I
-Насколько длинная эта аллея? – подумал Даллас, мерно шагая по мокрому асфальту, испещренному мелкой галькой – А чёрт с ней, лучше бы она некогда не кончалась!
Половина лета была уже за спиной, но никто не ощущал его присутствие: не пели птицы, не пахло свежескошенной травой и полевыми цветами, не шумел ветер в многолетних деревьях. В том месте, где аллея соединялась с центральной площадью, посреди которой стоял большой городской фонтан, всегда было множество людей. Одни гуляли с детьми, другие, нежно держась за руку, бродили между многовековыми деревьями. Этот тихий прохладный вечер был по душе для всех. Но Даллас и Гвен избегали столь большого количества людей. Им нравилось быть наедине, один на один с собой и природой. Они подходили к концу тропы, впереди был старый город. Даллас робко на один лишь миг заглянул в глаза Гвен, но в этой секунде была запечатлена маленькая жизнь, историю которой он запомнил навсегда. В его памяти навечно осталась та глубочайшая задумчивость и грусть, заполнившая её глаза.
-Что-то не так? Что случилось? – тихо спросил он и сильнее сжал её руку.
-Нет, всё хорошо… - ответила Гвен и в воздухе на мгновение повисла тишина развеемая звуками проезжающих машин. – Ты не замечал того, что за всё лето ни разу не выглядывало солнце? А вместо него небо было всё время затянуто тяжёлыми грозовыми тучами.
Но Даллас молчал. И не потому, что ему нечего было ответить, он просто не хотел нарушать их тишину. Он дорожил этими хоть и странными, но самыми необычными и важными в его жизни отношениями. Может Гвен этого не замечала и не видела, но это было так.
Они вместе делали шаг за шагом. Конец аллеи был всё ближе и ближе, но никому не было известно, умрут ли они или останутся жить. Даллас думал об этом и с каждой вновь отсчитанной секундой его обременял всё более сильный и сумасшедший страх. Он хотел остановиться, дернуть её за руку, развернуться и бежать, но его шаг не замедлился ни на долю. Они вновь шли в зелено-серую бездну неизвестности. Они вновь молчали.
Это молчание для него было дороже всего на свете. Оно было столь лёгким, что пребывая в нём и с ней, словной в отдельном мире, он не ощущал тяжести своего тела. Все физические и материальные проблемы оставались где-то там, позади, за их спиной. А сердце его словно наливалось свинцом и становилось неподъёмным. В эти моменты он понимал, он видел и ощущал все те ошибки, которые он сделал за всю жизнь. Его душа становилась тяжелее тела.
Неожиданно перед его глазами пролетела маленькая снежинка. Поддерживаемая слабыми порывами, она, сделав небольшой виток в воздухе, опустилась на её волосы. Она прожила лишь секунду. Всё её существование состояло лишь из одного полёта и смертельного приземления. «А когда будет моё приземление?» - спросил он сам себя.
-Что это? Снег? – удивлённо воскликнула Гвен. – Но сейчас же июль!
Десяток, сотня, тысячи снежинок кружили в непревзойдённом вальсе. Многие из них, как и та, падали и оставляли после себя лишь небольшую каплю. Но некоторые оставались лежать между травинок, на пыльных листах деревьев.
- Думаю, стоит отправиться домой. Скоро начнётся метель, – тихо сказал она ей, будто боясь, что это услышат другие и последуют их примеру.
Они шли по затерянной где-то в лесу тропе, знакомой только им. Её окружали невысокие каменистые холмы поросшие мхом и лишайником. Ветер уныло завывал в кронах высоких многолетних елей. По обочинам лежали мёртвой россыпью множество старых, сухих, изъеденных термитами и покрытых паутиной пней. Когда-то эти мёртвые деревья были такими же высокими, гордыми великанами, но, не выдержав смертельного натиска и не пройдя природный отбор, они пали. То же самое и среди людей – слабые гибнут, жить остаются лишь величественные гиганты.
-Я люблю лес. Иногда, от безмолвных деревьев ты можешь услышать гораздо больше, чем от людей. – вдумчиво сказал он.
Даллас посмотрел на Гвен. Множество снежинок лежали на её длинных белокурых волосах, он покрывал её женственные и кажущиеся хрупкими плечи. Странная, жизнерадостная, но в то же время кукольная улыбка на её англельско-детском лице и в её светлых, чистых карих глазах.
-Смотри! - неожиданно воскликнула она и указала пальцем, не бегущего через дорогу зайца. Казалось, что он спасается от невидимого хищника, – это чувствуют и звери! Они боятся также как боюсь я!
-А что ты чувствуешь?
-Страх.
-Тебе нечего бояться. Страшно лишь тогда, когда тебя окружают звери, люди или тишина.
