В дверь тревожно постучали.
- Доктор, быстрее! В первой палате несчастье!
Я с трудом открыл глаза. Обычно, дежурства по больнице проходили спокойно. Кому это в два часа ночи неймется? Ни себе, ни людям покоя!
Из палаты ошалело выскочила наша опытная медсестра Нина Ивановна. Бледное лицо её было искажено. Она проскочила мимо меня, странно икая. Интересно, что могло так её встревожить? Неужели там стоят скелеты с косами и тихо кашляют, чтобы не рассыпаться?
Осторожно вхожу в комнату. Может же такое померещиться!! Слева от двери, на койке, сидит смуглый пациент. В том, что он сидел, не было ничего особого. Но зачем же он распанахал себе живот?! Аккурат снизу доверху! Из огромной раны вывалился кишечник, который свисал ниже колен. Всё вокруг было залито кровью. В руках у него был столовый нож, которым он сосредоточенно кромсал на части собственный кишечник. На стуле перед ним возвышалась целая горка отрезков. Вокруг толпились озадаченные больные и медперсонал.
Нет, это была не галлюцинация. Не может она быть групповой.
- Что происходит? – с азиатской невозмутимостю спросил я.
- Больной вскрыл себе живот, - объяснила медсестра. - Он поступил к нам вчера с сильными болями. Ну, мы, как обычно, сделали ему на ночь морфий.
- К нему вечером братан приходил, - добавил молодой больной с татуировками на плечах. - Ну и поругались они, едва ли не до драки.
Так, так. Любопытно. Уж не перепутал ли он свой живот с животом родственника? Или решил, что так его братцу будет хуже? А заодно убрать всё лишнее, оставить только желудок и прямую кишку.
- Пациент пытался вскрыть себе вены на шее, - продолжала медсестра, - но нож оказался тупым. Так он рассек себе живот!
Всё было ясно. Но как обезоружить этого самурая?! Захлестнуть арканом, как это делали герои мексиканских сериалов? Но ведь он не убегает! А если применить сеть древних гладиаторов? Но у меня в аптечке не было её. А зря. Надо будет начмеду напомнить. Мне не полагался даже плюгавенький маузер!
А может навалиться на него всем сразу? Опасно, пырнет ещё ножом. Тот, правда, тупой, но умудрился же он вскрыть себе брюхо! Хотя, невежда, аорту надо было резать. Тогда бы точно, кранты! Но не объяснишь же это ему! Напротив, я должен его спасать.
Мои мучительные раздумья прервала наша пышнотелая санитарка тетя Маша. Она вразвалку подошла к камикадзе и отняла у него окровавленный нож.
- Не балуй, милок! – сердито отрезала она. – Ты чегой-то тут натворил? – брезгливо кивнула санитарка на пол, который напоминал поле битвы после Мамаева побоища. - Знаешь, сколько времени мне придется это дерьмо убирать? Вот заставлю самого пол драить! – отвесила она ему подзатыльник. - Будешь знать тогда!
Мне трудно было представить как больной с развороченным животом моет пол. Он сидел молча и деловито перебирал на стуле кусочки кишечника. Хорошо, что ещё политических требований не выдвигал!
Два санитара с трудом уложили его, но одному из них он сумел заехать в челюсть. Я ожидал, что камикадзе вот-вот потеряет сознание, а он ещё дерется! Зато передо мной уже не маячил вопрос, успеем ли мы довезти его до хирургии? Бинтов на него не напасешься, весь наш годовой запас может квакнуть. Пришлось заправить усеченный кишечник обратно и туго перепеленать живот простынями, так что пациент стал похож на мумию фараона. Кусочки я аккуратно собрал в пакет и вручил медсестре. Для хирургов.
Наш старенький уазик, подмигивая огнями, скрылся из виду. А я подумал, что тупые ножи – это неплохо. Если бы они были умными, пришлось бы тогда завести при нашей больнице ещё одну штатную единицу – священника!