Ранним летним утром Петро Иванович Синичко взял своё любимое плетёное лукошко и отправился в лес по грибы. Встал он ни свет, ни заря с правой ноги, поцеловал жену, перекрестился, тихонько, чтоб не разбудить домашних, спел на кухне гимн, выпил таблетку от давления, позавтракал драниками, и поэтому настроение у него было прекрасным. Он шёл, помахивая лукошком в такт шагам по нетоптаной дорожке в сторону леса, и радовался окружающей его красоте. Тропинку тут и там перепрыгивали кузнечики, вяло летали, не проснувшиеся ещё бабочки, ветра не было, и воздух был наполнен устоявшимися ароматами трав и цветов. Ещё подходя к лесу Петро Иванович, нашёл маленькую красноватую сыроежку, сорвал её, откусил и съел, вспоминая счастливое детство, когда они целыми днями пропадали в лесу и питались ягодами и сыроежками, не потому, что было голодно – просто так хотелось. Гриб оказался сладким на вкус. «Странно», - подумал Синичко и вдруг у него на мгновение слегка закружилась голова, мотнув ею, он пошел дальше.
Зайдя в лес, он шумно вдохнул воздух, развёл руки в стороны и с умилением произнёс:
- Красота-то, какая!
- Да какая красота, жуть несусветная! – произнёс чей-то трескучий голос сзади.
Петро Иванович пригнул голову от неожиданности, медленно повернулся и начал искать того, кто бы мог это произнести. Изучив окружающее на уровне своих глаз, он опустил взор, не найдя и там ничего, начал осматривать деревья, неужели померещилось. И тут он увидел ворону, сидящую на еловой ветке и смотрящую прямо на него, он смотрел не неё.
- Ну шо смотришь, чебурашка, думаешь мы только в сказках разговариваем? – усмехнулась ворона, то ли краешком клюва, то ли уголками глаз.
- Какой же я чебурашка? – возмутился Петро Иванович.
- Натуральный! – воскликнула ворона, - пора открыть тебе глаза, а то живёшь в темноте, так и жизнь пройдёт, помрёшь, и не будешь знать: шо к чему. Запудрили тебе мозги короеды, и ты даже не ведаешь, шо отечество в опасности.
- Привет орёл, - сказала, обращаясь к вороне, подошедшая к ним собака, не подбежавшая, а именно не спеша подошедшая. Орёл приподнялся на ветке и расправил вороньи крылья.
- Хайль, крокодил, - ответила она.
- Ты, что ли крокодил, Шарик? – сказал Петро Иванович с недоумением, глядя на знакомого рыжего пса, который частенько бродил по деревне и которого он ещё вчера вечером подкармливал хвостами селёдок.
- Прошу обращаться ко мне на «Вы», - сказал Шарик с такой важностью и даже пренебрежительностью, - а Шарика забудь, я – крокодил и сейчас при исполнении, потому могу так цапнуть, шо папу родного забудешь. А ты, Петро Иванович, - чебурашка, это ты там умный был, а здесь, в лесу, будешь по нашим правилам ходить. Кстати, отвратительная у тебя вчера селёдка была, где ты её взял?
- Да, жинка где-то купила, я и не знаю …, - начал бормотать Петро Иванович в оправдание.
- Что значит: не знаю, каждый должен отвечать за свои действия, отравить хотел? - сказал заяц в очках, он сидел на пеньке, положа ногу на ногу, - пригласишь сюда жинку, мы с ней проведём разъяснительную работу, понял?
- Это лев, не бойся; - он добрый, но справедливый, - представила зайца ворона с орлиным взором.
Петро Иванович молча кивнул, снял панамку и положил её в лукошко.
- Может его на свалку истории, - сказала облезлая лиса, вылезшая из кустов акации, - мы мигом, бомбу в ухо и туда, - сказала она и облизнулась.
- Да вы шо хлопцы, я же свой, - сказал Петро Иванович, - век сала не исти.
- Святыню не тронь своими грязными лапами, - это наше светлое будущее, - сказал орёл, очень похожий на ворону.
- Не надо его в историю запускать, он нам ещё здесь пригодится, - заступился за Петро Ивановича крокодил, которого ещё вчера звали Шариком – у тебя котлеты есть?
- Да, да, найдём – закивал Синичко.
- А ты шо сюда пришёл? – спросил заяц и почесал ухо задней ногой.
- По грибы, - робко ответил Петро Иванович.
- Грибы нынче знатные, урожай каких не видывали. Мы нынче все на грибах сидим, то есть кушаем, ими и спасаемся - сказала лиса, зевая, - а ты налог на грибы заплатил?
- Я не знал, извините, как вас называть? – замялся чебурашка, обращаясь к лисе.
- Я кобра, - прошипела лиса, - а ты почему без зонтика?
- Так солнышко светит, - ответил Петро Иванович.
- Где ты видишь солнце? – сказала змея, мотнув облезлым хвостом, - грозовые тучи над нами, вот-вот гром грянет.
- Чувствуешь, уже дождик накрапывает, а ты в кедах, сапоги болотные одевать надо, - грозно сказал лев в очках.
- И телогреечку накинуть надо, - сказала кобра, - простынешь, а свою чёрную футболку сними, не на похороны же пришёл, а на рождение свободного леса.
- Какая же она чёрная, - вытаращив глаза, сказал Петро Иванович, - она же белая, - оттопыривал он свою футболку на груди.
- Ты что, дальтоник? – послышалось с еловой ветки.
- Может его к врачу, он быстро зрение исправит, - сказал лев на пеньке, покачивая ногой.
- Я же говорила: бомбу в ухо и на свалку, - сказала лиса, - не будет с него толку.
- Будет с меня толк, - сказал чебурашка и зачем-то встал по стойке смирно.
- Будешь диверсантом, отравишь колодец в деревне, враги наседают, а он прохлаждается, паёк грибов получишь, и каску тебе выдадут на той стороне леса за оврагом, - вставил орёл на еловой ветке, - кру-у-гом. …
- А кто у нас главный? – бодро спросил чебурашка.
- Бегемот, вон он на берёзе сидит, - сказал лев.
- Бегемот на дереве? – изумился Пётро Иванович, и увидел воробья.
- А шо тут странного? Главное не то, что ты из себя представляешь, главное, что ты о себе думаешь! …
Долго ещё рассказывали чебурашке обитатели леса про угрозы, нависшие над ними, про оккупацию кротами свободных земель, про чужеземных комаров которых нынче много налетело и, что они пьют нашу кровушку, про нашествие дождевых червей, которые хотят сожрать их грибы. …
Быстро темнело. Петро Иванович опасаясь шальных пуль пробирался полем домой, чтобы травить колодцы. Сверкали молнии, гремел гром, лил дождь, телогрейка намокла и тянула вниз. Просвистел вражеский снаряд и разорвался метрах в ста от него. Выждав, Петро Иванович, почесал своё большое мохнатое ухо и пополз по-пластунски, чтоб его не мог заметить вражеский снайпер, всюду сновали лучи прожекторов, болотные сапоги набились липкой глиной, передние конечности застревали в грязи. Вдруг из леса вылетела ракета и взорвалась в соседнем лесу, озарив все вокруг. Петро Иванович, пригнув голову, смотрел на вспышку сквозь завесу дождя, в его огромных наивных глазах отражалось зарево, по мохнатым щекам стекали капли, то ли дождя, то ли слёз. Он загадочно улыбался.
Украина 2014