Она родилась в советское время. Советское поколение - это целый феномен, который часто характеризуется тем, что родители еще не читали всех умных книг о грамотном воспитании детей. Это сейчас модно изучать специальные книги, ходить к психологам, смотреть передачи как правильно делать это. Это сейчас из всех щелей говорят о том, что дети не должны терпеть насилия, жестокости, произвола эмоций "под горячую руку". Это сейчас стали популярны такие книги, как "Похороните меня за плинтусом" (автор - Павел Санаев) и им подобные, где детям вбивают насильно, со скандалами и проклятиями, как надо жить, говорить, чувствовать или, наоборот, не чувствовать. Это сейчас перенимают опыт западных воспитателей, это сейчас фильмы, книги, передачи имеют пометки 0+, 16+ и 18+
А тогда... Тогда следила за порядком в стране и справедливостью в каждом доме партия, советские дети не капризничали, советские граждане всегда ходили на работу (была статья "Тунеядство" с последующим заключением в тюрьму и принудительными работами), не смели приобретать валюту и перепродавать товары, наживаясь на прибыли (это сейчас кругом бизнесмены и обменные пункты валют). Секса в советском союзе не было, но дети, тем не менее, рождались - видимо, только после свадеб, создаваясь в темноте под одеялом в миссионерских позах.
Потом советский союз развалился, и с запада ветер принес многое из того, что было табу для советского гражданина. Взрослое поколение, получающее уже честно выстраданную пенсию по старости, всех, кто больше не подходил под трафарет "советского гражданина" (одевался слишком ярко, вел себя слишком смело), именовало "наркоманами" и "проститутками" - ведь несколько десятилетий подряд подобным образом одетых и ведущих себя людей с советских телеэкранов представляли как отрицательных персонажей - представителей "загнивающего" Запада.
На стыке двух поколений – еще советского и уже современного российского – Ее детство и прошло.
Она не любила своего детства. Вопреки общепринятому мнению, что детство – это самые лучшие годы, Она ощущала лишь облегчение от того, что наконец-то выросла, и всех этих унижений, морального насилия, недопониманий больше не будет – все, для этого Она уже достаточно сильна и самостоятельна. Что Она помнила особенно остро – так это разговоры бабушек – ее бабушек – о том, что в газете опять писали, что какой-то мужчина изнасиловал женщину (а что такое «изнасиловал»? – спрашивала Она взрослых женщин своей семьи, и те, смущаясь, лепетали: «это когда… эээ… по попке шлепнул»). Чем возмущённее в очередной раз бабушка рассказывала об очередной подобной новости и грубых мужчинах, за которыми не то что "вонючие носки стирать - срать рядом не сядет"– тем любопытнее становилось узнать правду – ведь своим детским сознанием Она чувствовала, что, судя по тону, Ей врут… Что-то недоговаривают… Еще бабушки пытались внушить страх, говоря, какие за пределами дома ходят злые собаки, ездят опасные машины с неадекватными водителями, поджидают плохие пьяные люди, ждут любого момента сдернуть трусы грубые мужчины, которым ни в коем случае нельзя доверять, и т.д., и т.п. Только почему-то именно рядом с бабушками с Ней случались какие-то неприятности типа ушибов, порезов, травм… а вдали от них, рядом с «чужими людьми» – никогда. «Чужие люди», с которыми Она случайно сталкивалась на улице, в зданиях, в транспорте и т.д. дарили Ей облако легкости и эйфории общения, поскольку не стремились ограничивать Ее свободу, не превращали сказанные Ею «слова-мухи» в «слова-слонов». Когда в начальной школе какие-то уроки отменяли, и учителя отпускали детей домой, то до домой Она добиралась одна – ведь бабушки должны были прийти встречать намного позже, а мобильных телефонов тогда не было и в помине. И по пути домой встречались «чужие люди», стаи собак, дороги с едущими машинами… Как-то из-за угла на Нее, первоклашку, понеслись две огромные кавказские овчарки. Оставалось только повернуться, замереть, и командным твердым голосом сказать: «Фу!» Собаки словно на лету затормозили, приземлились и, замешкавшись, побрели назад. Только после этого вдалеке показался в облаке поднявшейся пыли бегущий хозяин этих собак. Позже Она, время от времени, так или иначе, сталкивалась с собаками. Было даже так, что Она шла за руку с подругой. Внезапно налетела стая, залаяла, окружила. Родители говорили, что собак нельзя подпускать сзади. Но Она стояла, собаки окружили ее, один из псов, похожий на вожака, подбежал к ноге сзади, понюхал, отошел. А Она просто стояла и излучала доброжелательность. Стая расширила круг, чтобы люди смогли пройти дальше. Так или иначе, с бродячими собаками не было никаких проблем. Однажды одна такая бездомная собака даже выступила в роли защитницы - с тогдашним парнем Она забрела в какой-то двор, и, сидя на лавочке, кокетничала, в то время как парень пытался сорвать с Ее губ поцелуи и даже приподнять кофточку. Собака улеглась под лавочку, видимо, наслаждаясь ароматом страсти, нежности и кокетства, а когда временами прохожие, бросая гневные взгляды на такое "неподобающее" поведение, хотели, видимо, приблизиться и сделать замечание, то четвероногая защитница с рычанием и лаем бросалась, отпугивая нарушителей этой ауры любви, и снова ложилась под лавочку. Если кто порой и царапал своими коготками или слегка покусывал – так это домашние, хозяйские собаки. То «проигнорировала», пройдя мимо, и маленькая шавка на поводке от обиды такого невнимания вцепилась в пятку, то какая-то болонка не хотела двигаться с места, хотя лучше было бы уступить дорогу… Одна хозяйская овчарка, например, сама не поняла, что, бросившись летом после дождя на белое платье, не столько поздоровалась, сколько оставила кровоточащие царапины от когтей и коричневые пятна земли на хлопковой ткани нарядной обновки. В тот раз родители позвонили стражам порядка, те составляли протокол, все вместе помчались в медицинский пункт, где уговаривали сделать уколы от бешенства и от столбняка… Но Она категорически отказалась от всего этого, счастливо вспоминая, как ласкала и гладила морду той, ростом с нее саму, немецкой овчарки, которая, с рычанием, сначала чуть не повалила Ее своим весом в прыжке, а потом уже, получив вместо агрессии ласковые поглаживания по мохнатой голове, благодарно облизывала ласкающую руку. Особое уважение и притягательность вызывали хозяева-мужчины с овчарками без поводков, когда Она, стоя, наблюдала бег этих сильных зверей в Ее сторону, между тем как хозяин издалека ледяным, сильным голосом, словно гипнотизер, говорил: «Не бойтесь. Они. Вас. Не тронут». Собаки и впрямь проносились мимо – они были всего лишь солдатами при их двуногом командире, но к этому спокойному, сильному двуногому самцу хотелось прижаться, слушать и слушаться… Позже Она, ходя в незнакомых местах, и, подходя к территориям с заборами, откуда истошно лаяли собаки, мысленно, приближаясь, посылала им сигнал: «Спокойно, все хорошо, все хорошо, лаять не надо». Она проходила эти места, излучая доброжелательную силу, – и лая не было. Он возобновлялся только после того, как Она уже уходила на значительное расстояние. Так первый миф – миф о боязни бездомных собак - был развеян.
