Нахуй сегодня мы вышли из дома,
Нахуй поперлись сегодня во двор,
Каждая сука мне здесь знакома,
Каждый, обоссан, мною, забор.
Снова хозяин треплет мне гриву,
Вырвать бы яйца, пережевать,
Снова ребенок садится на спину,
Перехватить, да разорвать.
Давит ремень воспаленное горло,
Выполз язык, трудно вздохнуть,
Гладит хозяин по-шерсти спокойно,
А может и, падла, по роже хлестнуть.
Громко смеётся на лавочке бабка,
Едет еб*чий пацан на хребте,
Как же на улице мокро и зябко,
Нахуй мы вышли во двор в ноябре?
Дождик закапал, это не дело,
Нужно хозяин до дома валить.
Так как собака болтать не умела,
Начала просто не громко скулить.
Тише лохматый, вези Игорешку,
Скоро не сможешь, он станет большой.
Пес изогнулся и сжался в гармошку
Ну ты хозяин и сука тупой!
Дождик сильнее, пес отряхнулся,
Маленький мальчик плюхнулся в грязь.
Папа поднял и к собаке вернулся,
“Что же ты делаешь старая мразь?“
Десять ударов овчарка терпела,
Десять ударов вжималась в асфальт,
Но, вдруг завыла, но, вдруг запела,
Это не бас был, это был альт.
Ну, бл*дь, хозяин, сдохни ублюдок,
Зубы вонзились мужчине в бедро,
Кто-то с прохожих увидел поступок
Красный баллончик был у него.
Пшик, и ещё, жутко воняет,
Жжет невозможно, трудно дышать,
Крепко парнишка по морде пинает
Хочет хозяина ногу отнять.
Прочь долбаёб! Наши проблемы.
Этот мужик уже заебал.
Дай разорву ему нижние вены,
Здесь и сейчас, наш с ним, финал.
Плачет ребенок под папины маты,
Кровь вытекает соленой рекой,
Вдруг подошли офицер и солдаты,
Мимо откуда-то ехал конвой.
Выстрел, столь резок, хозяин контужен,
Тело овчарки тащат в кювет.
Мало кто знает, а пес был простужен
И этой семье прослужил девять лет.