В конце прошлого года я ездил на рыбалкуи в Амурскую область. Как говорится, прошелся по волнам своей памяти. Встретился с корешами своей юности, двоим из которых отметили полтинник, водки попили, рыбы поймали и душу отвели. Они-то и напомнили мне историю, свидетелем которой я сам был когда-то, но как-то вылетела она у меня из головы напрочь, и я до сих пор ее не "олитературил".
Было это около 30-ти лет назад. Тындинская геолого-поисковая экспедиция базировалась в БАМовском поселке Кувыкта, что в 40-ка километрах западнее Тынды. Совсем недалеко от Кувыкты располагался участок лесозаготовителей Тындинского леспромхоза, в котором работали исключительно корейцы.
В те времена между СССР и Северной Кореей существовал такой договор, по которому наши узкоглазые братья по разуму заготавливали лес на бескрайних просторах на нашей технике, и 49 процентов уходило в Корею, а 51 оставался в Союзе.
Приходилось и мне пару раз бывать в этих автономных (в полном смысле этого слова) корейских поселках. Выглядело это примерно так: едешь по хорошо накатанной лесной дороге, и вдруг, перед тобой памятник Ким Ир Сену в виде стеллы из длинных свежеоструганых досок с портретом в основании, заботливо обложенным лапником кедрового стланика. Дальше-непонятные сооружения, архитектуру и технологию строительства которых я понял только со временем. Бульдозером срезали значительную часть подножья сопки, ставили трехстенный сруб с крышей из жердей, покрывали рубероидом и снова бульдозером все это засыпали. Внутри таких вот общежитий на двухъярусных нарах с комфортом размещались по 20 воинов трудовой армии Северной Кореи.
Мечтой каждого из них было вернуться в родные края со швейной и стиральной машинками и телевизором. С таким добром в те времена человек в кимирсеновской Корее считался чуть-ли не инопланетянином. Очень хорошо помню свои ощущения. Когда с этой загнобленной публикой приходилось сталкиваться, просто чувствовал себя каким-то сверхсвободным человеком и был страшно горд за свою богатую и справедливую Родину. И это в начале 80-х. Сейчас об этом вспоминается как о наивности, но свои тогдашние чувства я помню очень хорошо-именно так и было.
Так вот, эти корейцы, получавшие за свой каторжный труд сущие гроши, а может и трудодни, как у нас колхозники в 30-е - 50-е годы, были вынуждены зарабатывать деньги на эти три вожделенные вещи правдами и неправдами: в радиусе 10 км они вылавливали в тайге все живое: лося, оленя, изюбря, белку, соболя, колонка. После них, я думаю, тайга еще лет 20 будет восстанавливаться, а может и больше.
В поселках , через которые они таскали лесовозами заготавливаемую древесину, было довольно много бесхозных собак. Некоторых побросали уехавшие на запад бамовские первопроходцы, другие отбились от своих наглухо забухавших хозяев, третьи - просто родились бродячими и ничьими. А корейцы, как мы знаем, весьма неравнодушны к свежей собачатине.
У каждого уважающего себя геолога обязательно была, как минимум, одна лаечка. Когда корейцы всех бесхозных переловили и начали пропадать породистые собачки из "благополучных", как говорится, семей, случился скандал, хотя и бездоказательный. Начальник корейского участка (тоже кореец, естественно) был приглашен на жесткий про*пиз*дон к председателю Кувыктинского поссовета, после чего собачки пропадать перестали.
В распоряжении экспедиции имелось немало бамовских, отслуживших свой недолгий век бараков из сборных щитов, часть из которых была переделана под, как бы сейчас сказали, таун-хаусы, т.е. в каждую квартиру отдельный вход, другие - в общежития для холостяков, и совсем зачуханные, ни разу не ремонтировавшиеся со времен выпуска - бичарни, где отрывался по полной программе гегемон. Кто-раз в полгода, кто-раз в год выбирался "на выхлоп", то есть выезжали из тайги, снимали деньги с депозита и пропивали их в дым за неделю. Не важно, сколько было денег, 2 или 5 тысяч рублей (огромные по тем временам суммы), все равно их хватало на неделю и не больше.
Все, как говорится, до последних до порток!
Ровно через 7 дней наступал "Час Х". В карманах у всей прокуралесившей компании 10, максимум - 15 копеек, а трубы горят, аж плавятся.
В один из таких "выхлопов" в команде еле живых бичей оказалась довольно популярная в экспедиции особь - Вася Князев. Ростом с собаку, практически карлик. Наверное 1.40, а может и меньше. Ну совсем коротыш, явно недоразвитый от рождения. Веса в нем было пуда 3, не более, но канавы долбил лучше дюжих бугаев и деньги зарабатывал очень приличные.
Вот кому-то из страждущих и пришла в голову мысль, продать Васю корейцам за две бутылки самбэка. А корейцы очень успешно и быстро осваивали искусство самогоноварения, и понимая прибыльность этого дела, ставили производство на поток с молчаливого благословения своих командиров, которые в сущности были такими же рабами, как и все остальные, разве что привозили в Корею не одну, а две швейных машинки.
Решили так, значит: засовывают Васю в мешок и несут корейцам под видом крупной дворняги. Тот должен был немного ужаться и при самом акте купли -продажи немного подергиваться. На всякий случай прорепетировали, и Васька так органично вписался в эту роль, что даже начал в мешке немного подскуливать. Это несколько насторожило режиссера этого номера, и от подскуливания решили отказаться. Было приказано сидеть в мешке молча до тех пор, пока продавцы не удалятся с двумя бутылками самбэка. А там уже выползай, матерись, бей в морду и делай ноги. Убивать тебя корейцы не станут - это точно.
Принесли мешок с конвульсирующим внутри Князевым, взяли у осчастливленных корейцев два пузыря и быстренько ретировались.
Дальше рассказывал Вася.
Решил он не торопить события и продолжал судорожно подрыгиваться в мешке, надеясь вдоволь посмеяться над косорылыми недоумками, когда те мешок развяжут. Но получилось немного не по сценарию. Корейцы, видимо, оценив "на глаз" размеры собаки через мешок, решили не рисковать и подвесили его на какой-то крюк на стене. Затем увесистой дубиной начали херачить Василия по всем частям тела. Из мешка, естественно, раздалась такая тиррада, что наши северокорейские друзья поначалу опешили, но на всякий случай еще пару раз проехались нашему герою по ребрам. Тот понял, что одними матами не отделаться, и в дальнейшем уже начал вставлять между ними слова и словосочетания: "милиция", "прокурор", "ёб*ан*ый Ким Ир Сен"...
После такого словооборота его и развязали. И несмотря на побои, рванул наш Вася в нужном направлении по глубокому и пушистому снегу, как слегка подраненный заяц. Подданые Северной Кореи даже рты не успели закрыть.
После этого случая корейцы "собаку в мешке" покупать уже отказывались.