Сентябрьское диво
Маленький, но яркий, беловато-матовый кружок на сером осеннем небе. Середина сентября. Удивительно тепло и в то же время зябко от внезапного потускнения этого мраморного кружка. Приходится еще ниже опускать рукава свитера и немного ежиться. Но, вот, большое, похожее на огромный лапоть серое, в прожилках облако, проползло мимо, и осеннее солнце удвоило тепло. Стало даже жарко.
Молодой человек сбросил с себя в мгновение свитер и, положив его на землю рядом с собой, очутился в одной тенниске.
- Эй, садись-ка,я тут свитерок подстелил, отдохни! – предложил он составить ему компанию, стройной девочке-подростку, что проходила мимо с ведром картошки.
Валя, эта 15-летняя девчушка с тугой и пушистой косой, улыбнулась весьма многозначительно.
-Сейчас, Петь, я только маме помогу, последнее ведерко отнесу! Картошка в этом году, какая уродилась - ух, тяжело!
-Я тебе помогу! Давай мне свое ведро!
Петр мигом вернулся. Валя сидела посередине густого клеверного поля - ее почти не было видно издали. Две бурые коровы дожевывали рядом последние побеги земной растительности. Зеленовато-пыльная полоска горизонта-леса. Тишина. Безветрие. Удивительное спокойствие, свойственное только этому сезону «конец августа – начало сентября».
Осень в этом году запоздала. Сейчас тишина воцарилась в середине месяца. Валя в этом огромном клеверном поле казалась, как никогда хороша. 16-летний Петр сорвал зачем-то, возвращаясь к девушке, несколько цветочков осеннего клевера, уже местами почерневших и осыпающихся. Но букет не показывал - он прятал его в руке за спиной.
-А вот, и я! Валь, ты меня всегда проси, чем помочь, ладно?
-Хорошо, Петь…
Валюша подняла на него свои огромные и пушистые от белых ресниц глаза и вдруг заговорила таинственным голосом, слегка пригнувшись к земле, словно бы кто заметил ее.
-Петь, ты любишь просто так сидеть и смотреть куда-нибудь вдаль?
-Люблю, а что?
-Давай смотреть вон туда!
- Куда? Где поле, а за ним – лес?
-Нет, вон туда. Видишь, теперь?
-Что-то непонятное…
-Да, там – Нечто.
-Может, зверь какой? Как-то странно, то приближается, то отдаляется…
-Да, в траве… Мне даже страшно.
-Брось, Валюх, это что-нибудь объяснимое. Ну, например, бумагу или пакет, быть может, ветром раздувает?
-А где ты видишь ветер? Нет, Петь, я тут не в первый раз Это встречаю. И все в этом же месте, в траве…
-Ну тогда я сдаюсь! Возможно, это и есть нечто таинственное,- решил подыграть ей молодой человек,- все вы девчонки такие - верите во всякие сказки.
Валя улыбнулась, но снова напрягла зрение.
-А ведь шевелится, Петь, мне страшно!
-Не бойся, Валя! – Петя хотел обнять ее, но не решился. Тут он вспомнил про букет.
- Вот, тебе тут цветы, сентябрьские!
И он вынул из-за спины скромный букетик.
-Ой,- заискрилась вся от такого приятного сюрприза Валя.- Спасибо тебе, Петенька, ты это здорово придумал!
Девушка захлопала в ладоши.
- А как пахнут! – девочка так радовалась букету, первому в ее жизни, словно это были какие-нибудь экзотические орхидеи или невиданные крокусы.
Валя несколько раз приближала букетик к лицу, вдыхая аромат, качала головой, потом вновь отодвигала от себя на вытянутой руке, любуясь подарком. Петр смотрел на нее, как завороженный. Так хорошо было сейчас: и это последнее тепло, осеннее безмолвие и покой, немое молчание отработанных, отдавших свой урожай коричневых полей, огромное клеверное поле и даже Нечто на горизонте… А главное – Валя с нежным, самым прекрасным букетиком розовато-лилового клевера. Она смеялась уже не по-детски, но еще не по-женски - ее искристый смех звучал уже лукаво звонко и радостно.
-Петь, ты – умница! Хоть ты и не веришь мне, а, хочешь, я расскажу тебе, что скрывается там, в траве на горизонте?
-Конечно же, хочу!
-Тогда, вставай!
Молодые люди поднялись из-за густой травы и побрели по тропинке через поле.
-Только ты никому не рассказывай! – говорила Валя, игриво размахивая букетиком,- это - сентябрьское диво! Оно тут каждый год бывает, подойдешь к нему – исчезает. Поэтому никто не знает, что это такое. Мне тетя Клаша рассказала.