С машинами получилось тоже неплохо. Тогда, когда возраст позволил получить права, Она пошла на курсы и узнала: как работает система «газ-тормоз»; что машина останавливается не когда ей вздумается, а когда дает команду сам водитель, и что это можно сделать быстро. И что, если при торможении общественного транспорта пассажиры падают вперед по инерции – это зависит не от скорости – так «падать» можно вовсе не мчась – а от того - вжата ли педаль сцепления или нет. Понятно, что бабушки хотели всего лишь обезопасить родное чадо от легкомысленной ходьбы по дорогам, но они даже не думали о том, насколько сильно переборщили с устрашением реальности. Позже Она читала книги про бабушек советского поколения, которые даже привязывали своих внуков и внучек к кровати, чтобы те не скатились ночью на пол, в то время как их детей постоянно мучили кошмары, бессонницы, холодный пот, нервные срывы. Оказывается, Ей здорово повезло, что ни каждоночных кошмаров, ни привязываний ее детство не имело.
Еще один внушаемый страх о том, что открытое окно и ледяной душ – это непременное воспаление легких – исчез уже в более позднем возрасте, и этому поспособствовали как раз подружки-«проститутки на букву Б» (как их называли родители) и «грубый мужчина» (с которым Она впоследствии познакомилась и несколько лет жила в весьма странном, тематическом аромате их романа). После его закаливания у Нее даже прошли частые насморки, и с тех пор Она даже иногда носила мокрое белье, которое лень было ждать когда высохнет, и Она досушивала его просто на себе, на своем теле. Также часто Она любила вымыть волосы и сразу, в мороз, накинув один только капюшон на голову, бежать по делам (только, конечно, чтобы никто из домашних этого не знал, а то устроят беспочвенный скандал –последствий в виде простуды все равно нет). Может быть, благодаря именно частым рассказам бабушек о грубости мужчин и изнасилованиях, Она мечтала о принце на коне, который именно так, по-звериному грубо, и возьмет Ее и «изнасилует» (как там объясняли это слово – «отшлепает по попе»?). А страх о том, что если мужчине отдаться до свадьбы – это гарантированно клеймить себя несчастьем и позором – развеять помог уже не столько сам «грубый мужчина», сколько современные тенденции жизни. Ее однокурсниц – красивых, модно одетых, ярких, особенно курящих и встречающихся с парнями – Ее родители (и не только бабушки) заклеймили «проститутками» на букву «Б». А Она, такая вся хорошая девочка в мешковатых растянутых на два размера больше, «зато хлопковых, а не синтетических» кофтах, штанах и старомодных юбках, с ужасом спрашивала одногруппниц в институте: «Каааак, и ты со своим парнем уже спишь? Ужас!!! А что же родители скажут если узнают? Как – родители уже знают? И совершенно спокойно относятся? Ничего себе…»
Бабушка часто ругала маму за то, что она все еще общается со своим «дураком-мужем». У Нее сложилось впечатление, что «дураком» любой мужчина был уже просто потому, что он родился мужчиной. И, поскольку бабушка была закалена больше чем полувеком жизни в советском союзе, то выкрикивала, как сама считала, главный аргумент: «Ты не разводишься со своим дураком, потому, что тебе х** нужен! Прааавильно, без замужества этого получить нельзя!» К слову, мама, вроде, уже не жила половой жизнью с мужем – бабушки всячески препятствовали тому, чтобы оставить супругов наедине. Зато «дурак-муж» занимался мелким бизнесом и потому приносил вкусные продукты (в 1990-е годы в стране был тотальный дефицит продуктов, многие голодали, кто мог – нелегально таскал еду с работы, с заводов; лишь небольшая прослойка предприимчивых мужчин занимались бизнесом, ходила в золотых цепях и малиновых пиджаках с телохранителями). Но эти постоянные скандалы о том, что мама все еще не разводится с папой только из-за этой штуки на букву Х, побудили в Ней желание выйти замуж только ради того, чтобы попробовать эту штуку в действии. Да, именно по-звериному грубо, дерзко, а как же иначе? О нежностях даже мыслей не было – разве иначе бывает? Пожениться, чтобы в ту же ночь совершить знакомство с тем, о чем бабушка столько вечеров кричит и скандалит, а потом… а потом, наверно, муж и не нужен – пусть где-нибудь гуляет независимо вдалеке – речь же совсем не о любви идет, верно? А, наверно, чтобы просто сказать, что я это попробовала, сделала (ведь это можно сделать только находясь в законном браке?) Позже, уже намного позже, когда Ее встретит этот «грубый мужчина», он сам скажет: «Тебе нужен не муж – ты просто хочешь секс» и даст Ей это когда Она сама решится. И Она разрешит еще один свой в детстве приобретенный комплекс. И будет смотреть на мужчин уже как на друзей. Как на личностей. И сможет полюбить. И даже решит, что пойдет с тем, кого полюбила, хоть на край света.
