретили и детей развезли по городам. Некоторые базы отдыха тоже сами прикрылись, но есть ещё и такие, что продолжают работать.
И чтобы не развивать эту тему участковый в свою очередь спросил:
- Антоновна, а отчего ваша деревенька так называется, Заячий Кут? Тут много зайцев когда-то водилось?
- Ой много, Николаич, даже не представляешь, как много. Мой дед рассказывал, что руками их можно было ловить.
- И куда же они подевались?
- Ни то, чтобы совсем исчезли, но уже, конечно, не в таком количестве водятся.
Как начали тут у нас базы да лагеря строить, так и делись.
Зверьё, оно, покой любит, а соседство с человеком не очень-то жалует.
Беседа продлилась ещё пару часов и участковый вновь засобирался:
- Спасибо гостеприимной хозяйке, но мне, Антоновна, правда пора, а то заждались. Как отбыл по тёмному и до сих пор не могу доехать.
- Ну надо, значит надо. Зато, Николаич, я спокойна, что ты не голодный.
Дорога из Заячьего Кута в райцентр большую свою часть петляла по лесу между деревьями и кустарниками.
В иных местах разросшиеся ветви хлестали по лицу мотоциклистов, а те кто укрылся в автомобиле, старались объехать такие ловушки, потому что на легковых оставались царапины и даже вмятины.
Но одно место на такой грунтовке было особенным. Дорога резко поворачивала на девяносто градусов и прежде чем свернуть, всякий водитель притормаживал и прислушивался, никто ли не едет с обратной стороны, дабы не столкнуться с идущим навстречу транспортом.
Вот и Максим Николаевич так сделал: он остановился и решил воспользоваться образовавшейся вынужденной паузой - поискал в бардачке сигареты и закурил.
Но когда поднял голову и посмотрел на дорогу, то едва не задохнулся сигаретным дымом.
К машине приближалось огромное лохматое существо, издавая злобные рыки.
Оно навалилось на капот и сразу раздался противный скрежет, а задок машины начал подниматься.
"Ёшь твою... - подумал участковый, - с таким хрен договоришься", - и стал интуитивно закрывать открытое боковое окно, потому как, это единственное что пришло в голову при подобном стрессе.
Но окно заклинило и Максим Николаевич стал помогать правой рукой, еле-еле вытаскивая стекло с силой. Не успел.
Чудовище переметнулось к дверце и схватило мужчину на руку, а в следующее мгновение с силой потянуло на себя.
Теперь уже трещали кости Максима Николаевича. По телу разлилась адская боль и участковый норовил открыть дверцу сам, чтобы зверь не оторвал ему конечность, но было поздно.
От напора страшной силищи Максим вылетел в объятия чудовища вместе с дверцей.
Тот сгрёб его своими лапищами и потащил в лес.
Да, как говорят, мол, умная мысля приходит опосля, так и участковый сейчас подумал. Ведь у него а кобуре лежал пистолет и надо было им воспользоваться, а теперь он и мог бы к нему дотянуться правой рукой, да только она не слушалась, а безвольно болталась вдоль его тела.
Наконец, зверь выбрал место для "казни". Он припёр человека к стволу большого дерева и надавил ему в грудь своим коленом.
Теперь Максим уже не различал, где больнее. Болело везде, весь его организм пронизан жуткими вспышками сильнейших спазм. Ртом пошла кровь.
Максим старался не открывать глаза и не смотреть на своего убийцу, а то, что это уже конец - мужчина знал точно.
Зверя злило, что человек не хочет посмотреть на него, он тряс Максима и ударял о дерево, но тот был глух к его желанию.
"Я знаю, - подумал Максим, - как бы ты приветствовал страх в моих глазах, но я лишу тебя такого удовольствия. В этом я сильнее тебя, поганое чудище." - последнее о чём подумал мужчина и память оставила его. Навсегда.
Зверь ещё какое-то время продолжал трясти остывающее тело, но потом в отчаянии швырнул его в кусты, а сам, в полнейшем разочаровании, скрылся в густых зарослях.