Возвращаясь, как обыкновенно, в электричке со станции Академической, где ежедневно приходилось ему занимать должность по службе, Иван Жупелов дремал и чуть было не проехал свою станцию (такое несоответствие точности движений, впрочем, совсем Ивану не характерно). В стучащей тишине пустого вагона зияли погруженные в собственную бездну одинокие лица, и он оставил их позади, зашел в магазин, как обыкновенно, чтобы купить себе ужин, а после направился к автобусной остановке.
Чтобы разъяснить характер этого человека, нам можно вполне ограничиться одним, но очень важным в его жизни принципом. Этот человек настолько пунктуален, что малейшее несоответствие обыкновенности течения времени выбивало его из колеи, и он долго после этого приходил в себя и порой пропадал дома на больничном. Раб привычки искал повторений и держался за них, как за болотный корень, утопая в трясине. Как он проводил собственную реабилитацию, известно ни кому не было. После Жупелов просто вновь и вновь проявлялся, как из тьмы первозданности, из своей квартиры на Гоголя…
Иван посматривал на часы, осознавая, что автобус еще будет, хоть и последний. Мимо проносились редкие автомобили, а прохожих не было почти совсем, так что вагонная тишина, как обыкновенно и бывало, продолжила сопровождать нашего героя.
В магазине улыбчивая продавщица отпустила кой-какую провизию и тут же, сказав «до свидания», пустилась в кокетство с охранником. Иван постоял на крыльце, посмотрел на дома, их окна, услышал смех распутной женщины… Пару автомобилей пронеслись мимо. «Раз», - считал он, - «Два, три, четыре… девяносто», - остановка, тишина и окна домов. Начиналась метель, снег уже прекратил. Иван всматривался в темную даль, - не идет ли транспорт. Становилось все тише. Последние автомобили разъезжались по сторонам света.
«Сейчас совсем, как в могиле будет» – подумал Жупелов.
Однако из усиливающейся тишины этой раздался внезапно женский крик, а затем проявилась и сама крикунья. Она мчалась по снегу, спасаясь от неизвестного мужчины, наступавшего ей уже почти на пятки. Невозможно предположить, что думал Иван, но вступиться ему пришлось, ибо человеком он все же был. Жупелов одним ударом снес с ног преследователя, а девушка успела заскочить в уже отъезжавший автобус, который Жупелов не заметил в силу форс-мажорных обстоятельств. Внезапной вспышкой, которую осознанно не воспринять, врезалось в его, Жупелову, темноту сие.
- Ты идиот?! – вскричал преследователь.
Жупелов приготовился бежать, но недоумение, выражаемое противником, самого его сбило с толку. Характер ситуации складывался такой, что Жупелов, спаситель бедной девушки, оказался глупцом, совершившим ошибку. Так искренне возмутился лежащий на земле человек.
- Ты идиот! Она меня обокрала, шлюха!...
И с этими словами потерпевший направился обратно во тьму, откуда и вышел.
Опешивший Жупелов остался посреди мягкой метели и уличного фонарного света. Он достал сигарету, подул на нее, закурил. И побрел пешком…
Весь следующий день прошел для Жупелова в раздумьях.
- Вот так запросто стать соучастником преступления… Вообще дернуло же меня вмешиваться? Беспорядок.
Подобные мысли настолько увлекли волю Ивана, что следы встряски и нарушения порядка внешне никак не проявились на этот раз. Что странно, и внутренний мир они задели совсем не с той стороны. «Преступление» каруселью вертелось у него в голове: светомузыка и свистопляска.
Ожидая автобус на той же остановке, Жупелов заметил, что совсем не узнает округу. Округа потеряла цвет. Тишина стала пустой. Ивана не оставляло предчувствие, что вот-вот должно повториться вчерашнее: появится незнакомец, закричит девушка… Но ничего не повторилось. Его тянуло в парк. До дома таким путем можно добраться, но он отправился на привычном автобусе.
На следующее утро Жупелов в почтовом ящике своем обнаружил приглашение в районный участок МВД на допрос.
«Что за чертовщина?» – подумал он.
