Рассказ
В её распоряжении было только двое суток. То есть – поезд: двадцать один час туда, двадцать один – обратно, и оставшиеся – шесть, на всё-про-всё... А потом снова далеко-далеко, в другую страну. К самолёту, без опозданий.
Валерия не была здесь десять лет. Думала, что и улицы забыла и остановки автобусные. Нет… всё пребывало таким же как в детстве и юности: и улицы и остановки, и весь городок со своей робкой интеллигентностью и стыдливой добротой…
Пока то-да-сё: цель поездки – посещение родительских могил на далёком погосте, затем нежданная, радостная встреча и разговор с учительницей. И-и-и… бегом к вокзалу. Куда для свидания и вручения привезённых, оставленных при приезде в камере хранения, подарков, заранее были приглашены многочисленные престарелые родственники.
Пробежав по залу ожидания и из полумрака дубового выхода на перрон автоматически заглянув в большое двойное стекло дверей на пружинах, она увидела ИХ... Бомба,взявшаяся ниоткуда, разорвалась прямо в сердце, затем, прошвырнувшись по внутренностям и душе, и разлохматив всё это к чёртовой матери, ухнулась в ноги, намертво приклеив их к мрамору пола…
С тросточками, букетиками цветов, какими-то плюшевыми кошечками, памятными книгами, и старыми фотографиями в деревянных рамках, обступив перила бетонных ступеней, все до единого, напряжённо вытянув шеи, не двигаясь, кажется и не моргая, как сурки, молча, будто навсегда прощаясь, стояли в её ожидании.
Лера бессильно припала спиной к стене. Столбняк накрыл только на несколько секунд… И… мужественно толкнув тяжёлое полотно створок, она трудно выпихнулась на простор перрона.…
Увидели… Узнали… Глаза каждого из пришедших осветились такой любовью, таким признанием её талантов, звёздности, несомненной гордости всего рода…, таким смешением чувств, что к горлу Валерии подкатил огромный ком, который не проглатывался, не исчезал... Застрял... и душит петлёй убийцы.
Растерянные, седые, в гонках своих жизней запамятованные детьми, одни - с пятнами размытой краски на головах, близоруко подкрашенными губами и, подведёнными на лбах карандашными, чёрными дугами вместо бровей. Вторые - немедленно вытянувшие из нагрудных карманов маленькие расчёсочки, и зашаркавшие ими по своим лысинам. С глазами, затянувшимися пеленой слёз.…
Тяжело подняв ноги вступила в их круг…
Теперь, толпясь и неловко толкая друг друга, суматошно извиняясь за это, они осторожно целовали её как диковинную птицу. Торжественно дарили на память и сохранение для потомков Образ Спасителя (единственную родовую реликвию - золочёную икону 16-го века). Будто не веря своим глазам, бормоча пожелания, дотрагивались до плеч, гладили руки. А как же: её знает весь мир…
Господи, Господи, откуда такая боль в груди? До чего доводит этот жестокий, искорёженный этическими и правовыми «понятиями» мир и давка в коридорах жизни в погоне за «выше, и выше», когда в омутах, затянутых тиной равнодушия, теряются и навсегда исчезают родные старики? Неужели они уйдут в небытие запомнившись сейчас вот такими… Такими? Какими?!
Нежданно, бездонной фиолетовой впадиной перед ней разверзлось понимание простого русского слова «жалею». Так вот что оно значит? Это когда, кострищем испепеляя потроха, нестерпимо жжёт в груди. Вот ОНО - трепет, нежность, ожидание чуда, глубина обожания, всепрощение… «ЖАЛЕЮ ТЕБЯ…!»
Что же тогда - «люблю»…?! Стон поражённого недугом инстинкта самосохранения, способного на любые поступки больного - «Я»? Отче наш, спасибо Тебе за этот миг! За осознание сути своей души. За кутёночью щемячесть внутри до озноба каждой клеточки тела.
Самоизобличением вины перед родителями задохнулось нутро: «Ну почему мы, ещё молодые и жаждущие свободы и славы, непоправимо поздно проникаемся светом родимых глаз». «Отшелица» поняла, что десять минут сегодняшнего прощания отныне и всю оставшуюся жизнь, болючим ковырянием сапожного шильца будут раздирать её мозг даже в самые неподходящие мгновения.
Захотелось крикнуть молодому миру : «Вспомните их сейчас! Что есть признание света?! Оно придёт, пощекочет нервы, изменит форму карманов, или количество нулей в кредитных картах, и вот вы рабы тех оков, с вечно занесённым над головами топориком страха. Или в самый подлый момент оно предаст, и… исчезнет как туман, утомивший, заразивший вас до мозга костей неизлечимым вирусом популярности, обогащения - чего угодно… к которым,как на войне,вы продирались всю свою жизнь.
Однако, исподволь, до донца дней своих вы будете вынужденно на уровне подсознания жить воспоминаниями о НИХ и ЖАЛЕТЬ именно ИХ. Немощных, незабвенных... Родовую гвардию свою… Не бросайте их на произвол судьбы… Вспоминайте хоть иногда. Подарите им теплоту слова. Вам это ничего не будет стоить, разве только маленького, горячего кусочка своего сердца… А они будут вспоминать это многие месяцы. И говорить, и радоваться. Ещё есть время….
Людмила Артёмова .