Детям блокадного Ленинграда посвящается
В заснеженном и замёрзшем Ленинграде начинался очередной блокадный день. Луч утреннего света, проникнув в комнату через щель между стеной и светомаскировочной шторой, осветил прикроватный коврик. Его краски были ярки. На него давно не ступала босая нога.
В рассветном сумраке комнаты на кровати различалась копна одеял и одежды. Под ней лежала женщина в пальто и валенках, на голове были несколько платков. Морозы в тот декабрь 1941 года были невероятно сильны. При отсутствии центрального отопления буржуйка давала тепла мало. За ночь комната выстывала так, что вода в ведре, принесённая из колонки, покрывалась корочкой льда.
В комнате, у противоположной стены на диване, так же под несколькими одеялами, спал одетым её десятилетний сын Юра. Над ним, на стене висела тарелка радио.
Это была самая ценная вещь в доме. Она, как и подобные «тарелки» в других ленинградских квартирах, была связной с внешним миром. Из неё лилась музыка, она сообщала о положении на фронтах, она предупреждала о необходимости укрытия в бомбоубежище при артобстреле и бомбёжке.
Радио не выключалась круглосуточно. В перерывах радиовещания метроном отсчитывал секунды. При возникновении опасности бомбёжки и артобстрела частота метронома увеличивалась, и, вслед раздавался твёрдый голос диктора о необходимости укрытия в бомбоубежище.
Юра уходил в бомбоубежище один. Мать оставалась в постели, прикованная обострением хронической болезни и голодом. Руки и ноги были непослушными, силы оставили её, она не могла встать.
С каждым новым днём её жизнь таяла, как снег весной. Но сознание оставалось чётким. Понимала, что может умереть от истощения, или погибнуть от попадания в дом бомбы, снаряда.
Она тревожилась за сына: - Что будет с ним, оставшимся в одиночестве. И сейчас он уже самостоятельный, а она - родной человек, хоть беспомощна, но всё-таки рядом.
Сын, как то незаметно, стал главным в доме. Всё, от чего зависела жизнь их обоих, было его заботой. Мальчик за время, когда мама уже не могла встать с кровати, втянулся в выработанный ритм жизни блокадного Ленинграда.
Утром, к девяти часам, независимо от погоды, он ходил в булочную. К её открытию у дверей всегда собиралась толпа народа. В голове голодных людей, ожидающих получения хлеба по карточкам, был один вопрос: - Завезли хлеб в магазин? Иногда его не было, и толпа оставалась у дверей в ожидании машины.
После магазина мальчуган ходил за водой к колонке в квартале от дома. И там приходилось стоять в очереди. Самой трудной работой были поиски дров для топки буржуйки.
- Доброе утро, мама! – Бодро поздоровался мальчик с матерью, вылезая из под нескольких одеял. Снял с головы шапку-ушанку из меха серого кролика – за ночь голова устала. Пятернёй расчесал слежавшиеся русые волосы и надел шапку.
- Хорошо, сынок. – Ответила женщина. – Сегодня по радио передали, что наша Армия отогнала на 20 километров немцев от Москвы. Как нам с тобой пережить зиму? Может быть, наши войска скоро погонят фашистов и от Ленинграда? А там, с приходом весны, и жизнь будет легче.
- Здорово, мама, что Красная Армия дала отпор под Москвой! А где папа, как ты думаешь, под Москвой, или под Ленинградом? Вчера я видел дядю Петю Семёнова. Он воюет под Ленинградом. Его отпускали на побывку домой. Вот бы наш папа приехал – очень хочется. – Сын поддержал разговор с большой тоской в голосе.
Юра подошёл к окну и, потянув за конец шнура светомаскировочной бумажной шторы, поднял её под потолок. Сквозь стёкла, заклеенные крест - накрест полосками газеты, в холодную комнату ворвалось зимнее солнце. В его лучах морозные узоры на стёклах оконной рамы переливались и сверкали блеском хрусталя.
В сознание вернулась мысль, преследующая его постоянно: «Что бы съесть?» Он знал, что дома ничего съестного нет, кроме соли и горчицы. Ему хотелось отвлечься от неё, забыть о голоде.
Паренёк взял с тумбочки свой альбом для рисования. Полистал его, внимательно всмотревшись в один из рисунков, направился к матери.
- Мама, посмотри, что я нарисовал вчера вечером. Ты лежала с закрытыми глазами, может быть, уже спала, а я рисовал тебя.
На белом листе бумаги были нарисованы акварелью орнаменты узоров спинки железной кровати. Их изгибы, соединения друг с другом создавали ощущение холодного железа. На кровати была изображена лежащая женщина под зелёным стёганым одеялом. На ней было чёрное пальто с воротником рыжей лисы. Правая полусогнутая рука в коричневой варежке лежала сверху одеяла.
Свет, льющийся сверху, выхватывал из сумрака её голову. Волос не было видно – их покрывал голубой платок из плотной ткани. Его объём был передан точно. Под ним виднелся край тонкого белого платка. Тень его края и узел под подбородком подчёркивали клиновидный овал, исхудавшего лица. Сомкнутые веки больших глаз, ровный нос и сомкнутые тонкие губы, создавали ощущение покоя и безмятежности.
Рисунок встревожил мать. Глядя на своё изображение, видела себя беспомощной, ослабевшей и вообразила, что скоро умрёт. Сын останется один. Как то сложится его жизнь? У него большие способности и любовь к рисованию, мечтает стать художником. Сбудется ли мечта? Она не узнает этого. Глаза наполнились слезами.
