Эти каникулы мы провели вместе. Я не хотел оставлять Муэри одну, хоть и знал, что среди эльфийской общины ей ничего не грозит – все ее обитатели знали о нас, а для эльфов-гостей существовало кольцо, что дал Лескас. Муэри носила его не снимая – она влюбилась в неброское сочетание серебра с янтарем.
Да и какой был смысл ездить домой, когда все новости я получал в ежемесячном письме-отчете Вацлава, иногда с небольшой припиской в две-три строки от Йогена (старый вояка как-то честно признался, что не любит писать писем: «Вот разговор, за кувшином доброго вина – это да, а расписывать, что у тебя да как – это не по мне»). Так, например, у него родился второй ребенок и тоже девочка, на что он только посмеивался.
Отец писал тоже раз в месяц. Кратко рассказывал, что нового у него, Урсулы, Настурции и ни слова о нашем разговоре. Но я знал, что он не забыл о нем, и его молчание говорило лишь о том, что он занят поисками выхода из сложившейся ситуации, в которой он меня ничуть не винил. «Если ты хочешь узаконить свои отношения с девушкой из другого сословия, то это не простая интрижка, а нечто большее, и я найду выход, обещаю. В конце концов, я был младшим помощником консула вовсе не потому, что не умел читать законы между строк» – сказал он на прощание год тому назад.
А тем временем, мы с Муэри совсем «обэльфились» – вот еще один продукт ее словотворчества – и жили в лэгдони Ютера. «Все равно, Флари боится высоты, так что забирайте себе» – махнул он рукой. В ней, как и в пансионе, пахло дикими травами.
––Как здесь хорошо! Обожаю этот запах, – сказала Муэри.
Я подошел к ней сзади, обнял за талию и прошептал на ухо:
––А я обожаю запах простого мыла и слабого раствора винного уксуса.
На что девушка лишь рассмеялась:
––Сначала наведем порядок, а там посмотрим…
Каникулы пролетели незаметно. Девятого Златолиста мы покинули лэгдонь Ютера, поблагодарили ее хозяина, который не захотел и слышать ни о какой плате, а только сказал:
––Это я вам должен.
––Ты что, ему все рассказал? Мы же договорились, что об этом никто не должен знать, даже Мастер и Ютер, – набросилась на меня Муэри уже в Общежитии, после того, как всю дорогу не то что не сказала мне ни слова, а даже ни разу не взглянула в мою сторону.
––Даю тебе слово, что если он узнал что-нибудь, то не от меня, – отбивался я, как мог.
––Кэвин, посмотри мне в глаза, – не унималась девушка.
Я посмотрел.
––Да, это не ты, но тогда кто, леший его за ногу, кто? – уже, не глядя на меня, спросила она.
––Какая теперь разница? Нас просто могли увидеть в тот день, когда я об нее... В смысле, мы познакомились, – быстро поправился я, – Я даже припоминаю, что видел двух или трех эльфов, идущих по своим делам. А через день она утром уехала. Не думаю, что старина Ютер не способен сложить два и два. Если ты хочешь, я могу сходить и вытрясти из него это.
––Не стоит, – сдалась Муэри. – За пределы общины это все равно не выйдет, на этот счет я спокойна – эльфы, если и любят посплетничать, то только между собой. Да и новость уже изрядно протухла. Давай, лучше проводим каникулы, – улыбнулась она, – Признавайся, что за вино ты припас на этот раз?
***
И снова десятого Златолиста в Библиотеку за очередной кипой свитков, а одиннадцатого – вступительная лекция.
На третьем курсе мы изучали Упокоение Восставших – «Хлеб насущный некроманта и Орех ненависти Церкви», как окрестил эту дисциплину Наставник. Мы, наконец, узнали, что же поднимает мертвую плоть и предоставляет ее в распоряжение сущностям из Сумеречного Мира. Правда оказалась проста и цинична. Деньги.
Чем старше погост, тем больше чистой магической энергии, получаемой из разложения плоти на составляющие, он в себя вбирает. Назначение этой энергии – не дать духам из Сумеречного Мира прорваться в наш и овладеть первым попавшимся телом без «хозяина». «Причем же тут деньги?» – спросите вы. Все очень просто – для магических исследований и экспериментов нужно очень много той самой чистой энергии. Достать же ее можно тремя путями: либо купить особый артефакт, либо найти «колодец» – место, откуда в силу разных причин бьет источник энергии, но на поиски его могут уйти годы, либо «выжать» погост за бесплатно. Причем эти скряги (артефакт со средним запасом энергии стоит два-три злата) искренне считают, что от этого выигрывают все – и Церковь и некроманты, а пять-десять бедолаг, которых Восставшие порвут на мелкие кусочки – это «неизбежные издержки». Стоит ли говорить, что этот способ получения энергии незаконен? Но на него все закрывают глаза, хотя если мага поймают за этим делом, то немедленно лишают права на практику, не взирая на его заслуги, будь это хоть сам Архимаг Эйвен.
