(Из автобиографической повести в миниатюрах «Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не говорю»)
Когда привёзшие меня к бабушке родители уехали, я добралась дворами до дома Деда Мазая. Его, как ни странно, во дворе не было.
Решив, что он со мной играет, я подбежала к дверям сарая...
Но его там не было. Зато из угла раздалось громкое сердитое ворчание. И на меня уставились огромные жёлтые глаза. В темноте сарая они казались живущими отдельно, как-то даже не воспринималось, что у этих глаз может быть тело...
...Так мы и смотрели друг на друга, неподвижно. Я чувствовала внутри себя что-то незнакомое, дикое, странное.
...Темень леса, хлопанье крыльев, запах дичи, ночные шорохи, хруст, чавканье, поскрипывание. Взмах крыльев, полёт, острые когти впиваются в шкурку – это наверно зайка... Удар клюва, короткий визг. Охота...
...На голову легла тёплая и широкая ладонь. Прикосновение вырвало меня из того странного мира.
— Это сова, довольно молодая ещё. Я подобрал её со сломанной лапой и крылом.
— Она убила зайчика...
— Сова – охотница, хищник. Она должна охотиться, чтобы жить.
— Жалко зайку, он красивый.
— Зайцы грызут кору, убивая деревья. Они грызут всё съедобное. Не будь сов – твою любимую морковку сгрызли бы зайцы.
— Всё равно зайку жалко.
— А ты не жалеешь лягушек или змей, которых боишься? А ведь совы их тоже едят.
Дед вынес из сарая толстую ветку, на которой сидела, крепко вцепившись в неё когтями одной лапы, сова. Та даже не пыталась ни клюнуть его, ни улететь. Вторая лапа у неё была в лубке, а крыло странно топорщилось. Я рискнула потрогать её перья. Снова меня охватило то ощущение – дикая, свободная, действующая инстинктивно сила...
— Добро и зло – в голове. Природа живет проще. Выжить – продолжить род – защитить потомство. Только так сохраняется гармония. А жалость... Это только человек может, он не в гармонии...
— И заяц и сова – просто природа?
— Да. Заяц был неосторожен, а сова хотела есть. Вот и всё.
Январь 2013 г.
Публикации: «НАСЛЕДИЕ». Альманах. Книга 5.