А вот один из самых главных интересов, который культивировала не только бабушка, но и детская литература – это «отшлепать по попке», это «выпороть розгами» (спасибо детским книжкам, где иллюстрировалось как заставить ребенка подчиниться полностью) – был даже не страхом, а мотивом пойти на слабО: собаки оказались милыми зверюшками, водители – адекватными людьми, «чужие» люди – бескорыстными помощниками и интересными собеседниками… Так чего же, судя по книгам и фильмам, люди так боятся боли от телесных наказаний? А пока Она так размышляла, то ждала, что с возрастом – 14-летним, 16-летним, 18-летним – этот «нездоровый», как казался Ей, интерес, пройдет сам. Как-то в детстве Она заигралась со своим папой, и он в шутку пообещал, что если Она не «сбавит обороты», то он ее шлепнет. Часто произносимая бабушкой фраза, словно ядерный взрыв, породила нездоровый интерес в детском мозгу, и Она, вся в предвкушении узнать «что же это такое, о чем так часто говорит бабушка», призывно крикнула: «А давай! А покажи!». Папа освободил конец кожаного ремня и легонько шлепнул им по детской ягодице. Боль взорвалась миллионами искр, но возбуждение от ощущения «наконец-то узнаю!» и дух протеста устрашениям бабушки послали в мозг, а затем на язык, более восторженный крик: «Давай еще!» Папа слегка удивился, подумав, что, возможно, слишком слабо показал то, что хотел показать, чуть больше вынул ремень из брюк и шлепнул чуть сильнее. Из глаз брызнуло столько искр, что выражение «небо в алмазах» показалось вполне реальным. Брызнули и слезы. А голос предательски плаксиво задрожал. Но дух противоречия был сильнее, так что Она надеялась, что более громкий крик «Еще!», который прозвучал снова, заглушит эти слышимые проявления физиологических реакций. Тем более что плакать Ей бабушки запретили еще в детстве, когда Она, просто, оставаясь одна в комнате, боялась, что, став взрослой, разучится плакать, как это делала младенцем. Она начинала хныкать тихо, потом громче, потом ручьями начинали литься слезы – и наступала эйфория, легкость. Позже Она узнает, что вместе со слезами вырабатываются гормоны счастья. Но пока Она просто отдыхала. Но бабушки не понимали этого. Они считали это капризами, запирали Ее в комнате до тех пор, пока Она не прекратит, и только после Ее заверений, что плакать Она закончила, отодвигали огромную тяжелую коробку с пылесосом, баррикадирующую дверь. Ворчание и ругань бабушек были неприятны, поэтому Она перестала получать такое удовольствие, когда находилась в одиночестве. Но сейчас… Сейчас, когда слезы снова брызнули из глаз, Она снова ощутила какую-то сладостную эйфорию… И тут вошла мама. И стала орать на папу, мол, что ты делаешь, прекрати сейчас же. А Ей бы так не помешало сейчас вволю поплакать, зарядиться эйфорией, умиротворением… И либо при многократных просьбах-криках: «Еще!» приобрести страх от экзекуции, либо понаблюдать за обалдевшим, изумленным лицом папы и мысленно «победить» устрашения, шедшие от бабушки. После этого незавершившегося акта познания некоей тайны ощущений и силы своего упрямства Она особенно жадно мечтала случая, чтобы подтвердить или развеять определенные мифы и надежды. В частности, Она надеялась, что с возрастом, лет в 14, этот интерес пройдет сам. Потом надеялась, что эта идея фикс растает лет в 16. Потом была надежда на 18-летие, потом – на 20-летие… С тех пор папа настолько контактно с Ней не играл, а, может, мама рьяно оберегала свое чадо от подобных контактов. Но интерес не проходил. И Она сама стала искать людей, которые, наконец, расставят все точки над i – либо Она смирится, либо развеет этот миф о страхе перед болью детских телесных наказаний. Тогда уже появился Его Величество Интернет, а в нем оказалось много людей и сообществ, у которых было похожее детство с различными модификациями «советского» феномена. На форумах даже были созданы специальные темы, где люди рассказывали о своих детских травмах, перенесенной жестокости, унижениях, благодаря которым они сформировали свои предпочтения в теме телесных наказаний. Многие даже создали пары и родили детей. И еще одним мотивом, который окончательно заставил Ее принять решение войти в тему телесных наказаний, стала часто повторяющаяся фраза о том, что из этой темы «назад дороги нет». Она давно уже хотела попробовать что-то такое только для того чтобы, развеять миф – как с «чужими людьми», с собаками, водителями… Она даже в школе не делала домашних заданий, но умудрялась получать пятерки и окончила школу со средним баллом 5,0 по пятибальной системе, отчасти, только для того, чтобы развеять миф о том, что чтобы учиться хорошо – не надо прилежно делать все задания. Еще подливала масла в огонь эта советская система воспитания, согласно положениям которой, как поняла Она, наблюдая за поведением родителей, ребенка не надо хвалить за пятерки и личностные достижения – в крайнем случае можно говорить: «это нормально». Так говорили маме мамы. Так говорила мама мамы маме; так старалась, видимо, говорить и мама. Норма, блин… Нет чтобы радостно обнять, подарить что-нибудь вкусненькое или веселую безделицу как награду… Порой Она даже спрашивала, мол, а как бы ты меня наказала? А мама устало отмахивалась, не зная, что сказать. Ей часто было некогда – работа и домашние дела занимали весь день, а к вечеру оставалось добираться устало до кровати. Тогда Она сама начинала мечтать: что с Ней можно сделать? Поставить в угол? Пробовала постоять ради интереса – только всем мешаться – квартира не очень большая, коридоры узкие, углы маленькие. Лишить себя, как в книгах, мороженого или пирожного? Да вроде и так нечасто ими балуют… Запретить себе играть в Денди? Пробовала аж на месяц – интересно наблюдать за ощущениями и новыми перспективами – потом тянет рисовать, сочинять, лепить, клеить, мастерить – как второе дыхание открывается, здорово.
Хотелось почувствовать эту справедливую систему кнута и пряника, а не подстраиваться под «горячую руку» и настроения порой усталых или довольных эмоциональных нянь-мам-бабушек. Но что взять с тех, кого самих так воспитывали и они просто не знают, как может быть по-другому? В книгах, вроде бы, были описаны эти работающие системы кнута и пряника, были даже рассказы про уважение, благородство и подвиги детей и по отношению к детям. А если Она, как Ей казалось, что-то из благородства хотела кому-то уступить, в чем-то помочь – был риск, что тогда на Нее от мам-бабушек навалятся обвинения, что Она это сделала вовсе не из благородства, а потому, что Она – слабая, Она – трусиха. Может, поэтому и было таким важным доказывать хотя бы для себя самой, что навязанные страхи про собак, «чужих», автомобили и т.д. – это повод для того, чтобы их как раз опровергнуть и почувствовать себя от этого сильнее и смелее. Это уже взрослые современные люди зачастую с помощью психологов и специальной литературы работают над собой, выявляют проблемы, прощают, решают, а что делать маленькому ребенку? В общем, Она залезла в интернет, поискала людей со схожими взглядами, которых, оказывается, оказалось не так уж и мало, и вошла в тему наказаний. И, наконец, вступила в тесные отношения с «грубым мужчиной», с «дураком», с «тем, с кем бабушка срать не сядет и не будет стирать ему вонючие носки». Мужчиной, который дал Ей эту систему действующего кнута и вкусного пряника, который эмоции и истерики заменил душевным теплом и спокойным характером, который мог показать силу и безопасность, опекать и наставлять.