Ветер усиливался. Он подбрасывал вверх листья, песок и снег. Он стучал дверьми, сквозь щели в окна пробирался в дом.
- Думаю, что стоит развести огонь в камине, - придя домой сказала Гвен. - здесь сложно согреться без живого огня.
Они сидели перед растопленным камином, Даллас прошептал ей:
-Прости меня.
- За что?- дрожа, ответила она
-За всё. Просто прости. Ты молчала, когда я совершал ошибки. Ты терпела боль, которую я тебе нечаянно приносил. Прости. - Она прижалась к нему сильнее, упёрлась в грудь. Её дыхание становилось всё тяжелее и тяжелее. – Помнишь, как мы познакомились? Я увидел тебя из сотни.
-Почему?
-Не знаю. Ты особенная. Сложно всё это объяснить. Я радуюсь, когда ты улыбаешься, я смеюсь от того, что смеёшься ты; В тебе есть что-то, что заставляет меня сесть и писать. Писать о чём угодно. Этим ты особенна, этим ты и необыкновенна… Мне так часто не хватает тебя.
Они молчали. Надвигалась ночь.
-Но я боюсь, - задумчиво потупив взгляд, продолжил Даллас. – Боюсь любить. Любовь, подобно горной реке, несёт тебя в неизвестность. Её бурные воды заполняют твои лёгкие, её острые подводные камни ломают каждую кость в твоём теле, её высокие пороги ежедневно уносят сотни жизней. Но главное - никто не гарантирует тебе, что в конце не будет водопад…
За расписанным морозом окном уже давно стемнело, в небе осталась лишь длинная ярко-красная полоса.
Ты спишь?- прошептал Даллас, но ответа не последовало. Он укрыл её одеялом и подложил в камин пару дров. – Рано или поздно я должен начать.
Он сел за старый деревянный стол, на котором лежала стопка старой пожелтевшей бумаги, но для Далласа это было настоящее окно в другой мир, окно в самого себя. Он закрыл глаза. Откуда-то из далека послышался стук старых часов. К этим пыльным курантам добавился ещё один, после ещё и ещё. Вскоре они пели настоящим несмолкаемым хором, а он писал. Карандаш спешно носился по всему листу, выводя слово за словом. Он писал и перечёркивал, писал и перечёркивал. Листы разлетались по комнате. Вскоре все они закружились вокруг него в одном большом вихре, проносились на предельной скорости, создавая шум, заменяющий тишину. Вдруг всё это представление остановилось и на мгновение повисло в воздухе. О, эта пьянящая секунда тишины! Неожиданно все рукописи несметным и необузданным потоком устремились в камин. В одну секунду они сгорели все, оставив после себя лишь тихий звон в ушах. Он открыл глаза. Перед ним лежала всё та же старая стопка пожелтевшей бумаги.
Это утро началось точно так же, как и сотня других. Он уснул сидя в старом, обтёртом кресле. Его пробудил ужасный холод: камин давно потух, а солнце, обычно согревающее дом, ушло за тучи. Открыв глаза, Он увидел тёмную комнату, заваленную бумагой и книгами, множество шкафов и стеллажей со старыми томами, камин, на котором стояли фотографии и пустой диван. Вдруг из соседней комнаты послышался визг чайника. В тот же момент в дверях появилась Гвен:
-Ты уже проснулся? Можешь растопить камин, а я пока заварю чай?- сказала она с ослепительной улыбкой. Именно одной её улыбки было достаточно, чтобы он пошёл на всё.
Двор их небольшого дома был полностью завален белоснежным снегом. Только вчера было лето, а сегодня наступила зима. Казалось, что времена года что-то не поделили и теперь пытаются вновь завоевать землю: на зелёных листах лежал снег, из-под него выглядывали крохотные полевые цветы и тонкие травинки. Взяв дров Даллас, дрожа от холода и выдыхая пар, пошёл обратно в дом.
Они вновь сидели перед камином, радио не смолкая твердило об невиданных ранее осадках, религиозные фанатики кричали о возможном конце света. Весь мир буквально сошёл с ума.
- Ты знаешь, зачем я купил этот дом? – сказал он ей и обнял сильнее, - Он находится посреди леса, вдалеке от города, людей и их проблем. В окружающих его деревьях, траве и полевых цветах я ищу вдохновение, себя.
-И у тебя это получается? – с ухмылкой спросила Гвен.
-Более чем.
II
Даллас стоял над могилой. О чём он думал в тот момент? Этого не знал даже он сам. Стояло тихое июльское утро. Солнце только встало, и его первые лучи рассеялись по ярко зелёному ковру из травы, покрытой расой, и пожухлых листьев.
- Теперь я один, - прошептал Даллас.
Он вновь молчал. Молчала и она. Но теперь эта тишина продлится вечность.
