– Что за декабрь, Джо? С утра жара, какой на острове отродясь не было, а к ночи – толпы пьяниц со всего света. Вон один на террасе... Плевать ему, что мы под утро с ног валимся, а он сидит.
– Ты, Джой, лучше бы спросила, не пора ли господину в отель… Или еще куда…
– Что ты такое городишь, старая медуза? Как же я могу вот так запросто взять и выпроводить клиента? Ты же сам сказал повесить на ресторане табличку «до последнего посетителя». Потому что, дескать, такая на забегаловке Одноглазого висит и там вечно на десяток клиентов больше!
--------------------
– Вот, дверь поставили! – Ольгина рука с малиновым маникюром легла на глянцево-бежевую гладь. – Нравится?
– Что именно? – Серж улыбнулся.
– Ну, дверь…
– Ничего, нормально… А деревянная ручка на такой двери – не лучше будет?
– Может, и лучше… Но это если б вся дверь была под дерево. Нет? Я, кстати, так и предлагала. Но ты же эту выбрал, под пластик…
«Она, что ли, специально сегодня расфуфырилась, – подумал Серж, – чтоб я побольше косяков прозевал?»
– Заходим, нет?
– Ага.
Серж пропустил Ольгу вперед. Избытки ее задницы отовсюду выпирали из девчоночьих шортов. «Ягодка… – подумал дауншифтер. – Пэрсык!»
– А?
– Ага.
Внутри дома стояла плотная упругая духота с примесями едучей строительной химии. В прихожей Серж встретился глазами с кафельщиком, но тот тут же отвел взгляд.
– Hi guys! – громко, сразу для всего рабочего класса, сказал Серж.
Но кафельщик лишь едва заметно кивнул, а двое возившихся в ванной и вовсе никак не отреагировали на приветствие.
– Они что, узбеки? – вполголоса спросил Серж.
– Нет, чо ты? Они шаньцы, с севера. Нет? У них там нарковойны – они все сюда.
– А работают-то они хорошо?
– Нормально. Нет? Да их полно на островах!
Сержу мимоходом вспомнились зверства дикарей из копполовского «Апокалипсиса». По колкому строительному мусору он прохрустел прямиком в кабинет. Новенькие стеклопакеты уже стояли в окнах. Из-за пальм, как и в прошлый приезд, подмигивало море, но теперь – сквозь противомоскитные сетки.
– Эти сетки можно снять? – спросил он.
– Конечно. Сейчас – да. – Перехватив Сержин взгляд, Ольга, загораживавшая пол-двери, еще и слегка отвела бедро в сторону. – Но потом же будет сезон дождей, ты же знаешь. Тогда сетки лучше обратно поставить.
«Зачем тут какой-то кабинет, какой тут ваще бизнес?.. – подумал Серж. – Содрать шорты с такой вот… ягодки и харить ее под шум прибоя… На хрена же он еще, этот дауншифтинг?»
Остапа понесло…
– Покурим? – предложил он хрипло.
– Давай.
Они подошли к окну и закурили – каждый свои. Ольга повернулась анфас, зазывно колыхнув грудями. Цикады ревели, как ротвейлеры…
Но сигарета сработала: дауншифтер стал остывать.
– Оль, а помнишь, мы на берегу договаривались, что общий стиль будет под шале? Чтоб интерьеры были «прованс»?
– Конечно. Так мы ж так и делаем. Нет? Ну, по ходу дела подправляем чо-то. Я свой коттедж тоже так делала…
– Качество работ ты ваще-то выгоняешь отличное. Без вопросов. Но стиль…
– Тебе чо-то не нравится?
– Я, вроде, уступаю тебе в мелочах: дверная ручка, кафель на террасе – а в итоге получается совсем не «прованс»…
–…ну, колониальный стиль. Сейчас многие так делают. Нет? У меня на этом острове два таких объекта. И на соседнем – еще два.
«Вот те, бабушка, и Юрьев день! – подумал Серж. – Я ей башляю за индпроект, а у неё конвейер! Псевдоколониальная лабуда. Еще, чего доброго, посадит мне гипсовых львов на входе…»
– Не, хочешь, мы чо-нибудь переделаем, – спохватилась Ольга. – Но ты же сам говорил: проект не приказ. Или чо-то типа того…
Серж внимательнее присмотрелся к бизнесвумэн. Декольте – полкулька родинок. На затылке пластмассовая астра.
– Может, спальню посмотрим… – осторожно предложила она.
– А кровать там поставили?
– Нет, что ты, мебель же в последнюю очередь…
– Ну тогда чего туда идти?