Как же упокоить погост, когда энергия, не пускавшая духов из Сумеречного Мира, отсутствует? Очень просто – сперва надо найти Проход между мирами, затем обратить поток, чтобы низшие духи покинули тела, которыми они овладели, и вернуть их обратно в Сумеречный Мир, а затем запечатать Проход раз и навсегда. Однако, с этой задачей способен справиться только некромант, ибо только над ним Стражи Прохода не имеют власти. Попробуй кто-либо другой провести эти действия, они быстро овладеют его сознанием, и бедняга станет Одержимым, которого либо сразу убьют свои же, либо он убьет себя сам и в итоге на одного Восставшего станет больше.
Насчет «Очень просто» я пошутил. Упокоение Восставших – самая трудная дисциплина в Некромантии. Я даже не говорю о заклинаниях и манипуляциях с потоками – это, как и следовало ожидать, оказалось куда сложнее всего того, что мы изучали раньше. Задания же по практической хирунте увеличились со ста до ста пятидесяти повторов. Вся соль Упокоения оказалась не только в правильном проведении ритуалов, а в искусстве выбора нужного, чтобы свести затраты Силы к минимуму, например, какой из ритуалов обращения потока является оптимальным в последнюю четверть луны Знойной Поры, если время его проведения между полночью и шестью часами утра, да еще если льет дождь – вот над какими задачками Мастера мы с Муэри порой просиживали до двух, а то и трех часов ночи, пока не находили решения, а когда, наконец, находили, то без промедления отправлялись спать. Какие там любовные игры! Лишние полчаса сна оказались дороже.
Но все «прелести» нынешней дисциплины мы познали лишь на практике – у Университета имелся специальный полигон для некромантов: два погоста среднего размера, где хоронили бродяг, да преступников. Задание было всегда одно – упокоить погост, поднятый Мастером. Самым тяжелым оказалось даже не выбрать и провести верные ритуалы, а преодолеть свой страх – разум твердил, что в своих силовых клетках мы неуязвимы, но животный ужас Жизни перед Нежитью, прятавшийся до этого где-то внутри, оказывался сильнее. Мастер это видел и понимал – все некроманты через это проходят, как когда-то прошел и он сам. Однако, Наставник был категорически против всевозможных средств, что можно было купить в лавке Гвейфа. Однажды, поймав на этом Муэри, он устроил ей «ночное свидание» с пятью Восставшими в одном из Институтских подземелий. Девушка кое-как успела поставить силовую клетку, и с полуночи до трех ночи я получал от нее такие эманации ужаса… А когда она вернулась – точнее, когда Мастер привел ее обратно, то стоило мне обнять ее, чтобы хоть как-то успокоить, Муэри вцепилась в меня мертвой хваткой и не отпускала до утра, пока ее не сморил сон. Я осторожно уложил девушку на кровать, а сам отправился «выяснять отношения».
––Не надо считать меня извергом, – сурово сказал мне Наставник. – Рассудок у некроманта должен быть всегда трезвым и холодным, а зелья Гвейфа, хоть и притупляют страх перед Нежитью, но имеют и побочные действия, мешающие трезвому восприятию действительности.
––А если бы она не успела поставить клетку и ее порвали на части, что бы вы тогда сказали? – признавая его правоту с одной стороны, но, еще не забыв, что я «ловил» три часа, и как ее трясло всю оставшуюся ночь, спросил я.
––С каких это пор иллюзия может «порвать на мелкие кусочки»? – изумился Мастер. – За кого ты меня принимаешь? Это была всего лишь очень хорошая иллюзия – звуки, запах, движения и даже отваливающиеся куски плоти – все было как настоящее. Я создавал ее не меньше часа, чтобы наша умница не раскусила ее за пять минут. Или ты думаешь, что я действительно способен подвергнуть жизнь своей самой любимой Студентки такой опасности? А что касается твоего «не успела поставить клетку», то тут я за нее спокоен. Она блестяще показала себя на последнем экзамене прошлого курса или ты забыл?
––Все равно, это было слишком жестоко.