Может быть, бабушка совершила своего рода благо, потому что Она ожидала грубого обращения, «срывания трусов при первом удобном случае», Она даже в первый же день оказалась с «грубым мужчиной» наедине… но вопреки прогнозам бабушки он не спешил насиловать Ее, срывать трусы, лишать невинности, а потом, наутро, высмеивая, выбрасывать на улицу испачканную и униженную. Впрочем, это уже было не в первый раз, что, оказываясь один на один с «чужими людьми», Она, вопреки страхам, ощущала бережное нежное отношение и впоследствии – эйфорию. До сих пор Она развеивает многие мифы и страхи, например, как миф о том, что нельзя предоставлять услуги и продавать товары до тех пор, пока не получишь предоплату. Но, зарегистрировавшись на одном сайте, связанном с куплей-продажей книг, Она делает именно это – либо Она, либо Ей люди обещают оплатить покупку каких-то товаров, все совершается с верой на слово, и потом гарантированно поступает оплата. Она решила делать это до тех пор, пока хотя бы один раз Ее кто-то обманет. Но уже сколько лет – а ни разу еще никто не подвел.
А что же получилось с тем «грубым мужчиной»? Как Она и мечтала, первый секс наконец состоялся. Через год их отношений. И состоялся он весьма страстно. Потом были отношения со всеми видами секса – не только в миссионерской позе и не только под одеялом (хотя, наверно, и в советском союзе ее бабушки грешили чем-то подобным). Была и кровь, была и боль, и даже в одну из их первых совместных ночей поднялась температура, и тогда «грубый мужчина» оставил Ее в покое до утра приходить в себя. Следы от веревок на лодыжках при играх в изнасилования (да, оказывается, родители в детстве все-таки врали, что это только шлепанье по попке) сходили по две недели. А по-другому секс Она и не представляла и не хотела.
Тематический роман закончился весьма необычно. В этот день Ей надо было сдавать срочный проект по работе, компьютер у Нее был только стационарный, дома, поэтому Ее мужчина предоставил свой ноутбук, а сам уехал на работу. Она сделала то, что надо было, и стала скучать. Вспомнила квартиру, в которой живет с мамами-бабушками, вспомнила, как бабушки, по своему усмотрению, могут взять личные вещи, покопаться в документах без спроса, да и сами никогда не считали чем-то особенным, если кто-то из членов семьи покопается в чьих-то документах. Даже родственники, приходя в гости, смотрели, интересовались, трогали, пробовали что хотели… Как-то Она сама пару раз брала без спросу понравившиеся игрушки у племянницы (и когда родители ставили в известность племянницу, то та отвечала, что, мол, пусть берет) и сама смирилась с тем, что периодически у Нее пропадают какие-то личные вещи… бабушки тоже считали по своему усмотрению что выкинуть, а что оставить. Видимо, это была норма. Когда на работе Она работала за корпоративным компьютером, то заодно находила с помощью команды «Поиск-Все фото и видео» какие-то голливудские фильмы и копировала их себе, чтобы всей семьей посмотреть дома. Дома Ее за это только хвалили, а на работе не придавали значения – не документы же, в самом деле, эти фильмы уже сто раз вся страна видела.
И вот, сделав свой проект, Она нажала уже отработанным движением пальцев, кнопку «показать все изображения и видео» на ноутбуке… Видео с красивыми превью в списке найденного не значилось, а тем более каких-то названий типа «Красотка с Ричардом Гиром» или хотя бы «Истории О.». Среди превью изображений мелькали какие-то мелкие схемы – это было не то, что Она искала. Более того, было бы слишком личным и нескромным смотреть именно эти документы – ведь тогда бы это считалось взломом, хотя бы Ее бабушка как раз посмотрела бы именно это – ведь без спросу та уже изучила все Ее дипломы, грамоты, сертификаты, спрятанные глубоко в шкафах, о чем неоднократно говорила Ей, мол, «у самой есть диплом такой-то, да разве в этом ты что-то понимаешь?!» Мама тоже часто страдала от обысков бабушки. Например, как-то искала ожерелье, увидела его в тумбочке бабушки, а та в защиту себя ответила, что, мол, «ты же сама мне его подарила». В принципе, бабушка никогда не воровала деньги, а вещи клала не туда, откуда взяла, но, наверно, она это делала просто по забывчивости – трудно перерыть всю комнату, а потом запомнить, что и где лежало. И уж когда бабушку напрямую спрашивали об обысках – она все отрицала, а в ответ на неопровержимые улики отвечала что-то вроде: «да, искала лекарство, подумала, может у вас такое есть» или «услышала шум – думала, что-то там упало». Как-то бабушка легла в больницу, чтобы ей там сделали какую-то небольшую операцию, а пока лежала, то бесцеремонно, словно у себя дома, брала тюбики с кремами с тумбочек соседок, пробовала, смотрела, вертела, а потом с пренебрежением «ай, мне такой не надо» - клала обратно обалдевшим соседкам, которые «не умеют жить», которые «дуры» и с которыми она «срать не сядет».
Да, Она понимала, как это плохо и унизительно – ковыряться в чужих документах и личных сведениях, и потому смотрела только то, что ни для кого не является тайной. Например, среди каких-то непонятных мелких превью схем попадались превью с достопримечательностями или картинки в стиле пин-ап. Что плохого в том, что Она полюбуется Эйфелевой башней или Московским кремлем? А вот нарисованная девушка в желтом платье, которое сзади поднял ветер. Что ж, возможно, моему мужчине нравится такой тип женщин - заметила Она, вглядываясь в нарисованные фасоны платьев, нарисованные полуоткрытые губы мультипликационных красоток. Одну картинку – где Чип и Дейл из детского Диснеевского мультика весело пляшут на поляне с нарисованными цветами – Она решила скопировать себе, но сначала, как порядочная и преданная девушка, скопировала картинку на рабочий стол ноутбука, чтобы спросить разрешения на копирование и только потом скопировать. Она даже не смотрела - по какому пути, в каких папках находятся эти картинки.