Серж первым вернулся в пустую просторную гостиную и некоторое время бесцельно бродил по ней туда-сюда. Только минут через десять, разгромно наорав на ремонтеров в ванной, там появилась и Ольга.
– Предлагаю вот что, – сказал Серж. – Ты давай делай все-таки по проекту, а я через неделю опять загляну.
«Всё равно всё сделает по-своему, – подумал, – чертова баба…»
В прихожей он опять встретился взглядом с кафельщиком. Но теперь тот не отвел глаз. И долго и пристально смотрел белым вслед.
«Как бы они тут еще революцию не замутили. – подумал Серж. – А то никакие львы не спасут».
--------------------
– Вот как ты думаешь, Джо, эти богачи – счастливые ребята? А я вот думаю, что не очень. Потому что, будь они счастливы у себя дома, чего б они ехали в такую-то даль? Чего они здесь потеряли, на наших островах? Вот они будут слушать наши пальмы трескучие, а у них-то дома совсем по-другому деревья шелестят: ёлки, там, или (как их?) набобы…
– Баобабы.
– Ну да, я и говорю. Приходят-то они к нам в ресторан веселые, как на праздник. А иной раз пропустят стаканчик-другой, и куда только всё ихнее веселье девается? Особенно эти русские. Денег-то у них куры не клюют. А толку? Нальются водки – и плачут. А уж что рюмок побили – еще один ресторан хватило б открыть!
-------------------
– Ну, и шо б ты хотел – экзотики или для души?
Вопрос повис в воздухе. Громадный открытый джип, специально арендованный Петро на уикенд, стоял на открытой парковке у сержиного отеля. Солнце без жалости жгло чужестранцев.
– Знаешь, Петро, давай сегодня без экзотики. – Серж почесал мученически потеющую макушку. – Поехали в какую-нть харчевню, где можно просто перетереть спокойно.
– Може, в «Красный дракон»?..
– Опять на утку по-пекински? – опасливо уточнил Серж.
– Не, давайте лучше к гансам! – решительно вступила Лёлик. – Оттуда и до «Алькасара» близко.
Петро осторожно вкатил джип в главную улочку городка. Там и сям она была закупорена китовыми тушами автобусов, легковушками, как попало припаркованными скутерами; то в правое, то в левое ухо били залпы разностильной музыки; по тротуарам ползли толпы лотошников, туристов, проституток; все фоново орали. Пару взрывов интернационального восторга вызвала длинная нога Лёлика, выложенная на крыло джипа.
– Прыыхалы! – проорал, наконец, Петро.
– Заснул?
Смуглая азиатская метресса, задрапированная пестрыми тирольскими тряпками, провела гостей в готичноватый Охотничий зал. Меню было на трех языках: английском, немецком и местном.
– …Тема-то какая? – осторожно поинтересовался Петро.
– Ну, того…
– А! Ну, и как оно там, в России-то вашей? Как там наш Крым?
– Крым – наш!
– Великая держава, ясный пень... Шо ж ты свалил-то оттуда?
– Да «силовые» задолбали. Одному, вроде, моя сетка приглянулась. Пошли кошмары. Я продал сеть москвичам – и досвидос.
– Ну, правильно, – согласился Петро. – У нас в Харкiве тот же хеморрой.
– А как же ж там семейство твое, – вдруг обеспокоилась Лёлик, – и всё вот это?..
– Всё нормально: семейство – в шоколаде. Да и «всё вот это» в обиде не осталось.
– Ой, ну надо же ж… – формально посетовала Лёлик.
Принесли меню. Свиную рульку Серж навострился, было, запивать «Кока-Колой», но его дружественно осмеяли. Пришлось заказывать пиво.
– Значит, Петя, думаешь, это все же правильно – жить на острове?
– Ну, мы ж живём… – не особенно уверенно отвечал Робинзон.
– Ну да. Кстати, сколько, лет двадцать уже? Корни пустили. Ну, а я-то тут чисто пионер. Ни языка не знаю, ни обычаев здешних. Ни черта ваще…
– Та не парься, Серега. Мы ведь когда-то тоже сюда случайно. И – на пустое место. Ни бабла, ни людей… – Петро вопросительно посмотрел на Лёлика – та свела брови в строгую «V». – А у тебя-то, считай, всё есть: и бабки, и жилье, и вообще, – поспешил исправиться Петро. – Да и русских на островах уже человек триста с хаком. Да турысты. Усё у порядке, шеу!
– И много вы тут тусуетесь, «русские»?
– А! Это кто как. Хошь – тусуйся, хошь – гуляй сам по себе.
«Свобода! – осенило Сержа. – На хрена же он еще, этот дауншифтинг?»