-Мы так много говорили, но я так мало тебе сказал. Прости меня. Мы так много виделись, но я так редко смотрел на тебя. Прости меня. Ты так часто замерзала и просила согреть, но я не делал этого. Прости меня.
Он мог бы вечно стоять тут, над могилой, но это мало что исправило бы. Даллас развернулся и медленно побрёл домой.
Он вновь шёл по той же самой лесной дороге. Его вновь окружали всё те же высокие старые ели, пожухлые пни и каменистые холмы. Но сегодня деревья молчали. Молчала вся природа: не пели птицы, не шумел ветер, не бегали по веткам белки. Он непроизвольно достал старую пачку сигарет. Даллас всегда испытывал отвращение к курению, но теперь большее отвращение он испытывал к жизни. По его рту и горлу разошёлся горький противный табачный никотин. Он вдохнул через нос, и дым попал в лёгкие. Тело пронзила резкая боль. Он не любил курить, но больше он не любил эту жизнь.
Придя домой, он уселся на тот же самый диван перед камином. Когда они сидели вдвоём, но теперь он один. Неожиданно Даллас услышал давно знакомый ему голос. Это был его голос:
-Ты не виноват!
Он встал и медленно подошёл к зеркалу, из которого доносились звуки. В отражении он видел не совсем того, кого видел раньше. Его лицо исхудало, бывшие когда-то голубые глаза потускли и превратились в два серых пятна. Шею и подбородок покрывала небрежная щетина.
-Ты ничего не мог поделать, - вновь сказало ему отражение, - Но посмотри , что они сделали с ней! Её смерть стала лишь ещё одной темой для разговора за утренним кофе.
Это было правдой. Когда она умерла, её смерть подняли все СМИ. На каждом телеканале, в каждом газетном заголовке или радиопередаче повторяли её имя.
- А ведь никто из них и не догадывается, что она когда-то мечтала, любила, жила, - вновь продолжил голос, - Но ты сделал всё что мог. Ты кричал, но твой крик лишь отдавался глухим эхом в их сердцах. Ты писал, но твои слова лишь летели в корзины для мусора. Ты мстил, но от этого делалось хуже лишь тебе. Так может, стоит прекратить? Если не получается уничтожить мир, уничтожь себя…
Вдруг его отражение замолчало и замерло. Оно вновь стало подвластно ему. Даллас знал, что ему надо делать.
Он стоял на краю обрывистого берега. Внизу, буквально в двух-трёх метрах, пенились тёмно-мутные волны залива. Он пытался понять и принять настоящее, вспомнить прошлое и найти ответы о будущем. Но как можно принять то, от чего хочется бежать? Как вспомнить то, что сам, по своей воле когда-то забыл? И как найти ответы, если ты их боишься?
Становилось холодно. Позади Далласа простирался старый выжженный пустырь. Когда-то на этом месте стоял дом. В нём кипела жизнь, воздух содрогался голосами и детским смехом. Из его окон домочадцы наблюдали за приливами и отливами, за расстилающимся туманом над гладью воды. Они жили, но это было так давно. Сейчас от дома остались лишь грязные и сырые камни. Грядки прогнили и поросли сорняками, посевы сгорели, а колючая проволока, охранявшая раньше огороды, покрылась светло-оранжевой коркой ржавчины. Лишь верная каменная кладка осталась нетронута. Где-то близко залаяли собаки, охраняющие то, что давно забыто. Это прошлое уже не сделать настоящим.
Порыв ветра вырвался из бесконечной морской глади. Он поднимал новые и новые волны, качал слабые ветви деревьев. Слева от него, на горизонте неизменно стоял массивный порт. Его высокие, многотонные краны работают день и ночь. Мало что может помешать им. Хоть их век и очерчен, им важно Сегодня. Они должны сделать всё, что им назначено. Хоть это и тяжело и их многотонные стрелы гнуться под весом груза, они могут лишь смириться.
Шаг за шагом Даллас подходил всё ближе к лучистой водной глади. Бесконечные волны вновь и вновь омывают эти берега. Так происходит сотнями лет, и так будет продолжаться в будущем. Волны знают, куда причалят завтра, через год, через многие столетия. Но, к сожалению это известно им, а не нам. Даллас сделал шаг…
III
Отчёт доктора Джеферсонна о пациенте №1256.
Имя: Даллас Григ
Год и место рождения: Канада, Квебек. 18. 06. 1986.
Пациент Даллас Григ был доставлен в психологическую клинику Ривервью в связи с попыткой самоубийства и подозрением на расстройство личности или психопатию. Тело мистера Далласа было найдено на берегу залива местными жителями. При выходе из обморочного состояния стал бросаться на санитаров и врачей, кричать на своё отражение. Производится лечение, но результаты остаются плачевными.