Вечером пришел Ее мужчина и Она, радостно бросившись в объятия, весело, с порога, объявила, что сделала свой проект, а еще вот посмотрела в ноутбуке картинки и «можно -вот - одну - забавную – мультипликационную – картиночку - скопирую - себе?» Она еще не поняла, что Она сделала, говоря все это с щенячьим восторгом в глазах. Ведь Она ничего не взламывала, не подбирала пароли, не копалась по папкам, не читала содержимое всяких файлов, а только посмотрела то, что и так лежало «на поверхности», и то очень избирательно, чтобы ничего конфиденциального не видеть. А Ее мужчина вдруг стал мрачнеть. Казалось, что в коридор залетела темная грозовая туча. Она, все еще надеясь, что произошло недопонимание, поспешила в комнату, чтобы продемонстрировать, какой одной кнопкой можно вывести на экран все изображения. Ноутбук даже написал, что таких изображений найдено около сорока тысяч с чем-то. Вот, никакого взлома, никаких подбираний паролей, никаких углублений в схемы и документы – только пара взглядов на Итальянский собор, другие красивые архитектурные сооружения да нарисованных кокеток в шляпках и платьях… И «можно – вот – эту картинку – с – Чипом – и Дейлом – я – возьму – себе»?
Конечно, он с легкостью разрешил Ей скопировать себе картинку с Чипом и Дейлом, что с чистой совестью Она и сделала. А потом сказал, что за такое даже наказывать не станет… Сказал, что Она потом узнает, что он с Ней сделает. А так… Поскольку Она сама ему сказала до того, как он сам узнал, то убивать ее нельзя. Да, он был кем-то на грани «хороших» и «плохих» парней, он повидал в жизни многое и больше всего ценил искренность. Впрочем, если бы Она молча взяла себе понравившуюся картинку, ничего не копировала бы на рабочий стол и не говорила бы вслух что посмотрела – может, Ее мужчина ничего и не узнал бы. Но Она не хотела быть как Ее бабушка… Она не придавала преступного значения своим невинным по-детски глупым действиям… Хотя… Если бы он как-то узнал о том, что Она смотрела эти дурацкие картинки – значит, он вполне мог Ее убить? И это были не просто пустые слова – он никогда не пускал слова на ветер в отличие от Ее бабушек. А как убить? Может, закопать живьем? Она где-то читала, что один герой какой-то книги закопал свою любовницу живьем за то, что та, якобы, изменила. Тут измены не было. В другом рассказе писалось про девушку, которую какой-то авторитет взял в жены как натуральную блондинку, потому что поставил условие: никаких крашеных волос, только блондинка. А девушка врала – осветляла волосы. И вот однажды то ли стала небрежно относиться к себе, то ли не успела побриться – подняла руку и ее мужчина увидел темные волосы подмышкой. Как уж за этот обман девушку закапывали – живьем или уже мертвой – не вспомнить. Возможно, что и требование перед знакомством с Ней – быть полностью искренней и откровенной – было не столько прихотью, сколько гарантией Ее же безопасности. Но кто знает, как именно убивали бы Ее? Хотя… ведь не было ни обмана, ни предательства. А стоит ли убивать за пустяковую глупость наивного, но преданного щенка?
Ее мужчина взял время подумать. Все вроде бы шло нормально, но в его голосе, поведении, жестах, словно еще невидимая весенняя трава под ворохом прошлогодних листьев, начали пробиваться нотки злости. И как-то он сказал Ей, что так и не смог простить того поступка. Но убивать Ее нельзя – потому что Она сама все рассказала до того как он сам это узнал. Но не сказал о том, что сделает. Ей было сказано только о том, что Она сама об этом узнает позже. И тогда Она предложила расстаться. Ведь мужчина отпускает Ее жить. Жить дальше. На прощание мужчина сказал, что сделает кое-что жесткое. «Справишься ли ты с этим?» - размышлял мужчина вслух, а потом сам же, взвесив все «за» и «против», ответил: «Да, ТЫ (сделав акцент на слове «ты») – справишься!»
А потом Она вернулась домой к родителям. В то время развивалось поколение "нью эйдж" - поколение молодых людей, интересующихся психологией, тренингами. Она тоже стала ходить на эти тренинги - рисовать, лепить, клеить... Как-то Она попала на один такой тренинг, проводимый в здании, где Она часто бывала со своим мужчиной. Показалось даже, что секьюрити на входе узнал ее. А, может, паранойя... Но, выполняя какие-то психологические упражнения, Она не могла избавиться от ощущения, что там, за стеной, где-то через пару этажей, возможно, снова присутствует тот мужчина - возможно, с какой-то другой девушкой. Ведь он так часто любил бывать именно здесь... Или, может, вдруг, если он здесь, они случайно столкнутся в коридоре? Или вдруг, если он здесь, услышит Ее голос, доносящийся из этой аудитории, и откроет дверь, скажет "привет"? Воспоминания огромной океанской волной нахлынули в сознание, и по телу разлились ощущения, будто выворачивает наизнанку. Или разрывает на мельчайшие частицы. Даже ведущая тренинга вдруг спросила: "Тебе плохо?" Нет, внешне ничего не изменилось. Она по-прежнему делала то, что надо было делать, но, видимо, энергетика настолько сильно поменялась, что это было трудно не заметить, особенно специально обученным людям. Весь тренинг Она продержалась, потом поехала домой на автобусе. То, что сейчас происходило, технически было похоже на вытаскивание занозы - вроде бы некомфортно, зато приводит к избавлению. В автобусе с другого конца салона к Ней вдруг подошел какой-то мужчина, протянул конфетку и дал свой телефон. Мужчина сам представился. Оказалось, что он служил в горячих точках, а потом работал криминальным психологом. Ее энергетику он тоже почувствовал, а потому испугался и решил помочь. Он сказал, что подобный сигнал исходит от людей, находящихся в предсуицидном состоянии. Но Она не собиралась ничего такого вытворять. Ощущения? Да чисто технически надо перетерпеть, ничего особенного. После вырванной занозы ранка немного болит, но затягивается. Но мужчина настаивал на том, чтобы Она позвонила ему на днях. Она сказала, что если