Они стали говорить о том – о сем – и заговорились. Из ресторана выскочили минут за пять до начала шоу. Джип со всех сторон был обставлен мотоциклами и скутерами: ни сдвинуться, ни отпарковаться.
– Давай переставим велики на тротуар, – решительно предложил Серж. – Или мы не русский народ?
– Где эти байкеры хреновы? – пуганул Петро стайку проституток. – В какую забегаловку почапали?
Шлюшки машинально ушли в отказ.
– Ой, да ну её на хер, эту рухлядь! – капризно базланула Лёлик.
Чутко уловив знакомую тональность, две или три проститутки тут же ее поддержали.
– Ну, добре, – согласился Петро.
Скутеры, скажу вам, только с виду как игрушки, а на самом деле – та еще тяжесть. Два литра баварского светлого гулко булькали в утробе у Сержа. Лёлик опять выбросила ногу на крыло, и джип мигом долетел до «Алькасара».
– Позвольте, господа, я укажу вам путь, – пропела фарфоровая ангелесса c фонариком.
«My way? – сходу растрогался изрядно уже нагрузившийся Серж. – Господь тебя благослови, добрая девушка! …И жениха тебе хорошего».
Шоу между тем началось, зал был полон. Не успели «русские» рассесться, как к ним подскочил мальчик с напитками. Серж хотел, было, похлебать простой водички без газа, но на подносе у злого мальчика лишь фосфорицировали разноцветные алкогольные коктейли. Дауншифтер обреченно проглотил нечто ядовито-оранжевое, с привкусом цикуты.
– Нравится? – поинтересовалась Лёлик, занявшая генетически выигрышную позицию между мужем и другом мужа.
– Супер, – кивнул Серж.
Номера были ровно те же, что и десять лет назад, когда он впервые приезжал к ребятам. «С другой стороны, какие тут ваще развлечения? – примирительно подумал Серж. – Не Париж, брателло…» Трансвеститы все были закамуфлированы блестящими стекляшками и цветными перьями, но их все равно ничего не стоило отличить от женщин – по кадыку и размеру ноги.
Перца в самодеятельную преснятину подсыпАл только клоун. Обыкновенный, не переделанный мужик с грубо обляпанным белилами лицом и громадными, в пол-лица багровыми губищами, он зацеписто пародировал то кореянок, то австралиек, то японок…
Сморенный коктейлем из пива и цикуты, даунщифтер на миг закимарил.
– …Серж! Серж! – истерила Лёлик.
Он очнулся. Прямо перед ним плавала обильно набеленная лукавая харя и порхал бескрайний китайский веер. За одну руку его теребила Лёлик, за другую – тянул на сцену шут.
«Какая тут на хер экзотика? – вспомнил он свои недавние прожекты. – Только пляска с веерами в шоу трансвеститов».
Под завывание зала клоун выволок на сцену смурного русского, воткнув ему в руку веер.
Повторять шутовские па было несложно – даже привычно как бы. Не сразу далась только стойка на одной ноге, но веер помогал, и со второго или третьего раза русско-китайская «ласточка» вполне себе удалась. В белый от фотовспышек зал Серж взглянул лишь раз – и разглядел лишь Петро, крутившего кулаками в заплаканных от хохота буркалах.
– Thank You Sir… – вдруг отгородившись от зала веером, буднично серьезно сказал старый клоун. И тут же сделал на Сержевой щеке ослепительный оттиск багрово-красных губ.
В зале, как пишут матерые романисты, едва не рухнул потолок от аплодисментов. Фото квадратного русского с шутовским поцелуем на щеке минуты две светилось на гигантских угловых мониторах.
Почти сразу же, правда, картинка сменилась. Show must go on.
– Давай я вытру тебе щеку, – интимно предложила Лёлик.
– Зачем?
– Ну что ты будешь как клоун?
– Клоун и есть.
По красной печати на щеке зрители сразу же узнавали – и восторженно приветствовали – русского шута и в фойе «Алькасара», и на пятачке перед театром, и на парковке, пока он с друзьями не загрузился в открытый джип, оглушительно пёрнувший выхлопными газами на прощание…
--------------------
– А не помнишь, Джо, когда этот белый пришел, он один был или не один? То есть, если один, это еще туда-сюда. А если не один, а с местной девчонкой или парнем (ну, из этих), тогда дело плохо. Они, может, подсыпали ему в стакан дури, и он отрубился, а они – хоп! – и выудили у него бумажник.
– Кажись, с девчонкой...
– Это плохо! Это значит, он до утра просидит в отключке, а как очухается, станет строчить на нас жалобы полицмейстеру До. Ты помнишь, как к нам приходил этот пузан До в прошлом году? Помнишь, как он грозил, что закроет ресторан, если у нас не будет каких-то там бумаг к сроку? Так что всякие скользкие делишки нам сейчас совсем ни к чему. Верно, Джо?
