Лермонтов поднял пистолет дулом вверх,
что означало по правилам: он не будет стрелять.
Но Мартынов выстрелил. И тут же разразилась гроза.
Мартыновцы поспешно уехали,
бросив умирать тяжелораненого поэта.
Всё смешалось подло в этот день ненастный
У зелёной вечно шапки Машука,-
И Мартынов нервно повторял всем внятно:
- Я убью... поэта - вам моя рука.
И забыты напрочь юность и проказы,
Юнкерская Школа, встреча здесь - в пути.
Дуло целит тупо, целит раз за разом -
Хоть дрожат коленки – в яблочко груди.
И убил! И тело, дрогнув эполетом,
Повалилось тихо, мертво в темноту ,
Лишь глаза поэта, гения-поэта,
Вопрошали Бога, неба черноту.