-Ну,- раз сама тетя Клаша тебе такую тайну поведала, придется в это поверить,- говорил Петя не без умиления, а сам любовался своей юной спутницей.
* * *
Петр Ильич Звягинцев, заместитель главного редактора довольно крупного московского издательства, заметно переменился за последнее время. Это заметили все его подчиненные. Первые перемены произошли с ним после развода с женой, но еще более отрешенным и не замечающим никого вокруг сделался Петр, именно, за последние несколько месяцев.
Поговаривали, что он замыслил какой-то грандиозный проект, и, что лучше его не тревожить. Петр Ильич и сам порой не узнавал себя в зеркале. Эта небольшая лысина только украшала его, но глаза...
Он всегда был материалистом, ярым прагматиком. Только теперь вдруг он меньше стал думать о доходах, даже отказался от выгодного для него крупного контракта.
Известному трудоголику Петру захотелось отчего-то чаще бывать на природе, свободное время постепенно становилось для него дороже зароботков.
Так бывает, что мы мчимся на огромной скорости и вдруг останавливаемся, оглядываемся по сторонам, где-то уже, когда нам хорошо за тридцать или за сорок. Такое произошло и с Петром. Ему только исполнилось 46 лет – возраст расцвета зрелости.
В такие годы все чаще почему-то вспоминается детство. Или даже не само детство, а какие-то картины из прошлого вдруг всплывают неожиданно и проходят перед глазами. Причем, неясно, отчего именно те, а не другие эпизоды навязчиво и упорно вспоминаются в течение жизни. Иногда, весьма часто, один и тот же, казалось бы, ничего не значащий эпизод периодически всплывает в сознании, причем вспоминаются самые тончайшие, изначальные чувства, связанные с ним. Именно они, эти чувства не отпускают человека, рождая тайные желания повторить это состояние души снова и пережить то, что давно прошло. Когда не получается вспомнить все - начинаются ностальгические страдания по ушедшему. Вот, именно в таком состоянии находился сейчас Петр Ильич, терзаемый воспоминаниями детства и юности, проведенных в деревне. Отчего-то в последнее время не давал покоя ему особенно один эпизод…
Осень. Сентябрь. Клеверный луг и Валя, соседская девочка, рассказавшая ему про загадочное Нечто. Ее светлая коса и букетик клевера. Только сейчас, в свои сорок шесть лет Петр Ильич вдруг понял, как мало он ценил тогда в шестнадцать: и красоту жизни, и природу, деревню, луг и эту девушку и даже эти ее сказки! Это же так мило, так чудесно! Он и сам теперь готов был поверить в Нечто. А тот эпизод, теперь посещавший его довольно часто (он даже не раз снился ему!) заставлял думать уже взрослого Петра об этом сентябрьском диве все больше и больше.
Сидя на работе или проводя совещание, он иногда отвлекался и думал-гадал, как же научно можно объяснить подобное явление, да и Валя не выходила у него из головы. Что с ней стало? Где она теперь? Петр не был в деревне так давно! Ведь, их дома давно уже нет. Надо как-нибудь просто так съездить, родные места проведать! А почему бы и нет? Еще не поздно! - эта мысль все чаще стала приходить к Петру и немного успокаивала его. «А, может быть, те добрые ощущения, которых недостает, я получу на месте - мы сядем с Валентиной, вспомним молодость, а я подарю ей снова какой-нибудь букетик!» - иногда вдруг напускал на себя сентиментальную улыбку Петр Ильич. И, конечно же, никто не понимал его. А тем временем подходил конец августа.
* * *
Одним теплым сентябрьским днем электричка уже мчала Петра Ильича в родную деревню. Он прислонился лбом к окошку и счастливо наблюдал за мелькавшими за окном еще зелеными, слегка лишь тронутыми осенью деревьями. Человеку иногда не так много и надо для счастья – Петр радовался, что сегодня вдруг так просто свершится то, о чем он мечтал все последние месяцы. От Алабушево Петру пришлось пересесть на местный автобус, в котором он еле удержался на подножке. Давно он не ездил в таком неудобстве! Он специально не воспользовался служебным транспортом и отпустил своего водителя – хотелось побывать в заветных, сокровенных местах детства наедине.
И, вот, он, наконец, в родной деревне! На территории их участка теперь располагался колхозный комплекс из кирпича, то ли свинарник, то ли еще что-то - Петр в таких вещах не разбирался.
Поправив, привычным движением очки, он побрел в сторону колхозного поля. И тут все перекопали, появилась какая-то вышка, линия электропередач, но часть природы все же осталась.
