Наступила тишина. Идеальная, без примесей посторонних звуков. Именно в это время можно пооткровенничать.
Садись плечом к плечу. Смотреть в глаза не надо - Это мешает. Я хочу поднять запрещённую до этого времени тему. Думаю, что настал момент, когда стоит копнуть вглубь. Попытаться разгадать - хотя бы попытаться.
Я буквально чувствую, как ты кривишь губы в брезгливой, неуверенной усмешке. Что ж, это не собьёт меня с мысли. Поэтому мы и сели так. Протестуй, но молча.
Мы с тобой знаем, что ты добрый человек. Но среди людей доброта уже не является показателем силы. Теперь это показатель слабости. И эту слабость надо прятать. Ты спрятал профессионально. Словом, ей довольно комфортно в своём склепе. Но существует лазейка: узкая, с острыми шипами по краям. А сигнал, открывающий этот лаз, подаётся со скоростью молнии, и ты подчиняешься ему, несмотря на то, что всё твоё естество протестует. Ты знаешь, что расплата будет жестокой.
Сейчас мало кто помогает друг другу. В лучшем случае люди предлагают свою помощь в надежде на то, что когда-нибудь в будущем им окажут ответную услугу. В основном справляемся мы сами. Молча, без стонов.
Ты же видишь своими чувствами. Ты посылаешь сигнал подобно дельфину и получаешь ответный. Зачем это тебе? Это действие мешает тебе жить. Жить, как все, радуясь жизни, словно вырезая картинку, оставляя себе нужное и отсекая всё лишнее и грязное. Бессмысленное.
Именно бессмысленное. Ибо какой в этом смысл?
Тебе суждено видеть боль, спрятанную столь же профессионально, как это делаешь ты сам. Но ты её видишь, черт возьми! И включается сигнал. И ты начинаешь вести себя противоестественно, себе во вред. Ведь ты не шут и не клоун. Ты ненавидишь цирк с его показушным дешёвым весельем. Единственный клоун, что заставлял тебя верить в это, - тот, в клеточку...
И ты начинаешь действовать. Твои шутки резки. Ты вытаскиваешь из собеседника недоверчивый удивлённый взгляд. Знакомо вскинутые вверх брови. И ты взял след и ведёшь, как гончая, свою добычу. А добыча эта - чужая боль. Душевная боль такой силы, что отказывает в состоянии трезво мыслить. Ты бьёшь эту боль, усмиряешь её своим далеко не талантливым юмором. Вот одна трещина. Спустя некоторое время появляется другая. И вовремя, потому что ты знаешь, что надолго тебя не хватит.
И вот твой собеседник приходит в себя. Ты видишь, как поднимается его самооценка. Путём понижения твоей. Ничего, ты переживёшь. Ты привык. И отпускаешь человека окрепшего, готового к сопротивлению.
Ты в изнеможении сдерживаешь дрожь слабости и доволен. Готов. Готов к тому, что не будет благодарности. Позже ты встретишь этот взгляд, полный тщеславного превосходства. Ты ведь шут, не более того. Что не даёт человеку быть тебе благодарным? Может, память о том, что ты видел его слабым и помог? Зачем тебе это знать?
Ты улыбаешься про себя и прощаешь вроде бы за то, что прощения не заслуживает, и идёшь дальше. До следующего сигнала боли - молчаливого призыва о помощи.
Нет, ты не ищешь этого. Ты живёшь в правильном мире своих забот. Ровно до тех пор, когда получишь ответный сигнал.
Вот и всё. Сказанное услышано. Ты встаёшь, гордо выпрямив спину. Тебе не нужно тепло моего плеча. Тебе не нужен мой совет, как избавиться от всего этого. Есть подозрение, что без этого ты не сможешь жить.
Тишина отступает.
Надо идти дальше.