он сам хочет - пусть звонит. Подождала пару дней и стерла телефон. Как-то он все-таки встретился с Ней на улице снова пару раз. Случайность или какие-то секретные данные о Ее местожительстве? Правда, убедившись, что с Ней все нормально, мужчина успокоился и отстал. Да и в том месте интересные Ей тренинги больше не проводились. А потом Она, конечно, все еще тосковала по своему мужчине, партнеру, другу и наставнику. Она пришла в эти отношения темы наказаний, отчасти, потому, что «из этой темы не уходят». И Она уходила. Сколько хорошего дали эти отношения… В них наконец стало понятно – что значит иметь свою территорию, быть хозяйкой в доме, самой принимать решения без постоянной критики и торможений от бабушек… Странно, но когда умерла одна из бабушек, - Она не чувствовала какой-то грусти – скорее это было облегчение от того, что никто не проверяет по ночам как Она спит, не велит через полчаса выключить телевизор, «потому что он может взорваться», не приходилось врать, когда Она разговаривала по телефону с мальчиками (это равнялось преступлению), будто разговаривает с подружкой, и что «так долго этой подружке не дорого встанет общаться, потому что у нее тариф безлимитный», и что надо во всем слушаться всех, даже если ты чего-то не хочешь делать типа разгадывания кроссвордов на досуге, и что если кто-то из домашних тебя обидел – просто сразу забыть об этом, даже не просить пояснить свои действия или тем более извиниться, а почти какого-то мнения кроме слов «спасибо, я поела» или «да, я сегодня покакала» быть не может. Конечно, что взять со старенькой бабушки, скажете вы, но представьте себя маленьким ребенком и попробуйте сказать то же самое с его позиции. Да, это случилось задолго до встречи с Ее мужчиной, но как много Она пересмотрела в отношениях уже будучи с ним! Ушли многие навязанные комплексы и страхи, вплоть до того, что ходила Она почти без смущения не только с непокрытой головой (постоянные косынки, шляпки, панамки, заколки остались в прошлом), но и, рядом со своим мужчиной – иногда даже со спущенными трусами (а чего вы хотели в тематических отношениях?) В принципе, Она с детства знала матерные слова – бабушки часто ругались, не выбирая выражений, и при Ней – но сама понимала, что это нехорошие слова и не произносила их. Она помнила тот урок избавления от очередного комплекса, когда Ее мужчина приказал громко и четко произнести фразу типа «Моя п*** хочет, чтобы твой х** е***л ее» Тогда Она подумала, что если скажет хоть слово, то упадет в обморок. Но мужчина долго и терпеливо требовал от Нее произнесения этой фразы. Время шло. Но, что Ей нравилось в этом мужчине – это то, что, повторив трижды или даже тридцать раз одну и ту же фразу – он не начинал кричать, истерить, хватать за волосы, орать, делать страшные глаза, как это часто бывало с эмоциональными женщинами дома. Он спокойно и терпеливо, не повышая голоса, просто как многократно воспроизводимая запись на диктофоне, повторят одно и то же. Шла вечность. И наконец, тихо, нерешительно, мыча и стараясь невнятно комкать слова, Она попыталась произнести требуемое. Но экзекуция не прекратилась. Мужчина требовал еще и еще – так же спокойно и выдержанно. Требовал до тех пор, пока Ее голос не стал громче и четче. И тогда в Ней сработал защитный психологический барьер: воспринимать эти слова надо что-то вроде слов на иностранном языке. Утешая себя подобными мыслями, Она стала произносить по его требованию то, что давным-давно спокойно, чередуя с молитвами, вылетало из уст бабушек. А как этот мужчина учил Ее алкоголем? Конечно, вы можете уже догадываться: бабушки внушали, что, попробовав каплю спиртного, можно стать алкоголиком, и на празднествах пили вместе с другими взрослыми 50 грамм водки, а потом сидели и кокетничали: «ах, какая я пьяная!» Когда Она впервые осталась наедине со своим мужчиной, то он, для пробы, угостив бокалом красного в кафе, дома налил в обычную чашку вина и приказал, чтобы Она выпила все до дна. Потом – еще чашку. И еще.. Когда кончилась бутылка, то он открыл для Нее другую. И экзекуция продолжилась. Шампанское, вино, мартини – Она проваливалась в какой-то странный транс, но на утро не было следов похмелья – видимо, все прорабатывалось в их ночных садо-мазо играх. А еще, возможно, похмелья не было и потому, что не было удовольствия. Измененное состояние сознания, похожее на транс, пугало своей необычностью, хотя ничего плохого потом не наступало. Возможно, таким образом Ее мужчина снимал с Нее защитные барьеры, комплексы, навязанные старшим поколением, страхи… Как начало экзекуции каждый раз был ритуал выпить столько, сколько велит этот человек. Но алкоголиком Она не стала. Наоборот – смотреть уже не могла на все спиртосодержащее. И уж точно избавилась от очередного мифа о том, как со стопроцентной гарантией становятся алкоголиками.
Он дал Ей много полезных уроков, он развеял много ненужных мифов, помог Ей повзрослеть и понять, наконец, что сейчас, в современном мире, если девушка расстанется с парнем даже после совместного секса – жизнь не заканчивается. И наоборот – если девушка думает о женитьбе только ради того, чтобы, наконец, узнать, что такое секс – надо попробовать что такое этот секс, насытиться им, потому что только потом можно стать полноценно развитой личностью, думающей уже о других вещах, а не об одном сексе и только о сексе. Вернувшись после расставания домой к родителям («почему, почему ты это сделала?» - перед расставанием с горечью спрашивал тот мужчина снова и снова про просмотр картинок на его ноутбуке), Она уже сама могла кое-в чем научить домашних, показать как лучше сделать по дому то или другое, и даже когда на очередном празднике бабушка открыла принесенный родственниками мартини, Она авторитетно показала, как и с чем его пьют. Как и тот мужчина, когда насильно спаивал Ее, не пил ни капли, так и Она сейчас давала советы, не пригубив спиртосодержащий напиток.