На работу пришлось не идти, оставить все дела по дому и вперед – к следователю. На допросе (а это был допрос всего свидетельский) следователь пригрозил Жупелову, что за все содеянное придется отвечать одному ему, а пока до поры он может идти.
Совершенно сбитый с толку, непонимающий, невинный и оглушенный герой ушел к берегу и просидел там до самой темноты, истязая себя попытками осознать связи навалившихся невзгод с собственной судьбой. Он пытался восстановить причины следствий из известных ему фактов, приведших его к полному, по его мироощущению, бардаку.
«Меня проводят, как соучастника… Нужно им объяснить, что я ни при чем… Но как?.. Кто же заявитель?.. Естественно! Естественно тот… Да кто он? Как он меня нашел?.. Может все и утрясется…»
Ответов у Ивана не нашлось, как ни старался он структурировать реальность. И личность заявителя была для него неуловима, и ощущение, будто этот незнакомец наблюдает за ним, не пропадало. Так по наступлению первого мрака отправился Жупелов по фонарным маякам домой.
Он заметил бегущую через парк женщину. В ее глазах был неимоверный ужас, будто спасалась она от какого-нибудь вепря. Она пробежала мимо Ивана и села в автобус. Иван обернулся, осмотрел окрестности. Вокруг ни души…
«Это уже было» – подумалось ему
Он пошел через этот парк. Дома светились окнами, шумели кроны деревьев; вокруг не было никаких разъяснений, лишь молчок гула.
Миновав парк, Жупелов поднялся в свою квартиру. Подъезд, перила … Лег спать. Мучили бредовые сны. Ему снилось, что по улицам носятся вооруженные люди, опрокидывая и руша все на пути. Он пытается спастись, бежит домой, взбегает по лестнице и обнаруживает, что квартира его пуста, как после хорошей работы форточника. Он ясно осознает, что в доме кто-то есть чужой и чувствует приступ резкого страха и беспомощности, чувствует разрыв со всем живым. Будто никто не может его услышать. Сквозь кромешный гул погромов и голосов проступает звук колокола, который так и бил, не замечаемый им. На улице раздается душераздирающий крик. Все сливается в неразличимый бред…
Иван проснулся от звонка в дверь. Посмотрел на часы, было половина третьего. Он встал и осторожным шагом направился в прихожую.
- Кто? - спросил Жупелов и посмотрел в глазок.
За дверью стоял тот самый сбитый им с ног человек. Иван открыл дверь и свет из подъезда хлынул в его темную квартиру.
- Кто вы? Как вы меня нашли? – спросил Иван.
- Иван Петрович, вы, видно, забыли, как учили меня. Я был у вас в подчинении. Я Игорь Фомин.
- Ничего не помню. Вас не помню, извините.
- Иван Петрович, в полицию я заявил…
- Зачем вам это? Вам деньги нужны от меня? Вы же прекрасно знаете, что я ни при чем в том деле.
- Иван Петрович, деньги мне не нужны. Помните ли, как вы однажды взятку взяли. От меня спрятали, а меня учили, что нужно быть честным. Так вот я думаю, я честный.
- Ничего не понимаю. Какую взятку? Что я вам сделал дурного?
- Иван Петрович, многие зачастую пытаются сейчас искать правду на сцене, тогда как правда, может быть, давно уже вышла за кулисы…
В эту минуту по лестнице спускались двое в спортивных костюмах. Пройдя меж Иваном и Игорем, они толкнули обоих.
- Че, комерсы, третесь! По хатам, терпилы.
Игорь достал из-за пазухи револьвер и двумя выстрелами завершил разговор. Иван захлопнул дверь. Сердце его билось, как застрявшая в ветках птица. Но также его непреодолимо позывало открыть дверь. Зачем? Он не задумывался. В подъезде захлопали двери, защелкали замки. Раздались крики женщин. Жупелов приоткрыл дверь, и подъездный свет вновь хлынул во тьму комнат квартиры на Гоголя. Незваный гость стоял на том же месте. Через несколько минут Игоря и Ивана вывели из подъезда полицейские. Иван смотрел на свет мигалки, отраженный стеной и думал о синем. Их увезли.