--------------------
Добравшись до отеля, Серж выписал проститутку. После баварского светлого, трансвеститских ядов и еще двух-трех виски в придорожных забегаловках – он полз, как перегруженный танкер. Но проститутка входила в островной турминимум – так же, как «Алькасар» или Черепаховая ферма.
«Это ж международный бордель… – оправдывался Серж невесть перед кем. – То есть, я даже к гребаным черепахам могу не ехать. Но отшпилить местную лярву – святой долг и почетная обязанность перед приемной родиной».
В номер негромко, но настойчиво постучались. За дверью совершенно по-российски стояли полукругом человек пять разновеликих девиц и чуть в стороне – метр с кепкой – местный бандит.
«Никакой экзотики», – к чему-то вновь призвал себя Серж. Он выбрал самую высокую и, как ему показалось, самую европеоидную из проституток. Гопник получил заранее оговоренную сумму и, так и не нарушив обет молчания, увел гарем к новым победам.
– Я ваще-то сразу поняла, что ты меня выберешь, – сказала островитянка по-русски.
– Какого хрена? – удивился Серж. – Ты, что ли, русская?
– Я чо, на русскую похожа? – ответно удивилась проститутка. – Монголка я, в Иркутске училась.
– На кого ж? – машинально поинтересовался Серж.
– На зоотехника.
– Самое то.
Серж открыл мини-бар и вынул оттуда запотевшую бутылку китайской водки со змеёй.
– У нас ваще-то проплачено два часа, honey, – сказала проститутка, – а каждый час after – как это? – fifty backs more.
– А поговорить? Водку будешь?
– Чо говорить-то? Я тебе не нравлюсь? – Она легким движением руки приподняла и тут же опустила мини-юбку, из-под которой Сержу подмигнула досиня выбритая пипка.
– Еще как нравишься.
«Истинный Бог, охренительная девчонка. Полукровка, не иначе. Как ее только в здешнюю парашу занесло?» – думал Серж. С рюмкой водки в руке он подошел к громадному, во всю стену, окну номера и надолго задумался над черной пропастью океана, в которой лишь кое-где слабо мерцали огоньки рыбацких сампанов.
Монголка встала рядом, деликатно щекотнув Сержа локтем.
– Океан как степь, – вдруг сказала она.
«Божественное тело!» – словно бы подсказывали ему со стороны. Он вертел ее как резиновую куклу. Ему снова и снова вспоминались местные парень и девчонка, исполнители финального траха в стрип-баре: за десять минут ребята сменили позиций двадцать. «Или мы не русский народ? – думал (а может, даже и говорил) Серж. – Забьем Мике баки».
Но патриотизм оказался плохим афродизиаком. Белая попка девчонки из бара, синий педикюр монголки, алый уд стрип-ёбаря – все смешалось в голове дауншифтера. Ему еще мерещились миллионные сметы на ремонт, хоровод революционных пролетариев под пальмами, цугцванг цунами… Дочь степей уже несколько раз дошла до оргазма (или искусно изобразила оргазм), а он лишь весь покрылся испариной да свекольно полиловел в лице.
– Уф-ф-ф! – выдохнул он, наконец, сбрасывая с себя бесполезное тело.
– Чо, минет?
– Полежи спокойно.
Она посмотрела на часы в мобильнике и нехотя прилегла. «Ща папик захрапит, – подумала, – а я смоюсь…»
– …А ведь мы с тобой уже встречались, – вдруг совершенно четко произнес Серж.
– Чо, здесь?
– Нет, в Улан-Баторе, в «Марко Поло». Может, вспомнишь? Я заходил туда с одной… знакомой близкой. Ты мне исполнила приват-танец. И во время танца ты всё посматривала на ту… знакомую мою и всё повторяла: «Help! Нelp!» А потом… Мы втроем…
– Чо-то ты гонишь, хани. Я почему знаю – в «Марко» на стриптизе моя мать подрабатывала. А после этот «Марко» ваще – как это? – closed.
--------------------
– Чо-то не нравится мне этот алкаш, Джо. Видишь, как он сидит: одна рука на яйцах, а другая висит, как тряпочная. Я еще когда у Одноглазого работала, там тоже вот так засиделся… один. Подошли мы к нему, а у него в голове дырка. Так может, и этот…
– Нету в нем лишних дырок, Джой. Посмотри вон на кафель под его креслом – чисто. Или, думаешь, из этого дедка уже и течь нечему? Ты лучше подойди к нему да и скажи чего-нибудь!
– Я боюсь.