А потом… потом активизировалась работа. Говорят, что работа – это лекарство от меланхолии, от скуки, от грусти. И стоит ли верить специалистам в области энергетики, но Она стала замечать, что не только часто одевается в цвета, которые обычно присутствовали на одежде Ее мужчины, но и, примерно как это было у него, Ее стали часто посылать в командировки (тот мужчина тоже часто ездил в командировки), часто стали возникать авралы на работе (у него тоже были частые авралы); Ей даже показалось, что что-то стало появляться от его характера – из эмоциональной девочки Она становилась более хладнокровной, сдержанной. И еще появилась большая солидарность внутри - не только к людям в целом, но и к своим близким в частности, даже к бабушке. Она смогла повзрослеть, но не дома, а рядом с «чужими людьми», рядом с «грубым мужчиной», который, кстати, дал Ей много нежности, душевного тепла и уважения. Оказывается, уважение – это толерантное отношение к чужому мнению, к чужим интересам, даже если эти интересы не разделяются интересами другого. Но от чего Она не могла избавиться – это от тоски по тем отношениям, по мужскому запаху, по спокойному ровному голосу, по готовности всегда поддержать и помочь, сделать красивый жест, пусть порой на публику, но такой, после которого на их пару прохожие будут смотреть с восхищением. В последней смс-ке тот мужчина не прощался, а наоборот высказывал мысль, что Она будет искать с ним связь. Но Она тоже стала сильнее, чем была в начале их отношений. Правда, надеялась, мечтала и тосковала – ведь тот мужчина будто бы не прощался с Ней, а как будто ставил многоточие… Она снова и снова вспоминала ту глупость с ноутбуком. И даже стала мысленно, а потом вслух, шепотом, просить прощения, надеясь, что, может быть, тогда эта тоска по нему, эта внутренняя боль, этот вдруг ниоткуда возникший и разгорающийся огонь внутри, отпустят… Иногда казалось, что кожа вот-вот начнет дымиться – но нет, конечно, это были скорее фантазии. Хотя иногда Она даже открывала рот и словно неслышно выдыхала клуб невидимого пламени. Внутри будто все горело. Но Она жила. Жила и работала. Внешне это, вроде, никак не проявлялось. И, самое главное – Ее близкие, которых Она теперь почему-то особенно сильно полюбила, смотрели на Нее и не видели никаких негативных аспектов внешности. А что внутренний огонь? Боль? В Ее детстве, в тех отношениях, в той теме, в их ночных играх было столько боли, что это лишь субъективные физиологические ощущения…
В один из дней, когда на работу Ее вызвали из-за очередного аврала, в город приехало много солидных людей на какое-то мероприятие типа конференции очень крупного масштаба. Она проходила мимо блестящих парадной чистотой зданий одной из центральных улиц в вызывающе-обтягивающем коротком красном платье. Никто не знал, что это был первый день за последние полгода, когда Она наконец сменила мешковатые хлопковые и шерстяные, часто брючные, деловые костюмы, на что-то эротичное. Просто было сложно снова надеть такое сексуальное платье, будто там, поблизости, ждет Ее мужчина, чтобы вручить букет цветов и за руку повести куда-нибудь в ресторан, а потом поехать домой. Да и привыкла Она уже одеваться дома в мешковатую одежду… Ведь иначе это были скандалы по поводу вызывающей одежды, зря потраченных денег и легкомыслия. Конечно, можно было продолжать ругаться, как в свое время делала бабушка с прабабушкой, как делала это бабушка с мамой и как пыталась делать Она перед романом с Ним. Но теперь, познав всю эйфорию от спокойных отношений, Ей больше не хотелось препираться и спорить… Легче было надеть то, за что последует награда – тишина и гармония в доме. И вот сегодня, идя в красном обтягивающем коротком платье, с документами в руках, от здания к зданию по рабочим делам, Она заметила, как к Ней приблизилась, отделившись от крыльца одного из зданий и еще одного человека, стоявшего на том крыльце, мужская фигура. Фигура не стала преграждать путь полностью, но робко попыталась привлечь к себе внимание. А Она, вся такая деловая, не поднимая головы (мужская фигура была выше Нее), двинулась вперед. Потом отнесла документы и снова потопала назад. Мужская фигура снова попыталась обратить на себя внимание, практически преградив путь, но Она, думая о рабочих делах, слегка вильнула бедром, обошла препятствие и направилась дальше – к светофору. Правда то, что Она услышала, ожидая зеленый сигнал светофора, заставило Ее обернуться и посмотреть говорящему прямо в глаза.
-Она? (Назвал Ее имя) Да, да это же Она! Удивительно – я думал, Она умерла – или от болезни, или от суицида.
Собеседник поддержал разговор:
- Чистая девушка…
- После всего, что было???
- Ну, может она воспринимала все как страдание…
- (серьезно, немного жалея) Думаешь? Хммм… Ну, чууууудо… (а затем тон голоса резко сменился и стал звучать требовательно, пренебрежительно) Да ведьма она!
- Так зачем же ей все это надо было?
- (пренебрежительно) Для чего-то ведьминского наверно…
Послышалось ли это? Или разговор в самом деле имел место быть? Она повернулась, посмотрела в глаза говорящему, и прочла во взгляде столько ненависти и злобы, что чуть не расплакалась. Она даже не поняла – к Ней лично относилась эта эмоция или ко всем женщинам, или ко всем людям мира? Узнать мужчину Она тоже не смогла – вроде он, вроде – не он… одежду можно надеть какую угодно, одетый по столь официальным делам перед Ней он еще не показывался, а лица Она сама плохо идентифицировала – есть такая научно доказанная природная особенность некоторых людей, которые видят и запоминают многое, кроме лиц. Но после того злого взгляда… началось будто разрушение… Как говорят специалисты по энергетике – это как сглаз. Она попала в больницу, на работе одна компания поглотила другую и начались массовые увольнения и перестановки… Ее непосредственного начальника, с которым Она уже успела подружиться, уволили и всех его подчиненных стали разгонять по принципу «бары дерутся – у холопов чубы летят». А ведь наладить отношения со своим непосредственным начальником Ей помог тоже тот мужчина. Как-то Она пожаловалась на постоянные крики и упреки, а в ответ получила пару советов - как держаться, как реагировать и отвечать – после этого начальник стал просто душкой. И даже стал продвигать Ее вверх по карьерному лифту. А вот теперь этот «лифт» не только замер, но и резко стал падать вниз. И вместе с ним, конечно, еще тысячи сотрудников, не угодные новому начальству. Говорят, когда на престол приходит новый король, то фавориты прежнего попадают в немилость просто за то, что были фаворитами прежнего короля.