- Ты молодец, мой сынок. Вот закончится война – ты будешь учиться, окончишь школу и поступишь в академию художеств. Станешь художником, напишешь много интересных картин.
– Мама, мне этого очень хочется, - ответил сын и продолжил:
– Пойду в булочную за хлебом. В прошлый раз в очереди слышал от одной тёти, что скоро увеличат норму хлеба со ста двадцати пяти грамм до двухсот и крупу выдавать будут.
Мальчик взял из серванта две хлебных карточки, сетку-авоську под хлеб и положил в карман пальто. Завязав шапку, одел рукавицы и направился к двери.
- Будь осторожен, сынок! Смотри, что бы карманники не вытащили карточки. Если объявят тревогу, иди в бомбоубежище, ты знаешь – где оно.
Мальчик вышел из парадной дома. Тротуар был занесён снегом, каждый шаг по глубокому снегу требовал напряжения. Он медленно пошёл к магазину.
Пройдя метров тридцать, он увидел человека, лежащего на снегу лицом вниз. Юра понимал, что это умерший от голода. Он полагал, что упавшему было не встать без посторонней помощи, но обессиленные люди проходили мимо. Ленинградца, умершего на дороге, он видел не в первой. Решил:
- Не буду спешить, чтобы не свалиться.
Перед дверью в магазин толпились люди. Он занял очередь и стал ждать. Толпа, состояла из самых разных людей. Там были и дети, укутанные в шали, и старые люди с серыми, исхудавшими лицами. Все стояли молча. В глазах не было блеска, взгляды были отрешёнными.
Открылась дверь в магазин и люди, толкаясь, устремились в помещение. Мальчишка оказался сдавленным. Впереди и сзади него пихались трое подростков.
Наконец он попал в магазин. Ждал своей очереди, что бы получить норму хлеба на двоих. Помещение было заполнено запахом свежего хлеба и это усиливало чувство голода у каждого, стоявшего у прилавка. Очередь продвигалась быстро – продавщица ловко отрезала от хлебных буханок кусочки и клала на весы. При взвешивании добивалась соответствия норме талона, отрезанного от хлебной карточки.
Перед мальчиком впереди был уже всего один человек, это женщина в плюшевом пальто и сером пушистом платке.
- Пора приготовить карточки, - решил паренёк.
Сняв варежку с правой руки, он шарил в кармане пальто. Карман был пуст. Беспокойство охватило его. Снял варежку с левой руки и обыскал левый карман. Карточек не было.
Женщина, за которой он стоял в очереди, положив полученный хлеб в сумку, отошла от прилавка.
- Мальчик, давай карточку, - сказала продавщица, молодая женщина в сером платке и белом фартуке.
Мальчуган растерянно смотрел на работницу булочной. В его глазах был страх. Он будто онемел. Смотрел на женщину и молчал.
- Мальчик, где карточка? Повторила продавщица.
- Я потерял карточки, растерянно, тихо произнёс Юра.
- Отойди от прилавка. Без карточки я не дом тебе хлеб.
Она приняла карточки у пожилого мужчины, стоявшего за мальчуганом. Парнишка, ошарашенный неприятностью, вышел из очереди. В голове была одна мысль – куда делись две карточки?
Уже на улице вспомнил, как мама предупреждала беречь карман, в который положил карточки. Тут он понял, что их вытащили карманники.
Испуг потери единственного средства от голодной смерти накрыл его.
- Без еды нужно жить полмесяца, пока не будут новые карточки. Слёзы ручьём хлынули из детских глаз.
- Как я сейчас вернусь домой? Что я скажу маме? Что делать? - Стремительно пронеслись мысли в голове.
Мелким шагами, опустив голову, проваливаясь в глубоком снегу, молча побрёл домой. Он не видел искрящегося снега в лучах яркого солнца, не слышал шума ветра, начинавшейся позёмки. Он будто был один на заснеженной улице города, поглощённый своим горем.
Но, вдруг его будто разбудило, вывело из состояния ступора падение в снег фигуры человека, бредущего впереди, которого до этого момента он не замечал. Мальчонка неспешно подошёл к упавшему. Это был мужчина в сером длинном пальто и валенках, с платком, повязанным поверх белой шапки-ушанки. Он упал навзничь. Исхудавшее лицо с запавшими скулами имело синюшный цвет. Глаза его были открыты, в них был страх и мольба о помощи.
Юрий отвлёкся от своей горести и остановился возле него. Он понимал безысходность мужчины, находящегося на краю смерти. Увиденное встревожило мальчика, ему хотелось помочь незнакомцу.
- Я помогу Вам встать! – Напрягая голос, сказал парнишка и протянул руки к лежащему человеку. Тот слабо взялся за детские руки. Юра, упираясь ногами в снег, потянул мужчину к себе. Но, тот был настолько слаб, что совершенно не помогал стараниям мальчика. Парнишка и сам ослабевший от попыток поднять взрослого человека, разуверился в успехе. Выпустил из своих рук руки взрослого человека, хотел продолжить путь домой.
- Мальчик, спасибо, ты очень добрый! – Слабым голосом тихо произнёс мужчина. - В сумке, которую я нёс, хлеб и хлебная карточка. Возьми себе! Я уже не встану. Мне конец, здесь умру.
Мальчику стало жутко. По его телу пробежал мороз, он видел, как застывал взгляд дяди, которого спасал. Перед ним умирал человек.
Юра шагнул в сугроб, наклонился к серой полотняной сумке. Поднял её и заглянул вовнутрь. Там была одна хлебная карточка и маленький ломтик суррогатного хлеба. Ему ничего не оставалось, как с этим подарком судьбы идти домой.
Аверин Б.А. 15.10.14.