Большинство людей абсолютно уверены, что наука всесильна, что прогресс очевиден, а религия – опиум для народа. Робкие возражения вызывают у них непропорциональное раздражение и высокомерный отпор. Сократ, который более двух тысяч лет назад публично высказывал сомнения по поводу «непреложных истин», был наказан смертью. Вот вам и толерантность.
Сократ сказал: я знаю, что ничего не знаю. Это мужественные и честные слова. Всё знать – удел малообразованных и неумных.
Один плюс один – два, уж казалось бы куда более чем несомненная истина. Однако, по мнению Сократа, в мире нет полностью однородных предметов и явлений. Два могучих воина могут равняться четырем, два идиота не составят и одной полноценной личности. Нет идентичных песчинок и атомов. С достоверной точностью рассуждать об электронах и частицах неправомерно, никто их не видел своими глазами, а то, что происходит в неких ловушках и специальных камерах, может оказаться надменными домыслами. Кто занимался наукой, писал диссертации, положив руку на сердце, вспомнит, как всё на самом деле было зыбко. Я уже чувствую вскипание возмущенного разума у любезного читателя.
Наука и религия, перетекающие друг в друга, утверждал Сократ, строятся на догматах или аксиомах. Иными словами, первоосновы любых знаний и верований провозглашены самими людьми или подсказаны им кем-то. И важно лишь то, работают они или не работают.
Формулы Ньютона пригодны даже для автомобиля, но в космос с ними не полетишь. Здесь требуется Эйнштейн, но сам Альберт Германович говорил, что его теория впоследствии может быть оспорена. Сейчас этим занимаются сотни ученых.
Кстати, Эйнштейн считал безумцами тех, кто исчисляет возраст Вселенной миллиардами лет. Время зависит от скорости движения материи. Если при «зачатии» скорость превышала известные пределы, а это многими исследователями допускается, то тогдашняя секунда наблюдателю из сегодняшнего «малоподвижного» мира и его измерительным приборам будет казаться десятью веками.
Но ведь и Священное писание работает. Я видел в 2004 году в деревенском храме под Каширой, как четверо мужиков едва приволокли хрупкую бесноватую девушку в цепях, она мотала силачей с легкостью из стороны в сторону. Священник стал читать Евангелие, и девица вдруг успокоилась. В церкви не было ни камер, ни посторонних, кроме меня. Так что валять дурака им было не перед кем. Прихожан, наверное, присутствовало человек десять. Итак, повседневная практика заменяет нам и науку и религию, а таблички мы можем подбирать какие угодно.
Что мир непознаваем, может огорчить только ребенка. Я в свое время вознегодовал на Хемингуэя за то, что он решил судьбу Роберта Джордана с помощью жребия, а мне-то думалось, что написанное – чистейшая правда. Однако и происходившие в действительности события в человеческой интерпретации теряют стопроцентную подлинность.
Человечество в своем походе в неизвестность руководствуется исключительно банальным опытом, навешивая на него различные наименования. Если вы встречаетесь со сверхъестественным, то вам ближе будет термин «религия». Если вы самостоятельно можете собрать велосипед, то вам ближе будет то, что называется «наукой». Никаких противоречий тут нет. Примерно то же самое проповедовал своим друзьям и ученикам Сократ перед тем, как принять чашу с ядом по решению афинского суда. Его взгляды были признаны мракобесием. Происходило это в 399 году до Рождества Христова.
14.10.2014