Так что снова начались времена, когда Она постоянно бегала к начальству, писала, готовила, составляла, заверяла, доказывала, отстаивала… Чтобы продолжать работать на прежнем месте… Чтобы Ее не уволили только потому, что Она хорошая, и придраться не к чему, а просто других таких же хороших полно, ну и что, что у них меньше заслуг и они медленнее выполняют свою работу. И снова были стрессы, авралы, недосыпы…
А еще было ощущение, словно Она – птица Феникс. Что-то в ней будто горело, жгло изнутри, и потом все словно становилось пеплом, что-то обрушивалось, сгорев до тла, а потом… потом постепенно наступила внутренняя тишина. И легкость. А потом – свежесть. Теперь внутри царствовала ранняя весна…
По телеканалу ТНТ в то время проходила передача «Битва экстрасенсов», где раз в неделю специалисты по ясновидению, общению с духами, гаданию на картах и другие расследовали преступления, угадывали объекты, описывали случаи. Параллельно в интернете люди тоже создали свои сайты, куда одни выкладывали картинки, а другие описывали их, словно экстрасенсы. Например, выкладывали изображение со сфотографированными непрозрачными стаканами, и спрашивали: в каком из них пусто, в каком – вода, земля, соль, сахар. Или рисовали геометрическую фигуру, фотографировали лист с обратной стороны и предлагали описать: что же там изображено и какого оно цвета. Ради интереса Она ответила на несколько таких заданий. Просто писала то, что казалось. Никаких свеч, карт, сложных заклинаний с использованием хрустальных шаров, четок, ритуальных ножей, кофе или прочей атрибутики. Просто что казалось, то и писала. Оказалось, что Ее ответы вполне подошли для того, чтобы пройти отборочный тур. Первые полдня тело по-прежнему жгло, словно огнем изнутри, а во второй половине дня приходило время, чтобы ответить на очередное задание. Заодно и общались с другими участниками. И даже с членами жюри. Чем больше Ее жгло изнутри – тем точнее потом получались ответы. Особенно везло с заданиями, где, например, представлялись фотографии десяти разных машин и надо было угадать в какой из них сидит член жюри (остальные машины фотографировались как пустые от людей). Она просто мысленно произносила номера фотографий с, допустим, машинами, и определенный номер как будто давал почувствовать больше тепла телу. Удивительно – но когда Она писала именно этот номер – оказывалось, что это и есть правильный ответ. Так шло время – до обеда Она «горела», после обеда становилось немного легче. Иногда даже будто слезы выходили из глаз от кажущейся боли. После обеда было по-разному. Зато Она полюбила теперь уже частые (так сложились обстоятельства) командировки. Особенно приятно было ездить зимой туда, где отопление оставляло желать лучшего. В холодных гостиницах порой приходилось спать в верхней одежде – зато от мороза внутренний огонь немного притухал. Хотя… Это же только субъективные ощущения, а переносимой болью Она даже гордилась – слишком много, наверно, накопилось страхов, связанных с мифами о ней в детстве. Наоборот, это было чем-то похоже на героическое чувство. Чтобы стать академиком, получить Нобелевскую премию, стать миллиардером или основателем мирового бренда должны пройти годы, да и нет никакой гарантии получить такую славу, а тут… гордись тем, как умеешь переносить боль (конечно, безопасную) – и ты уже почти суперзвезда. Играя в интернет-версии «Битв экстрасенсов» и подружившись с такими же игроками, Она постепенно стала узнавать информацию о чакрах (которых семь), о телах (физическом, эфирном, ментальном и т.д.), об энергетических центрах, о таких учениях, как йога, рейки, симорон, таро, арканы (и многих новых словах). В интернете себя представляли и демонстрировали свои способности маги, ведуны, целители, ведьмы (кстати, последние – это вовсе не злобные варители зелья и кругом насылающие порчу, а просто люди, ведающие, т.е. знающие какие-то жизненные секреты, природные законы, порой спасающие и излечивающие от болезней нуждающихся). Как-то, разговорившись с одним из таких людей, и поздравив друг друга с очередной наградой в интернет-версии «Битвы экстрасенсов», какой-то маг согласился посмотреть Ее по фотографии, после чего рассказал про детство, сны, последний роман, и даже заикнулся о том дне, когда Она столкнулась с тем злым взглядом (когда подробно был описан цвет глаз, рост и одежда того человека – Она чуть не потеряла от удивления дар речи). А когда Она попросила раскрыть тайну того дня с просмотром картинок ноутбука – услышала не только как шаг за шагом происходили события, но и слово в слово переданные фразы. Потом маг подтвердил, что тот мужчина действительно ждал, что Она захочет вернуться («ведь из темы нет дороги назад» - этот распространенный миф, ура-ура, Она все-таки опровергла!), и что тот мужчина как-то настроил Ее канал на него. Была даже версия, что транс, алкоголь и боль используют черные маги. Но собеседник пообещал помочь разорвать эту связь. После их разговора по интернету Она лежала, засыпая, и чувствовала необычные ощущения в районе солнечного сплетения – жар сменялся холодом, потом становилось тепло, потом снова – холодно. Потом стало легко. И спокойно.
Дни потекли один за другим. Кажется, что тоска по тому мужчине с того дня прошла. Сжигающий огонь внутри тоже. Мода на игры типа «Битва экстрасенсов» стала постепенно проходить. Зато стало модным демонстрировать здоровый образ жизни и спортивную форму. Она еще несколько раз попыталась завязать знакомства в теме наказаний, но, во-первых, Она наконец доказала себе, что тема боли – не такая уж и страшная, если безопасная, а во-вторых – мужчины, предлагавшие «поиграть» в наказания, еще даже обсуждая интересы по интернету, настаивали на эротическом аспекте с последующим порно-сексом. Сначала Она утихомиривала все еще имеющуюся потребность в болевых ощущениях, сидя за компьютером или чтением книг в неудобной позе, а потом… Потом увидела видеоролики, где девочки и мальчики совмещают тему с зарядкой – например, отжимания, шпагат, выгибания они «приправляли» тематическими атрибутами. Правильная мотивация – это много. Когда Ее просто пытались заставить делать зарядку – это казалось скучным, а тут… За два месяца Она научилась отжиматься от пола, еще за несколько месяцев Она освоила неплохую растяжку. Благородных и обязательных друзей Она смогла найти не только в теме наказаний (раньше Ей казалось, что только там в силу чрезмерной опасности таких игр люди имеют сильно развитый уровень ответственности и благородства), но и в других сферах жизни. Кто-то может ворчать: фи, какой сладкий финал. Что сочинить дальше? Наверно, по сюжету теперь у Нее должна появиться новая любовь в виде молодого человека с последующим созданием семьи и рождением детей? Хотите хеппи энд или наоборот грустный финал? Говорят, в конце произведения надо оставлять интригу, многоточие…