А вот и клеверное поле! И коровы паслись на нем все так же безмятежно, как и раньше. Неожиданно на солнце наползла туча, Петр застегнул молнию на своей куртке и сунул руки в карманы. Да, и солнышко такое же, бледно-мраморное, но греет! Ступив на клеверный луг, Петр Ильич нагнулся и, не удержавшись, сорвал несколько осенних цветочков. Затем, расстелив целлофановый пакет, опустился на траву. Вокруг – ни души. Только вдали, согнувшись пополам, копошилась в грядках какая-то бабка, рядом суетился мальчонок. Ни ветерка…
Но, что это? Петр Ильич глазам своим не поверил. В том самом месте у леса опять как будто бы что-то дышало - все также, вздымаясь и опускаясь. Петр Ильич протер очки. Явление повторилось. Оно! Похоже, то самое, Нечто! Сентябрьское диво, про которое рассказывала ему Валюша!
Мальчонок, те временем, запускавший в воздух бумажный самолетик, побежал за своей игрушкой и чуть было не растянулся в траве, оказался рядом с Петром. Женщина на поле оглянулась и пробасила тотчас же: «Андрейка, а ну марш, сюда! Куда от бабки убежал!» Но мальчик и не думал слушаться, запуская свой лайнер, он понесся еще дальше, но, вдруг остановился, как вкопанный, уставившись в одну точку.
-Андрейка,- пробасила женщина еще раз,- кому сказала, беги сюда, а то ремня у меня получишь! Но внучок не возвращался, его внимание было приковано к непонятному существу, шевелящемуся в траве.
-Ах, так! Проказник! - Женщина уже бросила свою работу и отправилась за негодником. По полю она шла тяжелой походкой, шлепая грубыми мужскими сандалиями, надетыми, несмотря на нежаркую погоду, без чулок.
Ноги ее по форме напоминали бутылки и казались высеченными из стали. Все остальные части тела – пуховыми подушками, привязанными к туловищу. Лицо этой немолодой женщины было загорелым и обветренным, из-под цветастого платочка виднелись белые уже, но вьющиеся пряди.
Может быть, спросить ее про Козловых, должно быть, и Валюшу знает,- решился Петр. Но женщина прошла мимо - она спешила за внуком. Андрейка оглянулся, наконец, и закричал во все горло:
- Баба Валь, а что это там такое?
-Где? Не вижу!
-А, там, у леса, там кто-то спрятался! Пойдем, поглядим!
-Глупости, ты все себе придумал, мне еще ходить туда! Ничего там нет,- пробасила Валентина, прищуриваясь и глянув мельком в сторону горизонта.
-Баб, я хочу знать, может это заяц?
-Пойдем, Андрейка, обедать пора, уже час дня! Некогда!
И она потащила, сопротивлявшегося мальчика, за руку домой.
Валя? - Пронеслось в голове у Петра,- Ну, да, Валя, и родинка на левой щеке ее! Ох, Валя, Валя!
Петр встал и пошел ей навстречу. Она не узнала его, конечно же, как не узнал и он ее.
-Здравствуй, Валентина!- сказал он.
-Здрасьте,- недоверчиво посмотрела на него немолодая женщина.
-Вы, случайно, не Козлова?
-Была Козлова, а вам кого нужно-то?
-А Звягинцевых вы помните?
-Звягинцевых? Да нет их давно! Соседи были, да съехали, все в город подались.
-Я в курсе, дело в том, что я – Петр Звягинцев,- сказал бывший сосед, улыбаясь как-то неестественно.
- Петька! Да тебя не узнать, важный какой стал!
Валентина рассмеялась, но вдруг заторопилась.
-Ну, заходи к нам, с мужем, с детьми познакомлю. А это внук мой от дочери, Андрейка.
-Славный мальчик.
-Не то слово - бандит!
Андрейка тем временем не унимался.
-Баб, пойдем, на него посмотрим!
-Валь, - начал Петр,- а ты разве не помнишь, как однажды в детстве ты сама мне рассказала про сентябрьское диво. Это оно и есть там.
-Да, ерунда! Нашел чего вспоминать-то! Я еще и не про то могла тебе нарассказывать! Ну, приходи на чай-то, фотки посмотришь. Картошка в этом году уродилась - во, какая! И вся кругленькая, как на подбор!- добавила она чуть позже.
-Валя, ты не обижайся,- Петр Ильич достал из-за пазухи свой букетик,- это тебе в память о нашей детской дружбе…
Валя оторопело посмотрела на него.
-Да ты чего, спятил что ли, - хихикнула она презрительно,- выбрось, у меня их тут вон сколько под ногами, ходим по ним!
И она снова засмеялась, раздувая при этом свои красноватые ноздри, и не сказав ни слова, пошла забирать, убежавшего от нее внука.