––Жестоко, не спорю. Но охоту глушить свои страхи зельями это отобьет у нее навсегда. Ты еще подожди, этот опыт «общения» с Нежитью сделает свое дело, и посмотрим, кто из вас двоих упокоит свой первый погост без моей помощи. А теперь – брысь отсюда и чтобы ты сюда без моего приглашения больше не заявлялся, а то посажу тебя в камеру с настоящими Восставшими, и ни на три, а на шесть часов!
Мастер, как всегда, оказался прав. Муэри довольно быстро оправилась от наказания, и через две недели она упокоила свой первый погост. Мне же для этого понадобилась еще неделя. Но, все равно в ней что-то изменилось – взгляд стал чуть холоднее, желание пошалить и подурачиться я улавливал в ней теперь гораздо реже – что ни говори, а наше занятие накладывало свою печать. Если честно, то и я ощущал в себе нечто подобное, только в меньшей степени, а может и в такой же. Пара – это сообщающиеся сосуды чувств, знаний и эмоций. Правда, чтобы они уравнялись между собой, иногда требуется время…
Чтобы не переводить пергамент впустую, сразу скажу, что к концу этого учебного года мы полностью освоили новую дисциплину. Восставшие если и вызывали у нас эмоции, то лишь брезгливость своей вонью и видом. Но к окончанию Университета и это тоже прошло.
На четвертом курсе мы изучали подъем Нежити и манипулирование ею, а на пятом боевую некромантию – это все, что я имею право написать, даже здесь. Единственное, о чем я могу тут рассказать, так это о воскрешении – на языке некромантов возврате, да и то немного.
Человек состоит из трех составляющих – тела, энергии, дающей жизнь телу, и духа. Если дух вынужден покинуть тело, когда в нем еще есть эта энергия – несчастный случай или насильственная смерть, то его можно вернуть обратно, но пока он не достиг Серых Пределов – места, куда уходят дух всех разумных существ, будь то люди или эльфы. Что происходит с ним в Серых Пределах, точно не знает никто, есть только предположения, но предполагать – еще не значит знать. Время, за которое дух достигает Серых Пределов, установлено многочисленными исследованиями некромантов и составляет сорок плюс-минус одну минуту, и если оно упущено, то на призыв откликнется уже не дух умершего, а дух из Сумеречного Мира, и некроманту придется иметь дело с очередным Восставшим. Цена же возврата – тридцать лет жизни возвращающего – именно столько своей жизненной энергии он тратит, поэтому некроманты прибегают к этой практике крайне редко и предпочитают не распространяться на эту тему по вполне понятным причинам.
Я написал так много и подробно об учебе, что у читающего невольно может сложиться впечатление, что я за всем этим забыл, зачем поступил в Университет Магии. Но нет, я этого не забыл. Напротив, почти каждый вечер, я думал о том, что это всего лишь временная передышка, и мысль о проклятии Белморской ведьмы не давала мне покоя...
***
Где-то за три месяца до окончания Университета я получил от отца письмо. Его я запомнил слово-в-слово – настолько оно отличалось от предыдущих. Казалось, его написал истинный Рэбма Оуэн, а не тот, которого все знали:
Сын, если твое желание узаконить ваши отношения с девушкой, имя которой ты так и не удосужился мне сообщить, все еще в силе, то приезжайте к нам, как только у тебя появится такая возможность.
Твой отец Рэбма Оуэн.
Теплые ветра 11, год от осн. Империи 1241
Муэри отреагировала на эту новость неожиданным образом – закрылась у себя и проплакала остаток дня и половину ночи. Ее эмоции были такими смешанными, что я после тщетных попыток разобраться, что к чему, бросил это занятие и решил поговорить с Наставником.
––А что ты хочешь? – удивился он. – Принцы женятся на крестьянках только в сказках, а она уже давно в них не верит.
––Но я же сказал ей, что отец… – начал было я, но Мастер взмахом руки остановил меня.
––Пойми же, наконец, что для нее ваши отношения, даже в теперешнем виде кажутся чудесным сном, и она каждое утро боится проснуться и убедиться, что так и было.
––И что мне делать?
––Ждать, – сказал Наставник, – Просто ждать.
Ждать пришлось недолго – через три дня я, проснувшись, обнаружил ее у себя. Муэри сидела на краешке моей кровати и смотрела на стену за мной.
––Кэвин, это правда? – тихо спросила она.
––Правда.
––Спасибо, – все так же негромко сказала Муэри, встала и вышла. А я почувствовал, что хаос из эмоций, что бушевал в ней все это время, наконец, улегся, сменился покоем и тихим счастьем.