Я сидела на стуле, рядом с кроватью пациента. В руках у меня красовался зеленый тазик с содержимым его желудка. Оно сворачивалось, потому что основной составляющей была кровь с кусочками желудка. Я смотрела в это мессиво и думала... Даже сама не помню о чем...
Дежурный врач, Алексей Александрович, сидел на кровати напротив. Руки закрывали все его лицо. Он не мог смотреть на это.
Хирург стоял над пациентом и тер себе висок, думая, чем можно облегчить мучения мужчины.
Пациент то замолкал, что аж была слышна только баллада тикающих часов, то резко начинал громко кричать и извиваться. Это было жутко. Когда в очередной раз он стал кричать и "изображать" змею, он случайно ударил меня по лицу и я пришла в себя. Леша и хирург подбежали к нему, и стали держать его за руки, как санитары держать буйных сумасшедших.
В это время, челюсти пациента сомкнулись с огромной силой. Она была настолько велика, что треснули его зубные протезы.
Я увидела, что изо рта пошла кровавая масса и подставила тазик.
Из его глаз пошли слёзы. Хирург что-то кричал, а Леша кряхтел, пытаясь удержать мужчину. В последний момент, я увидела его взгляд, который говорил: "Спасибо... Спасибо, что сделали хоть что-то...".
Он ослабел и обмяк. Взгляд поменялся на стеклянный. Хирург отпустил его руку, посмотрел на свои часы и сказал: " Алёнка, запиши время смерти... 15:03".
Я смотрела в глаза пациента и чувствовала, как мои собственные глаза наполнялись слезами.
Леша так и не отпускал безжизненную руку мужчины, пока хирург не похлопал его по плечу.
Я не смогла отвезти пациента в морг, что-то в душе не давало этого сделать. Пришлось попросить помощи у санитарочки Веры, которая за бутылочку спирта была готова его не только отвезти в морг, но и вскрыть самостоятельно.
Алексей Александрович заперся в ординаторской. Да, врач впервые потерял своего пациента, да и ещё так жестоко. Хирург попросил меня успокоить бедного паренька и привести его в чувства.
Леша отказывался открывать дверь другим врачам, но когда он услышал мой голос, замок щелкнул и дверь открылась.
Впервые, за все наше с ним знакомство, мне стало его жалко. Он сидел на кресле, пялясь в одну точку.
Мне пришлось сесть с ним рядом и попытаться как-то взбодрить, но вместо этого, я зарыдала. В голове прокручивался последний взгляд мужчины, который не давал мне покоя. Все мои мысли были только об этом пациенте.
Алексей слегка приобнял меня одной рукой и молчал, а затем и вовсе прижал меня к себе посильнее, чтобы я успокоилась.
Так мы с ним провели целый час, после чего вернулись к своей привычной работе.
Ещё целый месяц, глаза пациента снились мне во сне. Мне казалось, что виноваты только мы, пока Алексей Александрович не сказал мне: "Мы пытались, мы боролись, и в конце концов, мы его не бросили, как остальные больницы. Мы приняли его с надеждой на лучшее. Мы посторались".
Посвящается врачу-урологу Алексею Александровичу.